Come back to haunt me, come what may

В осажденной Кабитэле страшно. Октавия в который раз преклоняет колени и молится, слова из Эсператии в минуты отчаяния мешаются с горячими обращениями к Четверым. Ей все равно, хоть сам Леворукий, лишь бы все закончилось благополучно. Муж уверяет, что никакой опасности нет, ведь иначе он не позволил бы ей оставаться здесь, но ей кажется, что-то не так. Впрочем, быть может, это просто страх из-за приближающихся родов. В их доме появляется гость. Алан Окделл, герцог Надорский, ведет себя с герцогом Алвой, как с равным, тогда как другие Люди Чести, кровные вассалы короля Ракана, относятся с настороженностью и едва ли не презрением. Все из-за разорванной помолвки с племянницей герцога Придда, горько напоминает себе Октавия. Наверное, в какой-то степени это из-за нее. Их отношение меняется после нескольких военных побед – Рамиро демонстрирует свой талант, и это внушает им уважение. И тем не менее, для них он просто полукровка, человек, не имеющий за собой ничего, кроме своих умений и толики крови рода Борраска. Октавия уверена, что это не справедливо, но, вестимо, вряд ли кому-либо есть дело до ее мнения, как и до справедливости. За то время, которое она провела здесь, Октавия успела в этом убедиться. Герцог Окделл другой. Если кого и можно назвать воплощением справедливости, то именно герцога Окделла, за это он и нравится Октавии. Она предпочла бы, чтобы все люди, окружающие ее мужа, были такими же, как Алан Окделл, но может только преклонять колени и просить Создателя, чтобы сберег Рамиро. – Вам не о чем беспокоиться, эрэа, – успокаивает ее Алан. – Если у кого и есть невероятный талант продумывать все до мельчайших деталей, то это герцог Алва. – Милостью Создателя, – шепчет она, и Алан ободряюще кивает. Ее, создателеву милость, учила матушка-настоятельница, можно познать в окружающих человека мелочах. Человек не замечает этого, а Создатель посылает свою благодать каждый день и каждый час. Октавия улыбается своим мыслям, она вообще удивительно улыбчивая женщина, этим и отличается от чопорных и строгих жен Людей Чести, и идет в часовню. Рамиро опять возвращается с победой. Вместе с ним Алан, они оба покрыты пылью и кровью – лишь бы не своей, мелькает в мыслях Октавии – но выглядят довольными. В отличие от герцога Придда. Октавия спешит, насколько может, конечно, им навстречу. – Я молилась за ваше возвращение, – говорит она, не скрывая облегчения. – Стоит ли беспокоить Создателя такими мелочами, любовь моя? – весело спрашивает Рамиро. – Создатель кроется в мелочах, – наставительно повторяет Октавия давно выученную истину. – Леворукий тоже, – почему-то говорит Рамиро и хмурится, будто бы что-то вспоминает, и сразу извиняется. Больше они к этому разговору не возвращаются. И все же Октавии кажется, что грядет что-то ужасное. Чем дальше, тем страшнее находиться в осажденной Кабитэле. Все говорят, им ничего не грозит, утверждают, что среди Людей Чести много талантливых полководцев, в том числе и ее Рамиро. Они уверены – выход из сложившейся ситуации есть, Октавия уверена – если все пойдет так и дальше, Кабитэла станет их совместной могилой. Рамиро сидит у ее ног, пока она вышивает крохотную рубашечку их еще не рожденному сыну. Почему-то Октавия знает, что она носит именно сына. Она рассказывает об этом мужу, и он смеется, говорит о том, что святоши-истинники наверняка обвинили бы ее в вероотступничестве и колдовстве, раз она так убеждена в том, что она родит мальчика. Рамиро играет ей на гитаре очередной романс, поет на кэналлийском – Октавия ничего не понимает и одновременно понимает каждое слово, исполненное любви к ней. Она – самая счастливая женщина в целом мире, но даже так она уже не верит в то, что Кабитэла выстоит. – Все ведь будет хорошо? – спрашивает она, сама не зная, какого ответа ожидает. Наверное, честного. Король Эрнани собирает Полный Совет по требованию герцога Придда. По традиции женщины, принадлежащие к Великим Домам, присутствуют на заседании, хоть и не имеют права голоса. Рамиро подводит Октавию к скамье, убранной цветами Дома Ветров – ей предстоит одной сидеть на ней, слушая, о чем совещаются мужчины. Со скамьи Дома Скал презрительным взглядом ее окидывает графиня Карлион, сестра герцога Придда. – Что может пойти не так? – усмехается Рамиро. Он говорит громко, привлекая к себе внимание всех присутствующих в зале. На следующий день он собирается к Бездомному Королю, чтобы сообщить волю Совета. На сердце у Октавии неспокойно, и она снова задает тот самый вопрос: все ли будет хорошо? – Я действую по воле моего короля и его именем, – он серьезен, как никогда, собран и холоден. – Ничто не помешает мне вернуться домой. – Я буду молить Создателя, чтобы все так и было, – обещает она. Рамиро целует ее руку, кивает и уходит. Октавия в очередной раз преклоняет колени и молит Создателя о том, чтобы сохранил ее мужа. Ведь для Него это такая мелочь, а для нее – целая жизнь.