Возрождение дракона

      Зуко проснулся от резкой боли. Видимо, снова во сне перевернулся на левый бок. Агни! Лекари сказали, что ожег будет болеть, но они не говорили — да никто не говорил! — что он будет болеть постоянно. За последние две недели поспать удалось от силы несколько часов — когда у разума просто не было сил бодрствовать — остальное время Зуко пытался не кричать от боли. Одно хорошо — у разума не было сил на то чтобы видеть сны. Зуко точно знал, что ему приснилось бы.       Уже тысячу раз он вспоминал проклятый духами совет, на котором решил присутствовать. За эти несколько недель принц нашел не меньше трех решений, два из которых позволяли и вовсе избежать сражения. Да, каждое сопровождалось издержками в логистике, но у них были и свои преимущества. Глупо полагать, что эти решения не видел отец — или не увидел бы, поговори Зуко с ним наедине, или если бы заговорил дядя Айро. Кохов глупец! Он мог бы спасти и дивизию новобранцев, и свое лицо.       Он ведь помнил, как разгневался на отца дед, когда тот лишь выразил беспокойство о линии наследования — точно также Зуко помнил, что дед не был злым. Но он был Хозяином огня, и не мог спустить дерзость своему сыну. Хозяин огня Озай тоже не мог допустить сомнения в его авторитете при дворе, особенно после дезертирства одного из генералов. И то, что сделал отец, в сотню раз лучше того, что хотел сделать Азулон.       У Зуко все еще есть глаз. Боль пройдет. Зрение — вернется. Отец сделал для него все, что мог — шрам и боль не имеют значения, ведь от них Зуко не станет слабее. А сила это все что важно. И у Зуко остался шанс вернуться. Аватар. Он жив — разумеется, отец знал это. Дядя, скорее всего, тоже знал, просто это не обсуждалось, чтобы не вызвать паники. Отцу нужен был человек, которому тот не только доверяет — который не сможет даже случайно посеять смуту в рядах армии. Теперь у Зуко есть корабль, верная команда, и Дракон Запада на борту, кроме того, ему не на что отвлекаться. Нет собраний, интриг, покушений, Азулы. Отец обернул глупость Зуко в пользу для их народа, ведь теперь двое потомков Созина будут заняты исключительно поимкой Аватара, последней угрозы народу огня. Теперь никто не посмеет сказать, что Хозяин огня Озай мягок и спустил сыну дерзость. А когда он справится, привезет Аватара домой в цепях, никто не посмеет и подумать, что принц Зуко недостоин быть наследником.       Это было наказание, лишь глупец подумает иначе — но это был и дар. Возможность для Зуко стать сильнее, обучится у одного из великих мастеров страны, не отвлекаясь ни на что. Ведь только слепец не видел, что покорение Зуко было жалким. Наверняка, против него уже готовились настоящие покушения — отец предотвратил и их. А Азулу, которая покорила пламя раньше чем ей исполнилось четыре года, которая уже сейчас, будучи одиннадцатилетней, подобралась вплотную к становлению мастером — раньше, чем дядя, отец или дед, раньше чем любой из известных мастеров — Азулу никто не посмеет считать недостойной.       Да-да, так и думай, Зузу.       Зуко стоит заняться этим немедленно. Все равно больше он не уснет. Первое место, которое он должен посетить — западный храм воздуха.       Проходя мимо дядиной каюты он услышал храп.       Зуко не понимал, как к нему относиться. Он любил дядю, и, очевидно, отец хотел чтобы Зуко у него учился, но вряд ли из него ближайшие пару недель выйдет достойный ученик.       Дядя был Драконом Запада. Великим мастером огня — таких на всю страну наберется меньше дюжины. Трое из них — верховные мудрецы огня, еще есть отец и дядя, и генерал Джонг-джонг, недавно дезертировавший.       Еще два великих мастера были наставницами Азулы. Ли и Ло. Они притворялись не покорителями, но они слишком хорошо знали теорию, такое понимание из свитков сложно почерпнуть — уж Зуко-то знает не по наслышке. Зуко нашел записи о них. Молния, создаваемая двумя людьми, одна молния — вот что сделало их обеих великими мастерами.       Интересно, почему они не наставляли тебя, да?       Это все, кого знал Зуко.       Зуко повело в сторону и он облокотился о стену.       В таком состоянии покорение ему только навредит. Пять минут назад он чувствовал в себе больше сил. Он вернулся в свою каюту и разложил карты.       всего их было пять. Карта земель, карта боевых действий, карта течений, карта воздушных потоков. И пятая карта, карта Зуко, где он отмечает тонким углем свои передвижения и вероятные места, где скрывается аватар, в случае, если он не переродился как покоритель воды, эту версию они оставят на потом, так как будь у племен воды аватар, все бы уже это знали.       Зуко не сразу это понял, считая что надо начать с этой версии, ведь тогда аватар должен быть моложе, только изучать покорения, но дядя сказал, что аватар мог бы переродиться в любой день за последние сто лет, а мог переродиться и дважды, поэтому нет смысла помещать эти версии в начале.       Потому что ты глупец. Как отец мог рассчитывать на тебя.       Сейчас он изучал воздушные потоки, пытаясь найти некую схему, по которой аватар мог бы путешествовать, избегая густонаселенных мест, но, в то же время, обучаясь покорению в храмах.       Сперва стоит проверить все храмы воздуха, затем... Затем аватар должен был изучить воду, но это было сотню лет назад. Самый последний элемент, который должен был изучить аватар, рожденный воздухом — огонь.       Храмы. Дезертиры. Предатели. Именно в таком порядке.       Зуко вдруг замер. Аватар должен обучаться у лучших. У великих мастеров, или хотя бы имперских покорителей. И есть лишь один великий мастер, который мог бы его учить. Джонг-джонг дезертир.       Среди солдат о нем сочинялись легенды, не хуже, чем о дяди в свое время.       Он был первым и единственным магом огня, способным летать. Зуко не выстоять против такого соперника, даже если дядя сможет, и там будет еще и аватар...       Хотелось, чтобы было быстрое и гениальное решения, простой путь.       Но простых путей не было. Не у Зуко.       Он должен стать лучше прежде чем столкнется с аватаром.       Но никто не может превзойти аватара, мастера четырех стихий, даже если он станет равным отцу и дяде.       Два великих мастера? Возможно.       Тогда следовало бы взять не тебя.       Но есть и другой путь, который отец разглядел. Агни, Зуко уже две недели думает об этом, находя под золой позора сотню смыслов.       Кое в чем Зуко превосходил свою сестру.       Она обучалась магии огня на три года больше, чем он. Она покорила огонь в четыре года. Зуко — в восемь. Для обычного ребенка это нормально, но не для кронпринца. Пока Азула изучала покорение Зуко учился всему тому, чему ее не учили. Фехтование, акробатика, кулачный бой... много чего.       О, Зуко не сомневался, что займись Азула фехтованием, а не покорением, она бы лучше него вдовое. Талант и усердие всегда лучше чем просто усердие.       Он стоял столь же близко к мастеру фехтования, как Азула к мастеру покорения, потому что там не обязательно нужен был талант, и Зуко замещал талант усердием и вниманием. Он был первым за девятнадцать лет учеником, сумевшим в бою ранить мастера Пиандао.       И именно это могло стать его оружием против мастера-покорителя.       Боль в шраме мешала Зуко думать.       Или ты просто дурак, ищущий себе оправдание.       Еще один навык, бесполезный для принца и полезный для воина: Зуко умел прятаться. В этом у него был талант. И это унизительно. Прятаться от Азулы, от отца, ото всех — он так и сделал после смерти матери, пропал на полмесяца и вышел только когда дядя Айро вернулся. Потому что дядя потерял сына, а Зуко — мать.       Даже сейчас он прошел через полкорабля и назад, и его никто не заметил       Зуко зажег свечи.       Огонь это страсть. Огонь это эмоции. У Зуко их было больше, чем нужно.       Он потянулся с огню свеч. Взял его под контроль. Огонь был похож на маленького змееёжика, погладь такого правильно, и он будет подчиняться, следовать за тобой, и просить ласки. Напугай — и он выпустит иглы.       Как сердце.       Огонь пульсировал перед ним, подстраиваясь под биение его сердца. Это единственная медитация, которую он знал. Учитель, которого Зуко дали после всего, учил его основным ката, но не учил тому, как контролировать огонь.       Он считал что это не нужно, пока пламя не станет стабильным само по себе. Но у Зуко оно не становилось стабильным, ему надо было привязать его к чему то. К напряжению мускулов. К биению сердца. К голосу.       Один из великих мастеров прошлого мог контролировать пламя мыслями.       Зуко пытался, но ничего не выходило.       Ты бездарность       Сердцебиение было всем, чего Зуко добился, и если в покое оно могло быть сорок ударов в минуту, то в бою оно могло быть в пять раз чаще, и огонь ему не подчинить. Тогда наступал черед мускулов.       Зуко мог перемещать чи внутри себя, чтобы становиться быстрее, сильнее, выносливее — этому его еще в детстве учил сперва дядя, а потом мастер Пиандао. Это перемещение немного усиливало его огонь.       Он было неплохим, как говорил его прошлый учитель.       Но контроль... контроль был ужасным. Раз за разом зуко пробовал контролировать огонь, но тот был словно комодо-носорог, упрямый и непокорный. С каждым разом у Зуко получалось чуть лучше, но это лишь попытки поймать дым руками.       Зуко открыл глаза.       Пламя свечей было слишком сильным. Опять.       Ты покоришь воздух раньше чем огонь, братец.       Зуко взялся за мечи. Като с оружием он мог выполнять хоть с закрытыми глазами, даже в сильную качку.       Он чувствовал их — мечи — почти также, как собственные руки. Баланс у клинков не идеален, по Зуко давно научился использовать недостаток оружия как достоинство. Он чувствовал смещение баланса к рукояти левого клинка, по тому, как мечи рассекали воздух он чувствовал, что правый клинок заточен неправильно, ему воздух противился иначе.       Он помнил один из уроков мастера про оружие — хотя это был не урок, а случайно оброненное предложение. Чтобы знать клинок нужно быть кузнецом или мечником. Чтобы понимать его нужно быть и тем и другим. Мечник никогда не сможет почувствовать меч, не бившись им, а кузнец же поймет о клинке почти все ощупывая его руками, быть может даже взглядом, но никогда не поймет меч, размахивая им.       Зуко не был мечником, пускай и участвовал в изготовлении его первых дао. Возможно, они висят сейчас на стене у мастера Пиандао, он ведь был одним из немногих, кто относился к Зуко с добротой. Он удалился в свою провинцию, едва Зуко начал учиться покорению огня.       Считается, что каждая тренировка, не исходящая из покорения, не направленная на его улучшения, портит покорителя. Сильнейшие покорители редко владели столь же искусно чем-то еще, и наоборот, покоритель, будучи мастером фехтования, никогда не достигал мастерства в покорении.       Хорошо, что Зуко не был мастером.       Он опустил дао, закончив като.       Кажется, его тело вновь достаточно устало, чтобы Зуко попытаться уснуть.       Карты так и остались лежать.