Бороться и искать, найти - и не сдаваться

— Вернон, нет, ты только посмотри на него! Только и может, что крутиться перед зеркалом! — пронзительный голос тети Петунии раскаленным сверлом ввинчивался в разламывающуюся от боли голову Гарри Поттера, тем самым выводя его из ступора, вызванного осознанием, в чье же тело вселилась нежелающая умирать душа. ГАРРИ ПОТТЕР!  — Ах ты, мелкий паршивец, совсем обнаглел, — правое ухо прострелило болью, крепко схваченное пальцами-сардельками. — Зря я послушал Петти. Такие ненормальные уроды, как ты, от пары тумаков не дохнут! Соколовский Кирилл Константинович в прошлом, а ныне Гарри Поттер, слишком долго отходил от осознания, свалившегося на него, и поэтому прозевал приближение главы семейства Дурсль, подпустив его слишком близко к своему и так измученному болью телу. Однако восемнадцать уже прожитых лет, к тому же, прожитых в России, под воспитанием военного, это сила, с которой надо считаться. Пытаясь спасти себя от новых побоев, мозг наконец-то очнулся и стал искать варианты избавления на конкретное сейчас и долгосрочное потом время. Уже видя над собой занесенный кулак, ему, ни разу не пробовавшему кулаки отца (кроме как на тренировках), наконец-то пришел в голову простейший выход.  — Стойте! Если вы посмеете меня еще хоть раз тронуть даже пальцем, гнить вам всем в тюрьме! — вывернувшись из цепких пальцев дяди и едва не оставив в них ухо, с отчаянием воскликнул Гарри. Быстро юркнув мимо опешившей от такой наглости и отпора Петунии поближе к входной двери, он там и остановился.  — Я слышал вас, когда вы разговаривали, и я знаю, что у вас нет документов на мою опеку. Так что если я сейчас выбегу в эту дверь и дойду до любого места, где работают люди, то полиция и социальная опека будут здесь уже через десять минут! А я не буду молчать, я скажу правду и еще немного про все! И про то, что вы не даете мне есть, и про побои, и про работу, а еще про то, что когда тети Петунии нет дома, дядя Вернон снимает штаны и сует мне свою штуку в рот. А когда я не хочу этого делать, он меня за это сильно бьет.  — Ах, ты, мерзкое, ненормальное отродье! Ты совсем обнаглел, еще смеешь угрожать нам?! Забыл, что ты здесь живешь только из-за нашей доброты?! Твой отец-алкаш сбил насмерть человека, его счастье, что сдох там же, а твоя мать-шлюха умерла под ножом очередного клиента! А ты сам…  — А я лорд, по праву крови, рождения и титулу. Мой отец был лордом, моя мама была его женой и истинной леди, и умерли они, спасая мне жизнь. И живу я у вас не из милости, а потому что вам нужен был бесплатный раб и боксерская груша. Да еще, скорей всего, вы получаете деньги на мое содержание, но тратите их на себя и своего Дадличку. А это, вообще-то, тоже уголовное преступление. И все это тянет на немалый тюремный срок для вас обоих, а вашего Дадли отправят в приют! Лицо Вернона Дурсля было уже не просто красным, оно побагровело, глаза налились кровью, и вид его на данный момент был поистине ужасен. Сейчас ему было наплевать на все. Все, чего он хотел в данный момент, это схватить мальчишку и бить, бить, бить его до тех пор, пока в этом тщедушном теле не останется ни одной, даже самой маленькой, целой косточки и ни одной капли крови. Однако Петуния Дурсль была умнее своего супруга и сумела увидеть то, что ускользнуло от его взгляда. Ум и решимость, светившиеся в глазах ее племянника, которых не было еще вчера. Именно эти новые глаза и убедили ее, что мальчишка, не задумываясь, выполнит свою угрозу. Так что, надо было договариваться, ведь что мешало Гарри так и сделать сразу же? Значит, ему тоже выгоден договор, а не их с Верноном тюремное заключение. Но пока надо остановить мужа, пока он еще больше не ухудшил их и так шаткое положение.  — Вернон, довольно! Иди, остынь, умойся и приходи на кухню, — этот тон был так не свойственен его верной, послушной Петти, что остановил Дурсля быстрей, чем что-либо еще.  — Но, Петти, этот щенок… — Дурсль начал, было, возражать, удивленно уставившись на жену, и был оборван взмахом руки.  — Вернон, сходи умойся и приходи на кухню. * * * «Совет в Филях, блин», — оглядывая получившуюся композицию, подумал теперь уже Поттер. Нет, не такой, конечно, но похожий. На простой английской кухне, за обыкновенным обеденным столом сидели с одной стороны Вернон и Петуния Дурсль, а с другой — Гарри Поттер, подложивший на стул несколько книг, чтобы видеть сидящих напротив.  — Выкладывай поживей, что там у тебя, щенок! — недовольно рыкнул мужчина. Он и рад был бы выбить из мальчишки дурь, однако непривычно тихая и напряженная Петти останавливала этот порыв. Это было странно, непривычно и поэтому вызывало опасения, пока что сдерживающие садистские наклонности Вернона.  — Вы здесь, чтобы договориться со мной. Нет, не перебивайте меня. Сначала вы выслушаете все, что хочу сказать вам Я, потом я выслушаю вас. Итак. На протяжении нескольких лет вы всячески издевались над вверенным вашей опеке ребенком: голодовки, избиения, рабский труд и сексуальные домогательства. Сидите, дядя, и молчите. Как я уже говорил раньше, все это противозаконно и тянет на немалый тюремный срок. Однако есть несколько причин, по которым мы можем договориться. Первая: мне выгодно оставаться под вашей крышей. Вторая: у меня есть рычаг давления на вас. Третья: я знаю, кто я, но у меня нет знаний о том, что делать и как с этим обращаться. Из третьей причины вытекает четвертая: мне необходимо научиться управлять своей силой. Я знаю, у кого искать помощи и совета, но мне пока не стоит показываться на глаза своему сообществу. Ведь был же кто-то, достаточно влиятельный, чтобы запихать меня, волшебника и лорда, к людям, так ненавидящим магию.  — Мои действия выглядят так: я навещаю банк, где сейфы моего отца, выясняю, какое у меня финансовое положение и, исходя из него, планирую дальнейшие действия. Ваши действия следующие: вы освобождаете от барахла вторую комнату, ставите там нормальную мебель, и я переезжаю туда. Также ваш сын больше меня не замечает — я для него невидимка. Я нормально питаюсь, если на то будет МОЕ ЛИЧНОЕ ЖЕЛАНИЕ, помогаю по дому. Никакого крика, голодовок, ругани, побоев и приставаний ко мне. Как только будет нарушен любой из пунктов, соглашение тут же аннулируется. Вопросы?  — Не много ли ты хочешь, пацан? И то тебе, и это, с чего мы должны тебе подчиняться? — Дурсль был недоволен. При всех своих садистских замашках дураком он не был и понимал, что все, сказанное здесь, действительно пахнет тюрьмой. Однако и сдаться просто так, на милость того, в ком привык видеть не человека, а свою личную вещь, ему было невмоготу.  — Все зависит от вас. Если вы правильно себя поведете, то не только останетесь живы, но и будете с прибытком.  — Угрожаеш-ш-шь?!  — Нет, просто объясняю сложившуюся ситуацию. Судя по всему, вы своим поведением должны сделать за кого-то всю грязную работу — не просто сломать меня, но растоптать любые попытки думать и действовать самостоятельно.  — Что-то ты больно уж поумнел и словами такими умными швыряешься. А откуда мне знать, что это именно ты, мой племянник Гарри Поттер? Я знаю, что вы можете становиться другими людьми. Откуда мне знать, что этого не произошло? — Петунии было известно о мире магии все-таки побольше мужа, и ее вопрос в связи с так резко изменившимся поведением племянника был вполне логичен. «Вот же настырная тетка! Какого она задает такие неудобные вопросы? Ладно, будем надеяться, что ее знания поверхностные».  — Тетя, сколько мне лет, можете сказать?  — Я была права, ты — не Гарри Поттер!  — Тетя, за все годы, что я у вас живу, вы ни разу не праздновали мой день рождения. Откуда мне знать, сколько мне сейчас лет? И потом, это не праздный вопрос. «Ага, не праздный — это вопрос жизни и смерти!».  — Семь.  — Объясняю. Я не чистокровный маг, иначе бы ваше обращение со мной убило вас при первом же ударе. Но и той крови, что есть, хватает для защиты. Например, после вчерашних побоев я умер. Да, да, умер. Но сила вернула душу на место. До этого моя магия не позволяла мне умереть, лечила мои повреждения, но после клинической смерти равновесие сместилось. Сила ощутила смерть своего носителя, поэтому в целях обеспечения большей безопасности кровь моего чистокровного отца разбудила более взрослый уровень сознания. Не знаю, как объяснить более понятно, но если совсем просто — у меня, благодаря вашему воспитанию, мозги восемнадцатилетнего. «Во наворотил! Хотя вроде все логично связал. Но семь лет! Это уму непостижимо! Я подумал, что мне максимум шесть! Как таких „воспитателей“ земля носит! Старик, я тебя уничтожу. Нет, не убью! Ты будешь жить, но будешь жалеть о каждой прожитой тобой минуте! Клянусь!»  — А что ты там говорил о нашей выгоде? — раз нет возможности уничтожить, то можно попытаться извлечь пользу. Уж что-что, но деньги Вернон любил едва ли не с той же силой, что и чужие боль и страх.  — Выгода. Кто о чем, а вшивый о бане. Сначала надо уточнить кое-что, потом и скажу. И, тетя, сделайте уже что-нибудь с этим запахом, как будто суп прокис.  — У меня не бывает прокисших продуктов!  — Ладно, хватит болтологии. Я сейчас иду в душ, потом ем, а вы, тетя, за это время приобретете мне НОВУЮ одежду и обувь моего размера, не забудьте про белье и носки, в волшебный банк ведь идем. И еще, необходимы два широких длинных плаща с глубокими капюшонами, один на вас, второй — на меня. Их можете поискать в прокатах карнавальных костюмов. И, тетя, дядя, давайте обойдемся без глупостей. * * * Быстро все это не получилось, так что в «Дырявый котел» две фигуры, закутанные в плащи с глубокими капюшонами, входили уже около пяти пополудни. И тут же выяснилось первое препятствие — проход на Косую Аллею мог открыть только маг. Высокая фигура дернулась, было, к выходу, однако маленькая, однозначно принадлежащая ребенку, дернув за рукав, ее остановила. Еще раз дернув за плащ, маленькая фигура заставила наклониться высокую и что-то неслышно прошептала. Высокая фигура несколько секунд поколебалась, но потом, все же, подошла к бармену, наклонившись над стойкой и опершись одетой в перчатку рукой, сложенной лодочкой, что-то прошептала. Распрямилась и отошла от стойки, что-то на ней оставив. Но это мог бы заметить только очень быстрый взгляд, так как это что-то исчезло едва ли не быстрее, чем было показано. С тяжелым вздохом бармен вышел из-за стойки и прошел на задний двор. Постучав там по стене тупика определенным образом, отчего кирпичи пришли в движение, складываясь в арку прохода, он буркнул «Вот» и вернулся в бар, не обращая больше внимания, что очередные магглы потеряли в Косой Аллее. Более высокая фигура все время притормаживала или вообще останавливалась при виде каких-то диковинок, однако маленькая волокла ее вперед с упорством бульдога, не давая нигде останавливаться. Не сказать, чтобы они не привлекали внимания, однако серьезных опасений они не вызывали, да и поведение.… Так себя могут вести только магглы, впервые попавшие в волшебство. Цель вырисовалась быстро — гоблинский банк. Быстро войдя внутрь и без очереди, ввиду отсутствия таковой (все-таки пять вечера, что вы хотели), пройдя к стойке, попросили встречи с управляющим делами рода Поттер. Через несколько минут к ним вышел немолодой гоблин. Что он немолод, не было так уж сильно заметно, однако это чувствовалось в самом его поведении, голосе, манере держать себя и уважении со стороны администратора.  — Добрый вечер. Могу я узнать, кто просил встречи со мной? — слегка склонив голову в поклоне, спросил он.  — А можно где-нибудь, где никого нет? — раздался тихий шепот со стороны маленькой фигурки.  — Следуйте за мной. Развернувшись, гоблин прошел по коридору вглубь здания. Идти пришлось несколько минут, и, наконец, они вошли в кабинет. Присев в кресло, гоблин еще раз спросил:  — Слушаю Вас.  — Мое имя — Гарри Поттер, и я хотел бы с Вами поговорить, — с этими словами маленькая фигура сбросила плащ на кресло. Освободившись от него, мальчик приподнял волосы со лба, показывая знаменитую отметину.  — А Ваше сопровождение? Мы не можем посвящать в дела людей, не являющихся кровными родственниками, если только это не обусловлено заранее, — гоблин был заинтригован такой таинственностью.  — Нуу, у Вас, наверное, есть комната, где сопровождающие могут подождать, почитать чего-нибудь? Быть не может, чтобы не было.  — Разумеется. Вас сейчас туда проводят, — с этими словами гоблин позвонил в колокольчик, стоящий на столе, и не прошло и минуты, как в дверь вошел еще один гоблин. — Проводи спутника юного господина в комнату ожидания и подай ему чай и развлекательную литературу. Когда тетя Петуния вышла, и они остались одни, Гарри спросил:  — Сэр, простите, но как Вас зовут? А то это неудобно — нам предстоит разговор, а я не знаю, как к Вам обращаться.  — Меня зовут Граххук, молодой человек. Для своего возраста и окружения, Вы весьма вежливы и воспитаны. Присаживайтесь, раз уж вы здесь, нам предстоит долгий разговор.  — Спасибо. У меня есть масса вопросов, так что я даже растерян и не знаю, с чего вообще начать этот разговор.  — Не волнуйтесь так, вы получите ответы на все, что зададите, — улыбнулся Граххук, видя волнение мальчика. — Давайте начну я, с самого простого.  — Ваше имя Габриэль Синклер Ангелос Лилиан Эльрик Моран Поттер, вы ро…  — Подождите, подождите, а как же Гарри Джеймс?  — Гарри, подождите, дослушайте, я все Вам объясню. Дело в том, что по какой-то причине Ваши отец и мать абсолютно при всех называли именно так: Гарольд Джеймс Поттер. Однако в Ваше свидетельство о рождении вписаны эти имена, что я назвал только что. К нему прилагается запечатанный конверт, так что разгадка находится, скорей всего, там. Вы родились 31 июля 1980 года. Вашего отца звали Джеймс Александр Поттер, а маму Лилиан Поттер, в девичестве Эванс.  — Мама и папа мертвы. Кто теперь мой опекун?  — Вашим неполным магическим опекуном является директор Хогвартса, магической школы Англии, Альбус Вулфрик Персиваль Брайан Дамблдор.  — Подождите. Во-первых, что значит «неполный магический»? А во-вторых, кто тогда мои тетя и дядя?  — Дело в том, что в завещании Ваших родителей на случай их смерти был обозначен совсем другой опекун. Но в связи с некоторыми обстоятельствами выполнять свои опекунские обязанности он не смог. Однако же, он не отказывался от них, и опекунство с него тоже не снимали. Неполный именно поэтому. А директор стал Вашим опекуном из-за магического контракта, который автоматически заключается самой магией между новорожденным волшебником и Хогвартсом. Ваши дядя и тетя не имеют к Вам никакого отношения. Они магглы, а магглы не имеют права воспитывать мага, являющегося последним в роду. Их опека незаконна. Так же, как и ваше проживание у них.  — Даже так? А что по поводу моего финансового положения?  — Ваш отец был богат, и Вы — его единственный наследник всего. Общее состояние Вашего рода примерно девять миллиардов галеонов. В эту сумму входит стоимость земельных угодий, домов, вилл, коллекций драгоценностей и все отдельные денежные счета. Фамильная библиотека и собрание артефактов в этот перечень не входят. Но зато туда входят несколько маггловских предприятий, пакет акций и других ценных бумаг. Это касается английского сейфа, как основного. Счета есть еще в восьми зарубежных филиалах, их общая сумма чуть больше трех миллиардов.  — Чем я могу распорядиться в данный момент?  — На данный момент Вам доступен только ученический сейф. Этот сейф имеет несколько функций. Самая простая — это оплата Вашего обучения в школе, покупка школьной одежды и принадлежностей. Вторая — это оплата Вашего достойного содержания в случае проживания у опекуна. Третья: Вы наследник древнего богатого рода, а следовательно, можете пожелать попробовать начать собственное дело, дабы приумножить фамильный капитал. Так вот, стартовый капитал берется из ученического сейфа.  — Да, ваш магический опекун ежемесячно снимал пятьдесят тысяч галеонов на ваше содержание. Предвосхищая ваш вопрос — один галеон равен пяти фунтам стерлингов.  — Один к пяти, это получается … фига себе! Он что, каждый месяц снимал двести пятьдесят штук на мое «содержание»?! Это сколько денег в ученическом сейфе?  — Юноша, я назвал только основные функции сейфа, но их много. Лечение, карманные расходы, ссуда или кредит кому-то на ваше усмотрение, свадьба, крупная выгодная покупка или сделка, именно поэтому счет достаточно велик. На момент смерти Лорда и Леди Поттер там было ровно два миллиарда.  — Могу ли самостоятельно пользоваться сейфом?  — Конечно. Однако только если у вас есть ключ от него. Нет, милорд, у Вас его сейчас нет, он находится у вашего опекуна. Но, — тут гоблин скупо улыбнулся, — Вы можете воспользоваться чековой книжкой и бездонным кошельком. Войти в сейф и взять из него артефакты или книги за отсутствием ключа Вы не можете, но воспользоваться деньгами — да. Но прежде всего, Вы должны доказать свое происхождение и право на имя.  — Это был мой следующий вопрос. Заодно хотел спросить, у вас можно сделать проверку на кровь. Ну, там волшебные существа, потерянный род… — мальчик смущенно поерзал в кресле. — Понимаете, я ведь вообще ничего не знаю ни о себе, ни о родителях. О том, что я маг, узнал случайно, из ссоры моих дяди и тети. И потом, они говорят, что я маг, но я ничего такого не чувствую. Может быть, это вообще какая-то ошибка.  — Такая процедура проводится в обязательном порядке, ведь если наследник оказывается сквибом — это волшебник без магии, — то в его распоряжении, по завещанию одного из Ваших предков, остается только ученический сейф. Основное состояние блокируется до появления в роду полноценного волшебника, — с этими словами гоблин позвонил в колокольчик, стоящий на столе. Буквально через несколько секунд дверь открылась, и в кабинет вошел еще один гоблин. Отдав ему какие-то распоряжения на незнакомом языке, Граххук опять посмотрел на мальчика.  — У меня еще вопрос. Вы так явно выделили голосом Лорд и Леди Поттер, что это значит?  — Это относится к культуре и традициям магического мира. Есть помолвка, обручение и брак. Они могут быть как светскими, так и закрепленными магически. Когда Ваш отец сделал предложение Вашей матери, он не подтвердил помолвку магически. Она была светской. После знакомства будущей невестки с родителями жениха, она была одобрена, и после этого начата подготовка к заключению магического брака. Полного магического брака. «Полная» обозначает не просто подтверждение магией согласия. Это целый комплекс обрядов, ритуалов и чар, как светлых, так и темных. Они призваны не заменить кровь невесты, нет. Этот вид брака очень редок нынче среди чистокровных магов, к каковым и относились Ваши бабушка и дед.  — Полный магический брак вводит невесту в род жениха, делая ее не просто супругой наследника, а равной ему. Этот обряд подчиняет Леди родовую магию, артефакты, Дары и Наследия, даже родовую библиотеку. Таким образом, Наследник, рожденный в таком браке, обладает более высоким уровнем силы и легче входит в собственное наследие.  — Однако, с любой хорошей стороной, есть и не очень. Такие браки чреваты. Прежде всего, в них не предусмотрен развод. И измена в них тоже невозможна. Никак. Также, если один из супругов умирает до достижения Наследником совершеннолетия, то второй остается жив, привязанный к ребенку узами родства, крови и магии. Вступить в повторный брак также не может: ни в магический, ни в светский. Узы первого брака не позволят. Если же Наследник совершеннолетний, то второй супруг умирает через три дня после первого.  — Я понимаю, что мои вопросы несколько сумбурны, — Гарри потер лицо ладонями, — но у меня полностью отсутствуют какие-либо знания о культуре, да и вообще о магическом мире.  — Это не страшно, юноша. Главное, у Вас есть желание узнать, а среди магглорожденных и полукровок оно, к сожалению, в основном отсутствует. В этот момент, после короткого стука, дверь открылась, и в нее вошел давешний гоблин, неся довольно старый на вид сундучок. С коротким поклоном поставив его на стол, тут же вышел.  — Ну, что, молодой человек, приступим? Откинув крышку, Граххук по очереди извлек из него несколько предметов: свиток пергамента, матово-черный нож с острым кончиком, чашу и несколько флакончиков. Выйдя из-за стола, вытащил из недр одного из шкафов треногу и установил на нее чашу. На специальном каменном (!) листе под чашей разжег огонь и тут же что-то туда сыпанул из одного из пузырьков. Пламя стало насыщенно-зеленого цвета и вытянулось тонкой иглой, острым кончиком касаясь дна чаши по центру. Поманив мальчика, взял его за левую руку и вытянул над чашей. Откупорил еще один флакончик и щедро плеснул на предплечье, после чего, что-то приговаривая, растер плоской стороной ножа вылитое от запястья и почти до локтя. Быстро провел ножом по запястью и слегка повернул руку, чтобы кровь быстрее капала в чашу. Дождавшись, когда крови наберется почти с пригоршню, быстро подал Гарри полотенце, а сам начал лить и сыпать в чашу что-то в одном ему ведомом порядке и количестве. Это было таинство, от которого невозможно было оторвать глаз. Одно дело, слушать бубнеж над ухом брата, с тоской ожидая, когда же он отвяжется от него с этой ерундой, и думая о своих реальных проблемах. И совсем другое — наблюдать это воочию, самому став сказкой. Между тем, минут десять спустя, гоблин закончил свои манипуляции.  — Покажите Вашу руку, юноша, — обратился Граххук к завороженному зрелищем мальчику. Моргнув и нервно хмыкнув в ответ своим мыслям, тот мотнул головой, отгоняя все лишнее сейчас, и отнял полотенце от запястья. Там была только чистая розовая кожа с чуть заметной ниткой шрама, как будто недельной давности. Не было и синяков: ни старых, ни новых, щедро украшавших руку до этого.  — Ого! — Гарри покрутил ею перед собой. — Это как?  — Ну, мы же не можем позволить своим клиентам истечь кровью, — гоблин слегка приподнял бровь. — Это зелье для того и предназначено: закрывать нанесенную рану и снимать с кожи все, что может привести к искажению зелья. Оно готово, и мы можем приступать к проверке. Вернувшись за стол, гоблин взял свиток и аккуратно его развернул. Там оказались два листа.  — А зачем два?  — Гарри, у Вас два родителя, и проверка идет по обеим линиям.  — Вы это так сказали, будто их у меня может быть три! — фыркнул мальчишка.  — Это магический мир, — Граххук серьезно взглянул на Гарри. — Здесь возможно то, что магглы считают лишь сказками. В том числе и три родителя. Смутившись в начале отповеди и вытаращив глаза на последних словах, Гарри открыл было рот, но тут же закрыл, так ничего и не сказав. Распрямив листы и прижав их в уголках, чтобы не сворачивались, гоблин наклонил чашу над первым пергаментом и накапал на весь лист в шахматном порядке алой, отсвечивающей серебром, получившейся жидкостью. После чего отставил чашу в сторону и тем же ножом распределил капли по всему листу.  — Еще раз вашу руку, — она была протянута ему без всяких колебаний. — Сейчас я проколю Вам палец, и Вы должны, как только капля крови упадет на пергамент, сказать «Отец», — проинструктировал Граххук Поттера. Сосредоточенно кивнув, Гарри даже не дернулся на небольшой укол боли, отслеживая нужный момент.  — Отец! — как только капля коснулась пергамента, практически выкрикнул Гарри. Тут же с пергаментом начались метаморфозы, но пронаблюдать их ему не дали, повторив процедуру со вторым листом. На первом пергаменте, поблескивая алыми с серебром чернилами, вилась изящная каллиграфическая вязь, занимающая весь лист.  — Итак, посмотрим. Что ж, никаких неожиданностей, все, как и ожидалось. Ох, ты! — как уже сообразил Гарри, подобное проявление эмоций не свойственно этой расе, так что данный возглас сулил дальнейшие неприятности.  — Что там?!  — Даже не знаю, хорошо это, или плохо. Когда-то давно, тысяч пять лет назад, среди магов было увлечение увеличивать свой магический потенциал не за счет браков с волшебными народами нашего мира, а за счет призванных из-за Грани мира. Однако после трех полностью уничтоженных родов вышедшим из-под контроля созданием это было запрещено.  — Данный пергамент показывает наличие у Вас в роду, правда давно, почти три тысячи лет назад, одного из таких призванных. Кровь запечатана и спит, но возможность ее пробуждения есть у каждого поколения при вхождении в Наследие.  — Это сулит мне какие-то неприятности в данный момент?  — В данный? Нет.  — О проблемах будущих я буду думать, когда они нагрянут. Сейчас меня заботят проблемы нынешние.  — Вы удивительно умный и рациональный ребенок для своих лет, — одобрительно посмотрел на него Граххук. — Тогда продолжим. Взяв в руки второй пергамент, он посмотрел, что написано там.  — Что ж, а здесь я Вас вообще ничем не порадую. Ни потерянных родов, ни странных семейных связей и линий. Ваша мама чистокровнейший человек, без малейших признаков магических предков.  — И зовут меня…  — Зовут Вас Габриэль Синклер Ангелос Лилиан Эльрик Моран Катани Ле Ста Каданга, лорд Поттер. -??!  — Насчет имени смотрите разгадку в конверте, я не в курсе, а такая длинная неанглийская фамилия — результат вливания нескольких зарубежных родов. Вы не их наследник, существуют прямые, да и родство весьма отдаленное. Все, что у вас от них есть, это фамилии.  — Теперь по существу. Какой суммой я могу распоряжаться?  — По чековой книжке, которая оформляется без ключа — любой, в пределах суммы сейфа.  — Можно ли как-то ограничить суммы, которые изымает мой, — тут Гарри весь скривился и почти выплюнул, — «опекун»? Но так, чтобы инициатива исходила не от меня. Да и вообще, сделать так, чтобы о моем визите сюда было неизвестно?  — Это тоже не составляет проблем.  — Если мне нужны маггловские деньги, что мне делать?  — В этом случае Вы вписываете в книжку необходимую Вам сумму в фунтах стерлингов, с Вашего счета снимается сумма в галеонах, равная текущему обмену. После чего деньги поступают на счет вашего дяди, так как, проживая у маггловских родственников, Вы считаетесь там несовершеннолетним.  — Есть ли какая-нибудь возможность исправить мне плохое зрение? — задал волнующий его вопрос Гарри. — У меня столько планов, но слепота все их рубит на корню.  — Да, есть. Правда, это зелье дороговато для простых магов, его стоимость около тридцати тысяч галеонов, слишком редкие ингредиенты, однако Вам оно вполне по карману.  — А где, у кого, и как его можно купить?! — непривычный к физическим недостаткам Кирилл очень тяжело переносил немощь тела Гарри Поттера. — И заодно что-нибудь от синяков, боли, переломов и кровотечений. Очень внимательно посмотрев на нетерпеливо ерзающего в кресле напротив ребенка, гоблин пожал плечами:  — Вы можете все это приобрести у нас.  — Отлично!!! — Гарри аж задохнулся от восторга, — тогда, может, у вас можно купить еще и магическую литературу, чтобы не быть неучем?  — Нет, это в книжный, но мы можем прислать Вам каталог, и Вы самостоятельно выберете себе все, что Вас заинтересует.  — А потом как?  — Вышлете нам список, и мы перешлем Вам выбранное. Опять позвонив в колокольчик, Граххук что-то негромко сказал вошедшему гоблину, который тут же вышел.  — Есть ли еще какие-то вопросы с Вашей стороны, на которые я могу ответить? — гоблину был интересен этот ребенок, пришедший с магглой, весь в синяках, но без проблем поддерживающий взрослый уровень беседы и не запинающийся на сложных словах и понятиях.  — Наверное, пока нет. Сначала мне надо обдумать все сказанное здесь, потом кое-что почитать, а потом уже спрашивать. Хотя нет, один вопрос есть. Почему здесь так странно пахнет?  — Пахнет?  — Да. Сначала я думал, что это у тети где-то скис суп. Ведь, когда мы вышли из дома, запах пропал. А вот когда мы подошли к тому пабу, он вернулся с кучей других. Я не обратил бы внимания, все-таки паб ведь, но там были запахи, которые в таком месте встретить не ожидал.  — А когда шли по Аллее и здесь, в банке, Вы что-нибудь чувствовали?  — Да. Там, в фойе, пахнет потом, старыми носками, нафталином, морозным утром и одуванчиками.  — У меня в кабинете есть какой-нибудь запах?  — М-м-м-м… Чернилами, книжной пылью и плесенью, как в сыром подземелье.  — Примите мои поздравления, юноша. Магия в наше время не часто одаривает нынешнее поколение. Запахи, что вы чувствуете — это запах окружающей Вас магии. Ваш мозг проводит какие-то свои личные ассоциации, и Вам их надо понять. А сам запах…. Смиритесь с ним или научитесь, как бы, игнорировать, но не пытайтесь избавиться от этой способности — лишние козыри Вам не помешают. В этот момент вернулся гоблин, которого Граххук посылал за зельями, принеся плоскую шкатулку в три ладони длиной и в ладонь высотой. Еще он принес толстую книгу, похожую на телефонный справочник, лежащий на тумбочке в коридоре дома у Дурслей.  — Прошу, Ваши зелья и каталог. А также чековая книжка. Открыв один из ящиков стола, гоблин достал оттуда почти такую же, как у дяди Вернона, чековую книжку, только густо-черного цвета с алым и золотым тиснением. Записав что-то в один из своих журналов, Граххук чуть улыбнулся и попросил, беря в руки все тот же черный нож:  — Вашу руку. Опять проколов палец, он позволил нескольким каплям крови упасть на корешок, где они впитались, не оставив никаких следов. Открыв еще один ящик стола, он достал бумажник того же цвета, что и чековая книжка, на который так же несколько раз пришлось капнуть кровью.  — Это кошелек на мелкие расходы, — пояснил Граххук свои действия. — Здесь два отделения: для галеонов и маггловских фунтов. И кошелек, и чековая книжка привязаны к Вам, так что ни украсть, ни потерять их невозможно.  — А это заказанные Вами зелья. Вот это, — он приподнял один из флакончиков из бархатного гнезда, — зелье для коррекции зрения, — флакончик загадочно мерцал живыми лентами серебристого тумана.  — Выпейте перед сном на полный желудок, а на следующий день постарайтесь не нагружать зрение. Остальные просто пейте по мере надобности, они все подписаны. Зелья уже разделены на порции.  — Благодарю Вас! — захлопывая крышку и засовывая все в прихваченную из дома сумку, воскликнул Гарри. — Мне уже пора, а то тетя, наверное, уже с ума сходит.  — Пойдемте, я провожу Вас до входа. Кстати, на выходе из Косой Аллеи просто произнесите: «Мне надо выйти», и проход откроется. * * * «Сынок, маленький, если ты читаешь это письмо, значит, нас с папой уже нет в живых. Идет война, и случайности неизбежны. Слушайся Сири и не доверяй Дамблдору. Он очень опасен, несмотря на свой вид доброго дедушки. Мы постарались предусмотреть все варианты, но если чего-то не учли, не держи на нас зла, мы старались. Сын, не слушай маму, мы тебя очень любим, правда-правда. Я думаю, ты попадешь в Гриффиндор и станешь таким же непобедимым ловцом, как и я. Не слушай папу — он такой же шалопай, как и Сири, оба без царя в голове. Наверное, ты удивлен, узнав свое имя, и хочешь узнать, откуда оно. Еще когда я была беременна тобой, Дамблдор уже называл тебя Гарри Джеймс, как будто это его ребенок, и он имеет право дать тебе имя. Я пыталась отговориться, но он так мягко и вместе с тем сильно давил на нас с Джеймсом, что мы замолчали. Но когда ты родился, мы назвали тебя так, как хотели, а старику позволили считать, что поступили по его воле. Габриэль — что бы ни говорили, я горжусь тем, что я человек, и прошу воина Господа нашего распахнуть над твоей головой свои крылья, став защитником тебе. Синклер — твоя мама вечно что-нибудь придумает, на самом деле ты такой хорошенький, что когда вырастешь, все девчонки и парни будут твои. Ангелос — да, согласна, красивый. Но Джеймс, красивый, как ангел, а не как грех! Лилиан — ай, больно же! Когда у тебя будет дочь, назови ее этим именем, ладно? Эльрик — это имя одного из твоих предков. Мужик был!!! Пусть его имя даст тебе его мужество, гордость, характер и удачливость, о которой в семье до сих пор легенды ходят. Моран — это старое имя, сынок, пусть оно укроет тебя туманами, отведет беду мороками. Мы с мамой любим тебя, сын. Расти таким, чтобы не было стыдно ни тебе перед самим собой, ни твоим детям за тебя. А мы с мамой будем любить тебя любым». В такси по городу ехали двое, женщина, севшая на переднее сиденье и маленький мальчик, сейчас что-то читавший на заднем сиденье. Вот он медленно сложил все обратно в конверт, который засунул в сумку, лежавшую на его коленях, и отрешенно уставился в окно. «Данька, братишка, половинка моя, где ты? Мы ведь всегда были вместе, а сейчас я стараюсь не задумываться, что ты мог остаться там, на полу рядом с отцом. Мне хочется умереть от одной мысли об этом. Это была твоя мечта, не моя, очутиться здесь. Всего семь лет, а проблем больше, чем во взрослой жизни там. Я не имею права сдаться и опустить руки, ведь ты тоже можешь быть кем-то из героев. Мне просто надо стиснуть зубы и идти вперед, готовясь к встрече. Если бы ты умер, я бы знал, но моя душа молчит, мне просто надо подождать, и мы обязательно встретимся».