Бороться и искать, найти - и не сдаваться

Так что, помимо Драко, в том же состоянии «детства» в школу на новый учебный год вернулись еще двое. Один хаффлпафец, и один из Рейвенкло. Про Гарри никто ничего такого и не подумал. Тот сохранил некоторую тайну насчет собственных планов. Тем же вечером все факультеты были предупреждены о недопустимости преднамеренного провоцирования этих трех студентов – слишком уж непредсказуемыми могли быть последствия. Вплоть, до разрушения школы и гибели учеников. Рону Уизли говорить это было бесполезно. Уже на следующее утро он попытался высмеять Малфоя, но нарвался на жесткое предупреждение, высказанное своими же, и добавленное от декана, которая подкрепила его просто драконовским количеством снятых баллов. И без того посмешище Гриффиндора, рыжий стал практически парией. И спрятаться за спину Гарри и Гермионы возможности у него не было. Как-то так, незаметно, Золотое Трио прекратило свое существование. Взятый в оборот лордом Прюэттом, Гарри все меньше времени проводил с Роном, отдавая теперь предпочтение изучению всяческих нюансов поведения Главы Рода, каковым и являлся. А Гермиона уже с первого курса была девочкой себе на уме. После промывки мозгов, что ей устроил Поттер, никто даже близко себе не представлял уровень ее знаний. И вообще, многие уже давно удивлялись – что она делает на факультете Гриффиндор? Ведь, так одержимым знаниями была прямая дорога в Рейвенкло? Впрочем, кто знает, чем руководствуется старая Шляпа… Учеба давалась трудно, как и начавшиеся экзамены. Знания вроде не подводили, подводило любопытство. Видимо, что-то произошло, раз арест директора Дамблдора состоялся раньше намеченного срока. Как говорил опекун, сначала каникулы и отъезд гостей, и только потом арест. Начавшийся бум газетных публикаций как-то резко сошел на нет, вызывая массу самых противоречивых слухов. Начиная с того, что директор – сам Салазар Слизерин, что он находится в бегах, и что его убили, заканчивая тем, что это он все эти годы являлся Тем-Кого-Нельзя-Называть. Молчание властей спокойствия совсем не добавляло. Именно это и мешало спокойной сдаче экзаменов. Узнать же что-то у лорда Прюэтта не представлялось возможным – он практически перестал бывать в школе, а если и появлялся, то пропадал на совещаниях с преподавателями и наблюдателями от Совета Попечителей. Сходивший с ума от беспокойства, Поттер потом как-то резко успокоился. Не осудят? Что ж, он возьмет правосудие в свои руки. Но даже если и не сможет, он все-таки не убийца, то большая часть задуманного все равно уже выполнена – дети самый быстрый индикатор, а в школе не было видно даже намека на защиту Дамблдора. Он потерял свой ореол Самого Светлого Мага столетия. Потерял свое влияние, потерял свой авторитет. Слишком сильно были видны отличия, между тем, что было, когда «правил» директор, и тем, что стало, когда вмешался Попечительский Совет. Уровень и качество знаний стали несопоставимы. Ведь основная масса учеников помнила и Квиррела, и Локонса, и Трелони, и Бинса, и Хагрида. Да и сами действия директора теперь, без вмешательства зелий и прямой промывки мозгов, вызывали слишком много вопросов и недоумения. О помолвке Малфоя и Паркинсон не было больше сказано ни слова. Точнее – сказано было, и много чего, но не теми, кого это касалось напрямую. Драко был невозмутим, как сфинкс, Паркинсон по-прежнему иногда видели в обществе Финнигана, который не стал шарахаться от девушки, когда дурман спал, и он осознал, с кем связался. Может, это было влияние его родственников со стороны матери, увидевших для Рода шанс подняться? Видя эту идиллическую картинку, все чаще возникал шепоток: «Тройственный союз». На одном из экзаменов все получили наглядный урок – чем чреваты нестабильная психика и магия тех, кто вернулся, не пройдя «ритуал». Несмотря на то, что это был всего лишь годовой экзамен, бедный хаффлпафец разволновался настолько, что только быстрая реакция профессора Флитвика спасла учеников от миллионов стеклянных осколков и щепок. Однако, за все то время, что оставалось до каникул, Драко Малфой ни разу не сорвался до такого состояния. Хотя не раз, и не два вокруг него начинали закручиваться вихри силы. И это было самым странным – как будто бы р-раз, и поток силы обрубался на корню. Правда, однажды Мастер Чар попросил блондина задержаться, а оставшись наедине, показать конечный результат эксперимента. Не став ломаться и делать вид, что не понимает, о чем речь, Драко показал браслет, который постоянно носил, не снимая нигде и никогда. Вот только, ему стало сильно не по себе, когда профессор как клещами вцепился в его руку, и начал что-то бормотать себе под нос. Едва только удалось вырваться, подросток дал себе слово, что до отъезда обязательно выяснит, что же именно подарил ему брат. За время пребывания дома, а теперь и в школе, ему так и не удалось остаться наедине - чересчур уж плотный надзор за ним был. Вот только, когда он сумел это сделать, сдержать эмоции не сумел: слишком уж явно читались в глазах сумасшедший восторг и благоговение. А когда отец и крестный поинтересовались несколько неадекватным поведением, то все, что он смог сказать, это: «Отец, поверь, моя прелесть ТОЧНО стоит половину нашего годового дохода!» Как хочешь, так и понимай. * * * В таком ключе прошли все экзамены, и приблизился выпускной. Вот только, в этом году оказался и для Гарри самый скучный выпускной за очень, очень долгое время. Выпускники были правы, предполагая тотальные обыски и контроль. По коридорам только что патрули из магов-родителей не ходили. Что исключало полностью возможность встреч с Драко. Тех несчастных, которые не успели, не захотели или забыли избавиться от сделанных запасов, ждало весьма… мда. То, что их ждало, никто себе бы в здравом рассудке не пожелал. Мало того, что снятое количество баллов под самое окончание школы было просто драконовским, так огоньку добавили еще родители – их не преминули поставить о данном факте в известность. И как итог – бал был настолько чинным, тихим и благородным, что его смело можно было принять за официальный светский прием! О чем немедленно растрезвонил Пророк, захлебываясь слюной от восторга. Наутро после него Хогвартс покинули болгары, вслед за которыми отбыли и девушки-француженки. К обеду на станцию отправились и сами хозяева. Видимо, последние события настолько выбили из колеи всех, что только по подъезду в Лондон лорды Малфой и Прюэтт вспомнили о некой традиции своих подопечных. Дружно подхватившись, они стремительно отправились на розыски каждый своей головной боли, но… они слишком поздно о ней вспомнили. К тому моменту, когда они обнаружили каждый своего разыскиваемого, Драко Малфой уже щеголял распухшим окровавленным носом, а Гарри Поттер – распухшей губой и ухом. Причем оба, кажется, этим были довольны. Выигравших маленькое негласное пари на платформе 9 и 3/4 хватало. Те, кто считал, что ехавшие в одном поезде с сыном и подопечным лорды Малфой и Прюэтт сумеют предотвратить драку оказались в меньшинстве, стоило им только увидеть «боевые раны» обсуждаемых. Однако приятно узнать, что и сильные мира сего не всесильны. * * * Для Гарри это лето началось очень даже похоже, можно сказать, идентично со слизеринским принцем с той разницей, что на пятнадцатилетие ему не было нужды уезжать домой. Оно у него было среди каникул. Но он изрядно переживал за Драко. Свой День Рождения Гарри праздновал в очень узком кругу. Он сам, Гермиона, лорд Прюэтт, Невилл, Джордж и Фред Уизли, и, собственно, все. Программу вечера было предложено отдать на откуп гостям, которые с превеликим удовольствием решили повторить прошлогодний поход. Только теперь было решено посетить не только кинотеатр и парк аттракционов, но и такие места, как боулинг и китайский квартал Лондона. Компания, в сопровождении телохранителей, вернулась только поздним вечером, возбужденно хохоча, и непрерывно делясь впечатлениями. При этом, не обращая внимания, что сосед не менее громким голосом вещает о чем-то своем. Помимо этого, все парни щеголяли синяками разной степени обширности и сбитыми костяшками кулаков. Что поделаешь, Гермиона стала очень красивой девушкой, привлекающей к себе много внимания, а в сопровождении сразу четырех парней… Утро встретило Гарри головной болью и ломотой во всем теле. Сначала он решил, что это результат чрезмерной активности вчера, однако, так и не прошедшие после горячего душа, что ему всегда помогало, симптомы заставляли думать о самом нехорошем. Приглашение в кабинет опекуна, даже до завтрака, только укрепили его в этом мнении. Результатом стало обеденное посещение Гринготтса, где Гарри пришлось переоформлять все бумаги по наследству крестного уже на свое истинное имя, до знания о котором опекуна все же не допустили. Ломота в костях и головная боль после этого прошли, но все равно, внутри осталось какое-то… какая-то… пустота, что ли… Как будто бы чего-то не хватало. Или есть хотелось. Однако обед ничего не исправил – сосущее чувство где-то под ложечкой никуда не делось. Когда же Гарри робко проинформировал Прюэтта об этом, ответ был неожиданным: на ужин будет приглашен лорд Забини, с которым лорд Прюэтт провел предварительные переговоры еще месяц назад и получил согласие. Гарри едва не впал в ступор после такого известия. Однако перепады силы, настроения и самочувствия больше не позволяли тешить себя иллюзиями – ему ПРИДЕТСЯ согласиться, если он не хочет провести в таком состоянии еще неопределенное количество времени. Немного успокаивали как-то сказанное утешение близнецами, и практически то же самое – Гермионой. «Гарри, сам подумай: захочется тебе секса, и ты начнешь искать партнера. Учитывая, что мы девять месяцев в году заперты в ограниченном пространстве, это может быть только твой ровесник. А что он может? У него нет еще опыта, знаний. В лучшем случае ты отделаешься никакими впечатлениями, в худшем – полным отвращением к этому занятию. А так – красивый, взрослый, опытный мужчина будет делать для тебя все, чтобы ты получил удовольствие. И никаких обязательств, выяснений, кто м*дак, кто все испортил и никаких сплетен и насмешек за спиной. Ах, да! И еще он будет полностью здоров! Разве это так мало?» Ужин не удался. Нет, к лорду Забини у Гарри не было никаких претензий – очень красивый мужчина, не делавший в его сторону никаких пошлых намеков или телодвижений, ничего такого. Учтивый разговор, тонкое чувство юмора, ненавязчивое ухаживание… НО… Что-то в глубине самого Гарри бунтовало против. Лорд дураком и слепым не был, поэтому, поблагодарив присутствующих за великолепный вечер, пожелал всем доброй ночи и откланялся. Едва только в камине погасло зеленое пламя Дымолетного порошка, Поттер стрелой умчался в свою комнату, оставив Гермиону и Прюэтта в кабинете. - Нда… Кажется, из меня получился плохой опекун. Как думаете, Гермиона? – лорд с глубоким вздохом опустился в свое кресло, указывая девушке на кресло напротив. - Почему вы так считаете? – девушка предпочла остаться у камина. - Гарри мне совсем не доверяет, я так и не смог донести до него важность некоторых обычаев, да много чего… Тот же лорд Забини – он настолько явно отторгался Гарри… - Забини… - задумчиво протянула Гермиона. - И больше никто не подошел? - Ему бы несколько больше подошел лорд Малфой или профессор Снейп, однако они очень ясно дали понять, что не заинтересованы в этом. Практически мало в чем уступая им в совместимости, был лорд Забини. Только трое. И что теперь делать… Разве что, опять обратиться к лорду Малфою и его партнеру, и честно обрисовать сложившееся положение. - Знаете, почему у вас все не так? – негромко заговорила девушка. – Я живу бок о бок с ним не один год, и много чего смогла понять за это время. Там обмолвка, здесь слово, фраза… Постепенно вырисовалась отнюдь не радостная картина. Люди, у которых он жил, жестоко с ним обращались. Не только физически, но и морально. А это заставляет взрослеть быстро. Очень быстро. Вы относитесь к нему как к четырнадцатилетнему мальчишке, воспитанному здесь, в этом мире. А надо учитывать совсем другое. - Что? - сейчас Прюэтт был благодарен любому совету, тем более от той, которой Гарри доверял если не все, то гораздо большее, чем ему. - Он рос в маггловском мире, впитав все его предрассудки, в том числе – и про гомосексуализм. Нельзя, стыдно, табу, это извращение для уродов… Поймите, милорд, вы относитесь к нему как к ребенку, и это самая большая ваша ошибка! Гарри не ребенок, и сомневаюсь, что он когда-либо им был. Здесь, - она постучала себя пальцем по виску, - он намного старше, чем его реальный возраст. И именно из этого вы и должны исходить – что его разум старше его тела. Относиться к нему как к Главе Рода. Действующему Главе Рода, точнее – двух, имеющего некоторые издержки воспитания, но полностью отвечающего за свои слова, намерения и действия. А насчет ритуала… Поговорите с ним. Спросите, кто ему нравится, кого бы он хотел видеть на этом месте. Если это окажутся Малфой и Снейп… Подождите. Хотя бы до начала занятий. - И что изменит этот срок? - Его самого, мнение о нем данных господ, окружающие обстоятельства… Мало ли. Как вы сами сказали – это необязательно проводить в тот же день, магии бывает необходимо время, чтобы сделать выбор. Вдруг через месяц-другой лорд Забини покажется ему самым желанным мужчиной? Повторюсь – попробуйте доверять ему как взрослому, кто знает, чем это обернется?