-untouchable

Скурить бы уже к чёрту все эти сигареты, выпить всё кофе в этой забегаловке и разбить бы все лампочки, что так назойливо маячат жёлтым светом перед глазами. Тэхён не такой, терпит, молчит, поджимая под себя колени и глотая отвратительный экспрессо, осматривает заведение, ища глазами кого-то, или, просто самого себя прежнего. Он уже знает, зачем сюда пришёл, что сейчас скажет ему напротив сидящий айдол, но до сих пор не может понять, что сказать в ответ. Чонгук мнется, жуёт собственные губы, мельком поглядывая на пухлые старшего и вспоминая, как сминал их, постоянно оставляя ранку на нижней. Он уже знает, что сейчас скажет, лишь тянет зачем-то всю эту ситуацию, словно пытается отсрочить то, что произошло уже давно. — Понимаешь…- Гук обрывается, дёргая себя за волосы длинными пальцами, вздыхает так, словно готов зачитать на выдохе целую поэзию, но так и ничего не произносит. Молчание тяжелее текста на выдохе, убийственнее и, как кажется Тэхёну, относительно неуважительно. — Что ты хотел сказать? — вылетает резко, скорее, замена «да убей уже меня», и Чон воспринимает это точно так же, кривится и смотрит в свой стаканчик с горячим шоколадом. Зефирки плавятся там так же, как сейчас Ким мысленно, только они тонут в шоколаде, а Тэхён в сидящем напротив. — Завтра репетиция, Намджун сказал. — Мы для этого сюда пришли? Чонгук кривится, осознавая всю свою слабость, поджимает дрожащие губы и смотрит на столь спокойного Тэхёна. Он знает, что старший лишь притворяется, но пытается найти в его глазах последние искорки их счастья, пытается упиться мимолётными прикосновениями, но парень прячет свои до эстетичности красивые руки в карманы тяжёлого, мешковато- крупного бомпера, вновь и вновь отводя взгляд на донельзя скучных людей — Нам надо расстаться. — Гук подскакивает тут же, как произносит уже выученную в общаге фразу, готовясь перед зеркалом, ему было гораздо легче, так почему сейчас он впивается ногтями в кожу и до отвращения, больно кусает свою губу. Тэхён молчит, ни один мускул на лице не двигается, скулы не проявляются от сжатия зубов до скрежета, а губы не искажает кривая линия, свидетельствующая о скорых рыданиях, лишь моргать он начинает очень часто, будто что-то неистово дерёт большие глаза, во рту пересыхает и парень вцепляется руками в кружку с кофе, не в силах отвести взгляд от столика напротив не потому, что аджосси за ним забавно хмурит седые бровки, читая очередной выпуск утренних новостей, а потому что самообладание пошлёт его в задницу, сделай он хоть ещё одно движение. Чон стоит какое-то время у их столика, смотрит в упор на старшего, осознавая всю любовь и ужасающую привязанность. Бросится бы сейчас ему в руки, зарыться своими в светлые, чуть подвитые волосы и вцепиться в губы так крепко, чтобы задохнуться одновременно. Менеджер ещё вчера сказал, что отношения стоит прекратить, дабы не поползли слухи, Чонгук тогда кивнул и закрылся в студии с Юнги, долго рыдая на коленях рэпера, который, по природе своей нежности не проявлял, но парень точно знал, что хён никому и никогда ничего не скажет, даже ниедине не припомнит, а словно проглотит внутрь. Брюнет снова вздыхает, но набирает так мало воздуха, словно в горле стоит огромная кость кого-то доисторическо-гигантского, сам себе кивает и на ватных ногах покидает заведение, боясь, что если не упадёт на месте, то точно бросится обратно к старшему. Тэхён отрывает свой взгляд от стола, смотря в мужскую спину младшего и не двигаясь даже на метр от своего места, делая резкие и большие глотки остывшего, ненавистного и неприятно горчащего кофе, встаёт спустя пару минут, тут же чуть не обрушившись обратно и не сломав столешницу рядом с собой. Делает пару рваных вдохов, выдыхая бесшумно и кидает купюру на стол, буквально вылетая из заведения, под осуждающий взгляд того самого аджосси, что спустил мелкие очёчки в тонкой оправе на переносицу и как-то по-грустному покачал головой. Оглядывается, ища Чонгука, но точно зная, что не побежит следом, достаёт телефон отчего-то оледеневшими пальцами и набирает номер такси, называя адрес слишком тихо и впуская в голос хрипящие, сквозящие горечью нотки. Падает на постель с грохотом, бормоча что-то невнятное, когда Чимин садится рядом и трясёт его за плечо, обеспокоенно пытаясь поднять деткими ручками на подбородок и спрашивает сразу несколько вариантов сложившейся ситуации, надеясь услышать хоть что-то более менее щадящее. Тэхён молчит часа три, а Пак сидит рядом и поглаживает того по спине, терпит и ждёт, но не смеет отойти ни на шаг от лучшего друга, нутром чуя ужасные эмоциональные волны, что толпой валили от мембера. Подняв голову, Ким одаривает друга не широкими и тёплыми, а до мерзости сквозящими печалью и рыданиями объятиями, ищет в его приятно пахнущей футболке какую-то помощь, отвлечение в фарфоровой коже и поддержку в ответных действиях. Пак слушает каждое слово, когда Ким, запинаясь и останавливаясь, выливает из себя всё, что копилось по дороге до общаги, Чимин никогда не торопит и стерпливает все паузы. Опрокинув друга на подушку, парень осторожно накрывает одеялом и шепчет «минутку», уходя на кухню и быстро наливая горячего чая. Тэхён хватает кружку так резко, что чуть не обливает голый торс, получает руками желанное тепло и блаженно, но никак не счастливо жмурится. На улице светает, когда вокалист осторожно перекладывает голову блондина на подушку и шепчет «будь в порядке», ложась на соседнюю кровать и ещё несколько раз открывая глаза, дабы убедиться, что Ким не проснулся. Дни тянутся неприятно и обыденно, разбавляя эмоции лишь жуткой болью и постоянным попаданием на глаза Чонгука, тренировки и интервью, выступления и встречи с фанатами — Тэхён жмется к Чимину и Юнги, пытаясь сесть или встать всегда с ними, в любой удобный момент хватает за руку и сжимает так сильно, что и тот и тот одинаково шипят, но никогда и ни при каких обстоятельствах не отталкивают друга. Блондин запирается в студии с Юнги и слушает бесконечные звуки фортепиано, засыпая на плече старшего, пьёт с Чимином чай и ночами всхлипывает, утыкаясь в его объятиях, пытается найти любое утешение, смотрит глупые телешоу и тренируется до падений от усталости, чтобы не было сил думать о чём-то. Чонгук выходит на кухню редко, берёт пачку с молотым кофе и оборачивается на Ви, замечая, как тот поджимает губы и болезненно морщится, пытаясь не смотреть на Чона. Гук, кажется, худеет с каждым днём, листает ленту соц.сетей с переживаниями фанатов и слушает наставления Намджуна, кивает отстраненно и каждый раз запирается в комнате. Оба, кажется, знают причину расставания, только Тэхён учится винить младшего, а макнэ только пытается упиться мимолетными, пускай натянутыми, но всё же улыбками старшего, когда Чимин рассказывает какую-то шутку, или показывает милую картинку. Ким курит в себя, стоя на балконе в джинсах и без футболки, когда октябрь резко одаривает его тело холодным ветром, буквально приравнивая температуру тела к состоянию души. Парень дёргается от неожиданности, когда сигарету выбивают из руки, а осуждающий взгляд Чонгука, который останавливается слева, впивается в его профиль. Кривится и пытается вжаться во что-то, отодвигается и дрожит, до сих пор чувствуя этот ток, проходящий по телу от соприкосновения их рук, пусть и на долю секунды. — Ты что… Это же так вредно. — Гук шепчет таким невинным голосом и смотрит до одури влюбленно, Тэхён поворачивается и вздыхает, будто рыдал сутки напролёт-рвано и с нотками пауз. Прокручивает в голове фразу раз сто, хлопает длинными ресничками и жуёт свой язык, словно пережевывая какие-то, вот-вот слетящие слова. — Зачем пришёл? — не то, но сойдёт, Ким говорит нарочито серьезно и с особым холодом, но брюнет видит дрожащие губы и напряженные мышцы рук. — Как твои дела? — Ви аж давится воздухом, на секунду думая, будто послышалось, ещё раз оглядывает Гука и кривится, выплёвывая каждое слово с ноткой сарказма — Дела? Ты что, слепой, или, страдаешь даунизмом? Мы живём в соседних комнатах, глаза пошире раскрой и увидишь. — Мои тоже плохо- Чонгук неожиданно улыбается, но так печально и искренне, что Тэхён мгновенно теряет свою маску холода, утыкаясь детским взглядом в это выражение лица совсем, как раньше Разница лишь в том, Что тогда мы были счастливы Брюнет разворачивается и уходит, пока Тэхён достаёт новую сигарету и подкуривает, по неосторожности обжигая длинные пальцы, шипя и встряхнув рукой. Спустя месяц, оба сходят с ума, истосковавшись друг по другу, избегая любых возможных контактов и встреч, Тэхён пьёт в клубах и рвёт ночью в унитаз, Чонгук лежит без движения и смотрит старые видео и фото. На телефон приходит смс от Юнги, в очередной вечер за просмотром прошлого, и макнэ нехотя, спустя пару минут, лениво и скованно тянется, подползая к мобильнику. « — Тэхён пьяный в стельку, валяется в клубе.» И адрес Непонятно зачем, словно толкая Гука на срыв с долгой выдержки, рэпер отправляет долбанный адрес клуба и отключает свой телефон, когда Чонгук пытается дозвониться. Младший садится в кресло, беря в руки книгу и пытаясь впитать смысл сказанного, но получается, отчего-то, нихера, лишь тупое пожирание букв глазами, и сотня других мыслей в голове. Отбросив странный бестселлер в сторону, макнэ натягивает джинсы и тёмную рубашку на размер больше, звонит в такси и мнется на пороге общаги, взволнованно хмуря ровные брови и надеясь, что Тэхён всё ещё там. Кинув купюру водителю, Гук вылетает из автомобиля, забив на сдачу и с лёгкостью проходит контроль, дав автографы охране и сфотографировавшись с какой-то подбежавшей официанткой. Оглядывается и слишком грубо расталкивает пьяную, пахнущую потом и алкоголем молодежь, пробираясь к барной стойке, за которой обнаруживает столь любимое, облокотившееся на соседний стул тело. Кивает бармену, кидает ещё несколько купюр и тянет Тэхёна на выход, но замечая, что старший постоянно норовит упасть и совсем не смотрит под ноги, что-то пытаясь ответить и вырвать рукав своей кожанки- закидывает его руку на себя и тащит блондина на выход. — Так, подожди-ка. — он придерживает старшего за талию, быстро вызывая ещё одно такси и убирая телефон обратно, уже обеими руками обхватывая Тэхёна. В нос ударяет запах сигарет и коньяка, смешанный с мужским одеколоном и вишневым шампунем, Чонгук набирает полную грудь воздуха и болезненно жмурится, слишком скучая по любимому вокалисту. Подъехав, водитель просигналил, открыв дверь, когда Гук затаскивал айдола в машину, садясь рядом и называя адрес общаги. Ким что-то невнятно бормочет, укладывая голову на плече макнэ и улыбаясь в пьяном бреду, прижимаясь как можно ближе. Чон не может, тяжело откладывать того, к кому сам хочешь тянутся, он поджимает губы и всю дорогу обдумывает что-то, одной рукой поглаживая спину Тэхёна. Затащив старшего в кровать, парень стянул с пьяного одежду и повесил на вешалку, решая, что постирает завтра, вешая на дверную ручку. Чимин делает вид, что давно спит, улыбаясь в подушку и мельком поглядывая, как Чон нерешительно застывает перед кроватью, мнется какое-то время растерянно хлопая глазками, а после, словно озверев-залезает к Киму и прижимается так близко, как только позволяет тело, упиваясь крепкими объятиями спящего блондина и дурманящим запахом крепкого тела. Тэхён открывает глаза уже утром, удивлённо смотря на рядом спящего младшего, пару минут думая, что началась шизофрения. Ущипнув себя за руку, Гук не пропал, заставляя Тэхёна широко улыбнуться и подползти ближе, утыкаясь в шею причмокивающему во сне макнэ. даже находясь далеко друг от друга, я буду любить тебя, как небо любит луну, ведь мы уже связаны и по отдельности, не будем иметь никакого смысла