Проделки судьбы

Наутро Сейсар решила не медлить и уже часов в восемь утра начала собираться. Её терзала тревога. Буря Клинков дрожащими руками натянула на себя зелёный охотничий костюм, жилетка которого была расшита жёлтыми, почти золотыми, нитями. С собой она взяла тугой нордский лук и пару стрел. Выглядел он красиво, но Сей он никогда не нравился — стрелять из него было занятие не из лёгких, тетива слишком тугая, но для собственного спокойствия вполне сойдёт. Из-за неутихающего страха она также взяла и подаренный отцом меч, а так как конём-тяжеловозом она не являлась, меч Алвора пришлось привязать к конской амуниции. Сей села на кровать, словно бы на дорожку, но на самом деле она села гадать, что же её ждет. Сражение, в котором она найдёт свою смерть? Нет, вряд ли, этот вариант ей казался попросту смешным и маловероятным. В сознании вновь появились те два огромных красных глаза. В глубине души было подозрение, что она увидит дракона. Настоящего, вживую, которого люди не видели уже Дагон знает сколько веков. Но она в то же время была убеждена, что этот вариант — полнейший бред, поэтому старалась забыть о нём. Это ведь всего лишь фантазия, смешанная со страхом — драконы давно исчезли, брат прав. Тем не менее, эта мысль будоражила её — лицом к лицу столкнуться с тем, что считается мёртвой нордской легендой... В Хелгене должна таиться причина всех этих видений, и она обязана была найти её, пока не лишилась рассудка. Собравшись с мыслями, Сейсар встала и наконец толкнула дверь своей комнаты. В доме, как обычно, было тихо, но в главном зале сидел брат, который сразу же вскочил, заметив сестру. — Ну что, Вайтранский тяжеловоз, ты готова? — он насмешливо посмотрел на неё с ног до головы. Конечно, нечасто увидишь такое количество оружия на одном человеке. — Сам такой. Сейсар не стала язвить — настроение не то. В ней мешались страх и любопытство, и эта смесь её разрывала пополам. Одна сторона говорила не ехать, другая же — наоборот, ехать, иначе Буря Клинков никогда не узнает причину этих кошмаров. Их взгляды встретились, и Деон дружественно пожал ей руку, что вывело его сестру из раздумий. — Береги себя. Сейс помолчала, но на этот раз не упустила момента немного посмеяться над старшим, кинув ему что-то вроде «сам береги свою задницу, придурок». Брат даже посмеялся, но затем замолк, потупив взгляд, направленный в пол. Он что-то однозначно хотел сказать, но никак не мог собраться с мыслями. Наконец, тяжело вздохнув, он нашёл в себе силы: — Сей, я… ты же знаешь, что я берусь за хорошую работёнку, которую мне подкинут. За достойную плату, — он помолчал, но сестра на него выжидающе смотрела, что долго молчать ему не позволило. Она уже боялась того, что он может сказать. — Мне пришло письмо, и… мне нужно ехать на Солстхейм. Сейсар сначала удивилась, потом разозлилась, потом огорчилась, за минуту испытав целый спектр эмоций. Она не знала даже, что думать, когда её брата отсылают в задницу Нирна ради какой-то жалкой миссии, которых он найдёт ещё тысячи у себя на родине, а не на совершенно незнакомом пепельном острове. Это же одна большая пустыня с небольшим участком снежных гор — Сейсар в дрожь бросало от одной только мысли об этом пепельном пустыре, а бесшабашный брат решил туда отправиться. — И… сколько тебе предложили? — она не нашла, что ответить, поэтому, помедлив, спросила про цену заказа. — Мне нужно принять участие в кампании по очистке одного форта от каких-то порождений. Мне предлагают восемь тысяч золотых, — он сказал это с досадой, но считал, что ради таких денег ехать стоит даже в проклятый Морровинд и жрать там пепел. Сначала Сейс хотела предложить ему забыть об этой глупой идее, но по его состоянию было не похоже, что его действительно можно отговорить от столь опрометчивого поступка. Внутри себя Сейсар сокрушалась от этого, но была вынуждена уступить и смириться, хотя это давалось тяжело. — Видимо, это будет очень тяжело, раз тебе предложили такую крупную сумму… и только попробуй сдохнуть, — произнесла она, скрепя сердце. Деона обрадовало то, что сестра не стала причитать на эту тему, но ему всё равно было тоскливо — он и сам не хотел покидать Скайрим. На родине в любой войне спокойнее, чем на чужбине — так, по крайней мере, казалось ему. Это решение давалось старшему брату тяжело, и кошки скребли на сердце, но он слишком страстно желал быть полезным семье, да и, не стоит отрицать, в глубине души жажда приключений волновала его сознание, как и прежде, во времена его более частых поездок по стране. Деон не мог долго находиться дома — так было всегда, так остаётся впредь. Попрощавшись с погрустневшим братом, Буря Клинков вышла на улицу, где остальная семья уже сидела во внутреннем дворике в томительном ожидании. Ори кинулась на шею старшей сестре словно бы в последний раз, и Сейсар пришлось напомнить ей, что она едет всего лишь в соседнюю деревушку, и ничего такого с ней случиться не может, но Орессия как будто не слышала слов сестры. Наконец отделавшись от Орессии, она подошла к матери, которая тоже не была в восторге от всего происходящего — это было заметно по строгому взгляду, полному укора. Отец же сохранял суровый и строгий вид, но в глазах его читалась тоска. Больше, видимо, по сыну, так как в Сейсар он был полностью уверен — он единственный здесь, помимо Деона, осознавал, что путь ей предстоит недолгий, а вот за сына болело сердце. Сына ему придётся отпустить в другое государство, а не в ближайшую деревню. — Будь осторожна, — мать заговорила первой, а Роберт уже повторил за ней. — Спасибо. Сейсар не стала лишний раз оборачиваться, дабы не давать им лишних поводов для волнения, и просто пошла по направлению к конюшням Вайтрана, где содержалась лошадь. Терзаемая сомнениями, Буря Клинков прошлась по деревянному разводному мосту, под которым весело журчал холодный ручеёк. Солнце сегодня палило, так что Сейс не пожалела, что не надела броню — да хотя бы лёгкую, — иначе такой же ручей потёк бы с лица. Вдали показались долгожданные конюшни с уже готовой посёдланной лошадью. Её гладкая светлая шерсть переливалась на солнце, имея блеск, подобный блеску посеребрённого клинка. Удовлетворённо похлопав пегую кобылку по шее, Сейсар села в седло. Кобыла эта всегда была спокойна, хотя и не была самой старой — всего лишь девять лет отроду. Отец хотел назвать её Беатриче, на что мать уже хотела обидеться, но всё же остановился на Тейен, найдя эту кличку весьма изящной и благозвучной. Деон, которому лошадь изначально предназначалась в связи с трагической утратой предыдущей, с ней не поладил, поэтому она перешла к Сейсар, которая с верховой ездой справлялась не хуже брата. Пустив кобылу лёгкой рысью, Сей отправилась по направлению к Хелгену, путь к которому лежал через Ривервуд, небольшую деревушку с лесопильней. Благо, были указатели и каменная дорога, которая делала звук цоканья копыт ещё более звонким и задорным. Погода стояла благодатная, хотя солнце всё так же яростно палило в глаза. Вокруг Вайтрана стояли одни сплошные фермы — не зря город гордился своим продовольствием, его всегда хватало, даже сейчас, во время войны. Вайтран — лакомый кусочек для обоих противоборствующих сторон; именно эта мысль и пугала всех его жителей. Однажды война нагрянет во владение, и все жили тягостным ожиданием этого рокового часа, делая запасы и готовясь либо бежать, либо сражаться. Вдруг лошадь взволнованно заржала и начала настороженно оглядываться — неподалёку послышались рассерженные крики и грохот, от которого сотрясалась земля. Это напугало и саму Сейсар, ведь что может быть настолько тяжёлым, чтобы земля ходуном под ногами ходила? Приглядевшись, вдалеке она увидела борющихся с великаном людей. Рядом с ним они казались забавными крошечными насекомыми, едва поспевавшими уворачиваться от неуклюжих размахов гигантской дубиной. Великаны часто тревожили Вайтранские фермы, и нередко можно увидеть пастуха с коровой, исписанной странными символами. Такую корову вели к великану, дабы задобрить его. Схватив лук за спиной и достав стрелу из колчана, которые следовало бы поберечь, она начала целиться на брыкающейся лошади. Кто-то из отважных бойцов почти получил серьёзное ранение, но отважно продолжил сражаться с гигантом, который одним махом мог раздавить их, но был слишком медлителен, да и редкие его удары приходились в пустоту — атакующие вовремя разбегались в разные стороны. Достаточно натянув тетиву и прицелившись, Сей смогла попасть в него и даже не один раз — в такого гиганта мало кто не сможет попасть, но вот встревоженная кобыла под ней усложняла задачу в разы. Наконец, когда великан был почти повержен, финальная стрела попала прямо ему в висок, откуда хлынула кровь, и Сейс уже двадцать раз успела поразиться своей меткости, хотя она особо никогда не была стрелком — ближний бой она уважала куда больше. Бойцы, убрав в ножны окровавленные мечи, отправились в сторону Вайтрана, но идущая впереди рыжая девушка с боевой раскраской в виде царапины от когтей медведя шла, судя по всему, не совсем туда, куда шли остальные. — Тебя никто не просил срывать нам охоту, — она сказала это уверенным и гордым голосом, скрестив руки на груди. Холодный взгляд серых глаз уставился прямо на Сейсар, и той от такого испепеляющего взора сделалось неуютно, точно она совершила преступление и ныне находилась на исповеди. — Я думала, вам нужна помощь. — Мы Соратники, мы не просим помощи у незнакомцев, это они просят помощи у нас. Сейс, пристыженная, стиснула повод в руках, поняв, с кем имеет дело. Обливион подери, она только что опозорилась перед Соратниками, и очень сильно. Сейсар была уверена в том, что Эйла оценила бы иное развитие событий: например, если бы Буря Клинков бросилась к ним, дабы помочь в ближнем бою. Она даже упустила свой шанс показать, что может! Подобная мысль разрывала её на части — доступа в Йоррваскр точно теперь не видать. — Но мне кажется, в тебе есть потенциал. Может быть, ты нам подойдёшь. На этом Эйла Охотница решила окончить диалог, отправившись восвояси и оставив недоумевающую Сейсар смотреть ей вслед. Её мечта, кажется, начинает сбываться — Эйла только что дала намёк на то, что их случайная союзница не опозорилась, а совсем даже наоборот, впечатлила самих Соратников! Ну, или Охотнице просто не захотелось наезжать на неё… отогнав эту противную мысль, Сей гордо поехала дальше, взглянув на труп великана, валяющийся на чьих-то грядках. «Интересно, как они его будут убирать?», — задумалась было она, а затем мысленно вернулась к тому моменту, как последняя стрела пронзает висок гиганта. Сейсар настолько сильно взбудоражила мысль о возможном вступлении в ряды Соратников, что она теперь едва ли могла спокойно усидеть в седле, не ёрзая от волнения. Картины из грёз промелькнули перед глазами одна за другой — сражаться бок о бок со своими братьями по оружию, оберегая мир от зла… но пока что необходимо было сосредоточиться на настоящем, а потом уж думать о Соратниках. Преодолев мост с указателем, Сей уставилась куда-то вдаль, на горы. Даже отсюда виднелась высоченная Глотка Мира, величественно возвышающаяся над всем Скайримом, подобно короне на его челе. Хорошо, что это не Красная Гора, готовая в любой момент рвануть и испепелить целый континент — Сейс вспомнила об этом, подумав о Деоне. Весь Солстхейм усыпан пеплом, а ведь когда-то там были нормальные посёлки, а не одна-единственная Воронья Скала. Сейсар там никогда не была, и, на самом деле, не имела ни малейшего желания, но слышала, что там есть нордская деревушка. Тамошние норды называют себя скаалами — они загадочные охотники, любящие свободу. Они считают, что живут истинной нордской жизнью: не интересуются политикой, сами добывают себе пищу охотой и в основном живут в землях вечной мерзлоты. Подумать только, даже на усыпанном пеплом острове есть снег и холод. Для многих жителей Скайрима Солстхейм — что-то необычное и экзотическое, корабль туда ходит всего один, «Северная Дева», который находится аж в Виндхельме. Это означало, что брату придётся ехать аж туда, в логово Ульфрика Буревестника. В разгар войны путешественников заметно уменьшилось, а цены сильно взлетели из-за опасности на дорогах. Хоть солдаты стараются никого не трогать, если они столкнутся друг с другом или увидят в повозке вражеского солдата — начнут битву, а во втором случае убьют и солдата, и того, кто везёт бедолагу, даже если это невинный человек, поэтому нередко перевозчики завышают цены, если им нужно везти куда-то солдат на своей развалюхе-телеге. Вскоре Сейсар уже подъезжала к Ривервуду, поездка пока что обошлась без недоразумений и потерь, если не считать одного великана. Стража подозрительно покосилась на въезжающую в деревню девушку, но проехать дала. В Ривервуде кипела жизнь — кто-то кого-то отчитывал, бегали дети, в кузнице вовсю стучали молотом. Буря Клинков подъехала к знакомой кузнице, но слезать с коня не стала. — Алвор? На неловкий голос отозвался кузнец, лицо его всё было испачкано сажей — обыденное для его профессии дело. Он сначала не узнал девушку, что зовёт его, а потом до него наконец-таки дошло, кто является его незваным гостем, и лицо кузнеца преобразилось и подобрело. — Да это же Сейсар! Вы только посмотрите, сколько лет, сколько зим! Я твоего отца уже как будто вечность не видел! Как ты повзрослела! — Он хотел поехать, но мне нужно в Хелген, а Ривервуд по пути. Вот Ваш меч, — она бережно передала его вместе с ножнами. — О-о, спасибо, девочка моя, но не стоит тебе туда ехать. Там сегодня мятежников казнят. И Буревестника тоже. Алвор оценивающим взглядом рассматривал клинок, держа его, заточенный и блестящий, в своих мускулистых руках кузнеца, а Сейсар всё пыталась понять, что значили его слова. Буревестник? Как он оказался в Хелгене, да ещё и в этот день? Почему новости о его поимке ещё не разлетелись по всему Скайриму? Имперцы решили казнить его втихую? — Казнь?.. — О да, Буревестника вместе с парой повстанцев поймали. Радоваться, наверное, надо, что война наконец закончится, но Братья Бури просто так не уймутся, даже лишившись лидера. «Какого хрена? — удивлялась Сейсар. — Все эти кошмары были только для того, что бы увидеть казнь Ульфрика?». Сей никогда его не любила, но все мучения ради него? Она, будучи в полном замешательстве, уже хотела повернуть назад, как вдруг её что-то остановило, словно шестое чувство подсказывало поехать дальше. Всё ведь не может быть так просто. Не зная, почему, но Сей решила подчиниться этому чувству, как если бы варианта воспротивиться не было совсем. — Мне пора. Кузнец кричал что-то вроде «не стоит туда ехать!», но Сейс это уже мало волновало — Тейен понеслась с такой скоростью, что чуть было не сбила стоящих у другого конца посёлка стражников. Стражи тут уж действительно мало — а если что случится? Пять стражников на весь городок маловато будет. А если дракон? Отчего-то паника нарастала в груди, и сердце бешено колотилось. Самые безумные версии лезли в голову, но отчего-то безумными они сейчас совсем не казались... Пока Алвор распинался, сзади Сейсар услышала, как чья-то мать доказывала сыну, что видела дракона, огромного и чёрного, как смоль. Бурю Клинков сковал страх, подкативший к самому горлу. Она безустанно била лошадь шенкелем по бокам. Кобыла начала отчаянно пыхтеть, устав от долгого бега, но всадница не позволяла ей останавливаться. Её несло вперёд, и всадница почти не видела дороги перед собой, ехала вслепую, будто бы на чистых инстинктах. — Давай, Тей… покажи, что можешь. Лошадь, возможно, действительно воодушевили эти слова, так как она скакала уже, судя по всему, из последних сил, но ближе к Хелгену Сей всё-таки замедлила несчастную Тейен до рыси, от чего та облегчённо вздохнула с чувством выполненного перед наездником долга. Вдалеке показались деревянные ворота Хелгена, закрытые, с имперскими солдатами по обе стороны. Неужели и вправду казнь? Лошадь остановилась почти у самых ворот, через которые слышались непонятные крики, среди них удалось расслышать «смерть Братьям Бури». Казалось, будто за воротами не казнь, а настоящая резня, и вот-вот прольются целые реки крови. — Пропустите. — В чём дело? Вы солдат? Это не Вашего носа дело, — стражник говорил это так уверенно, словно к нему уже не впервые так подъезжают за день. — Пропустите меня! — Сейсар необъяснимо нервничала, словно бы сейчас что-то вот-вот случится, и она не могла это обуздать или хотя бы объяснить. Она готова была пустить кобылу вперёд и протаранить ворота, подконтрольная собственным чувствам. Сердце говорило, практически крича, что что-то ужасное уже подступает и готово поглотить всю эту махонькую деревушку и её жителей. Солдат уже хотел что-то возразить, как вдруг… — Часовые, что вы видите?! — Это дракон! Сейсар как молнией ударило и тут же парализовало — в небе послышался рёв. Настоящий драконий рёв, прямо как во сне. Но это был не сон — это была кошмарная явь. Лошадь под ней взволнованно заржала и попятилась обратно. Сейс же, если бы могла — тоже попятилась назад, но её начало трясти. Страх сковал тело ледяными цепями. Послышался грохот, и всё небо приобрело совершенно другой, неестественный оттенок — тучи сгущались, а само небо окрасилось чуть ли не в кровавый. Небесный свод задрожал, позеленев, готовый обрушиться на перепуганные людские головы. Всё это за какую-то жалкую секунду — это была какая-то чёрная магия, обратившая небо в кровавую бездну. Оба стражника в панике раскрыли ворота, чтобы узнать, что там происходит. С неба падали горящие метеориты прямо на дома, которые воспламенялись во мгновение ока. Люди кричали и метались из стороны в сторону, подобно муравьям в залитом муравейнике; кто-то уже валялся раненый на земле, задыхался от дыма и беспомощно бил конечностями в агонии. Обычный день за пару мгновений превратился в кошмар, прямо как в том сне: всё в огне, везде крики и запах горящей плоти, будто в одном из самых ужасных планов Обливиона. Всё это походило на злую шутку даэдра, насмехающимися над смертными. Одна из башен обрушилась, задавив множество солдат, а обычные стальные стрелы не брали дракона — они отскакивали от его крепчайшей чешуи градом. И тогда Сейсар увидела его, когда он взмыл в небо. Две алые полусферы, чёрная, как смоль чешуя, могучие крылья. Он жёг всё вокруг, извергая из своей гигантской пасти пламя, но никому не удавалось его ранить хотя бы немного. Такой же, как во сне. Тень от его гигантских крыльев погрузила деревушку в ночной сумрак. Сей сковал липкий ужас, не позволяющий ей хотя бы сдвинуться, но в чувство её привела вставшая на дыбы лошадь. Падения избежать удалось, но пугливое животное было готово в любой момент сорваться с места, в то время как Сейсар совсем не знала, что ей делать — в голове не было никаких мыслей, кроме страха. Бежать? Поступить, как трус? Остаться на месте и тоже сгореть заживо? В животе крутило тугой узел, а сердце яростно стучало о грудную клетку, однако скованное тело ничего не могло сделать, даже уехать. Ей казалось, что она больше не владеет собственными конечностями. Люди задыхались и кашляли всего в нескольких метрах от неё, в ноздри ударил едкий запах, знакомый ещё со сна, и в этот момент Сейс нашла в себе оставшиеся силы, развернула лошадь и помчалась из этого места. Слишком много усилий стоило всего лишь одно движение ногой. Кобыла не сопротивлялась, стремглав понеслась галопом. В один момент Сейсар показалось, что оба драконьих глаза в один момент уставились на неё, и едкий страх вновь закрался в голову. От воспоминания о сгорающих заживо, вопящих людях и лежащих на земле окровавленных телах защипало глаза — слёзы. Они обожгли лицо так же больно, как огонь обжигает плоть. Несчастная лошадь за один день пробежала больше, чем за всю свою жизнь, а Сейсар никогда не испытывала настолько сильного испуга, который едва ли не перерос в истерику. В один момент летнее безоблачное небо над Хелгеном преобразилось, и вот с потемневшего небосвода начали падать раскалённые метеориты, несущие погибель всему живому. Это даже звучало несуразно — как такое вообще могло произойти? Ведь драконы — сказки для детей! Она ещё никогда не чувствовала себя такой слабой. Она подумала, что могла оказаться там, в Хелгене, вместе со всеми теми людьми. Ведь чем она отличается от них? Подобное могло случиться и в родном Вайтране. Мысли эти не покидали разум, терзали, разрывали на куски. Откуда? Почему? Почему драконы вернулись именно сейчас? Неужели конец света пришел именно сейчас, в это и без того смутное время? Вопросы роились в её голове, но ответы искать было негде. В Ривервуде тоже поднялась паника, а та старая женщина, говорившая о драконе, была горда собой и всё приговаривала: «ха, я же говорила, а мне не верили! Драконы вернулись!». Видимо, драконий рёв был слышен даже тут. Сейсар трясло, руки едва могли держать повод. «Как можно говорить об этом так легко, с чувством триумфа?», — промелькнуло у неё в голове, когда она украдкой поглядела на старушку. Она боязненно смотрела на эту женщину, будто опасалась, что та и сама может в любой момент обратиться в чёрное крылатое чудовище. Стража без лишних вопросов пропустила девушку, вновь въехавшую в город. Она была полностью обессилена, в глазах было пусто, словно бы она в том Хелгене душу потеряла. Лицо приобрело слишком бледный оттенок — казалось, что всадница вот-вот вывалится из своего седла. Она не чувствовала под собою лошади, и Тейен сама довезла её до кузницы. — Сейсар, дорогая, ты белее мела! Боги, что там произошло?! — первой к Сейсар, едва державшейся на грани сознания, подбежала жена Алвора. Она всегда была добра к ней. Сигрид была симпатична, но сейчас её лицо было несколько перепачкано сажей, прямо как у её мужа-кузнеца. Сейсар взглянула на неё и удивилась сама себе — неужели десятки таких, как Сигрид, были сожжены в двадцати минутах езды от Ривервуда? Дрожь прошлась вдоль позвоночника. Она не могла представить себе, как Сигрид сгорает в этом нечестивом пламени. Сей сначала лишь покачала головой, не зная, что и как сказать, но вскоре ответа ждала уже не только Сигрид, но и вся деревня, вмиг замолчавшая. Многие из них волновались только за свою шкуру, и мало кто — вообще за весь Скайрим. — Там… был дракон, — Буря Клинков ответила напрямую, поняв, что врать им бессмысленно, а отговорок никаких не было — всё было написано на лице. Вся деревня заохала и заахала, вокруг начались гул и перешептывания, нашлись, конечно, и те, кто не поверил Сейс, но той было всё равно, что думают эти люди. Она-то собственными глазами видела всю трагедию, развернувшуюся в мирной деревушке. Сигрид покачала головой, и по её лицу было видно, что она в это верит — рёв, доносившийся оттуда, просто вынуждал поверить. Звуки, исходившие из Хелгена, постепенно утихали. Кажется, дракон решил бросить сожженное дотла поселение на произвол судьбы. Интересно, выжил ли хотя бы кто-нибудь? Сей поняла, почему ей снились кошмары, и поняла, что все они значили, но не поняла лишь одного — почему их видела она одна? Разве отличается она от остальных людей? Или, быть может, найдётся кто-то, кто страдал от того же морока? Сейсар хотела бы стереть память, чтобы картины этой трагедии не терзали её сознание. Лучше уж мучаться от кошмаров всю оставшуюся жизнь, чем взять на себя столь тяжкий грех — видеть, как люди умирают один за другим в драконьем огне, но ничего не сделать. Ей было стыдно за то, что она так поступила, стыдно за то, что она видела, хотя и знала, что ничего не могла поделать — это и ранило её душу и сердце. Страшнее всего сейчас за Вайтран — он деревянный, лёгкая цель для пламени. Но что Сей собиралась сказать людям? «Берегитесь, там дракон!»? Да кто в такую чушь поверит-то? На глаза вновь навернулись слёзы, на этот раз от бессилия. Ей казалось, словно сама её душа сейчас горит в огне. Сигрид стащила Сейсар с Тейен, когда та уже почти лежала на ней без сознания, а кто-то лошадь под уздцы и увёл. Сейсар ощущала себя теперь так, словно всё это произошло не с ней, не при ней. Ей лишь хотелось отдохнуть, оправиться от увиденного и отправиться обратно домой. Забыть это всё, как один из своих кошмаров. Когда Сигрид завела её в дом, первым делом в глаза бросился очаг напротив двери — ярко потрескивающее пламя напомнило о том, что было недавно, и Бурю Клинков передёрнуло от вида этих жадных огненных языков, облизывающих тлеющие дрова. Рядом стояла двуспальная кровать с сундуком, а левее от двери — большой стол с разнообразной едой, ещё левее — спуск в подвал. Огромная голова оленя над очагом висела здесь уже не менее десятка лет. В деревянном, но просторном домике стойко стоял запах аппетитной похлёбки, приготовленной рукой словно бы Гурмана. До Гурмана, на самом деле, далековато, но пахло всё равно вкусно — Сейсар сейчас было бы всё равно, что есть. Времени рассматривать дом у неё не было — её усадили на чужую кровать и докапываться с расспросами не стали — только дали попить и отдохнуть. Больше ей ничего и не требовалось. Она пустым взглядом смотрела в собственную чашу и не видела в ней воды. — Ты могла бы переночевать у нас, но нет места… я дам тебе деньги на комнату в таверне. Сейс было всё равно, где и как ночевать — ей хотелось тишины и покоя. Хотя брать у чужих деньги, даже если это десять несчастных септимов, ей не хотелось. Она желала уехать домой, но осознавала, что не сможет в таком состоянии даже взобраться на лошадь. — Сигрид, всё хорошо… — Сей, услышав собственный голос, поняла, насколько всё на самом деле плохо. Она едва могла говорить, а голос, обычно дерзкий и звонкий, осел до уровня пищащей маленькой девочки. Руки ходили ходуном туда-сюда, совсем не слушались свою хозяйку, поэтому даже взять кружку воды и попить стало настоящим испытанием. Глаза сами собой закрывались. — Я лягу?.. — Конечно, Сейсар, располагайся! А мне бы надо поговорить с Алвором когда он вернётся. Куда ушел Алвор Сей мало волновало, она скромно прилегла на мягкую кровать, предварительно сняв хотя бы сапоги. Сейсар хватило и этой тесной обстановки, чтобы мгновенно вырубиться. Это было похоже скорее на потерю сознания, нежели на сон.