Бороться и искать, найти - и не сдаваться

- Уф, Гарри, ну и напугал ты меня! Кто же мог подумать, что ты свалишься в обморок, как какая-нибудь девица? – Сириус сидел на краю постели своего пришедшего в сознание крестника, и делился своими впечатлениями о первом знакомстве. Длинные темно-каштановые кудри, темно-синие глаза, довольно бледное и худое лицо, так же, как и тело. Азкабан не красит никого. Однако в будущем, как только он немного отъестся и приведет себя в полное соответствие со своим титулом, Сириус обещался стать очень красивым мужчиной, у ног которого будут лежать сердца не только женщин, но и мужчин. Но это в будущем. Гарри же чувствовал себя преотвратно. Нет, визиту Сириуса он был рад, вроде бы(?), но Драко не просто так предостерегал его от напрасных надежд – это было БОЛЬНО. И теперь он просто лежал на больничной кровати, отстраненно разглядывая болтающего Блэка, и не имея никаких сил поднять даже руку, не говоря о том, чтобы встать самому. Его состояние можно было озвучить всего несколькими словами: старый, слабый и больной. На его счастье, к нему подошла мадам Помфри, проведать своего пациента, который умудрился попасть к ней с тем же самым диагнозом, когда не прошло даже часа после выписки. Увидев даже без диагностики состояние Гарри, она погнала Блэка из лазарета, давая так необходимую сейчас передышку измученному ребенку. Возле входа послышалась ругань, и в палату влетел Ужас-На-Крыльях-Ночи. Почему ему в голову пришло это прозвище из старого мультика, Гарри даже сам не понял, однако это, как нельзя более подходящее прозвище для Снейпа, немного приподняло ему настроение. Так что пытливый взгляд обсидиановых глаз он встретил уже не растекающимся желе, а просто смертельно уставшим ребенком. Чему Снейп не преминул изумиться в своей язвительной манере, спаивая ему очередную порцию успокоительного, которое Гарри проглотил без возражений и даже не сморщив нос. Еще больше ему, уже уплывающему в объятия Морфея, настроение поднял тот факт, что он невольно вслух пробормотал это прозвище, после чего и увидел удивленные глаза зельевара и прячущую ладонью улыбку мадам Помфри. И ему снился не отец, не брат и не Сириус Блэк. Ему снилось удивление и проблеск смеха в этих странных, непроницаемых обычно глазах. * * * Из лазарета он вышел только спустя неделю. За эту неделю его поведение за столом и последующий обморок обросли просто невероятными слухами. Но Гарри не обращал на это внимания. Неделя, проведенная им в одиночестве (мадам Помфри категорически запретила к нему любые визиты), позволила ему осмыслить сложившуюся ситуацию и принять ее. Только где-то глубоко внутри, иногда, царапала какая-то иголка. Но Поттер быстро научился игнорировать ее уколы. Малфои оказались не такими уж плохими опекунами для Сириуса. Да, они не позволяли ему снимать крупные суммы денег, но только в том случае, если он не говорил для какой цели. Еще он был обязан проживать в Малфой-Мэноре, под внимательным заботливым взглядом кузины и надзором ее супруга. В остальном у него была полная свобода действий. Так что уже через полторы недели после выхода Гарри из лазарета, они были друзья, не разлей вода. Все чаще их парочку можно было увидеть прогуливающимися вокруг замка, когда Блэк размахивал руками не хуже ветряной мельницы, что-то с жаром рассказывая, а Поттер заливисто смеялся над его рассказами. Но эта вновь образовавшаяся дружба не слишком нравилась Драко: это была не ревность (хорошо-хорошо, ревность, но совсем чуть-чуть!), а тревога. Как будто бы присутствие крестного спустило с тормозов самые худшие стороны Гарри. Ему только-только удалось вправить брату мозги, и теперь весь его труд шел насмарку. Брат снова забросил уроки, снова откуда-то вылезло наружу его бахвальство. Но это было не самым страшным. Самым страшным было то, что начались довольно жестокие шутки, сначала словами, но, судя по всему, недалеко было и до действий. И, что самое плохое, Гарри начал все чаще заговаривать о том, что они могли и ошибаться насчет директора! Что-то такое проскальзывало уже с начала года, но тогда это была неуверенность насчет собственных решений, а теперь – почти прямое сомнение собственного выбора стороны! Было такое ощущение, что присутствие Блэка стронуло с места лавину, и она теперь движется вниз, с каждой секундой набирая все большую скорость. * * * - Это пора прекращать! - Как?! Как это можно прекратить?! Ты в своем уме?! Судя по тому, что я вижу – НЕТ!!! Сейчас уже поздно идти на попятный, оставь все так как есть! - Ты пойми, Волдя вернулся, и не факт, что в своем уме! А подрывая авторитет того единственного, кто мог сражаться с ним на равных, мы только усугубляем ситуацию! И девчонка. В чем виновата она?! Только в том, что любит меня! - Ага, ага! При помощи зелий! - Да ты сам подумай, при помощи каких зелий?! Я согласен, не слишком красиво с их стороны прибегать к таким методам получения мужа, но ведь, ее-то никто ничем не опаивал! И любит она меня безо всякой, так сказать, «помощи»! - Гарри, Кир, прошу тебя, приди в себя! Прислушайся, что ты говоришь! Тебя околдовали, чем-то опоили! Ты ведешь себя не как ты, а как плакатный гриффиндорец – минимум мозгов, максимум доверчивости и бахвальства. Братишка, прошу, прислушайся ко мне! Я желаю тебе только добра, а ты своим поведением и словами… - Я желаю тебе только добра! – язвительно передразнил Драко Поттер. – Так говорят все, кто что-то замышляет! Я тебе не верю! Как я мог забыть, кто твой обожаемый папаша! Забыл родного отца, пригрелся среди полных ублюдков, и сам таким стал! Пожирательский выкормыш! Я больше к тебе не приду, и не надейся! И я все расскажу директору! Он поймет меня, и придумает, как выкрутиться из этой ситуации, в которую меня втянул ты! - Я запрещаю. Магией Нерушимого обета я запрещаю тебе любым способом рассказывать кому-либо о нас и нашей тайне. Магией Обета я запрещаю тебе рассказывать о твоем даре, и даре Гермионы. Да будет так. Ты не оставил мне другого выхода. - Ты…! Ты…! Да как ты…! Я был прав! Я все равно найду способ это сделать, и ты меня не остановишь!!! – и Гарри вихрем вылетел из Тайной комнаты. Оставшись один, Драко рухнул на колени и заплакал. У него больше не было сил. Всего пара месяцев, и от его брата не осталось даже тени. Его место занял Гарри Поттер, крестник Сириуса Блэка, с удовольствием оскорблявший и подстраивающий слизеринцам жестокие гадости. Увы, но при этом он обладал хитростью Кирилла, и его пока никто не смог поймать на этом. Он почти через день распивал чаи с директором в кабинете последнего. Он крепко подружился с Роном, который полностью отыгрывался на змеином факультете за все оскорбления и шутки, что пришлось выслушать из-за кольца. И он помог советом, как от этого кольца избавиться! Сириус ничем не помогал. Наоборот: узнав о «невинных шалостях» крестника, он горячо их одобрил, и даже подкинул еще идей. Заключение никак не повлияло на его мозги. А может, повлияло, но со стороны не было видно, чтобы его доверие к директору поколебалось. Или все дело в безоговорочном доверии его крестника к директору? Повлияло, не повлияло, но ситуация к моменту экзаменов сложилась угрожающая. Гарри активно искал способ обойти клятву, и даже набрался наглости требовать у Драко ее отмены. Сириус несколько раз требовал у Нарциссы крупные суммы денег, не объясняя, на что. В чем ему было отказано. Джинни стала похожа на привидение, и даже несколько раз попадала в лазарет, где ставился диагноз: магическое истощение. Все это кипело, как ведьминское варево в котле с закрытой крышкой, и до взрыва оставались считанные минуты. * * * - Эссессили, я так больше не могу! Что, ну что могло произойти с моим братом?! Что с ним могли сделать, что у него совсем не осталось мозгов?! – у Драко была истерика. Сегодня, на уроке ЗОТИ, он едва не угодил в Больничное крыло после того, как поставленный с ним в пару Поттер запустил в него очень хитрой связкой из нескольких бытовых заклинаний. По отдельности они не представляли собой ничего сложного и опасного, но вместе… Вместе они несли быструю, но страшную смерть. Не ожидая такого от брата, которого он любил, несмотря на его сумасшествие, Драко едва ее не пропустил, спас его щит крестного. У него до сих пор тряслись руки от понимания, что Кирилл был готов его убить, лишь бы освободиться от клятвы. - Я стар, мальчик. И память у меня столь же стара. Я не вспомнил об этом сразу, потому что считал, что вы не можете знать об этом зелье. Потеряв столько знаний, у меня не было оснований считать, что вы сохранили память о нем, тем более, что оно было под запретом уже в моей юности. - Что?! Ты знаешь, в чем дело?! Так почему же ты молчал!? – у Драко мгновенно высохли от возмущения слезы. - Успокойся. Пройди в хранилище артефактов и посмотри там одну вещь: на толстой цепи из белого металла должна висеть белая непрозрачная сфера в оплетке из того же металла, что и цепь. У нее размер примерно с твой кулак. Поторопись, если я не ошибся, то у твоего брата остались считанные часы прежде, чем… И не бери ее руками! Оберни тканью, только тогда прикасайся! Уже вскочивший на ноги, Драко едва опять не рухнул, услышав недосказанное василиском предположение. С трудом взяв себя в руки, он заглянул в комнату, в которую им до сих пор хода не было. В любой другой ситуации его бы отсюда не смогли вытащить никаким способом раньше, чем он пересмотрел бы все. Сейчас он не обратил внимания на эту сокровищницу, разыскивая то, что могло спасти жизнь Кириллу. Наконец, искомая вещица была найдена, обернута шарфом и показана Эссессили. - Это? - Да. Теперь надо дождаться девочки с дневником. Как только она появится, ты должен ее оглушить, а кресстраж надо уничтожить. - Но зачем? - Последние несколько раз осколок, что в нем заключен, стал обретать воплощение. Сам он действовать пока не может, но вот приказать мне убить вас – да. Поэтому его надо уничтожить до того, как он появится. И только после этого ты можешь выяснить, прав ли я. Спрятав сферу в пределах досягаемости, Драко вернулся к себе. У него была только одна мысль – заманить Кирилла в Комнату раньше, чем случится что-то непоправимое. Однако за завтраком стало ясно, что тянуть нельзя. Лихорадочный блеск глаз, слишком громкий голос и смех Гарри с одной стороны; почти прозрачная бледность и отсутствующий вид Уизли-младшей – все надо было заканчивать сегодня, в крайнем случае – завтра. Тем более, что через две недели заканчивался учебный год и все разъезжались по домам. Однако ничего делать не пришлось. Рыжей стало плохо, и ее отвели в лазарет. А Поттер и его дружок Уизли полезли в драку со слизеринцами. Поймала их Макгонагалл, отработок не назначила, ввиду еще не начатых боевых действий, но баллы сняла. От взгляда, которым его окинул Гарри, Драко пробрал мороз по коже. Так что, никаких уроков он делать не стал, а сразу же после ужина спустился вниз. Долго ждать не пришлось. Примерно через полчаса послышался легкий шорох шагов, и в «холле» со статуей Слизерина появилась Уизлетта. Стоило только ей достать простую черную тетрадь, как Драко запустил в нее невербальным Ступефаем. От невидимого удара девочка отлетела к подножию статуи, ударилась головой и затихла сломанной куклой. Даже не подойдя удостовериться, что она осталась жива, Драко заорал: - Эссессили, быстро, пока не пришел Гарри, его надо уничтожить! Над отлетевшим в сторону дневником начала формироваться фигура, но василиск оказался быстрее. С каким удовольствием он вонзил зубы в вещь, от которой у него чешуя дыбом вставала! Издав полный муки стон, дымка развеялась, потянувшись куда-то в сторону. Только после этого Драко и василиск приблизились к лежавшей девочке, по-прежнему не подававшей никаких признаков жизни. И именно этот момент, когда они склонились над беззащитной фигуркой, выбрал для своего появления Поттер. - Отойди от нее, Пожирательское отродье!!! Я всегда знал, что ты хочешь ее убить! – у Гарри разве что пена изо рта не шла. Налитые кровью глаза, горячечный румянец на щеках – что бы с ним ни происходило, но Кирилл Соколовский доживал последние минуты. После должен был остаться только Гарри Поттер. Но план Драко оглушить Поттера не удался. Пусть разумом он был не в себе, но навыки, которые они нарабатывали здесь два года, никуда не делись. И теперь он оказывал достойный отпор, помноженный на безумие. Если бы не помощь василиска, которого Гарри на какой-то момент выпустил из виду, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Но… Подсечка хвостом, потерянное равновесие и пропущенные Связывающие чары. - Ты, тварь, у*бок, с*ка! Отпусти меня немедленно! - Силенцио! – в повисшей тишине метнуться к тайнику, достать артефакт и вернуться к Гарри – дело меньше, чем на минуту. - Что теперь? - Не прикоснись к ней сам! Осторожно надень ее так, чтобы она соприкасалась с голой кожей! – аккуратно выполнить указание. Стоило только молочного цвета шару величиной с его кулак, соприкоснуться с кожей Поттера, как последнего выгнуло дугой, а сам шар начал наливаться чернотой. - Сними с него заклинание. Быстро! У нас мало времени! И надрежь его ладонь. Взмах зачарованного браслета, и ладонь полна крови. Попробовав ее языком, Эссессили гневно зашипел едва не ультразвуком. - Драко? Что происходит? Почему я на тебя напал?! – на Даниила глядели ясные недоумевающие глаза Кирилла, без малейших признаков безумия. - КИР!!! Братик! Родной, любимый мой, ты вернулся, ты снова стал собой! - Ненадолго! Это Сфера Спокойствия, она лишь на некоторое время снимает все чары, заклинания, проклятья и действия всех зелий. И чем они сильнее – тем короче время! А учитывая, что течет в его крови, его у нас очень мало! Поэтому слушайте, и не перебивайте! Однажды мой Хозяин вернулся очень злой. Он разрезал свою ладонь, и велел мне попробовать его крови, запомнив привкус. После этого проглотил какое-то зелье. Как он рассказал мне после, это одно из самых худших изобретений магов. За его изготовление полагался пожизненный Азкабан, а за его использование – смертная казнь с полной конфискацией имущества. Рецепт этого зелья был запрещен, но те, кто был готов рисковать всем, все равно находились. Его называли «Кукольник». Особенность была в том, что его можно было нанести как угодно: на кожу, в кровь или просто выпить. У него не было ни вкуса, ни цвета, ни запаха. И от него, практически единственного, не мог защитить Комплект Наследника. Достаточно было всего одной царапины, и яд попадал в кровь, мгновенно расходясь по телу. Его не выявляли никакие проявители, показывая только более темную дымку, чем обычно. Для того, чтобы его обнаружить, требовался специальный состав, но его было долго готовить. И противоядие. Его готовили почти год, а принять можно было только в течение трех месяцев от начала действия. Потом это было бесполезно. Первые три месяца принявший его вытаскивал на свет самые худшие черты своего характера. Потом он становился самим собой, но ненадолго. Достаточно было какого-нибудь толчка, и все ухудшалось. Он все больше и больше проникался доверием к тому, кто отравил его. И спустя от двух до шести месяцев, он становился покорной куклой своего хозяина. Если заклинание Империо заставляло делать только определенные действия, то кукла действовала самостоятельно, делая все на благо своего хозяина. Твоего брата отравили именно этим зельем. И противоядие уже не подействует. - Но…Но…Но как же так? Что теперь будет? – на василиска смотрели две пары шокированных глаз. Гарри помнил, что творил все это время, но у него не возникло и тени сомнения, что что-то не так. Все было абсолютно правильно, и похвала директора доставляла прямо-таки, щенячью радость. - Эссессили, ты ведь не просто так рассказал нам все это. Что еще? – сфера начала потихоньку светлеть. - Если ты выйдешь отсюда, то станешь покорной вещью. Противоядия нет, да если бы и было, то тебе давать его уже бесполезно. Для тебя есть единственный шанс – мой яд. Он способен выжечь ту отраву, что сейчас в твоей крови, но шансы, что ты при этом выживешь, очень малы. Решай. Твое время на исходе. - Нет, нет, нет-нет-нет… - Драко смотрел на брата блестящими сухими глазами, и только повторял одно слово. - Данька, братишка, послушай меня. Это мой единственный шанс. Я не хочу однажды стоять над твоим телом, и понимать, что ты принял смерть от моих рук. Я не хочу быть вещью! Прошу тебя, позволь… - глаза все больше темнели, чем светлее становился шарик на груди. Сжав в объятьях Гарри так, что у того только ребра хрустнули, Драко отполз в сторону. Его место занял Эссессили. - Ты уверен в своем выборе? Вместо ответа Гарри только немного откинул голову, подставляя под укус шею. Но тут на василиска спикировала огненная молния. Эссессили замотал головой, пытаясь стряхнуть невесть откуда взявшегося феникса, пытающегося выклевать ему глаза. - Кыш, исчезни, тупая курица! Если не можешь помочь, то не лезь!!! – Драко начал отгонять феникса от василиска не самыми светлыми заклятьями. Феникс будто понял его, так как оставил Эссессили в покое и взлетел на статую. Где-то рядом осталась лежать Распределительная Шляпа, с так и не пригодившемся мечом. Быстрый рывок, и с губ срывается стон. Не проходит и минуты, как тело сначала начинает бить дрожь, быстро переходящая в судороги. Драко старается удержать брата, чтобы он не повредил себе, но у него это выходит с трудом. Несколько минут, и к судорогам добавляются хриплые стоны. - Кир, Кира, братишка, а помнишь, как мы сбежали на рыбалку? Мы поймали кучу пиявок, но ни одной рыбки. А ремня, которого нам после этого всыпал папа? До меня только годы спустя дошло, что двое пятилетних мальчишек могли и утонуть, и та воспитательная беседа, что он с нами провел, это не гнев, а страх потерять нас. А помнишь, как мы начали делить девчонок в школе? Как мы всё смеялись над тем, что они не могли нас различить? А помнишь деда Матвея? Помнишь? Помнишь, как мы залезли на даче на его участок за яблоками, а он нас как-то услышал и выскочил с берданкой, заряженной солью? И как мы на следующее утро сидели за завтраком, а они с отцом пили чай, и якобы не замечали, как мы елозим? А отец еще задерживал его разговорами, видя наши мучения? Он еще после его ухода смеялся, что так нам и надо, и это нам урок на будущее – не попадаться, – Драко обнимал Кирилла, и пытался удержать того рассказами из их детства, не замечая, как с кончика носа и с подбородка срываются капли соленой влаги. - А помнишь, как мы ходили с настоящими альпинистами? Наш первый серьезный подъем. Два желторотика в серьезной компании. Мы так хотели показаться умудренными жизнью! Помнишь, когда у костра все стали обсуждать достоинства тех или иных прокладок, которые они использовали вместо стелек, и как ты додумался спросить у единственной девушки в группе, зачем они ей, ведь у ее ботинок такая прокладка была изначально?* – на последних словах Драко сорвался в плач, не в силах больше говорить. Столько воспоминаний, разделенных на двоих… Он уткнулся в грудь уже даже не стонущему брату, продолжая выплакивать свой страх потери. Под сводами огромной темной пещеры раздавались только всхлипы, и все более редкое дыхание. А под щекой блондина все медленнее и медленнее билось сердце… _____________________________________ *Байка была рассказана мне знакомым по интернет-общению альпинистом. Говорит, что такой случай и правда был.