***
На базаре было очень шумно и людно. Дейенерис была на веселе и бодро вышагивала по тропинкам, пока не услышала громких окриков… Рассказы о невероятно вкусном вине показались достаточно заманчивыми, и пускай женщина не пила спиртного, невинный глоток выжатого винограда показался ей безобидным. До тех пор, пока её надсмотритель не предложил выпить торговцу своего же вина. Нескрываемый страх и резкий отказ насторожил Дейенерис, не зря… В ту же секунду, когда бокал был поднесён ко рту торговца, мужчина побежал со всех ног, расталкивая покупателей… Вот так день был нешуточно подпорчен, а Дейенерис осталась поражена человеческой жестокостью. В следующий раз с тем торговцем она встретилась в шатре… Связанным и избитым. Она смотрела в это гадкое лицо и не понимала, как можно к такому прийти. Что и кому она сделала? И ладно, пускай бы её убили! Но причём здесь невинное, ещё не родившееся дитя? По шатру прошёлся холодок, и уже через секунду себя показало злое, разъярённое лицо. Глаза молнией отыскивали нужную особь и когда всё-таки нашли, ноги мужчины понеслись к жене… Дейенерис была тронута заботой своего мужа и буквально таяла от нежных поцелуев и поглаживаний, но они были не одни, потому долго тонуть в ночной мгле глаз ей не дали… Дрого отстранился от своего сокровища и ненавистным взглядом уставился на привязанного к столбу мужчину. Дальше творилось нечто странное. Дрого басом кричал проклятия и клятвы. Он презирал людей, которые опустились до попытки убить детёныша, обещал своему ещё неродившемуся сыну «железный стул» и наказать прогнивших людей… Как завороженная Дейенерис смотрела на своего мужа и… вовсе не осуждала его за жестокость. Он не стал бы трогать сих людей. До тех пор, пока они не стали покушаться на его собственность. Потому она лишь с гордостью смотрела на своего мужчину, зная, что он сдержит собственное слово, и мысленно с ним соглашалась.***
Последние события навалились тяжёлым грузом. Дейенерис видела, как были напряжены плечи мужа, как гуляли желваки по его лицу. Мужчина стоял на коленях и умывал лицо, смывая краску с кожи и делая воду тёмной. Когда он закончил, то перед девичьим взором предстал мужина с весьма мягкими чертами лица, не считая по прежнему хмурых бровей. Боевой раскрас делал его грозным и любое другое племя могло видеть это издалека, но сейчас это было не к чему… От женщины не утаился его вымученный вид. Он слишком устал. Нежно приобняв его сзади и чмокнув в плечо, Дейенерис потянула мужа к кровати. Усадив его, она сама села напротив, на коленях. Можно было бы так же умоститься на кровать, но это не очень удобно в её положении, потому она присела на шерстяной ковёр. Дрого заинтересовано наблюдал за ней, предвкушая продолжение. Жена в последнее время нередко радовала его своей инициативой, но такого она себе ещё не позволяла… Женщина медленно, цепочками поцелуев спускалась вниз… Уделив внимание чувствительным соскам, она принялась путешествовать дальше, где наткнулась на дорожку волос. С такими темпами Дейенерис подбородком наткнулась на возбуждённую плоть… Одной ладонью она обхватила ствол, интенсивными движениями скользя вверх-вниз, вторую же положила на яички. Всё это было неумело в её исполнении, но она старалась… И кажется, Дрого это оценил. С его уст то и дело слетали тяжёлые вздохи и свист с тиснутых зубов. В который раз женщина мысленно поблагодарила подругу за советы. На кончике проступила влага, и женщина аккуратно слизнула капельку… Судя по звуку, который издал мужчина, это было хорошим действием, и потому, одобренная, она обхватила головку пухлыми губами, принимаясь посасывать ту и ласкать языком. Стоны, которые муж обычно старался сдерживать, нежно ласкали слух и подталкивали. Дейенерис уже было хотела полностью вобрать его в рот, но испугалась всё испортить, когда почувствовала резко накатившую тошноту. Сжав покрепче яички и основание ствола, она взяла в рот достаточную длину для того, чтобы головка упиралась в мягкое нёбо, после чего закивала головой. По всему шатру раздались звуки удовольствия. Пальцы мужчины зарылись в платиновые волосы, крепко за них держась, и Дейенерис уже ожидала концовки и тёплой жидкости во рту, но муж неожиданно остановился. Дрого подхватил её и опрокинул на кровать. Видимо, закончить он хотел вместе… Женщина особо против не была, беременность дурно влияла на неё — она очень сильно и (в последнее время) очень часто хотела мужа… Несмотря на сильное возбуждение и скорую концовку, мужчина осторожно ввёл член и также медленно задвигался… Дыхание начало сбиваться и у Дейенерис. В какой-то момент Кхал хотел по привычке подмять её под себя, просунув ладони под ягодицы и сжимая их… Но сильно прижаться к женщине, как раньше, не получалось — округлившийся животик давал о себе знать, потому он отложил эту идею и наоборот привстал на локтях. Продержаться в таком положении удалось недолго… Ещё чуть-чуть, и они разлетаются на тысячу маленьких звёзд, коими Дейенерис называла своего мужа. Мокрые, уставшие и довольные они наслаждались объятиями друг друга, переодически даря поцелуи. В таком тепле и спокойствии Кхалисия забылась беспокойным сном…***
Как и обещал Дрого, они будут мстить. Он устроит им войну, никто не посмеет больше покуситься на его жену и сына! Тысяча жеребцов и их наездников выехали тем утром, наступая на мелкие сёла и внушительные города. Равнодушным взглядом Дейенерис смотрела, как горят дома, как летят головы с плеч… Муж вёл себя точно так же — абсолютно спокойный, попивающий вино. В глаза бросилась картина кричащих женщин, когда в тех безжалостно вбивались потные мужчины. Столько событий, но ещё одна сцена не смогла проплыть мимо неё… Ребёнка, ещё совсем птенчика, били кнутом. У Дейенерис, как у будущей матери, должно было что-то ёкнуть в груди… но она, как ни странно, продолжала за этим наблюдать. Когда она решила ещё раз наведать своего мужа, то тот почему-то был в крови… Женщина кричала и просила позвать лекаря, но… никто не шёл на помощь. Лишь женщина, которую, как видела Дейенерис, насиловали, подошла к ней… Кхалиси откуда-то знала, что это ведьма, но разрешила ей помочь своему мужу. Наверное, от безысходности. Не поняла как, она оказалась в шатре. Горькие слёзы дорожками стекали по щекам… Женщина никак не могла успокоиться. Не менее добивали слова мужчины, который являлся правой рукой её мужа. Он обвинял её во всех человеческих грехах и чуть ли не слюной брызгал, как так можно было — подпустить врага (к тому же колдунью!) к их вожаку. От всех этих переживаний и тумана в голове, у Дейенерис разболелся живот. После этого потекли часы адских мучений… Возле неё кружилось куча женщин и отовсюду раздавались голоса. Когда ей, наконец, дали ребёнка, она поняла — жизнь кончена… И вот она стоит на обрыве и смотрит на мир мёртвым взглядом, таким же пустым, как и у её мужа. Он, как и хотела Дейни, живой. То есть дышит и кровь течёт по его жилам. На этом, пожалуй, всё. Чешуйчатое существо… вновь задёргалась на руках женщины. Ребёнок родился уродом. Именно так его прозвали знахарки. Слёзы, которые казалось были выплаканы, вновь брызгнули с глаз. Он мёртв. Она больше никогда не услышит его сильного голоса, мысли… и не увидит ухмылку, когда в очередной раз скажет что-то глупое или неправильное на его языке. Так же, как и на этом языке он никогда больше не произнесёт: «Луна моей жизни…»***
— Луна моей жизни… — послышался такой родной голос. — Жизнь моя… Женщина рассеянно, всё ещё не отошедшая ото сна, уставилась на мужа. А точнее на его обеспокоенное лицо. Когда ей принесли чай на основе трав и она вновь была укутана в тёплые, крепкие объятия, Дейенерис облегчённо выдохнула. Блаженная улыбка расплылась на лице, и она вновь себя почувствовала маленькой и защищённой. Гнев господний, какой же бред ей приснился… Бред, но осознание этого приходит только после пробуждения. Хотя если это сон про близких тебе людей, то каким бы глупым и нереалистичым он не был, но тяжёлый осадок обязательно остаётся… Дейенерис сразу поняла по взволновонному лицу мужа, что просто так её не оставят и этот «бред» ей придётся разделить… Но он её слушал внимательно и ни разу не перебил. По правде, женщина осознавала, что это не более, чем её переживания. Она просто слишком долго думала обо всём этом перед сном. — Дрого, — позвала она мужа, найдя в себе силы попросить его об этом, — ты действительно хочешь войны? В небесно-голубых глазах плескалась надежда, и если раньше Дейенерис была помешана на своём желании жить в замке, то сейчас единственное, о чём она желала, так это покой. — Луна моей жизни, ты ведь знаешь, что они этого заслуживают, — нахмурился мужчина, не понимая свою жену. — Я знаю, солнце моё и звёзды, но тебе не кажется, что это знак?.. Увидев непонимание в тёмных глазах, Дейенерис продолжила: — Жизнь моя, у нас скоро появится дитя… Жеребец, который покроет весь мир. И не разумно ли будет, чтобы наш мальчик рос в спокойствии? Не в чужой крови и боли, понимаешь? У Дрого, кажется, было своё виденье ситуации, но женщина не позволила себя перебить и решила закончить свою мысль. — Сейчас у нас родится мальчик. Но, если Бог будет к нам милостив, у нас также родится и девочка. Как думаешь, какое будущее может поджидать наших детей, если мы возьмём на себя такой грех? — беловолосая сразу распознала недовольство на лице мужа и уже знала, что он может заявить на этот счёт. — Нет, Дрого… Ты не сможешь всю жизнь их защищать! И точно так же, как ты напустишь мужчин из племени на женщин, точно так же сможет когда-то расплатиться наше дитё… Кхал примолк и уже ничего не хотел отвечать. Не понятно то ли злой, то ли согласившийся, он вышел из шатра. В своей молчалвой манере. Прошёл, наверное, какой-то час, когда мужчина всё также молчаливо вошёл в их уютное гнёздышко. По прежнему задумчивый, он присел и усадил жену напротив. — Значит, ты не желаешь воевать? — в ответ на это получил кивок. — Хорошо. Я принимаю твоё желание, луна моей жизни. Но у меня тоже есть свои условия. — До тех пор, пока ты носишь моего ребёнка, я не буду тебя волновать. Кровь на этой земле не прольётся. Но, клянусь, если хоть кто-то посмеет побеспокоить наш покой, я бездействовать не стану. Мои дети будут жить в спокойствии и в уважении. Пускай наше племя будет внушать страх и обо мне будут ходить легенды, как о безумце и умалишённом Кхале, но дети будут расти в спокойствии. Как я и обещал, войны не бывать. Ты носишь моего ребёнка. Но когда он подрастёт, я всё-таки сделаю то, что и обещал. То здание и «железный стул» по праву принадлежат ему. Я не намерен создавать кровопролитие, но тот, кто станет у меня на пути, будет наказан. Обычные же люди, не вмешивающиеся в мои дела и в политику, будут жить спокойно. Дейенерис зачарованно смотрела на него, пытаясь переварить сказанные им слова. Глаза заблестели от радости и она потянулась к мужу, даря ему поцелуй благодарности. И всё же ей очень повезло, что Дрого оказался компромиссным мужчиной. — Дейни, — позвал он её по имени, что бывало крайне редко. Она подняла глаза. — Те люди, которые хотели тебе и сыну причинить вред, всё равно будут наказаны. Женщина была с ним согласна, да и не могла просить о большем… Тот монолог, который Кхал Дрого посвятил своей жене, мужчина поведал своему племени. Естественно, без вопросов и лишних объяснений. Тон был приказным и явно дающий понять, что его решение не поддаётся обсуждению. Но один бесстрашный — судя по всему, считающий себя бессмертным — всё-таки нашёлся. — Кхал, которым командует заморская шлюха, уже не Кхал, — прозвучал со стороны грубый говор. Дейенерис знала его. Маго был достаточно близок с Дрого, вот только её не принимал никогда… Прощать подобных слов и оскорбления в свой адрес вождь не стал, потому уже через пару мгновений горло своего ранее верного подданого было перерезанно, а язык вместе с подъязычником вырван наживо. Все те, кто был недоволен решением лидера, замолчали и насмерть похоронили желание перечить.***
В нос проник явный запах дыма, дышать стало тяжелей… Проснувшись, до мужчины пришло осознание происходящего — шатёр горел. Судя по шуму снаружи, это не осталось незамеченным. Но, видимо, обнаружилось всё это не так давно, раз никто не спешит к ним на помощь… Мозг, задыхающийся от дыма, принялся быстро работать. Подхватив жену на руки, он вынес её на улицу. К ним навстречу выскочили мужчины, они же правые руки, и сбежались женщины с распросами, могут ли они чем-то помочь. На них он и оставил Дейенерис, сам раздавая указания по поводу пожара… Когда проблема была устранена, мужчина вернулся в шатёр, где лежала его жена. Та в свою очередь уже очнулась и обеспокоенно оглядывала супруга. — У тебя раны, — подметила она, погладив его по лицу. — Ничего страшного. Заживут, как на собаке, — хмыкнул он в свойственной ему манере. Где-то она это уже слышала… Ах, да. Буквально недавно, когда он получил порез от Маго. Залил внушительную рану вином и пошёл по своим делам… И всё же в гордости мужчинам не унимать. Оставив свою немного кипишную жену отдыхать, Кхал принялся за пару нерешённых вопросов… Одним из них была непонятка с тем, откуда взялся огонь. С чего бы гореть шатру, когда костры были на приличном расстоянии от них, а мужчины были на страже… Почти сразу же этот вопрос решился, когда среди мужчин не доставало одного. Брата Маго. Именно у него была сегодня смена и он сторожил покой своего вожака. «Идиот», — мысленно хмыкнул Дрого. Только идиот мог быть так опроменчив. Решил отомстить за брата? За того, кто посмел оскорбить своего вожака лишь потому, что у него уже были планы на войну? За то, что не нашёл, куда пристроить свой стручок? В любом случае, это уже неважно. Он себя уже похоронил. Этот соплёныш не мог далеко уйти…***
Прошло время после тех страшных событий. У Дейенерис был до неприличия большой живот, который Дрого успел облюбовать и помного раз на день лапал. У них возникало достаточно споров и шуток на сей счёт. От того, на кого же будет похож их сын, и вплоть до оформления детского уголка. После того, как их шатёр сгорел (точнее, большая его часть), нужно было срочно что-то решать. Дрого дал слово, что они перестанут так много путешествовать и попробуют найти себе место. Он и сам понимал, что переселения Дейенерис даются сейчас как нельзя тяжело… Было бы слишком эгоистичным кататься только из своей прихоти. Было решено остановиться недалеко от их прошлого местопроживания. Место, в котором они поселились, очень понравилось Дейни. Да, это был явно не дворец, что был ей когда-то домом, но окружающая природа очень нравилась ей. Всё было зелёным, красивым… Тропинки, кущи ягод и другие живности… Идеально для того, чтобы растить ребёнка. Ещё не сошли окончательно ночные сумерки и птицы завели свою песнь, когда у Кхалисии скрутило спазмом живот. Вот так вот спокойное ранее утро превратилось в переполох. Всё происходило с завидным прогрессом. Женщины сбежались к шатру, из которого уже буквально скоро начали раздаваться крики, заставляющие вожака изводиться. Прошли часы, тяжёлые мучения закончились, и женский крик сменился на детский плач. Почти сразу же после этого Дрого влетел в шатёр. Женщина была вымучена, но это не мешало ей счастливо улыбаться. Мужчина и сам растаял в этой атмосфере и не заметил, как потянул руки к ребёнку. Мысленно он усмехнулся, удивляясь женскому чутью — действительно, сын. Маленький, но уже достаточно крепенький мальчик, имел тёмные волосы; такие же, как и у отца. Глазки разгледеть не получалось, потому что те были закрыты… Но безупречно, малыш был его копией. Неожиданно ребёнок начал шевелить ртом, как рыбка — то открывая, то закрывая его. Дрого это очень посмешило, но решив не морить дитё голодом, положил к материнской груди. Дейенерис очень ласково и осторожно гладила ребёнка, улыбаясь его пухленьким щёчкам. В порыве эмоций мужчина поцеловал женщину, затяжно и очень сладко. — Спасибо, — сказал он на языке своей жены. Дейни расхохоталась, приятно удивлённая таким уважением к ней, а также, что он не забыл это слово… Ему было странно, зачем нужно в языке слово, которое значит восхищение, выражает благодарность… Но, пожалуй, иногда и для дотракийцев нужно это слово. Погладив мужа по щеке, от неё не утаилась отросшая щетина, которая начала превращаться в которкую бородку. После пожара его борода обгорела. Собственно, точно так же, как и добрая часть волос… Дейенерис помнит, как он был зол и расстроен. Она могла его понять, ведь это было его гордостью, а эта коса побывала с ним на многих боях и была подтверждением его опыта. С горем пополам, они подстригли ему сухие, мёртвые концы волос. Бороду же, от которой почти ничего не осталось, он сбрил. И если волосы действительно было жалко, то без бороды Дрого очень даже ей симпатизировал. Сейчас он стал более моложе и оправдывал свой возраст. Ему ведь нет даже тридцати! Задумавшись, Дейенерис в который раз восхитилась своим мужем, и всё-таки он у неё молодец. Быть столь молодым и заработать себе такую репутацию — нужно уметь.***
Рейего уже забылся сладким сном, когда родители тихо шептались и подшучивали друг над другом. Именно так они могли вести себя наедине. Сейчас речь шла о самом же Рейего. Судя по рассуждениям, Дрого намерен быть строгим отцом. Но, конечно же, справедливым… А вот Дейенерис была другого мнения. — Луна моей жизни, — посмеивался он над женой, — такими темпами с нашего мальчика вырастит самая что ни наесть настоящая неженка. Он ведь от твоей юбки не оторвётся! — А с твоими методами, — парировала Мать драконов, — он вырастит хмурым и очень закалённым наказаниями мужчиной… У него абсолютно не будет детства! Дрого закатил глаза от подобной иронии и от того, как с писком поддержали её маленькие дракончики, родившиеся при пожаре. — Жизнь моя, ну почему сразу «не будет детства»? Просто я говорю о том, что ему также придётся многого добиваться самому. Я не позволю ему зазнаваться за мой счёт. В этом женщина с ним отчасти согласна. Дрого своего в жизни достиг, и большую часть через пот и кровь. Она тоже не хотела, чтобы их сын вырос зазнайкой… — Но я всё равно не вижу ничего ужасного в том, чтобы окружать ребёнка любовью и заботой, — была упряма она, не желая признавать поражение. Мужчина тяжко вздохнул, в который раз понимая, что порой разговор с женщиной — это прямое общение с совершенно другим существом из другого мира… — Я понял, — хмыкнул он, — кому-то нужна ещё и дочка, чтобы уж наверняка было на ком выплескивать свою любовь. Со смешками через поцелуй и не очень убедительным отталкиванием Дейни, они слились. Смуглая и бледная кожа, тёмные и светлые глаза… Такие разные, но такие же неразделимые, как ночное небо и луна.