Проделки судьбы

В окно в очередной раз прокрался луч света, падающий прямо на побелевшее лицо, покрытое испариной, заставляя проснуться. В такие моменты люди имеют обыкновение проклинать жизнь за недосмотренный сон. Если он, конечно, вообще был. А ведь некоторым вовсе не снятся сны: лишь беспроглядная тьма. Может быть, это дурное предзнаменование? Или же они всего лишь не помнят своих снов? Либо им и правда ничего не снится — бывает же и такое. Но к чему снятся два красных глаза, смотрящих на тебя в упор? Любое движение может обернуться гибелью. Узкие зрачки приковывают к месту — даже вздох не может сорваться с немых губ. В этих двух кровавых сферах блестят злобным огоньком гнев и смерть. Огромный дракон, живая легенда, рычит — сердце готово вырваться из груди, оставив бездыханное человеческое тельце валяться прямо перед пастью этой твари. Но приходится стоять неподвижно под этим презрительным взором. Чёрная, как смоль, чешуя блестит на солнце и переливается, и всё это кажется… знакомым? Хочется дотронуться до этой непробиваемой брони, покуда дракон не откроет пасть, обнажив ряды острых клыков, размером с человеческую голову, и… — Йол… Всюду громкие звуки: разные голоса вперемешку с ещё чем-то, похожим на лепки — Сейсар, Сейсар, вставай! Девушка, чьё имя произнесли несколько раз, распахнула глаза. Поначалу Сейсар не поняла, что произошло и почему она лежала, распластавшись, на земле, и сразу же схватилась за подол красного платья своей младшей сестры. Её образ расплывался белым пятном в глазах, светлая коса, точно змейка, струилась вниз по её плечу. Сестра выглядела взволновано и перепугано. — Ори?.. Что случилось?.. — Сэр Говард перестарался, ты упала, ударилась обо что-то и потеряла сознание. С тобой все в порядке? — Леди Орессия, мне позвать лекаря? — Сэр Говард выглядел действительно обеспокоенно. Его бледные, тонкие губы дрожали, выдавая волнение, и он время от времени нервно чесал короткостриженый затылок. В лице мужчины непривлекательным был только шрам на носу, который был получен когда-то в битве. Говард был другом семьи, и время от времени приходил потренироваться с Сейсар и поговорить с её отцом: они хорошо ладили, два опытных воителя. Перед их именами не зря добавляли «Сэр», ведь это было связано с их заслугами перед Родиной — в своё время, ещё до активных военных действий в Скайриме, Роберт служил в Легионе на страже мира в стране, ныне находясь в отставке из-за травмы ноги. Говард же занимал ранее немаловажную должность в обороне Хаафингара. — Нет, всё в порядке, просто дайте мне встать, — Сейсар, благодаря помощи сестры, поднялась, зрение наконец нормализовалось, и она разглядела ещё одну приближающуюся фигуру в тёмном платье. Вся эта суета приводила девушку в смятение. — Миледи… — коротко поздоровался Говард с пришедшей, но мать это пропустила мимо ушей. Женщина практически всегда игнорировала Говарда — он ей никогда не нравился, но приходилось мириться с другом мужа. А вот Деон, брат, — считал его чуть ли не богом. Ну или приятным собеседником. Он обожал болтать с Говардом о боях и оружии. — Я так и знала, что тебе не следует этим заниматься. Бери пример со своей сестры! Сидела бы и вышивала, чего ж тебя в бой так понесло… — Тебе лишь бы упрекнуть меня при любом удобном случае. Сейсар вовремя вырвалась из объятий младшей сестры, она зашла в дом и опечалено села на стул около каменного очага в зале, одновременно испытывая злость и грусть. Это приходится переживать регулярно — мать, желавшая покорных дочерей, любила почитать нотации на тему увлечений старшей. Родительница желала лишь хорошего для своих детей — они понимали это, но со своим характером Сейс в основном ничего не делала, чтобы оправдать ожидания матери. Ей было уже двадцать три года от роду, а мать так и не научилась уважать её выбор, и Сейсар, конечно, с этим не мирилась. Старшей дочери были чужды занятия, которые ей прививала родительница. Но даже в таком возрасте девушка питала лишь детскую надежду на путь более благородный, по её мнению, — вряд ли Сейсар достаточно трезво оценивала то, что на самом деле таится за образом суровых воителей. А вот если бы она понимала всю подноготную этого дела, то, возможно, не рвалась бы так из дому. Но ей сложно было это понять: она выросла в любящей и богатой семье, в большом доме с прислугой. О настоящей же опасности она не имела никакого представления. Разве что те истории, которые она узнала из книг и рассказов отца, брата и сэра Говарда, которые с детства будоражили её сознание. Внимание Сейсар привлекла картина, на которой была изображена её семья. Девушка встала и медленно подошла к ней, разглядывая каждую деталь. Вот её отец, сэр Роберт из бретонцев — потрёпанный в боях человек чести, золотые волосы, уверенный взгляд. Порой Сей думала, что же привлекло такого мужественного, закалённого в боях мужа в Беатрис? Не красота ли её? Не храбрость ли её и отвага? Эта женщина нордского происхождения и соответствующего характера действительно могла коня на скаку остановить, будучи одновременно и статной леди, и сильной характером нордкой. Рядом сестра, с детским и наивным лицом. Как можно в свои шестнадцать быть такой? Разве жестокость этого мира не всех касается? Она выглядит, как только–только проклюнувшийся из–под толстого снега подснежник. Её светлые волосы всегда собраны в аккуратную прическу. Красоте волос, которой обладала Орессия, можно было позавидовать — она гордилась этим светлым, почти белым оттенком, ухаживала за ними и чесала каждый день по нескольку раз. Удивительно, как сёстры выросли такими противоположными. А вот Деон, первенец, сидящий в горделивой позе со своей привычной ухмылкой. «Они будто соревновались, кто выглядит самым гордым», — хмыкнула Сейс. В основном все представители данного клана — обладатели светлых волос, что в Скайриме, где большинство населения — норды, не считалось чем-то необыкновенным. Более золотистый оттенок он унаследовал от отца и во многом был похож на него. Старания художника невозможно было не оценить по достоинству, ведь даже Сейсар, которая страдала любовью к долгому сну, вытащили из кровати ранним утром и изобразили уж как-то даже слишком хорошо. Единственное, что оставил творец от её, в тот момент, сонного и достаточно неопрятного вида — грустные серые глаза. Мать же на портрете выглядела восхитительно: в свои сорок пять она выглядела на все тридцать с небольшим, хотя в реальности возраст выдавали грубо вытесанные морщины, идущие от крыльев носа к уголкам рта. Светлые волосы, собранные на затылке в розу, дополняли картину её величественного превосходства. Она могла показаться постороннему наблюдателю холодной, но домочадцы знали, что скрывается за её суровой внешней броней нордки — заботливая мать и любящая жена. Сзади красовался их большой дом. Клан Бурь Клинков стоял примерно наравне с Серыми Гривами или Сынами Битвы, но, в отличие от тех, не вступали в общую грызню, но также обладали хорошим расположением ярла, богатства имели ровно столько, сколько нужно, чтобы ни в чём не нуждаться — её семья владела крупной кузницей в Вайтране — «Разящая сталь». Сейсар всё мечтала когда-нибудь да вырваться из этого города, в Солитьюд, полюбоваться на эти каменные красоты… мать же была против, говоря о том, что делать в том змеином гнезде нечего. Но постоянное пребывание в безмятежном Вайтране, где жизнь будто остановилась, её никогда не удовлетворяла. — На себя небось глазеешь? Грубый голос прервал процесс созерцания картины. В дверях стоял Деон, всё с той же ухмылкой, словно сошёл с семейного портрета. На самом деле, это выражение почти никогда не сходила с его лица. — Нет, на тебя. Ты здесь страшный, — шутливо передразнила сестра Деона. — Уж покрасивее тебя буду, — брат хихикнул, но не подразумевал ничего особо обидного — это было нормой их общения. — И сними ты эту дурацкую броню, когда-нибудь я тебе нормальную подарю, не позорься. Броня и правда выглядела дурацкой — это было её жалкое подобие, плотное и мягкое, из вываренной кожи, но для тренировок вполне годилось. Сейсар ничего не ответила на насмешку брата. — И кстати о подарках… там отец хочет с тобой поговорить, так что дамы вперёд. — Что, тоже будет делать мне выговоры, какая я бездарная? — Сейсар раздражённо закатила глаза, предвкушая очередную скучную беседу. — Сходи и увидишь, — глаза братца заблестели озорным огоньком, и в девушке даже проснулось любопытство, которое заставило её вяло пошагать на задний двор. Отец стоял спиной к дочери, но явно услышал её по шагам. Он держал руки собранными за спиной и держался излишне прямо, словно в строю. — Громко ходишь, к врагу так со спины не подкрадёшься, — сэр Роберт развернулся к ней лицом, слегка нахмурившись. Сейс не понравилось в очередной раз начинать разговор с упрёков, и она уже было начала раздражаться, но вдруг отец продолжил. — Но сегодня я здесь не за тем, чтобы отчитывать тебя, — он поднял руки и пару раз хлопнул в ладоши, — Марк! Рассеянный оруженосец тащил ножны — и не пустые. Из них выглядывала темная, украшенная золотистым узором рукоять меча. Сейсар с любопытством поглядела на них. Имперец, нёсший ножны, боялся их уронить так сильно, что вцепился в них едва ли не намертво. Он был на пару лет младше самой Сейс. Та любила над ним подтрунивать, как делал старший брат в её адрес. — Спасибо, Марк, — Роберт, кивнув, плавно взял огромный меч из рук молодого оруженосца, который ослабил свою хватку; несколько секунд рассматривал ножны с некой гордостью в глазах, а затем подошел поближе к дочери. Сейсар почувствовала, как дыхание встало у неё в глотке — она даже боялась вздохнуть, лишь бы не спугнуть то, что казалось ей сейчас миражом. Оруженосцу стала интересна эта церемония, и он, отойдя к двери дома, стал тихонько наблюдать за этим. — Послушай, дочь моя. Я давно наблюдал, и заметил, что ты делаешь большие успехи в тренировках. Ну, не считая сегодняшнего дня — с кем не бывает. Ты учишься на своих ошибках, и я должен преподнести тебе небольшой подарок, — мужчина протянул ножны к девушке, но Сейсар все ещё не могла осознать: неужели отец дарит ей НАСТОЛЬКО щедрый подарок? Он всегда поощрял младшую дочь, но никак не старшую. Она неуверенно взяла ножны, дрожащими пальцами взялась за рукоять. Волнение не позволяло ей решиться на дальнейшее, поэтому на какое-то время она просто застыла так, но не могла дать повод отцу усомниться в его решении. Резким движением руки она в конце концов вынула из ножен меч, и те вмиг упали на землю, так как тяжёлый меч пришлось придерживать второй рукой. Чёрное, словно мгла, лезвие отполировано так, что отчётливо можно было увидеть отражение своего лица с отвисшей челюстью. Меч был специально слегка искривлён и остроту свою от этого не терял. Лезвие и рукоять были испещрены серебристыми замысловатыми узорами. Держать его было тяжело: это всё-таки, настоящий меч, а не тренировочная зубочистка. — Он… — Эбонитовый, да. Я не пожалел ради своей дочери. Выкован был в нашей кузне. Этот меч не сравнится ни с одним сделанным из этого материала: рука мастера налицо. Крепчайший, идеально сбалансированный меч. — Отец… — Сейсар подняла на него влажные глаза. Сэр Роберт был тронут, когда посмотрел в глаза дочери — сейчас, со всей этой внезапной нежностью в лице, она несколько напомнила ему младшую дочь. У неё в голове не укладывалось то, что она, по его мнению, достойна столь ценного подарка. Первый настоящий меч. — Не стоит благодарностей. Благодари себя. Ты добилась этого, а я лишь сделал то, что должен был, — отец развернулся и ушёл, но Сей даже не видела, куда: шок постепенно переливался в счастье, и она пару раз облегчённо выдохнула, понимая, что это не очередной сон. Пока девушка с восторгом разглядывала клинок, оруженосец поспешил подобрать ножны, но не нашел, что сказать, поэтому постоял рядом некоторое время, но в итоге всё же выдавил из себя слово: — Миледи… — Марк осторожно протянул ей ножны. Сейсар всегда забавляло то, что она выросла довольно высокой, но оттого и телосложение её было достаточно крепким, а имперец ей был всего лишь по плечо. Парень был смуглым и довольно симпатичным, с вечно растрёпанными волосами, но в крайней степени неуклюжим. Однако оружием махать всё же научился. — Дай своей миледи порадоваться хоть чуть-чуть, идиот, — она сказала это совсем беззлобно, с улыбкой, но минуту спустя всё-таки взяла ножны и бережно вернула в них клинок, будто боялась ненароком его повредить. Какой же он все же тяжёлый! — Поздравляю вас, миледи. Вы и вправду делаете успехи в тренировках. — Если это очередная твоя вежливая попытка подлизаться, то нет, Марк, у тебя плохо получается. А ты–то сам что-нибудь понимаешь в понятии «бой»? — Если только немного, миледи. Отец учил меня держать оружие, ну и я кое–что знаю… — скромно ответил он. — А хотел бы научиться сражаться? — Сейсар плюхнулась на шаткий стул рядом с мишенью, утыканной стрелами. Видимо, Деон недавно тренировался, а значит, возможно, слышал разговор Сейсар и Роберта. Оруженосец сначала посмотрел на неё с явным вопросом в глазах: «В чём подвох?», но потом всё же осмелился ответить: — Да, миледи. Судя по удовлетворению на лице Бури Клинков, она явно ожидала такого ответа. — Ну да, понимаю. Всю жизнь проработать оруженосцем у почётного клана, конечно, высокооплачиваемая и гордая работа, но наверняка нудная. Ты, наверное, так же как и я, хочешь уехать путешествовать, сражаться с каким-нибудь вселенским злом и хорошо послужить миру, чтобы твоё имя запомнили вовек и пели в твою честь песни, восхваляя победы? — мечтательно вопрошала она. Марк понял, что это был риторический вопрос, поэтому и отвечать на него не стал, но глаза его горели восторгом. — Завтра я тебя начну тренировать, если ты так хочешь. Мне, конечно, до опытного воина ещё ой как далеко, но пару элементарных уроков танцев с мечом я тебе уж точно смогу преподать. Вряд ли отец бы согласился на это, так что… — Миледи, вы… — Не надо мямлить только о том, как я поощряю простого оруженосца. Оруженосцев у военачальников должны повышать, но мы уже не военачальники, а тебя и повышать некуда. Возражения не принимаются, — с улыбкой Сейсар встаёт и медленно уходит вместе с мечом в дом, оставив Марка с отвисшей челюстью. Прямо как Сей, когда ей подарили меч — эта мысль несколько её позабавила. Ей, наверное, самой показалось, что это было давно — с получением меча она как будто возвысилась, она даже почти чувствовала крылья уверенности за спиной. Она, сияя от счастья, поднялась в свои покои, чтобы просто упасть лицом в мягкие одеяла и думать о жизни и о том, что это, должно быть, её самый счастливый день. Как вдруг заметила лежащего на её кровати брата. Сейсар даже слегка разозлилась — влетел без приглашения в наглую, полное отсутствие такта. — Ты-то что тут забыл? — в негодовании спросила она, глядя на вальяжно разлёгшегося братца. — От отца прячусь. Ну, а ещё у тебя кровать мягче, чем у меня, — он поднялся на локтях, сел и потянулся, как ни в чём не бывало, пока его сестра повернулась к нему спиной и положила меч на тумбу напротив кровати, ещё какое-то время поглазев на него. — Красавец, правда? — Я надеюсь, это ты про меч. — Естественно про меч, глупая. Отец советовался со мной, размышляя, какой бы тебе подарить. И мы оба сошлись на этом симпатяге. Сейсар бережно провела по ножнам ладонью и остановилась на гладкой и блестящей рукояти. Она не могла налюбоваться — меч приковывал взгляд. — Спасибо, — она наконец повернулась к нему. — Да незаслуженно ты его получила, до меня тебе ещё далеко, — хвастливо подшутил Деон над сестрой. — Слышь ты, закалённый в боях с сэром Говардом, не перестанешь выпендриваться — мой клинок вкусит первой крови. — Кровинушку-то свою родненькую тронешь? — Деон изобразил наигранную печаль, брови его сдвинулись, глаза погрустнели, создавая якобы печальное лицо ребёнка, которому не дали сладость, но в следующий момент дурачащийся брат преобразился. — В отличие от тебя, Сейсар, я бывал за стенами Вайтрана долгое время, и я знаю, что просторы Скайрима — наиопаснейшие. В любой момент на тебя может наброситься стая голодных волков или разъярённый медведь. А уж на север я вообще никому не советую ездить: треклятые ледяные привидения и тролли, тролли, тролли! Они, даэдра их подери, везде. Деон был так увлечён рассказом, что Сейсар даже села рядом и решила дослушать его захватывающую повесть об опасностях на просторах холодного Скайрима. Она любила слушать эти рассказы. Всё это захватывало дух и вселяло в Сей веру, что рано или поздно она всё же выберется из этого Вайтрана, прямо туда, к троллям и ледяным привидениям. — Скажи, Деон… а ты когда-нибудь встречал дракона? Деон сначала замолчал и удивлённо посмотрел на Сейсар, а потом очень громко засмеялся, словно бы услышал лучшую шутку во всем Тамриэле. От этого сестра почувствовала себя неловко. — Чё ты несёшь? Дракон? Это всё старая сказка, чтобы детей пугать непослушных. Типа тебя. — Заткнись, идиотина. Ты старше меня лишь на четыре года, а по умственному развитию младше на все десять, — раздраженно фыркнула сестра, — а если не сказка? — Ну, тогда я бы уж точно одного из них встретил. Они все вымерли давным-давно, иначе бы от Вайтрана бы тут уже камня на камне не осталось. К тому же он деревянный… Сейсар казалось, что в чём-то её брат прав: ведь драконов не видели уже несколько столетий. Подумать только, а когда-то это была угроза для всего мира. Значит, нет тогда поводов для волнений? Отчего же тогда на душе так неспокойно? — Люди слагают легенды о героях-нордах, что пошли по пути Драконьего Голоса и победили первого и последнего дракона, чёрного, как саму мглу, да с глазами такими алыми, ярче любого огня. Они верят, что когда-то вернутся драконы, а вместе с ними и последний Драконорожденный. Но естественно это байки все народ травит, чтобы друг друга в узде держать. Это же и ребёнку понятно. Описание дракона Сейсар показалось до боли знакомым, и она напряглась, чтобы вспомнить, откуда же ей знакомо это существо, и тогда она осознала: в памяти пронеслись два здоровенных красных глаза, что ярче любого огня. Воспоминание ошарашило Сейс: голова начала раскалываться, и девушка вскрикнула от боли, но собственный крик отдавался у неё в голове, картины того кошмара стремительно проплывали перед глазами как настоящие: словно бы Сейсар вновь переместилась в тот сон. Но она понимала, что одной частью сознания всё ещё остаётся в реальности, и это ощущение пребывания между двумя мирами сводило её с ума. Девушка ясно видела, как дракон раскрывает широкую пасть и из тёмной зияющей бездны извергается адское пламя. Ноги её трясутся, они не держат — этот вязкий страх окутал её, точно паутина. Буря Клинков вскочила, тяжело дыша, и нащупала под собой что–то твёрдое. Пол? К ней потихоньку пришло осознание — её поддерживает рука брата, но зрение никак не фокусируется. Когда она, наконец, окончательно приходит в себя, Сейсар видит удивленное и испуганное лицо Деона, будто он сам увидел дракона. Её пробрала дрожь, мурашки прошлись по коже, лоб покрылся испариной. — Сейсар, что это ещё такое?! Ты закричала и упала на пол, твой крик, наверное, в Морровинде слышно было! — Я… всё хорошо… — Сейсар осторожно поднялась на дрожащие ноги и опёрлась на кровать, не ощущая облегчения. Сердце бешено билось. Она не знала, что с ней происходит, и уж тем более не знала, как объяснить это брату. — Нет, не всё хорошо. Ты просто упала без сознания! Оно так просто не бывает, — юноша вновь сел на кровать, всё так же обеспокоенно глядя на сестру. — Да в порядке всё со мной… — она явно врала не только Деону, но и себе. Голова ужасно раскалывалась, и, кажется, ещё чуть-чуть, и Сейс начала бы уже слышать голоса. Но ничего не было, кроме невыносимой головной боли. — Мне просто нужно немного воды. Деон не стал медлить с просьбой сестры и уже через минуту принёс ей кубок с холодной водой. Он был по-прежнему встревожен. Сейсар нашла это даже милым — редко увидишь братца настолько заботливым. — Я надеюсь, ты не встретил никого из родных? — Об этом не волнуйся, мать и Ори, наверное, ушли на рынок. Отца я не видел. Холодная вода слегка привела Бурю Клинков в чувства, и боль постепенно ушла, но не так быстро, как хотелось было бы. Она понимала, что брат, ранее надевая маску безразличия, на самом деле очень сильно волнуется за свою семью, и в том числе за Сейсар, бесшабашную младшую сестру. Семья для Деона всегда была главной в жизни. Сейсар было неловко из-за того, что Деон тут чуть сердечный приступ не получил, поэтому решила хоть как–то отшутиться: — Знаешь, может, будешь моим слугой? Раньше бы я всё отдала, что бы увидеть твою перепуганную мордашку, и что бы мне ты воду носил. Лучше, конечно, мёд черновересковый, или вино пряное… — Пошла ты, — шутку он, кажется, оценил. Сейсар усмехнулась, довольная тем, что как-то смогла приободрить брата, но состояние её от этого не особо улучшилось. Она уставилась в бокал, на оставшуюся воду. Деона, прислонившегося к стене около двери, явно пугало поведение Сей, и как бы он не старался, у него не получилось это скрыть. — Део, прости… Но я думаю, мне стоит отдохнуть. Брат, не сопротивляясь, уже развернулся и хотел закрыть дверь, но Сейсар вдруг поняла, что болтливый старший брат может взять да рассказать о том, что ненароком застал. — Деон… никому не говори о том, что со мной было. Брат ограничился коротким кивком и ушёл, тихо закрыв за собой дверь. Поглядев пустым взором в одну точку минуту, Буря Клинков наконец–то допила принесённую воду. Она осторожно поставила пустой кубок на прикроватную тумбочку, с которой давно бы пора смахнуть этот толстый слой пыли, который при малейшем дуновении ветерка в окно разлетается по всей комнате, заставляя людей в ней чихать и жаловаться на запущенность. Служанка у них была всего одна, да и та настолько ленивая и ворчливая, что если и убирала, то только комнаты матери и отца, а до Сейсар дело вообще доходило раз в полгода: женщина смахивала все на то, что девушка должна уметь убирать за собой сама, но леди Беатрис по каким–то причинам не позволяла увольнять ворчливую работнцу, чем последняя успешно пользовалась. Либо она подлестилась к матери, либо у Беатрис женщина вызывала жалость. Даже к детям она была обычно более строга, чем к этой старой служанке. Сейсар прилегла на кровать, и поблагодарила богов за то, что на ней эти потрёпанные лохмотья, в которых не тяжело лежать, а вполне удобно и тепло. Юная леди устремила взгляд в потолок, боль ушла, но её начало жутко клонить в сон. Сейсар сопротивлялась, как могла, ибо боялась заснуть и вновь увидеть этот кошмар, но сон в конечном итоге взял верх. Сей уже успела пожалеть об этом, когда из темноты начали вырисовываться очертания сооружений — настолько реальные, что по коже прошел холодок. — О нет… опять? Во сне она огляделась, но это место было ей не знакомо. Вокруг какие–то каменные построения: башни, стены. В неясных очертаниях постепенно проявлялся город, камень за камнем. В глазах темнеет, и Сей ощущает, словно она падает куда-то — земля уходит из-под ног. Тьма постепенно рассеивается. Слышатся крики, ржание перепуганных коней, а вокруг пламя. Становится жарко настолько, что невозможно вдохнуть. От количества дыма Сейсар начинает кашлять прямо во сне. Она чувствовует спазм в лёгких — как кашель может быть таким настоящим? Мимо пробежал с криками горящий человек, запах обугленной плоти смешался с дымом. Бедолага упал под башней, конечности его задёргались в предсмертных конвульсиях, он издавал вопль, похожий на звуки умирающего, забитого животного. Всё вокруг полыхало, и обречённые людские крики заглушались воем пламени. Стихия жадно охватывала деревянные крыши домов, за несколько секунд сжигая чьи-то жилища дотла, возможно, вместе с хозяевами. Сейсар упала на колени, жадно хватаясь за горло и задыхаясь от дыма и кашля. Но никто её не слышал. Люди пытались спасти сами себя, не обращая внимания на очередную жертву огня. Она надеялась, что это лишь очередной кошмар.

*      *      *

Буря Клинков проснулась лишь наутро, хотя легла спать ранним вечером — часов в семь, не позже. И, судя по солнцу, вовсю палящему, на дворе было не менее полудня — столько она не спала обычно. Всё тело ныло от неудобства, лишняя одежда этому явно поспособствовала, а шея так вообще еле поворачивалась. Сейсар пришлось наспех переодеться во что-то более свободное, и выбор пал на какие-то совершенно обыкновенные коричневого цвета штаны, которые как раз существовали в её гардеробе на случай, если срочно нужно будет переодеться, а одевать будет нечего; нашла шёлковую чёрную кофту с завязками на груди и довольно длинными рукавами, которые Сейсар давно подумывала срезать, так как они постоянно мешали, хотя мать считала, что это довольно симпатично и «женственно». Сапоги она искала по всему дому: видимо, Ори опять утащила их. Ей, конечно, несколько надоедало, что младшая носит её обувь без разрешения, но простить ей это была готова. После десяти минут поисков, она наконец нашла золотистые сапоги с модными, но странными заклёпками, которые, на самом деле, там вообще ни к месту, как она считала. За время поисков Сейсар успела обнаружить, что в доме нет ни одной живой души: она даже в комнату отца сунулась, пару минут поглазела на различные трофеи, особенно боевые. Сейс, конечно, мало разбиралась в том, кому принадлежали когда-то эти щиты и мечи. Некоторые из них были фамильными реликвиями и наградами предков. Однако, спустившись вниз, Сей наконец-то услышала звон мечей, и, осторожно выглянув за дверь, увидела, что отец тренировался с её старшим братом. В настоящей схватке они бы точно долго дрались, а итог был бы непредсказуемым: оба воина достойные, они бы сражались до последней капли крови. Если бы, конечно, не приходились друг другу кровными родственниками — семья превыше всего. Сейсар слишком стало интересно, поэтому она тихонько вышла из здания и прислонилась к стене в тени, где её родственники, охваченные тренировочным боем, не заметили бы её. Похоже, она пришла как раз вовремя — начиналось самое интересное. Деон, поняв, что отец сдаваться даже на тренировке не подумает, решил пойти на хитрость: парировав очередной удар, он отскочил подальше, и, видимо, продумывал тактику, пока сэр Роберт не спеша подходил к сыну, готовясь нанести очередной удар. И вот, Деон созрел для манёвра. Сейсар сразу поняла, что он хочет провести банальный прием в фехтовании – выбивание оружие из руки противника, учитывая, как он повернулся к отцу, увернувшись от очередного удара, но вместо этого он заскочил за спину отца, и хотел сделать приём подсечки рукоятью меча — таким мало кто пользуется в пылу сражения, следя за защитой своей шкуры. Однако Деон просчитался, и очень сильно: отец вовремя отскочил и вырвал у сына из рук меч, пока первый был в расслабленном состоянии, и его же мечом умудрился сделать подсечку. Лезвие меча направилось на лежащего Деона, который сначала не понял, что его сразили, но придя в себя тут же вскипел: — Даэдра, да на двух мечах я бы тебя уделал! — Не оправдывайся, — отец передал один из мечей оруженосцу и свободную руку протянул сыну. Тот, немного помедлив, все-таки встал с помощью Роберта. В нём, видимо, в этот момент происходила схватка между самолюбием и желанием не обидеть отца. — Но вообще я горжусь тобой. Ты делаешь успехи, и в этот момент поступил хитро. Такой прием мало кто использует, молодец. — Спасибо, отец… — он брезгливо отряхнулся от земли, словно от грязи. — А что до Сейсар? — А что с ней? — Роберт с вопросом в глазах посмотрел на Деона, словно бы он сказал что-то непристойное. Сейсар, услышав, что разговор идёт о ней, вжалась в стену, молясь Девятерым, чтобы её не заметили. Сейс находилась на достаточно большом расстоянии от родственников, но отец всегда держит ухо востро: привычка с войны. Ей уж очень хотелось послушать, что про неё говорят родные отец и брат. — Тебе не кажется, что она… не доросла уровнем до таких подарков? Отец помолчал немного, сначала посмотрев себе под ноги, словно бы разглядывая там ответ на этот вопрос, а потом уставился в небо. Даже отсюда можно было увидеть возвышающийся над городом Драконий Предел — именно туда Роберт и устремил свой спокойный взор. — Может быть, ты и прав, и я поступил безрассудно. Может, в бою на одноручных мечах ты и победишь её, но на полуторных или двуручных она тебя сделает, — сэр Роберт сказал это даже с некими нотками гордости в его твёрдом и всегда уверенном голосе. — Меня? Она?! Отец, ты смешнее скомороха! Она очень медленно учится, я же сдохнуть успею раз десять, пока она нормально научится меч держать. — Деон, помолчи. — Ты имеешь в виду, я не прав? На этом моменте Сейсар прорвало: она, раздираемая от ярости, быстро убежала от них двоих, и это, кажется, услышал отец. Но сейчас её совершенно не волновало это. Ей хотелось убежать подальше от этого всего. Она выбежала на прямую улицу, ведущую к рынку, и увидела приближающихся мать и сестру, о чём-то весело болтавших. Значит, туда ей дорога закрыта. Выйдя из города, Юная особа, гневаясь, вышла на устойчивый небольшой мостик над протекающим внизу ручейком, и услышала в спину адресованное ей «Сейсар!». Это был явно голос сестры. Стражники дружно оглянулись на вышедшую девушку, а Сейсар в ответ одарила одного из них злобным взглядом и пошла дальше быстрым, широким шагом. Ей нужно было где-нибудь уединиться, и она даже знала, где. За конюшней был небольшой ручеёк, где она порой любила сидеть. Там её никто не трогал, можно было насладиться журчанием ручейка и свежим, чистейшим Скайримским воздухом. Несколько слёз обиды уже успели прокатиться по её щекам, когда она села на один из камней, но тут же их вытерла. Отец никогда не говорил ей что-то вроде «сильные не плачут и не боятся», наоборот, он говорил ей, что страх — не порок, и даже у него есть свои страхи. Он не боялся умереть, не боялся войны. Он боялся лишь за свою семью. «Почему же тогда эта семья так несправедлива по отношению ко мне?», — с досадой подумала Сейсар, подразумевая конкретно Деона. Разве он сам не видел, сколько усилий она прилагает? Конечно, он ведь мужчина, изначально физически сильнее, ему многое даётся легче, да и характер у брата несколько скверный — иногда его подколки, откровенно говоря, задевали Сейс, особенно когда это касалось боевых навыков, ведь она действительно мечтала поравняться с ним или отцом. А тот всё не унимался, чувствуя своё превосходство над младшей сестрой. Тогда Сейсар показалось, что она ведёт себя по-детски — зрелые люди ведь себя не ведут столь импульсивно. От этой мысли она даже улыбнулась, но её брат, вчера мирно с ней беседующий, и даже переживающий за самочувствие сестры, оказался таким остолопом, говорящим гадости о сестре за её спиной. Сейс не могла понять, почему, но обида эта никак не сходила с души — словно бы случилось что–то более серьёзное, чем «косвенная» ссора между братом и сестрой. Как ей казалось, он свел на нет все её годы тренировок, что очень задевало. Излишняя ранимость казалась Сейсар одной из её самых плохих черт. В раннем детстве она очень часто обижалась на всё подряд. Порой даже мать упрекала её в этом: «Когда же ты уже наконец повзрослеешь?». И сейчас Сейс задается тем же вопросом: «Когда же ты, наконец, повзрослеешь и перестанешь вести себя хуже капризного ребёнка?» Она подумала, что такое поведение не достойно воина, которым она так хочет стать. Сейсар подняла взгляд к безоблачному небу, отражавшемуся в серых глазах безмолвным океаном. Давно здесь не было дождя. Жаркое лето уже успело поднадоесть, хотя ещё только седьмое число Высокого Солнца. От жары этой Сей вдруг вспомнился её сегодняшний сон и её мгновенно передёрнуло. Всё горело. Она никак не могла понять, что это за деревушка. Местность вроде знакомая, но одновременно и нет — тяжело было описать это чувство. Ей третий раз подряд снятся всякие кошмары. Сейсар казалось, что она сходит с ума. Странное предчувствие говорило ей, что вскоре что-то случится. Что-то перевернёт её жизнь. Нет, не только её, но ещё и жизнь семьи. Дыхание спёрло— откуда возникла такая мысль вообще? Сейсар постаралась дышать глубже, но ей как будто бы что-то мешало, встав поперёк горла. Словно она застряла во сне и её душат подушкой наяву. Хотя если бы это так — Сей бы смогла проснуться методом «ущипни себя», но он всё никак не срабатывал. Сердцебиение участилось, в голове начало неприятно звенеть, что заставило её в очередной раз схватиться за голову. Ей даже почудилось, словно кони сзади взволнованно заржали, ударяя хвостом по бокам и стуча копытом о шаткую дверь тесного денника. И тогда сзади послышался знакомый голос. Орессия, поддерживающая своё платье, дабы случайно не наступить на его длинный подол и не упасть, летела к сестре. В это момент очередные странные иллюзии как рукой сняло. Сейсар не слышала, как к ней подбежала сестра, как и не слышала на самом деле даже ржания спокойно стоящих в денниках неподалеку коней. Орессия, запыхавшись, молча подошла к своей старшей сестре. Неужели она не придумала, что сказать, пока бежала? — Он не это хотел сказать… — начала Ори, но Сейс быстро её перебила своей гневной тирадой. Она опомнилась от своих миражей, когда поняла, о чём сейчас пойдет речь. — Не это хотел сказать?! Ори, мы сами разберёмся, даже не думай защищать его! Он всегда хочет сказать не это, а в итоге получается что-то эдакое. Он ведёт себя, как идиот. — Не веди себя как ребёнок… Он, ну… — Вспыльчивый? Ты шутишь? Ты разве не помнишь, как он сказал матери, что лучше бы она не рожала тебя, нас и так много? Орессия замолчала. Она знала это по рассказам самой Сейс, но, в, отличие от старшей, давно забыла про это. Она даже как-то виновато опустила голову, но в сущности она ожидала, когда успокоится Сей, поскольку не любила громких криков и ругань. — Мне был тогда год… Он сказал это пятнадцать лет назад! Он был младше МЕНЯ сейчас, он был ребёнком! Все даже посмеялись, это была шутка! — А такое чувство, что он только физически вырос, — старшая сестра раздражённо фыркнула, словно бы давая намек на то, что она не собирается продолжать этот разговор — вот только скандалов с сестрой ей не хватало. С сестрой, с которой она на самом деле была согласна целиком и полностью — в таком возрасте Деон не мог сказать это всерьёз. А Сей… повела себя по-детски. В очередной раз. — Тебе бы тоже пора повзрослеть. Орессия бросила ей это и ушла, оставив сестру наедине с «горем», а точнее обидой. Кажется, она ещё и оглянулась напоследок. Вправить Сейс мозги, однако, удалось. Той стало стыдно, да так, что она поджала свои тонкие губы, а щеки ярко вспыхнули. Сейсар уже даже как-то возвращаться не хотелось — настолько ей было стыдно за своё инфантильное поведение. Какой же позор, вести себя столь импульсивно в таком возрасте! Ещё и младшая сестра за это упрекнула — это было хуже, чем замечание от матери. Собравшись, всё-таки, с мыслями, Сейсар встала с камня, кинула прощальный взгляд на всё так же весело журчащий ручеёк, и прошла к воротам. Преодолев два моста, она помедлила перед входом в город, но всё же устремилась вперёд, преодолевая собственное волнение. В городе всё та же суета, звуки ударов молота доносятся из кузницы Адрианны. Видимо, она слишком занята, что бы с ней сейчас поговорить. В очередной раз тяжко вздохнув, Сейсар пошла по направлению к дому, проталкиваясь через толпы людей. Она взглянула на огромного орла над Небесной Кузницей — даже отсюда видно это произведение искусства. Йорлунд, можно сказать, был главным конкурентом «Разящей стали». Сей определённо хотела бы когда-нибудь присоединиться к Соратникам, и даже у назойливого братца не получилось отбить у неё желание тренироваться дальше, наоборот — в Сейсар появилось ещё большее стремление показать всем, чего она на самом деле стоит. Она была вдохновлена на изменения. — Захватывающее зрелище, не правда ли? — рядом послышался женский голос, отчего Сей вздрогнула и отошла от рядом стоящей незнакомки. — А… да? — у Сейсар на лице отчётливо читалось замешательство. Незнакомка была немного ниже, полностью одета в белое, не считая черных высоких сапог, тугого пояса и элегантных, таких же черных перчаток. На талии висел тонкий, но острый клинок, о который можно было порезаться лишь одним взглядом. Эти одежды были явно не из дешёвых — разнообразные заклёпки, блестящие на солнце, и недешёвая белоснежная ткань. Сейс всмотрелась в лицо незнакомки — её волосы имели необычный рыжий оттенок, точно пылали огнём, а розовые щёки и переносица усыпаны мелкими веснушками. Нет, такого лица в Вайтране Сейсар ещё не видела — наверняка запомнила бы. — А мы с Вами случайно не знакомы? — девушка чуть ли не мурлыкала на каждом слове. Нотки игривости и какой-то хитрости присутствовали везде. Очень странно, что дама эта не каджитка — она обладала очень интересной манерой речи и вкрадчивым голосом. — Ох, эм, нет? — Сейсар даже не знала, что ответить, таких ситуаций у неё никогда ранее не возникало, да и едва ли не всех ключевых жителей Вайтрана Сей в лицо знала, а эту барышню видит впервые. Внезапно лицо женщины преобразилось — она будто только очнулась ото сна. В глазах вдруг промелькнул испуг. — Ох, прошу прощения, чуть не обозналась, миледи Сейсар. Доброго денёчка. — Доброго… Рыжая незнакомка присела в коротком реверансе и поспешно удалилась, ещё раз обернувшись на прощание и кокетливо подмигнув. Сейсар так и стояла в растерянности, полная вопросов. Кто это вообще был? Такого странного человека она видит впервые. Странного и подозрительного. Тому, что имя ей известно, Сейс тоже в очередной раз удивилась — клан-то хоть и знатный, но в основном их по именам знают лишь в Вайтране да в Солитьюде, остальные лишь знают, что есть такой клан. Может, действительно обозналась девушка? Сейсар наконец собралась с мыслями и настроилась на то, что на этот раз никто не помешает её возвращению домой. Так, к её счастью, и произошло: дома Сейс в очередной раз никто не встретил, но из соседней комнаты слышны были спокойные разговоры матери и отца, и она осторожно проскользнула на верхний этаж, но тут же остановилась. У неё был выбор — пойти поговорить по душам с братом или уединиться в своей комнате в тишине и спокойствии. Разговаривать с кем-либо, в сущности, желания не было, однако Сей подумала, что получается как-то неправильно. Застыв перед дверью, ведущей в комнату старшего брата, Сейсар на минуту задумалась — а нужно ли это, в действительности? Она даже не представляла, что скажет Деону. «Мы тут как два придурка, как дети себя ведём, даже Орессия старше нас выглядит?». Да, определённо это. С этими мыслями, толкнув дверь, она нерешительно вошла в светлую комнату. На полу повсюду были медвежьи шкуры, а на стене напротив кровати висела оленья голова. Когда-то брат промышлял охотой, но это ему быстро надоело, хоть и приносило деньги. Сейчас он был в какой-то степени наёмником, но ни в коем случае не головорезом. Деон помогал зачищать форты от бандитов, пещеры — от них же и более грозной дряни в составе готового отряда. На прикроватной тумбочке лежал острый кинжал — он лежит там всегда. Деон списывал это на случай внезапного проникновения в дом. Кровать у него была широкая, но слишком жёсткая, словно каменная, как в Маркарте, на что он вечно жаловался и вставал с болями в спине, поэтому ему приходилось стелить волчьи шкуры, что б хоть помягче было. На столе под оленьей головой стояла витрина с пожелтевшим бивнем мамонта. Брат убивал мамонта лишь один раз в жизни, но от разъярённого великана пришлось очень долго убегать. Бедная лошадь настолько выдохлась, что упала прямо около Вайтрана. — Стучаться надо, вдруг я переодеваюсь? — с насмешкой спросил Деон, словно ни в чём не бывало. — Ой, ты-то у нас не из застенчивых. Брат лежал на кровати, хлеща с горла Нордский мёд. Она уверенно вырвала у него из рук бутылку, отпив немного. Это явно ввело брата в замешательство, но потом он лишь молча усмехнулся, вернув себе назад бутылку. — Слушай, я извиниться хотел. Ты не подумай. Меня просто жаба задавила. — В каком смысле? — прислонившись к стене и скрестив руки на груди, поинтересовалась сестра. Ей даже стало интересно, чего же такого наплетёт Деон в этот раз. — Ты же видела, что меня так легко уделал отец. Мне даже стало обидно, что тебя он так ещё ни разу не повалил. Ну я разозлился чутка, ты под горячую руку попала. — Поверь, у меня бывало и хуже, — она вновь забрала у него бутылку и отпила, но на этот раз горло начало печь ещё сильнее, чем в прошлый. Сей скривила лицо от отвращения и поспешно отдала Деону бутылку нордского пойла. — Как ты пьёшь это дерьмо? — Ну мне просто любое сойдёт. Мы же всё уяснили, никто не обиделся? — Ага, и ты извини, что веду себя подобным образом. — Вот и славно, а теперь шуруй. Дай мужчине выпить нормально, — в его голосе читалась явная тоска, словно бы он не просто так взял и решил пропустить бутылочку-другую. Словно бы он скучал по тому, кто ему дорог. Сейсар даже подозревала, по кому — наверняка по очередной женщине, которая, в сущности, не так уж ему и дорога, но в любовных страданиях. — Что б ты подавился. Стоило Сей выйти из чужой комнаты и закрыть дверь, как она услышала громкий кашель и скрип кровати. С победным насвистыванием она удалилась к себе. Хотелось прилечь и, желательно, тоже пропустить бутылочку, но мешало две причины — придётся топать до таверны, а ещё тревожил страх поймать новую галлюцинацию, ведь с каждым разом они становились всё… реальнее. Как будто это действительно происходило наяву, ещё немножко — и можно пощупать. В комнате Сейс легла на кровать, уставившись в потолок. Мысли в голове смешивались, постоянно не позволяя думать о чём-то одном, словно в бреду горячки. Сейсар прикрыла на минуту глаза, и сделала это однозначно зря — в её голове вдруг раздался оглушительный рёв. Нет, не человеческий и не звериный… ни один медведь не сможет издать такой раздирающий звук. Это был драконий рёв — он раздирал душу, от него звенело в голове, закладывало уши. — Да когда это всё кончится! — последние слова она чуть ли не прокричала и почувствовала волну холодной дрожи по всему телу. Её начало лихорадить. Руки сами по себе ходуном ходили — так не трясёт ни одного пьяницу и ни одного любителя лунного сахара. Рёв она слышала слишком отчётливо, как если бы дракон находился прямо в этой самой комнате. Но она была пуста, никто не видел её страданий и не мог помочь. Хелген. Что Хелген? Где Хелген? Незнакомый голос повторил это название раз. Потом второй, третий… и наконец всё смолкло, словно ничего и не было вовсе. Тяжело дыша, Сейсар распахнула глаза, осмотревшись. Нет, она всё ещё дома… всё в порядке. Сейсар вытерла со лба холодный пот, переводя дыхание. «Всё, теперь и голоса в голове пошли», — подумала Сейсар, отметив вдобавок, что с такими темпами подступающее безумие её очень быстро погубит, и придётся изолировать её от людей вовсе. Но что, если это не безумие совсем? Все эти кошмары начались вчера ни с того ни с сего, и ладно, если бы этот ужас появился один раз — но нет, Сейс до сих пор мерещатся эти два огромных глаза, подобных шарам алого пламени, с узкими чёрными зрачками, безмолвно застывшими. Что, если жизнь посылает определенные намёки? Но Сейсар не могла понять эти намёки. Голова настолько раскалывалась, что она решила пока что не вставать и легла обратно на подушку. Хелген, Хелген… Что-то до жути знакомое. Это название какой–то деревушки, Сейсар помнит это точно, но никак не может вспомнить, где находится это поселение. Назойливые птицы за окном, как назло, распелись и расчирикались, мешая думать. И так тяжело оправиться после такого, так ещё и эти пернатые взбесились. И тут неё дошло — это же посёлок рядом с Ривервудом! Обычный имперский городок, что в нём такого особенного? Почему именно он? Неужели Хелгену что-то грозит? — Даэдра, я же Марку тренировку обещала… Сейсар озарило другим воспоминанием, потому пришлось отвлечься от своих странных и напряжённых мыслей, прийти, наконец-то, в себя, и отправиться на поиски оруженосца, надеясь, что никто не слышал всех этих слов, исходивших из её комнаты.