*
Утро выдалось прохладным, но солнечным. Влажная от росы трава холодила ноги и заставляла поджимать пальцы. С несколькими лопатами наперевес Шикамару неспеша шел в сторону леса клана Нара. А Шикадай юркой, маленькой тенью следовал позади. Солнце поднималось все выше, а деревья вокруг становились все гуще. У границы в свои владения глава клана Нара остановился на несколько секунд, глядя на вынырнувшего из плотной листвы гордого оленя. Они кивнули друг другу, и Шикамару пошел дальше. «Почему отец так долго шел сюда пешком, если добежать было бы куда быстрее? Берег силы для сражения? Но тогда зачем ему все эти лопаты?» Как только старший Нара скрылся в полумраке леса, младший ступил на ту же тропу и поспешил следом. Однако олень никуда не ушел. Они на секунду встретились глазами, и Шикадая неожиданно беспрепятственно пропустили. Шагнув в полумрак следом за отцом, мальчик прислушался. В лесу было тихо и спокойно. Умиротворяюще шуршала листва. Едва уловимым шорохом на периферии слуха — шаги Шикамару. Кивнув своим мыслям, Шикадай все той же тенью поспешил следом. Потеряться в этом огромном лесу, пусть даже это владения его собственного клана, не хотелось. Они шли еще час. И чем глубже заходили в чащу, тем медленнее шел Шикамару. Словно оттягивал время до того, как… Шикадай задумался и врезался в спину резко остановившегося отца. Тот вздрогнул и в тот же миг отскочил в сторону, со свистом выхватывая кунай из потайного кармана, и чуть не швырнул тот в побелевшего от испуга сына. — Ш… Шикадай? Ты что тут делаешь? — Блин… Попался… Пришлось объясняться. — Прости, пап. Я просто подумал, что если буду держаться в стороне, а на тебя вдруг нападут, я смогу чем-то помочь. Ну, или вызвать подмогу, если дела будут совсем плохи… — Шикадай почесал затылок, смущенно глядя в сторону. Он так сильно беспокоился за отца, что пренебрег его желанием не втягивать в это сына. Вот же… — Вот же морока… — Шикамару только вздохнул и расслабился. — Ладно, раз уж ты увязался за мной, ничего не поделаешь. Черт… Надо было еще вчера тебе все рассказать и попросить не ввязываться… Они оба усмехнулись и, кивнув друг другу, продолжили путь уже вместе, идя почти в ногу. — Так как ты узнал? — А, это… Прости, я вчера услышал часть вашего разговора с мамой. Так получилось. — И много ты слышал? — Не особо. Из разговора я понял, что кто-то напал на стражей леса клана Нара, и ты хочешь узнать, кто это сделал. Шикамару вздохнул. — Так у тебя есть предположение? — Да. Но его нужно проверить. — Значит, ты для этого принес с собой лопаты? — Верно. О, и раз уж ты здесь, поможешь копать! Хе! А то одному — такая морока. Шикадай понял, что от работы ему не отмазаться. — Вот же…*
Лес буквально выплюнул их на широкую поляну, залитую солнцем. Шикадаю резануло по глазам от такой резкой перемены освещения, и он зажмурился. Когда мальчик более-менее привык к яркому свету, отец уже стоял посреди поляны, вглядываясь в небо. — Не думал, что вернусь сюда еще раз… Нара подошел к нему и чуть не рухнул вниз. Под ногами расстелилась огромная яма, глубиной в несколько метров. Он хотел спросить, но отец перебил. — Надо копать. Бери лопату. Старший Нара создал двоих клонов и они, все вчетвером, спрыгнули вниз. На дне ямы было холодно и сыро. Грязь хлюпала под лопатой, а ноги скользили на поросших мхом камнях. Копать было тяжело, но они, кажется, никуда не спешили. Через час у Шикадая заныла спина и вконец одубели пальцы. Тогда отец позволил ему отдохнуть. Выкарабкавшись из ямы грязным и продрогшим, младший Нара рухнул на прогретую солнцем землю. Ветер ласково ерошил ему волосы, выбившиеся из общего хвоста и прилипшие ко лбу. По небу неспешно плыли мягкие, пушистые облака, похожие на сладкую вату. В животе заурчало, и Шика понял, что со вчерашнего ужина ничего не ел. Понежившись на солнышке и отдохнув, мальчик спустился обратно в холодную, темную яму, но копать дальше Шикамару ему не позволил. Вручив сыну крепкие, большие мешки, он сказал выносить все камни и землю наверх. На шестом мешке они закончились, и пришлось вновь браться за лопату. Еще через час Шикамару вконец выбился из сил и отозвал клонов, после чего оба Нара, уставшие и с ног до головы грязные, как шахтеры, выбрались наружу. — Пап, я голоден. — Вот же… я тоже. Но я ничего не взял с собой. — Вот же… Они лежали и смотрели на плывущие в небе аппетитные крендельки, данго и куриные ножки. Когда возмущенное урчание в животе стало невозможно громким, Шикадай решился. — Пап, скажи, что в этой яме? — Не что, а кто. Шика резко сел и уставился на отца. « … ведь он лежит там уже долгие годы…» — Чего?! Шикамару вздохнул и тоже сел. Отдых был окончен. — Я… потом расскажу тебе. Это займет много времени, да и… это не самая приятная история. Может, даже лучше, что мы ничего не ели. Кто знает, что мы найдем в этой яме, — старший почесал в затылке. — В любом случае, если ты что-то найдешь, кроме земли и камня, то просто дай мне знать, ладно? Не выкапывай это и не трогай. Отец говорил спокойно, но … он был чрезвычайно мрачен и серьезен. Как вчера, когда говорил с супругой. И тогда Шакадаю стало жутко.*
Липкая, жирная грязь скрипела под ногтями и на зубах. Прошло еще несколько часов усердных раскопок. Солнце уже садилось, окрашивая небо и верхушки деревьев в оранжевый и красный. Чем дольше Шикадай разбирал камни, тем сильнее сжималось все внутри. На дне ямы для него было уже не просто холодно. Теперь Нара четко осознавал, что это по-настоящему могильный холод. Он липкими пальцами забирался под одежду и колол ноги. И чертовски пугал. Отодвигая очередной камень в сторону, мальчишка, наконец, увидел то, о чем говорил отец. И чуть не уронил свою ношу себе же на ноги. Крик застрял в горле тошнотворным комком, и Шикадай, все же выронив камень, отскочил в сторону. Его вырвало слюной и желудочным соком. Отец определенно был прав — хорошо, что они ничего не ели. Чертовски хорошо. Шикамару — или один из его вновь вызванных клонов — среагировал почти тут же. Бросив лопату, он подскочил к тяжело дышащему парнишке и ободряюще приобнял его за плечи. — Это оно? Шикадай едва нашел в себе силы кивнуть. Все тело дрожало от резко захлестнувшей его сознание волны адреналина. Клоны с хлопком исчезли, и отец поспешил к ужасающей находке сына. — Нашли… На камне лежал грязный, скрюченный… палец. Из-за темноты в яме сложно было сказать, тронут ли он разложением, но запаха не было. Крови тоже. — Выбирайся отсюда, Шикадай, дальше я сам справлюсь, — сказал отец, глядя на находку стеклянными глазами. Его лицо в полумраке ямы было белым. Кивнув, младший Нара быстро, и оттого слегка неуклюже, стал выбираться. Едва оказавшись на поляне, залитой оранжевым светом солнца, он упал на колени, сбивая их в кровь. Его вновь вывернуло — уже не так обильно, но так же неприятно. Отдышавшись, Шикадай поднялся на дрожащие ноги и отошел к краю поляны, привалился спиной к дереву и сполз на землю совсем без сил. Кора была еще теплой, как и земля, и продрогший мальчишка закрыл глаза, пытаясь согреться. Его все еще трясло. Он знал, что на дне ямы спрятано что-то ужасное. Он был уверен, что готов встретить этот темный секрет своего отца лицом к лицу. В конце-концов, он совсем скоро станет синоби Скрытого Листа. Но к такому он оказался не готов. Отец все еще был там, внизу. Сосредоточившись, Нара мог услышать его сбитое дыхание и стук откидываемых в сторону камней. Шикамару давно бросил лопату и разгребал завал вручную. Один. Без клонов. « — … скажи, что в этой яме? — Не что, а кто.» Расчлененного и погребенного в такой глубокой, огромной яме человека принято называть чем, а не кем. Трупом! «Что здесь все-таки происходит? Сначала отец говорит про нападения в нашем лесу, потом раскапывает эту яму, которую явно никто давно не трогал… И этот палец… Там кто-то закопан… Скорее всего, по частям… Но тогда почему отец так боится? Боится не обнаружить там труп? Или напротив, боится найти его?» От ямы к его вытянутым ногам стелился липкий, колючий холод. Солнце окончательно скрылось.*
В постепенно наступающих сумерках Шикадай уже почти задремал, когда услышал… И тут же проснулся от захлестнувшего ужаса. Из ямы доносился голос. Это был абсолютно незнакомый, хриплый, явно сорванный от крика баритон. — Эй, эй! Ты что делаешь, ублюдок?! Положи это! Положи, я сказал! «Что за…» — Да заткнись ты, разорался, — голос отца. Усталый и с обреченными нотками. Ровный и спокойный. — Отсоси! Это моя нога, вообще-то, а не кусок мяса, ты, мразь! — Да ну? А то я не понял, думал, это твоя рука. Надо же! — Вот же старпер с бородкой! Да я загрызу тебя нахуй, урод, понял? — Ага. Удачи. Я могу тебя и тут оставить, знаешь ли. — Хааа? Да я провалялся тут хер знает сколько! Неделей больше, неделей меньше, какая разница? Все равно Какузу скоро придет и откопает меня! — Что?.. Какузу? — Да! Какузу уже наверняка вычислил, где твой выблядок закопал меня! Он точно скоро придет и надерет вам всем жопы! — Чего? Да с чего ты взял? — С того, что… — резкая пауза, и этот незнакомый голос срывается на визгливый крик. — Эй! Эй-эй! Какого черта?! Это же моя рука, да? Из какой, блядь, жопы ты ее достал? — О боже… — Блядь! Вот блядь! Да она выглядит так, словно в мясорубке побывала! И ты это в руках держишь? Мерзость какая! Да от нее ж все пальцы к херам оторвались! Судя по звукам, отца все-таки тоже стошнило. Шикадай сжался в комок. Страшная яма посреди поляны, в которой отец разговаривал с кем-то, ужасала все больше и больше. Мальчишка буквально чувствовал, как поднимаются дыбом волоски у него на руках. По спине до самого затылка пробежали колкие, ледяные мурашки. — Фу, блядь, ну и пиздец! Знаешь, обстановка и так была не фонтан, а тут еще ты со своей блевотиной! Блядь! Надеюсь, тебя вырвало на землю, а не на меня! Остаток фразы прозвучал глухо и невнятно из-за кашля отца, но Шикадай в этот момент явно и четко осознал: это кто-то на дне ямы разорван на мелкие куски. Но этот кто-то все еще жив. Шикадая вновь отчаянно затошнило. Он уже жалел, что пренебрег желанием отца оставить его дома. Потому что это желание было оправдано. Отец хотел как лучше. Хотел уберечь сына от всей этой тошнотворной истории. И не сумел. До крови прикусив губу, лишь бы не расплакаться невзначай, юный Нара чувствовал, как от голода и пережитого стресса уплывает сознание, и был этому чертовски рад.