***
Не то чтобы Гена не привык к такому, он вообще-то в общеобразовательной школе отпахал одиннадцать лет, там и не к такому привыкнешь, но… Он правда пытается не зацикливаться, это получается само собой. Он не замечает, как обходит компанию Славы стороной. Отсаживается при любом удобном случае. Пытается вообще не контакировать, что довольно несложно, ведь частой посещаемостью они не отличались. Он не замечает, но замечает кое-кто другой. — Извини, — Фарафонов вспоминает небезызвестную картину «опять двойка», по крайней мере, вид у Славы именно такой. Фраза кажется оборванной, но Карелин ничего не говорит, просто пялит на свои руки. Длинные руки с красивыми запястьями… Нет, Гена, ты не об этом должен думать. С тобой рядом сидит человек, который в любую минуту может выкинуть все, что угодно. Соберись. И под «все угодно» подразумевается реально все. Карелина за пару недель пребывания в университете уже знали все. Уборщицы ненавидели, парни уважали за нескончаемый героизм и иммунитет к строгому взгляду декана, некоторые девушки возомнили, что вот он — герой нашего времени, достойный избранник. Последних Гена не понимал от слова совсем. Находясь в аудитории Слава привлекал к себе все внимание, громко смеялся, запрокинув голову так, что можно было видеть дергающийся кадык, и хлопал по плечу рядом сидящего Светло, который в эти моменты почему-то бесил больше всего. Их обоих от мыслей отвлекает нервный кашель стоящего парня, что в первый день оттаскивал Карелина, он строго смотрит на них, сложа руки на груди. — Я не должен был так себя вести, — продолжает Карелин, а потом прослеживает взгляд Гены. — Если Замай говорит, что нужно извиниться, то я иду и извиняюсь, — поясняет он, а потом встает и уходит как ни в чем не бывало. Да, у этого парня явно какие-то проблемы.***
Зачем этот «Замай» окружает себя такими людьми (Гена видел только Славу и Федю, но это уже натолкнуло его на определенные выводы) оставалось вопросом. Поэтому, когда Андрей первый подсел к нему в столовой, он даже немного напрягается и пододвигает тарелку с котлетами поближе к себе. Мало ли. Но позже Фарафонов понимает, что это было совершено зря. Замай извиняется за своего нерадивого друга, объясняя его поведение нервами и излишней эмоциональностью. А потом угощает компотом. Причин не доверять такому прекрасному человеку у Гены не было. Не доверять и загоняться дальше. Теперь он может благополучно забыть о Славе и наконец-то взяться за учебу, которая требовала внимания не меньше, чем Карелин. Хоть первый курс многие и считали самым простым, адаптироваться было довольно сложно. Правда, это спокойствие длится не долго. Ровно до того момента, как Гене в спину прилетает бумажка. «Я тебе нравлюсь? Да Очень Безусловно.» На пару секунд Гена даже задумывается, от кого может быть записка. Но потом замечает на полях листка принт с спайдерменом и чуть ли не бьет себя по лицу. Из всего потока такие тетради были только у одного человека. Фактически, они со Славой разговаривали два раза. Правда разговором это назвать сложно, скорее монологом. Слава говорил, Гена пытался понять, что происходит. И эту ситуацию менять не особо хочется, лучше сразу идти к Замаю.***
— Слав, зачем ты ведешь себя с ним как дебил? — говорит Андрей чаще всего тихо, но таким тоном, что все в комнате чувствуют себя виноватыми. Все, кроме Славы. Слава привык. — Всему тебя учить надо, — нравоучительно поднимая указательный палец вверх, говорит Карелин, — главное — это заинтересовать. — Он только что подошел ко мне и спросил, нет ли у тебя альцгеймера. — Ну вот. — Что «ну вот»? — Он заинтересован, — пожимает плечами тот и отворачивается к телевизору, давая понять, что разговор закончен. Если Слава что-то решил, то останавливать его бессмысленно.***
— Привет. Гена резко поднимает глаза от экрана смартфона и напрягается, видя, кто перед ним стоит. — Привет, — неуверенно тянет он, — Андрея я не видел, — вряд ли, конечно, Слава подошел именно за этим, ну, а вдруг. — Было бы странно если ты его видел, — хмыкает парень и быстро реагирует на удивленный взгляд Фарафонова, — болеет он, не выдержала киргизская душа русских морозов. Поэтому я теперь собственно в универ и хожу, а то он меня убьет за пропущенные лекции. Кстати, я так и не попал на информатику, можешь объяснить ту тему? Гена смотрит на него снизу вверх и, пытаясь переварить такой поток информации, выдает многозначительное: «эээ». Оставаться наедине с Карелиным не особо хотелось. Несмотря на то, что его странные выпады недавно прекратились, он все равно вызывал у Гены противоречивые чувства. Подсознание кричало, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но Фарафонов все равно ловил иногда себя за тем, что пялится на однокурсника. Да, он признал, что такое «повальное привлечение внимания», на самом деле Слава вызывал только у него. Признал, но разбираться с этим совершено не хотел. С другой стороны, Андрей часто его выручал, поэтому помочь ему надо. Мало ли, вдруг его посыльный даже писать не умеет. — Да, ладно, давай тогда в общаге завтра вечером. — Отлично. Большую благодарность тебе Андрей потом сам выразит, я все не запомню. Ну что ж, в воскресной школе его учили помогать юродивым.***
— А почему ты на информатику все-таки не попал? — ответ казался Гене очевидным, но нужно же разбавить неловкое молчание, пока Карелин разувается и проходит в убранную (сегодня, что, какой-то праздник?) комнату. — Да он у вас бешеный какой-то. Чаем не хлюпай, солнечные очки сними. Ну, я и решил примазаться, сказал, что без солнечных очков буду ослеплен его блестящим умом. А он знаешь что? А он меня выгнал. Я же говорю бешеный какой-то. Вдох. Выдох. Ты знал на что подписывался, Гена. — На столе конспекты, чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — возможно немного грубо, но еще одной такой истории Гена не переживет. По крайней мере, надеется на это. — Даже чаем не угостишь?***
Спустя два часа Фарафонову приходится признать, что Карелин не такой уж и отбитый. Разговор как-то сам перешел в другое, далекое от учебы, русло, возможно, этому поспособствовали две кружки горячего напитка, что довольно неплохо разрядили ситуацию, или длинный язык его гостя, а может все вместе. Слава оказывается неплохо подкован. Очень неплохо. Так неплохо, что они вместе дорешали задачу, над которой Гена бился уже неделю. Становится понятно, что «позаниматься» было всего лишь предлогом, чтобы встретиться во внеурочное время. И, возможно, неделю назад Гена бы думал, что это очень подлый ход, но сейчас он ловит себя на мысли, что у Славы совершенно по-детски очаровательная улыбка и смех заразительный. И руки такие, что думать нужно явно о них. — А почему ты себя вел как дебильный все это время? — Считай это моральной подготовкой.