Кто из нас монстр?

      Воздух вокруг заполнен пылью, которая мешает свободному дыханию. Пот течет по вискам, заливает глаза и взгляд тут же теряет свою фокусировку, сбивая рыжеволосого юношу с нужного настроя. Раздосадовано вытереть мешающий пот рукой, вдохнуть, пытаясь не отвлекаться на наполненный поднятой вокруг пылью, воздух, взмахнуть мечом еще и еще раз, пытаясь раз за разом выплеснуть всю свою силу через свой дзанпакто, чтобы нанести воистину мощный удар. Снова удар, а за ним ещё и ещё. Ичиго зло скрипит зубами, разозленный неудачными попытками. Вдруг в какой-то момент собственное тело подводит, и меч улетает в сторону, а юноша сгибается пополам, упираясь дрожащими руками в колени и стараясь обессиленно не рухнуть на землю. — Черт… — Тихо шипит Куросаки, стараясь хоть немного успокоиться, — слабак… Поднятая пыль постепенно оседает, освобождая воздух и открывая взору парня не очень-то и разнообразный пейзаж пустой, сухой земли, которая тянется, кажется, до самого горизонта, изредка приправленная небольшими каменистыми скалами. — Какой же ты неудачник, Ичиго. Юноша вздрагивает от неожиданности, ведь он точно знает, что находится тут совершенно один — ведь именно в одиночестве, без каких-либо отвлекающих факторов, ты лучше всего отдаешь всего себя делу, которое требует повышенной концентрации внимания. Поэтому Ичиго недоуменно оборачивается, на секунду даже позабыв о своей усталости и неудачах. Взгляд Куросаки тяжелеет, он недовольно хмурится, когда видит своё собственное, довольно ухмыляющееся, отражение, которое с любопытством разглядывает его, склонив голову набок и опираясь на его дзанпакто. Незваный гость выглядит точной копией юноши, их различает только мертвенная бледность двойника, абсолютно черные белки его глаз с желтой, жуткой, радужкой и одеждой противоположного от оригинала, цвета.       Пустой. Темная сторона его души, которая отличается маниакальной жаждой к убийствам, жестокостью и яро рвущимся наружу сумасшествием. Встречи с ним никогда не сулят ничего хорошего, а уж тем более сейчас, когда Куросаки выжат, а в руках двойника находится его меч. — Чего тебе? — Коротко кидает рыжеволосый юноша, выпрямляясь и не сводя с непрошеного гостя глаз. Пустой наигранно надувает губы, словно слова юноши ранили его в самую душу: — Ну чего так грубо? Я может тебя поддержать пришел, помочь, в конце концов… — Мне не нужна помощь, тем более от тебя. Отдай дзанпакто и убирайся отсюда. В ответ, словно желая подразнить и подлить масла в огонь, его копия с улыбкой берет меч в руку, словно впервые пробуя его на вес, медленно раскачивая его на бинтах, намотанных на ручку дзанпакто. — Отда-ать? — Растягивает слова Пустой, хищно скалясь, — если он так нужен тебе, подойди и забери его у меня, Ичиго Куросаки! Докажи мне, что тебе действительно нужен этот меч! Ярость, которая было успокоилась, превратившись в спокойную водную гладь, снова вскипает в душе Ичиго. Бурлит, клокочет в венах, обжигая, заставляя сердце учащенно биться, затапливая, застилая красной пеленой все сознание рыжеволосого парня. Убрать, вышвырнуть отсюда этого самодовольного монстра, который смеет являться когда и куда ему вздумается! Мешает самостоятельно принимать решения, лезет в мысли, коверкает, пачкает его душу! Мгновение, и сжатый кулак проносится в миллиметре от довольно скалящегося лица соперника. Тот отскакивает, и смеясь, вдруг отбрасывает дзанпакто в сторону, словно мешающуюся игрушку. — А ты разозлен, милашка Ичи? Давай сыграем без твоего любимого дзанпакто, а? Я даже постараюсь не убить тебя! Двойник тут же отвечает Ичиго ударом, который тот успевает блокировать, стараясь зацепить врага ударом ноги. Движения рук, ног, скорость, ловкость, сила удара — все это словно отзеркалено, сделано под копирку. Пустой вдруг ловит руки Ичиго, ловко удерживая их за запястья, оказываясь лицом к лицу с распаленным битвой юношей. Ярость, которая плещется в глазах, тяжелое дыхание, кимоно, сбившееся от быстрых, резких движений — двойник Ичиго хищно облизывает пересохшие губы, довольно улыбаясь, глядя на вид Куросаки. — Почему ты так упорно отрекаешься от меня, Ичиго? Ведь я — это ты, мы с тобой одно целое… — Шепчет он, проникновенно глядя в глаза своему оригиналу, — я знаю всё о тебе, каждую потаенную струнку твоей души, каждое твое скрытое желание… Ичиго недовольно стискивает зубы, с силой отталкивая от себя свою ухмыляющуюся копию. Как смеет он сравнивать его с собой? Говорить что-то о его душе? Пытаться склонить его на свою сторону?! Взмах руки и Куросаки с силой врезается в неровную поверхность каменной скалы. Вспышка боли разрывается словно осколочная граната, поражая участки его тела, туманя мозг, заставляя с силой стиснуть зубы, чтобы не заскулить, словно раненный, обиженный пес, пытающийся с позором уползти, чтобы зализать свои раны. Подняться с земли, открыть глаза, дать отпор этому нагло ухмыляющемуся ублюдку, который со смешком приблизился к юноше, усаживаясь на него сверху и поднимая его обмякшее тело, ухватив его за края кимоно на груди. — Ичиго, Ичиго, — неодобрительно цокает языком Пустой, — твои силы ведь на исходе, да? Ты слишком долго и самозабвенно выхлестывал энергию здесь, до встречи со мной. Хоть мы с тобой и одно целое, — двойник широко улыбнулся, — тебе никогда не победить меня, ты слишком слаб для этого. Однажды я заполучу твое тело и твою силу, которой ты даже не умеешь пользоваться, а ты бу… Пустой оборвался на полуслове, получив от юноши, который всего секунду назад безвольно висел на его руках, ощутимый удар в челюсть. А за ним еще и еще один. В одно мгновение враги поменялись местами. Куросаки, подмяв под себя двойника, с силой разбивал свои кулаки о его лицо. Кости рук горели, казалось готовые вот-вот уже сломаться, но яркая пелена злости и не думала спадать с глаз рыжеволосого юноши, заставляя того вновь и вновь размахиваться, снова и снова разбивать чужую плоть, дробить чужие кости, словно желая превратить лицо Пустого в бесформенную груду мяса с осколками костей. — Не городи ерунды! — С силой выдохнул Ичиго, усилием воли останавливая себя от очередного удара, — ты всего лишь очередная тварь, монстр, которого я убью собственными руками! Бледнокожая копия пронзительно рассмеялась. Этот неестественный, пронзительный, булькающий от обилия крови во рту, смех, словно прошелся жутким морозом по коже, гулко отдаваясь в ушах. Лицо, нет, бесформенная груда мяса и костей, на месте которой раньше было лицо, буквально на глазах приходило в исходную норму: раздробленные кости, порванная кожа — всё это срасталось прямо на глазах, словно кулаки Куросаки и вовсе не причиняли ему никакого вреда. — Монстр? Ха-ха-ха! Малыш Ичи, а мне нравится это название! — Пустой снова хищно оскалился, словно все происходящее безумно нравилось ему, — Ичи, а я ведь знаю, что сейчас творится в твоей голове… — Заткнись! — Шипит Куросаки, с размаху влепляя раззадоренному болью врагу тяжелую пощечину, — замолчи! — Сильнее, малыш Ичи, сильнее! Ты же хочешь выплеснуть всю свою ярость, а? — Взгляд двойника безумно, лихорадочно блестел, а звонкий, истеричный смех снова разрывал, наполнял собой все пространство вокруг. Ичиго глухо зарычал. Да сколько можно? Сколько можно вот так нагло насмехаться ему в лицо? Как хочется стереть, выбить из него эту наглую, мерзкую ухмылку. Стереть с лица земли эту тварь, выбить из неё всю её спесь и надменность, показать, кто действительно тут главный и кого нужно бояться!       Руки снова и снова начали наносить быстрые, точные удары. Кровь, заливающая лицо Пустого, руки Ичиго, брызги, попадающие ему на лицо, одежду, волосы. Тяжелый металлический запах, повисший в воздухе, смешивался с запахом его копии, которая находилась так близко от Куросаки. Адреналин, снова и снова разогревающий кровь в венах. Всё это смешалось в невообразимый поток, отключая сознание, смывая собой последние остатки контроля, пробуждая в теле какое-то звериное, дикое желание. Окровавленные руки монстра цепляются за плечи рыжеволосого юноши, цепко ухватываются за края кимоно, разрывая его, притягивая парня к себе. Только что разбитые губы стремительно затягиваются, монстр приоткрывает их, возбужденно облизываясь, обнажая верхние клыки. Ведомый лишь жадным, необузданным желанием, Ичиго с силой прижимается к ним, скользя языком по губам, нёбу собственной копии. Юноша с силой кусает его губы, чтобы услышать чужой стон и окончательно сойти с ума. — Ты ведь не хочешь противиться этому, Ичиго, — шепчет монстр, когда Куросаки наконец оставляет его губы, чтобы глотнуть так не хватающего сейчас воздуха, — поддайся этому желанию малыш Ичи, выпусти его наружу, дай себе захлебнуться в нём… — Когтистые пальцы существа крепко вцепляются в спину юноши, вонзаясь, раздирая его кожу вместе с одеждой. Рука крепко хватает Пустого за горло, перекрывая ему доступ к кислороду. Ичиго с наслаждением наблюдает, как окровавленные руки двойника слабо рыщут по его телу, рукам, пытаясь оттолкнуть, как судорожно открывается рот, пытаясь хоть на мгновение глотнуть воздуха. Садистское, мерзкое нутро, которое до истомы в зубах жаждет чужой боли, рвется, требует выхода наружу. Вид бьющегося под его руками тела сладко будоражит кровь, сознание медленно плывет, охваченное этим лихорадочным желанием взять, поиметь, трахнуть свое собственное отражение. Быстрым движением Куросаки отпускает Пустого, тут же заставляя его перевернуться. Монстр упирается дрожащими руками и коленями в твердую землю, широко расставляя ноги, словно бы предлагая себя рыжеволосому юноше.       Черная бездна желания, что так болезненно скопилась внизу живота, напрягая давно вставшую плоть, вновь и вновь погружает в себя Ичиго. Он быстро разрывает оставшееся на Пустом кимоно, лихорадочно освобождая от одежды и себя. Монстр нетерпеливо ёрзает на месте, и довольно жмурится, в предвкушении закусив губу, когда чувствует, когда горячая плоть Куросаки касается колечка его плотно сжатых мышц. Толчок. Сухо, больно. Оба партнера стонут, рычат от обоюдной боли, которую причиняют друг другу. Пальцы Ичиго крепко сжимают оголенные бедра собственного двойника, который когтями цепляется за сухую землю, оставляя на ней следы. Снова толчок и, а за ним еще и еще. Боль, запах крови, пальцы на бедрах, которые оставят после себя синяки, тихое рычание монстра, который раздвигает ноги еще сильнее, с силой насаживаясь на член партнера. — Сильнее, Куросаки! — Шипит, кричит Пустой, явно наслаждаясь подобным раскладом событий. Похотливые стоны, всхлипывания, вид монстра, который так откровенно, не стесняясь этой извращенной пытки, прогибался в спине, еще шире раздвигал колени, открываясь, подаваясь навстречу Ичиго. Горячая кровь, вытекающая из разорванных мышц, отлично играющая роль смазки, сглаживала рваные, сухие движения, помогая почувствовать не только пульсирующую боль, но приятное, какое-то даже мазохистское удовольствие. Закусив от нахлынувшего удовольствия губу, Куросаки увеличил темп, вбиваясь в бедра стонущего под ним монстра. Быстро, жестко. Его ни капли не заботили удовольствие, ощущения монстра, изгибающего под ним. Хочется скорее, скорее выпустить этот жар из тела, утолить этот жгучий, всепоглощающий голод, почувствовать тот самый пик наслаждения и расслабление, следующее за ним. Пара таких толчков и Пустой заходится в крике от накатившего на него оргазма, его тело заходится сладкой судорогой, пальцы еще сильнее впиваются в землю, ломая ногти и раздирая кожу до крови. Охваченный болезненным удовольствием, он рвано движется навстречу юноше, глубоко внутри себя ощущая его член, желая помочь и ему скорее достичь своего предела. Ичиго с силой сжимает тело своей копии, буквально вдалбывая того в землю. Напряжение, ноющее, скопившееся желание, смешанное с каким-то безумием и кровавой агрессией, вдруг сворачивается в тугой узел и с силой выплескивается наружу. Куросаки кончает внутрь, упираясь лбом в тело Пустого, прокусывая свои губы до крови, сдерживая рвущиеся наружу стоны. Тело скручивают, бьют яркие разряды наслаждения, которые оглушительным звоном отдаются в ушах…       Рыжеволосый юноша нехотя разлепляет глаза. Он лежит на твердой земле, не в состоянии не то чтобы встать, а даже пошевелить рукой. Так ярко выплеснувшиеся наружу эмоции оставили его почти что без энергии. Опустошенность, тягучая лень, сковала все его мышцы, конечности. Сладкая истома тянула обратно в спокойный, тихий сон. Найдя в себе силы повернуть голову, Куросаки увидел Пустого, который натягивал на свое тело разодранное кимоно. — Признаюсь, это было феерично, — довольно ухмыльнулся монстр, заметив на себе взгляд Ичиго, — но если вспомнить все это — кто из нас был монстром тогда, а, малыш Ичи? — Двойник с улыбкой подмигнул рыжеволосому юноше. Но тот словно бы и не слышал Пустого. Ичиго просто расслабленно прикрыл глаза, немедля погружаясь в объятия бога Морфея, отключаясь от всех проблем и дум, которые хоть как-то касались его, погружаясь в безмятежный поток спокойного, удовлетворенного сна.