Ревенант

      Сакура ахнула и восторженно уставилась в окно, когда они с Саске въехали на территорию самого красивого и современного жилого комплекса, который ей доводилось видеть. Три серо-стальные тридцатиэтажные башни сверкали в лучах заходящего солнца, величественно возвышаясь над лиственным парком, что раскинулся по всей территории. Пока они въезжали в подземный паркинг первой башни, выглядевший комфортнее, чем жилой дом Сакуры, она успела рассмотреть вдалеке теннисный корт, футбольное и гольф поля, беседки с барбекю-стойкой и отдельным баром, маленькие рестораны и узкоспециализированные магазины, вроде определенных сортов пива. — Да тут можно жить, вообще не выезжая за пределы комплекса, — прокомментировала Сакура. — В этом и смысл, — Саске умело припарковался на выделенном месте с цифрой 17. Рядом, под той же цифрой, стоял черный мотоцикл и низкая блестящая черно-серая красотка, которую Сакуре даже автомобилем было сложно назвать — уж очень впечатляюще она выглядела. — Но главное достоинство ЖК в том, что здесь нельзя жить с детьми младше четырнадцати. — Выключив двигатель, Саске обернулся к Сакуре с искривленными в усмешке губами. — Сакура, ты едва попала под фейс-контроль. — Мне уже давно не четырнадцать! — фыркнула и, подняв подбородок, вышла. — Кстати, а это твое? — Все, что под номером семнадцать — мое. — Не знала, что у тебя две машины. И мотоцикл ты мне не показывал, — обвинительно сказала Сакура, плетясь рядом с Саске. Паркинг был настолько огромен, что без Учихи рядом она вряд ли нашла бы выход. — Машину Итачи подарил буквально пару часов назад, — Саске остановился перед развилкой, прочитал висевшие на стенах знаки и свернул направо. — А мотоцикл показывать смысла нет, если на нем не кататься. Они подошли к лифту, широкие матовые двери перед ними разъехались мгновенно, тихо шелестя. Внутри, на изумление Сакуры, играла соната Шопена. Саске нажал на одну из многочисленных кнопок в сенсорной панели управления, и музыка затихла. — А почему мы не можем ездить на мотоцикле? — спросила Сакура, решив не заострять внимание на незнакомых ей наворотах. — А разве Мебуки разрешит тебе? — нажав на кнопку тридцатого этажа, спросил Саске. Голос его звучал скучающе, словно он заранее знал ответ, и Сакуру это задело. С чего он так уверенно говорил? — А разве ей обязательно знать? — вопросом на вопрос ответила Сакура, складывая руки на груди и надеясь, что выглядит она достаточно независимой, произнося эту фразу. Эффект от слов ее, тем не менее, разочаровал. Вместо ожидаемого удивления и неверия, Саске обернулся к ней со снисходительной усмешкой, облокачиваясь о стенку лифта. — Сакура, послушные девочки так себя не ведут. — Но я правда хочу попробовать. А ты неужели не хочешь прокатить меня? — непосредственно спросила Сакура, склоняя голову набок в характерном ей жесте. — Хм. — Двери лифта разъехались в стороны, открывая им вид на огромный, серо-бежевый коридор и мраморную плитку. — Добро пожаловать в мою квартиру. Ты здесь первый гость. — Потрясно! — выдохнула Сакура, мигом забыв о мотоцикле. Лифт вел прямиком в апартаменты, потому Саске и Сакура сразу же оказались в холле. Сняв туфли и отложив их в сторону, Сакура восхищенно огляделась по сторонам, заприметив вдалеке панорамные окна во всю стену, замысловатое освещение по всему холлу, от которого шли другие комнаты, встроенные, почти невидимые шкафы вдоль входа, темный деревянный пол, начинавшийся там, где заканчивался мраморный. — Я требую экскурсию, — проговорила она, не оборачиваясь. — Сейчас осмотримся, — Саске также снял обувь и нажал на что-то во встроенном в стену экране, и свет из холодно-синеватого стал мягким, словно на стенах и в потолках горели ярчайшие свечи. — Весь тридцатый этаж мой, — сообщил он так, словно сказал, что рис купил. — Обалдеть! Надеюсь, ты очень благодарен родителям, Саске-кун. Саске, как оно частенько бывало, не ответил. Он взял пакеты, которые Сакура прежде не заметила, и прошёл куда-то вглубь квартиры, коротким жестом двух пальцев веля ей следовать за ним. Спустя целый коридор, размерами не уступавший квартире Сакуры, и поворот налево, они оказались на кухне. Сакура отметила полностью обставленную кухню в серо-стальных оттенках: здесь была и кофе-машина, и тостер, и многофункциональный кухонный комбайн (и зачем ему это все? — не готовит же), и наполовину заполненный бар, занимающий целую стену в центре, и высокая барная стойка с мраморной столешницей и темно-синими стульями. А над стойкой висела черно-белая картина, захватившая внимание Сакуры: не то мужчина, не то молодой парень в одеждах самурая склонился на одно колено посреди выжженной земли. В сильных, точеных руках он держал простой, но впечатляющий кинжал и направлял его к горлу лежащего на земле человека, чей пол определить было невозможно. Свободной рукой герой картины крепко сжимал волосы своего врага, а на фоне вставала молодая луна. Картина была устрашающей и одновременно глубоко завораживающей. — Так мама и ее любимый современный художник видят меня, — бесцветным тоном сообщил Саске. — Ещё один подарок. — Я удивлена и очень-очень впечатлена. Ты знаешь, почему такой выбор сюжета? Сакура обернулась к Саске и по его задумчивому, чуть отстранённому взгляду могла лишь сказать: мыслями он не здесь. — Точно не знаю, — спустя какое-то время ответил он и, раскрыв пакеты, принялся выкладывать содержимое на столешницу. — Тирамису, — завидев десерт, едва не облизнулась Сакура. — Когда успел купить? А что ещё там? — Кока-кола, фрукты, зелёный салат, заваренный чай. — Чай? — изумлённо спросила Сакура. — Повара заварили и упаковали ещё дома, — и снова будничный тон. — Тирамису и салат тоже их работа. Раньше Сакура не задумывалась, но тут ее осенило: для Саске подобные вещи были действительно в порядке вещей. Повара, готовые приготовить что угодно, огромная квартира, машины, возможность купить все. Она нахмурилась, спрашивая саму себя — что ещё обожаемый ей Саске воспринимал как само собой разумеющееся, а она об этом даже не догадывалась? — Задумалась, как будешь уплетать тирамису? — насмешливо спросил Саске, неожиданно возникая перед ней. В руках он держал поднос со всей едой, за исключением пиццы. — Захвати коробки с пиццей. — А я думала, девушки не таскают коробки, — высунув кончик языка, шутливо подразнила Сакура. — Как-то не по-джентельменски, Саске-кун. Учиха безжалостно хмыкнул. — Тебе полезно потаскать хоть что-то — спортом-то не занимаешься. — Спорт и я это как оксюморон — мы несовместимы по смыслу, понимаешь? — Понимаю, что кто-то ленивая задница. — Эй! Вообще-то я много учусь, и очень много читаю, и изучаю искусство и языки, и… — изначально Сакура собиралась отшутиться, как всегда, но в какой-то утерянный момент ей стало обидно, потому что она не считала себя ленивой и не хотела, чтобы он думал о ней плохо. - И ещё... - Я шучу, - мягко прервал Саске, заставив Сакуру замереть на мгновение. Потому что Саске и мягкий голос - тоже оксюморон. Потому что Саске как правило разговаривал безэмоционально, спокойно, бывало, иронично и насмешливо. Он не церемонился, не нежничал и не сюсюкался, мог быть очень жестким — потому крайне редкие моменты, когда в его голосе или взгляде открыто проявлялось что-то доброе, для Сакуры были сродни крошечному празднику. Схватив горячие коробки с пиццей, она последовала за Саске. Вернулись в холл, оттуда свернули в огромную гостиную, всех в тех же серо-стальных оттенках с пятнами синего и белого и обилием освещения. По пути Сакура заметила раздвижную стеклянную дверь, за которой в лиловых сумерках скрывался бассейн под открытым небом. — О, я хочу искупаться в том бассейне, — сказала она. — Если бы я жила здесь — ни за что не выходила бы из дома. — Потом, — сказал Саске. — Наруто уже запланировал вечеринку у бассейна. — И я как всегда не приглашена? — скрестив руки на груди, обреченно спросила Сакура. Саске остановился у низкого черно-коричневого столика с ножками в строгих, геометрических линиях. Центр гостиной занимали огромные серо-бежевые диваны. Рядом, в чугунной подставке, покоились пледы из тонкого кашемира. Напротив же, занимая собой половину и без того внушительной стены, был встроен умный глянцевый экран — назвать его просто телевизором Сакуре было совестно. — Включить «Анабель», — сказал Саске команду, и на экране появился постер фильма ужасов, который Сакура так давно хотела посмотреть. — Ты ведь знаешь английский? Можем посмотреть в оригинале. — Да, можно, — кивнула Сакура, размышляя про себя: поймет ли она все без английских субтитров? Саске, как ей было известно, периодически улетал учиться в Лондон и Сингапур, и английский его был на высоте. Меньше всего ей хотелось попасть впросак перед ним — она и без того с тупой, стабильной периодичностью вляпывалась в идиотские ситуации. Расставив на столике еду, от аромата которой у Сакуры слюнки собирались во рту, они устроились на центральном диване, ровно напротив экрана. Это был далеко не первый их совместный просмотр ужасов, но впервые они смотрели фильм, сидя дома вдвоем, на диване. Прежде Саске всегда скачивал фильм на ноутбук, они уезжали куда-то на окраину города и в полной темноте и тишине, устроившись на передних сидениях и закрепив ноут выше панели управления, смотрели ужасы. Сегодня же Сакура не знала, куда себя деть. Она поджала под себя ноги, неловко поправила раскрывающуюся юбку (и почему раньше она не замечала, насколько неудобен этот предмет гардероба?) и чинно положила руки на коленки. Саске расслабленно полулежал рядом, но не близко. — Потушить свет, включить большой торшер. — Лампы погасли, оставляя их в легком полумраке. Свет от торшера лился рассеянный, мягкий. Сакуре его определенно не хватало, и она поспешила схватить стакан с ледяной колой. — Ты выглядишь так, будто в дом к маньяку пришла. Расслабься, это же я. — Да я расслаблена, — поспешно ответила Сакура, едва не поперхнувшись газировкой. Со слезами на глазах она протолкнула напиток по пищеводу, с горем пополам сдержав захлебывающийся кашель. Расслабиться, ну конечно, обиженно подумала она, ему-то легко говорить. Саске, все это время наблюдавший за ней краем глаза, тихо вздохнул, но говорить ничего не стал, за что Сакура была ему благодарна. — Старт, — сказал он. На экране высветился логотип студии-создателя, из колонок, встроенных в стены и потолки, полились первые звуки. Внимание Сакуры засосала несуществующая реальность, отвлекая от непривычных, иногда смущающих мыслей, какие, например, у Саске широкие плечи, когда на них натягивается ткань рубашки; как проглядывают сквозь кожу голубые венки, когда он напрягает сухие мышцы рук и поднимает что-то тяжелое; и какой у него, оказывается, манящий взгляд. Наруто У., 21:06 Когда освободишься Наруто У., 21:10 АЛЛО Наруто У., 21:16 Учиха бля. Когда освободишься? Наруто У., 21:17 Ты видишь мои сообщения, я знаю *злой смайлик* Саске таки отвлекся от на удивление интересной сцены. Фильм подходил к концу, страшно ему так и не стало, зато сделалось любопытно, чем же все-таки закончится история куклы Анабель. Саске У., 21:18 Занят Сакура, сидевшая на диване рядом, по подбородок завернутая в вытащенный им плед, вздрогнула и смешно закрыла глаза прядями волос, оставляя себе минимум обзора. Саске с трудом удержался от вертевшегося на уме комментария. Наруто У., 21:20 Чем ты там с Сакурой-чан занимаешься??? Сори конечно, но звучит ОЧЕНЬ подозрительно, когда ты не отвечаешь Саске У., 21:21 Успокойся, придурок. Смотрим фильм, скоро освобожусь Наруто У., 21:21 СМОТРИТЕ ФИЛЬМ? Я ТАК ЗОВУ ДЕВЧОНОК ДОМОЙ ЧТОБЫ НУ ТЫ ЗНАЕШЬ Но про Сакуру-чан я так не думаю конечно ЖДУ Саске раздраженно нахмурился, прочитав последние сообщения. — Саске-кун? — позвала Сакура, успевшая встать с дивана и наклониться к столику, чтобы налить им чай. Салат, тирамису и большую часть пиццы они уже оприходовали. — Тебе налить? — Да. Сакура принялась разливать чай, стоящий на электрической подставке и все это время сохраняющий высокую температуру, Саске набирал ответ Наруто, а фильм близился к логическому завершению. Одним глазом Учиха следил за происходящим на экране, и когда обстановка накалилась до предела, и музыка каждой напряженной нотой давала понять, что вот сейчас зрителя напугают, и Сакура, взяв две горячие кружки, осторожно возвращалась на диван, — он понял, что сейчас произойдет. Саске плавно, но быстро кинулся к обернувшейся к экрану Сакуре. Фильм выдал самую пугающую сцену вкупе со скримером. И Сакура, вздрогнув всем телом и вскрикнув, пролила на свою рубашку все содержимое кружек. — Ай-ай, блин, черт! — зашипела она, все еще держа в руках пустую посуду и подпрыгивая на месте от боли. — Жесть, как же больно, — не зная, что делать, она подняла пальцы к глазам и вытерла набежавшие слезы. Саске долго не думал. Приблизившись, он схватил края обжигающей рубашки и снял ее через голову Сакуры, не обращая внимания на мешающие кружки. По воспаленной, местами слезающей коже расползлись красные водянистые пятна, полопались капилляры. — Очень больно? — Угу, — пробормотала Сакура, прикрывая глаза и очевидно перебарывая боль. — Идем, поможем тебе, — успокаивающе позвал Саске, ведя ее по коридору в нижнюю ванную. Войдя, он усадил ее на бортик раковины, стараясь не тревожить ожоги, и достал из шкафчика аптечку. — Так, отлично. Мазь, которую мама давала мне от ожогов в детстве. Нанесем ее, перебинтуем, а потом я отвезу тебя в больницу. — Не надо в больницу, — сквозь зубы сказала Сакура, жмурясь, пока он наносил мазь на обожженную кожу. — Потом проблем от мамы не оберемся. — Неважно. Зато тебе окажут нормальную помощь. — Нет, все не так плохо. После мази купим гидрогелевую повязку, она все уберет. — Не пойдет. Поедем в больницу, — Саске нахмурился: ее сопротивление изрядно раздражало. — Саске-кун, правда, не нужно, — голосом менее болезненным сказала Сакура и попыталась поймать его взгляд. — Мне уже легче становится. Давай договоримся? Если завтра не станет лучше, поедем в больницу. От одной ночи ничего страшного не будет. Саске нанес мазь на последний поврежденный участок и повернулся к Сакуре. Ее лицо маячило чуть выше его головы — благодаря бортику раковины, на который Саске сам же ее и посадил. — Ладно. Но завтра я сам проверю твое состояние, на слово не поверю, — предупредил он, глядя в огромные, темно-зеленые глаза. — Спасибо, — облегченно выдохнула Сакура и улыбнулась. — Ой, а кружки-то у мен… Она резко запнулась, зрачки расширились, лицо побледнело и тут же покраснело, заставляя Саске снова насторожиться. Раны заболели? Он ее случайно задел? Саске перевел взгляд на ожоги и только тогда понял, что, избавляя Сакуру от прилипающей к ожогам рубашки, практически оставил голым ее верх. На ней был лишь тонкий малиновый лифчик. Учиха отвернулся ровно в тот момент, когда Сакура неуклюже дернулась и прикрыла грудь, все еще держа в руках злосчастные кружки. Пару секунд оба молчали, а затем Саске заговорил, пытаясь отвлечь Сакуру. Естественно, для него в этой ситуации ничего из ряда вон выходящего не произошло, но младшая Харуно наверняка сгорала от стыда. — Не знал, что ты уже носишь лифчики, — сказал первое, что пришло на ум. — Ну, я же вроде женского пола, — фыркнула она и, к удовлетворению Саске, вполне спокойно добавила: — Принеси футболку, пожалуйста. — Минуту, — отозвался Саске и вышел из ванной, не глядя на Сакуру. В холле его ждала часть чемоданов, которые предстояло разобрать. Открыв нужный, Саске выудил первую попавшуюся футболку и, подумав, захватил еще и толстовку. — Сакура, я войду? — Нет! — Нужно перебинтовать ожоги, иначе поедешь домой в одном лифчике и Мебуки никогда больше не разрешит тебе со мной видеться. — Я уже сама, — запыхавшись, ответила Сакура. — Через пару минут закончу. Саске хмыкнул, опираясь о косяк приоткрытой двери и равнодушно разглядывая высокие стены. — Сама себя перебинтовала? Ты удивляешь меня в последние дни. — И чем же? — в откровенном любопытстве спросила она, когда в гостиной зазвонил телефон Саске. Взглянув на дисплей, он ни капли не удивился. — Узумаки, я сказал: я занят. — Учиха! — взволнованный голос Наруто заставил Саске напрячься в очередной раз за вечер. — Подъезжай к квартире Тем. Быстро! Темари? Саске закатил глаза, пусть собеседник и не мог его видеть. — Развлекайтесь сами. Я позже подъеду, отвезу сперва Сакуру… — Да нет же! — перебил Наруто. — Блядь, нет времени. Приезжай сейчас же, тут проблемы. И Наруто повесил трубку. Саске с сомнением взглянул на экран телефона. Мог ли придурок снова его разыгрывать? Вряд ли, слишком торопливо и встревоженно звучал Наруто, да и две шутки подряд были бы слишком банальны и не в стиле Узумаки. — Саске-кун? Все нормально? Саске обернулся и сдержал утомленный вздох, думая о том, что его толстовка, на Сакуре сидящая, как мешковатое платье до колен, на ней смотрится, кажется, лучше, чем на нем. — Не против прокатиться кое-куда? Ребятам нужна моя помощь. — Конечно, — Сакура приподняла светлые брови, сжимая в руке грязную рубашку и юбку. Заметив короткий взгляд Саске, брошенный на ненужные вещи, она объяснила: — Юбку за твоей толстовкой все равно не видно. Он кивнул, дав понять, что услышал. — Поехали. Испытаем подарок Итачи заодно. — О, ту красотку в паркинге? С удовольствием! — на лице Сакуры расплылась радостная улыбка. От смущения в ванной не осталось и следа, но потом девчонка снова изменилась в настроении и озадаченно закусила губу. — Блин, а мы к твоим друзьям едем? Я-то на каблуках приехала, а с толстовкой они будут смотреться тупо. — Разве ты не оставляла свои тапочки в моей машине? Когда смотрели прошлый дурацкий ужас. — Я их не оставляла, а забыла, — уточнила Сакура и угрожающе сощурила глаза, подходя к Саске. — И хватит обзывать тот фильм! — она шутливо толкнула его в грудь. — Я не обзываю, а говорю правду, — он лениво перехватил ее за запястья и зафиксировал на месте. — Надень тапочки. — Это тапочки, Саске-кун, не обувь, — она дернула руками, пытаясь освободиться и втягивая в грудь воздух, пропитанный парфюмом Саске. — И что? Зато в них у тебя меньше шансов упасть и свернуть себе шею, — он изогнул бровь, как бы спрашивая, ты серьезно пытаешься вырываться?, и в то же время не позволяя Сакуре двигаться лишний раз, чтобы не тревожить ожоги, о которых она, видимо, успела забыть. — Ну да, как будто я каждый день падаю. И неужели ты не выкинул тапки? Сакура снова попробовала освободиться, в этот раз изворачиваясь всем телом и пытаясь наступить ему на ногу, и снова потерпела поражение. Пальцы на ее руках сжались чуть крепче, и Саске также поменял позицию, заходя за спину девчонке — так он точно не заденет ожоги. Он склонился к ее уху, прикрытому волосами с запахом яблочного шампуня. — Не выкинул. И поехали уже. Сакура в его руках замерла, и Саске тут же ее отпустил.