are you mine?

       Вопрос был простой. Настолько простой, что даже ребенок мог с легкостью на него ответить. Настолько, что от этого было смешно. Правда. Смешно. Начиная с того, что руки Алекса тряслись — с тревогой? — пока он крепко сжимал карандаш, заканчивая тупым смехом, нашёптанным тикающими часами, которые были единственным источником звука в этой пустой комнате.        Перед ним лежал кусок бумаги, скрытый от любопытных глаз рукой. Не то чтобы кто-то пытался подсмотреть, просто на всякий случай. Большинство людей в его классе все ещё считали, что его зовут Альфред. Или Адриан. Или Адам. Но формальности здесь не имели значения; кусок бумаги — да.        Вырванный прямо из тетради Мэтта, четко пролинованный. Слегка помятый в углу. И там, в центре листка, кривым почерком написан вопрос. Пугающий и смешной вопрос. Ты мой?        Алекс не знал. Действительно, не знал. Он хотел быть. О, Боже, он хотел. Как он хотел держать Мэтта за руку в коридоре и сидеть на заднем сидении его велосипеда, вместе покидать на нем школу, и учить его произносить алфавит задом наперед, на этот раз правильно. Он хотел принадлежать Мэтту. И хотел, чтобы Мэтт принадлежал ему.        Ниже вопроса было два пункта — «да» или «нет». Еще ниже, маленькая приписка: «обведи один». Просто. Обвести. Да, быть парнем Мэтта — принадлежать ему, узнавать все о нем, каждую загадку, пронизывающую его мозг. Или нет — остаться друзьями, вернуться к неловким встречам.        Алекс сглотнул. Взглянул на часы. Тринадцать минут и сорок секунд прошло, как Мэтт дал ему записку. Сорок одна. Сорок две. Сорок три. Казалось, что стрелки часов почти улыбаются сейчас, хихикая над Алексом на всю комнату.        Он еще раз сжал свой карандаш. Игнорируя боль от мазолей на руках — по любому, она всегда там. И в итоге — в итоге. Он приложил руку в бумаге и обвел свой ответ.        И вздохнув, под этим указал стрелкой на слова: «Только если я также твой.»        Он бросил клочок бумаги обратно Мэтту. Он надеялся, что никто не конфискует это у него, не раскроет их секрет. Был ли это секрет? Теперь, когда он согласился принадлежать Мэтту. Он не знал. Технически. Неуместно.        Мэтт поймал бумажку, слава Богу, своими неуклюжими руками — о, Боже, как Алекс хотел почувствовать эту руки на своем лице. Он развернул ее, разгладил складки. И когда Алекс наблюдал, как его пустой взгляд медленно превращался в абсолютно безумный, он не мог не разразиться смехом.