***
Клуб любителей кинематографа, два участника, два детектива… После смерти Сайто Иссина прошло полгода. Настала осень… «Как и всегда… Весна или осень — не имеет значения. Он всё спит…» — без обид и упрёков подумала Одзава Харука, переступив порог комнаты, которая именовалась клубом. — Ну, и что на этот раз? — о коричневую спинку дивана ударился чей-то голос. — Ты не спишь, Якумо-кун… — девушка удивилась, неужели он ждал её появления. — Сейчас около трёх часов дня. Твои занятия закончились, а я уже выспался, — он принял сидячее положение и размял плечи. — Ну так что, случилось что-то или ты решила проверить не помираю ли я здесь от скуки? «Он ждал… Мне так приятно…» — Харука закрыла на мгновение глаза и нежно улыбнулась. — Ничего не случилось, — помотала она головой, придерживая на лице ту же улыбку. — Впереди выходные, и я подумала, может быть… — Прости, я тебя перебью, — всё это время Якумо не отрываясь смотрел на Харуку и её смущённое лицо. Секрета не было — он знал, что она рано или поздно захочет позвать его на свидание, и сегодня он вполне был к этому готов. — У вас тоже ко мне дело, Гото-сан? — Сайто раздвинул окно, разоблачая виновника его бестактности. — А вот и нет! Сегодня я к тебе зашёл просто так! — ударил он кулаком по подоконнику. Слов на этого наглеца не хватало! И стоило разоблачать столь рано, мог бы позволить девушке выговориться. — Гото-сан?.. — смущение Одзавы как рукой сняло, к сердцу подступила тревога. — Здравствуй, Харука-тян… — мужчина широко улыбнулся, зашуршав при этом ещё зелёными ветками кустарников. — Не может быть, чтобы столько неприятностей свалилось на меня и всё за один день, — Якумо закрыл глаза и зачесал свою взъерошенную голову. — Прости меня, Харука-тян, я не хотел вам мешать, — извинился детектив, когда вошёл в клуб, как то и полагалось — через дверь. — Я увидел, что ты заходишь к Якумо, и решил повременить со своими делами… — Ничего страшного, Гото-сан, сегодня у меня нет важных дел к Якумо-куну… — добродушно кивнула она, приняв извинения настоящего детектива. — Вас двоих что-то привело. Выкладывайте! — Сайто устал от излишней любезности, расплывающейся у него на глазах. — Каков наглец! Раскомандовался тут… — выразил детектив своё возмущение резко. Его голос во время приступов гнева так интересно дрожал, словно рычал, немудрено, что Якумо сравнивал его с медведем. Большой, неуклюжий, заросший добряк Гото Кадзутоси. — Вы первый, Гото-сан, — Харука чуть слышно посмеялась и кивнула старому детективу. — Нет же, Харука-тян… — несчастному стало даже как-то неловко. — Ну, или выкладываете или идёте спорить в другое место! — Якумо уже понял — сегодня он нарасхват. — Гото-сан, вперёд! — подбодрила девушка, будто это не она собиралась пригласить Сайто на свидание, а этот небритый блюститель закона. — Ладно уж… — издал он нечто похожее на вздох. — Мы с Ацуко вечером приглашены на банкет… — Я рад за вас, Гото-сан, — Якумо прекрасно понимал, быть женой детектива, а тем более такого чёрствого, как Гото Кадзутоси — очень непросто. — Вы хотите попросить присмотреть за Нао? — Нет! — резко возразил он. — Нао идёт с нами! — В таком случае я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне… — выговорился Якумо скорее, чем детектив успел собраться с духом. — А такое, что мы с Ацуко посовещались и решили, что вы двое идёте с нами! Вам будет это полезно! — он, наконец, нашёл нужные слова, решив, что с его-то манерами будет лучше приказать, нежели просить. — Гото-сан, как-то неловко идти на свадьбу к людям, которых не знаешь… — Харука смутилась. Свадьба — это дорого, весьма дорого, а тут два лишних рта, которых никто не ждёт. — Ничего подобного! — рявкнул Кадзутоси. — Я уже предупредил Такаги. Они не возражают. Невесту зовут Накано Аой, а жениха Такаги Хирото. Я девушку сам ещё ни разу не видел, хотя с Такаги часто пересекался по работе. Вообще, он сказал, чем больше народа будет, тем веселее. — И всё же неудобно… — Харука склонила голову, скрыв так своё смущение. Гото подмигнул ей с озорной улыбкой на лице. Да, он и Ацуко сделали это нарочно, чтобы сдвинуть застывшие отношения молодёжи с мёртвой точки. — Именно, этого неотёсанного человека мало интересует мнение других, — Якумо высказал согласие по поводу душевных мук Одзавы. — Но раз о нас объявили, то так уж и быть… Пойду! — Вот и славненько! Харука-тян, я оставляю этого сквернословящего юношу тебе! Проследи, чтобы через час он доехал до нас. Моя жёнушка ему и костюмчик заказала, а то ведь не постесняется и припрётся в чём есть. Кстати, Харука-тян, у тебя-то платье есть? А то мы заранее не предупредили, может быть, тебе с этим надо помочь? — детектив думал подкинуть деньжат, коль нарушил все планы молодых людей. — Что вы… — улыбнулась она. — У меня есть подходящее платье. Не стоит тревожиться, Гото-сан… — Ну тогда до вечера! — махнул он своей тяжёлой рукой. — До вечера, Гото-сан… — попрощалась она. — Что ж, придётся идти с ним… — Якумо вяло вздохнул и поднялся с дивана. — А? — Харука смогла на это лишь удивиться. — Нянька нужна не мне, а ему. Сейчас поедет в свой участок и забудет там обо всём на свете. Я прослежу за ним. А ты, что хотела сказать? — он остановился, посматривая на девушку с опущенной головой сверху вниз. — Ничего, Якумо-кун. Ничего… — мягко ответила она. — Иди, догоняй его, а то Гото-сан уедет… — Не уедет. Этот пока не выкурит свою сигарету, никуда не поедет! — он вышел вместе с Одзавой и запер дверь клуба. — Тогда до вечера, Якумо-кун, — улыбнулась она напоследок. — До вечера! — посмотрел он с немалым подозрением на мило улыбающуюся девушку возле дверей вымышленного клуба. «Могла бы и сказать… Теперь же я вынужден следовать за этим проблематичным детективом… Иметь семью — хлопотно», — Сайто не мог не улыбнуться. Глядя на лазурное небо, вспоминая ушедшую с миром мать, дядю и всех тех людей, которым он помог обрести покой в загробной жизни, всё же была у этого проклятого красного глаза и положительная сторона.***
В отель Shinjuku Prince к семи часам вечера начали подъезжать люди и необычные, всё представители закона и профессиональные бюрократы. В фойе появились первые признаки нехватки кислорода. На серо-белой мраморной плитке отражались блики ярких белых ламп, а за стойкой ресепшена стоял неподвижный менеджер. Сама же невеста с женихом уже были здесь и ожидали в своих номерах, когда их позовут. — Где же Харука-тян?.. Интересно, она успеет?.. — жена детектива Гото тревожилась. — Якумо-кун, ты бы не мог ей позвонить? Наверняка с ней случилась какая-нибудь мелочь, но нам бы стоило знать… — С ней всё в порядке. Нет смысла звонить… — Сайто немного устал. Он не особо привык к такому количеству народа, да и одежда давила. Этот красный галстук… — Якумо-кун, не надо. Тебе очень идёт, — Ацуко не позволила юноше насладиться свободой. Он ненадолго присел и ослабил эту чудовищную удавку, но жена господина Гото решила иначе. Прозрачная пуговка на светло-индиговой рубашке вновь застегнулась у самого горла Сайто, а там и галстук подоспел, вернувшись на своё былое, пригожее место. — Нао у нас сегодня красавица… — Кадзутоси взял девочку на руки и сам начал оглядываться. — Да, но где же Харука-тян… — не уставала повторять Ацуко. — Простите меня, я задержалась. В Синдзюку такая страшная пробка. Полквартала пришлось идти пешком… — появление Одзавы вернуло к полноценной жизни двоих давнишних супругов. Якумо же приоткрыл правый глаз и потёр двумя пальцами свою чёлку. — Харука-тян, какое на тебе милое платье, — женщина, конечно же, заметила то ярко-малиновое платье до колен с чёрной бархатной окантовкой и таким же бантом в виде пояса. — Спасибо. Я берегла его до выпускного. Не думала, что пригодится так скоро… — она поправила чёрные рукава, сделанные по подобию перчаток, расслабившись оттого, что успела, не поставив семью Гото в неловкое положение своим случайным опозданием. — А с чего бы на дорогах пробка? Авария что ли какая? — детектив почесал подбородок. — Не знаю, Гото-сан. Таксист мне ничего не сказал. Он и сам был удивлён. Я лишь попросила высадить меня раньше. Вот и всё… — ответила она. Когда же взгляд скользнул сквозь незнакомых людей и наткнулся на Сайто, то улыбка вновь окрасила её милое лицо. Поскольку он подняться не соизволил, то она подошла: — Тебе очень идёт парадная одежда, Якумо-кун. — А ты, значит, уже думаешь о выпуске… — он открыл глаза, показав ей, что сегодня вечером его правый глаз — это тайна; не все могли воспринять это правильно, и он принял меры, воспользовавшись контактными линзами. — Меньше чем через год мы выпустимся. Разве это плохо, Якумо-кун? — спросить о чём-то, что не касалось расследований — такой шанс выпадал редко. — Нет, — он поднялся. — Вряд ли что-то сильно изменится. А ты, ты вернёшься к родным в Нагано? «Вернусь?.. Для чего он сейчас об этом спросил?..» — Харука не знала, что на это сказать, по правде, она и не думала о том, что будет после того, как она окончит университет. — Не бери в голову. Пойдём, гостей приглашают пройти в зал, — он предложил свою руку в качестве опоры, а она, не помня себя, как схватилась за неё, ступила на этот путь.***
Зал ресторана при отеле Shinjuku Prince выглядел тихим и уединённым местом. Напольное покрытие, скатерти и стулья кофейного цвета, а ещё приглушённый свет. Атмосфера создавалась едва ли не интимная и чего уж говорить о виде на играющий огнями город; окна здесь тянулись во всю стену, от пола до потолка, разделяясь редкими полосками стен. На улице смеркалось очень быстро, осень как никак… — Якумо-кун, что-то не так? Ты напряжён… — Харука чувствовала, как его мышцы напряглись, стоило лишь переступить порог ресторана. — Здесь как-то тихо и… — не успел он договорить, как в помещении погас свет. Послышались перешёптывания, и на смену тусклому освещению явились яркие вспышки от места стойки администратора. Возле красно-коричневого высокого стола появились люди, вооружённые люди. Странная форма, напоминающая армейскую, и автоматы в их руках — это первое что могло и бросилось в глаза в ту минуту. — Чтобы избежать проблем, ведите себя тихо, — вышедшей вперёд мужчина заговорил. Он не был вооружён, разве что блокнотом и ручкой. — Пожалуйста, подойдите к ближайшему к вам окну и развернитесь лицом к улице. Я буду подходить и спрашивать ваше имя, если почувствуете, что мой помощник тыкает вам в спину, то следуйте за ним. Это вам ясно? Выстрелов не последовало, но многие пребывали в панике, не будь здесь представителей закона, то неизвестно чем бы закончилось это дело… То немногое количество гостей, а это человек тридцать, притопывая и торопясь не от чего иного как от страха, переметнулись к противоположной стене, где блестели огромные стёкла в чёрных металлоконструкциях. Когда первых гостей начали уводить, тыкая притом дулом автомата, Харука начала испытывать настоящий страх. Она слышала где-то в паре метров от себя тихий голос Гото-сана. Разобрать его шёпот было невозможно, но она и так знала, о чём он говорит. Девочка у его ног держалась молодцом, не плакала и не пряталась, лишь не отпускала его руку… — Якумо-кун, пока мы ещё живы, я хочу тебе кое-что сказать… — она услышала щелчки предохранителя где-то в зале ресторана и, глядя на рассыпавшиеся по Синдзюку жёлтые и кажущиеся зеленоватыми огоньки, заговорила. — Ты мне нравишься, всегда нравился, хотя нет, если нам суждено умереть здесь, то я не должна лгать… Я люблю тебя, Якумо-кун. Вот так… Это будет честно. Она не знала, куда уводят гостей, зачем эти люди наставили на них оружие и держат здесь против воли. Зато понимала, что больше с этими словами тянуть нельзя. — И давно ты испытываешь эти чувства? — Сайто, как и все держал руки высоко расставленными на окне. Он изредка косил глаза на захватчиков, насчитав, по меньшей мере десять человек. Трое занимались заложниками, ещё двое охраняли выход, а другие принимали и уводили названных их главарём людей. — Давно, с тех самых пор, как ты помог мне. Я просто не могла выбросить тебя из головы… — разговор о чувствах позволил немного расслабиться. Харука улыбнулась, и улыбка слышалась в её нежном голосе. — Почему ты любишь именно меня? Ты могла бы найти парня получше… — Якумо упрямо посмотрел на неё. Одзава же не оборачивалась. Она смотрела и смотрела на вид из окна, думая об одном — она смогла, смогла сказать ему о своих чувствах, и он не отталкивает их, а интересуется ими. Для Сайто это большой шаг вперёд… — Наверное, ты прав, но ведь сердцу не прикажешь. Когда ты рядом, мне спокойно, и даже сейчас, я чувствую тепло в груди. Так хорошо быть с тобой… И я ни за что не позволю ненависти или тьме зародиться в тебе. Я буду рядом, даже если ты посчитаешь мои чувства смешными. Просто знай, что когда потребуется, я протяну тебе руку… — О чём это вы тут так мило беседуете? — голос за спиной вынудил вернуться из нежных, наполненных теплом грёз. — Планируете наделать шуму? — Нет, я делился со своей спутницей впечатлениями. Знаете, я решил, что не стану проводить свадебный банкет в этом отеле… — после этих слов он накрыл прохладной ладонью кисть Харуки и легонько сжал. Её рука дрожала. — Конечно! Имена! — Якумо дёрнулся от напора мужчины с полуавтоматом и ровным голосом заговорил. — Моё имя Сайто Якумо, а мою спутницу зовут Одзава Харука. — Их нет в списке. Пойдём дальше! — мужчина в костюме сказал своим помощникам продолжить сей отбор, и у Харуки от лёгкого ветерка, скользнувшего по её плечам, когда вооружённые люди прошли мимо, задрожали коленки. — Сейчас снова отключат свет, — тихая речь Якумо привела Одзаву в чувства. Она посмотрела на его ничуть не изменившееся в сосредоточенности лицо. — Это наш шанс. Если хочешь, то уйдём. Нам здесь сразу нечего было делать. «Якумо-кун… Что он задумал?» — Харука оторвала ладошку от стекла и пропустила свои тонкие пальчики между пальцев Сайто. — Да! — говорил её кивок. — Тогда… — Якумо замер, глядя на круглые светильники в потолке. — Пора! Стоило огонькам погаснуть, как он закрыл глаза и, помня дорогу до выхода, рывком ринулся именно туда. Играющие светящиеся круги после отключения света и яркие вспышки белых ламп после — этого стоила их свобода…***
Стоя возле круглого столика и работающего абажура, Харука наконец пришла в себя. — Якумо-кун, где же Гото-сан и остальные? Ты оставишь Нао там?! — она не кричала, но и успокоиться не могла — дыхание переводила. — Они в полном порядке. Я написал Гото-сану, что мы не сможем остаться на банкет, — он убрал сотовый телефон обратно в карман и с удовольствием ослабил красный галстук. — Написал? — она очень удивилась, так как обычно, как показывали по телевизору, заложникам не разрешали пользоваться сотовыми телефонами. — Не поняла?.. Это спектакль. Нас всех разыграли. Эти люди с оружием — официанты. Подумай сама, какой парадокс. Преступники обслуживают защитников закона и порядка… — Якумо не пришло на ум ничего правильнее иронии. — Но как же… А те люди, которых уводили? И оружие! Оно не было похоже на макеты, — рассуждала Одзава, хотя и соглашалась с тем, что многое не сходилось. — Ты насмотрелась фильмов! Кто в здравом уме станет захватывать в заложники полицейских? Да здесь каждый второй из какого-нибудь отдела. Кроме того, с их-то заработной платой даже вымогательство лишено смысла. Впрочем, с оружием ты не прогадала. Оно настоящее… Если бы не оно, то я бы сразу их раскусил, как и многие остальные. Я же перестал сомневаться, когда один из них дал Нао леденец. Да и самоуправство мне с рук спустили. Возьми я тебя за руку при настоящих преступниках, то скорее всего получил тыльной стороной автомата по лицу, — рассказал он все детали, которые помогли ему раскрыть это нехитрое дело. «Он такой сосредоточенный, когда дело касается важных вещей. Глупо было бы полагать, что я в него не влюблюсь. Он прекрасен…» — в тот момент Харука могла думать лишь об этом. — Всё. Успокоилась? — Сайто совсем выдохся в этом душном помещении. Настало самое подходящее время для прогулки. — Спасибо, что забрал меня оттуда, Якумо-кун, — Харука подтвердила его предположение — ей стало легче. — Тебе же было там неуютно… — он поморщил лицо и покачал головой, разминая так свою шею. — Немного, — улыбнулась она. Мало вероятно, что в первые двадцать минут там хоть кому-то было комфортно, впрочем, любителям острых ощущений такое распределение по местам точно понравилось. — Якумо-кун, а куда дели других гостей? Тех, которых отсеяли? — спросила она, ведь именно этот отбор вызывал в ней страх и опасение. — Скорее всего эти люди — родственники. Пошли фотографироваться с женихом и невестой, — сказал он. — Понятно… Знаешь, вообще-то, я хотела пригласить тебя сегодня в луна-парк… — сказала она, не боясь признаний, которые отныне можно назвать совсем мелочными. — Ну так пригласи… — не особо возражал он. — А не поздно? — Харука задумалась о времени. — Ещё только восемь часов. До закрытия целый час, — сказал он и приковал свой взор к девушке в малиновом платье. — Тогда, Якумо-кун, сходи со мной в луна-парк, — ей ничего не стоило тепло улыбнуться. Улыбнуться тому, кого она любила, о ком тревожилась и втайне от других молилась. — Пошли… — он взял её за руку, не раздумывая ни минуты. «Мы держимся за руки… — Харука могла думать лишь о его тёплых ладонях, быстрых шагах и чувствах, которые он вечно скрывал от других. — Интересно, Якумо-кун ответит на моё признание? Не похоже чтобы он хотел надо мной посмеяться или отвергнуть… Или же я придумываю, строя напрасные надежды. Надеюсь, что он откроется мне, когда мы останемся с ним одни…».***
Луна-парк не явил тех великих свершений, которых ожидала Одзава. Сайто молчал всю дорогу до парка и полчаса, проведённые в нём. В сущности, успели покататься лишь на колесе обозрения. За всю прогулку он вымолвил пару, ни к чему не обязывающих предложений, да и то касалось аттракциона и пути к дому. — Скажи, для чего ты хотела пригласить меня в луна-парк? Ты думала признаться мне в любви там? — провожая Харуку, он заговорил о том, о чём думал всё это время. — Нет, — смутилась она. — Я не думала признаваться, но там, на свадьбе, я напугалась, что не смогу тебе об этом сказать, поэтому… — говорить что-то ещё не было смысла, и они шли… Одзава слышала, как её каблуки стучат по асфальту, видела, как они минуют жилые дома, приближаясь к её многоэтажке, где она снимала скромную квартирку. — Ты не меняешься, Харука… «Он называет моё имя и сердце рвётся к нему, вот-вот вылетит из груди… Страшно и приятно…» — оборачиваться на него и то было страшно, и она шла, прислушиваясь к себе и звукам их окружающим. Послышался шум листвы, поднялся ветер и начался дождь… — Якумо-кун, скорее! Мы сейчас вымокнем! — последнее, что она прокричала, прежде чем поняла, в какую неудобную ситуацию себя загнала. Сидя с ним наедине в пустой квартире, она не нашла не только нужных слов, она и вовсе потеряла возможность здраво мыслить. У неё и в мыслях не было приглашать его сюда, по крайней мере, сегодня. А здесь, видя его за столом с белым полотенцем на голове, ей ничего не оставалось, как избегать прямых взглядов и молчать. — Мне лучше уйти… — Сайто не рассчитывал в этот вечер на какие-либо отношения. Он всего-то согласился пойти с семьёй Гото на банкет. — Спасибо за чай, — он поднялся с пола и, передав Одзаве белое полотенце, накинул на плечо ещё влажный пиджак. — Якумо-кун, подожди, там ещё идёт дождь и я… — ей хотелось сказать, что сегодня ей страшно оставаться одной, страшно оставлять его одного, переубедил упрямый взгляд юноши, с которым она случайно встретилась, когда провожала до двери. — Ты понимаешь, что произойдёт, если я останусь? — он стоял у выхода и был готов уйти в любую секунду, стоило ей лишь усомниться… — Да! — чёткий ответ поразил Якумо и ничуть не меньше саму Харуку. — И мне страшно, — голос её сник, глаза потеряли юношу из вида, теперь она изучала взглядом паркет. Стоя с ним в коридоре, почти в темноте, она была готова повиснуть на его шее, лишь бы он не уходил. — Но я не сомкну глаз, если хотя бы не попрошу тебя об этом… — Со мной ты их точно не сомкнёшь… — в словах Сайто прослеживался здравый смысл. — Это другое… — она по-прежнему говорила с ним мягко и нежно. Думая о нём, она не могла подолгу злиться, каким бы грубым он иногда ни был, а ей всегда хотелось его покрепче прижать и сказать, что всё будет хорошо, обязательно будет, стоит лишь верить друг в друга. — Думаешь? Ты же не приглашала никого из парней в свой дом… — он не уставал испытывать её, потому что для него подобного рода отношения, когда речь заходила о ней имели под собой нечто большее, чем обычное удовлетворение плотских желаний. — Здесь нет, но у меня и дома были друзья… — может быть, Сайто во многом был её первым молодым человеком, но не единственным же парнем во вселенной. — Друзья… — лёгкое разочарование окрасило его голос. — Им ты тоже признавалась в любви?.. — этот чуть ревнивый и разумный вопрос сам напросился. Харука не ожидала. — Что ты?! Нет… — один испуганный взгляд, снова столкновение с его уверенностью и слабая дробь, отдавшаяся её сердцу. — Тогда… Не думаешь ли ты, что рядом со мной может быть опасно? Ты сама сказала, что впервые видела комнату парня, значит, ты не заходила с кем-то настолько далеко, как сейчас, со мной. Ты знаешь, о чём я говорю, и всё равно хочешь, чтобы я остался? — странно, но именно он призывал к здравому смыслу, ведь к вещам, которые некоторые считали простой игрой, он относился очень серьёзно. — Не уходи! — на сей раз её мольба стала последней, если бы Якумо не взял её за руку, то она бы не смогла попросить об этом ещё раз… — Хорошо… — странно, но она уже и не ждала его согласия задержаться в её квартире до утра и когда его чуть тёплая рука соприкоснулась с её и потянула, то она ощутила умиротворение. Лёгкое волнение ещё какое-то время перехватывало её дыхание, вина лежала на тех глухих шагах, ведущих к её маленькой комнатке с татами. Там Сайто выключил свет, и как в отеле, она доверилась ему, ступив на этот зыбкий путь. Когда она открыла глаза, то уже лежала на своей розовой кровати и вместо потолка видела над собой Якумо. Его задумчивое лицо, глаз, который даже в темноте горел алым и приоткрытые губы; из них выходило тепло, она видела — дышалось ему тяжело. Её так влекло к нему… А он не спешил… Не спешил нарушать уединение её губ, смиренность её тела и духа. За что всё ему это? Для чего судьбе вновь испытывать его чувства? Для чего ей посылать ему девушку, если она не та самая, которой он может сказать эти слова… — Якумо-к… — речь Харуки прервал мягкий палец Сайто. «Хорошо… Я не стану ничего говорить…» — она сокрыла от него тот милый бред, которым думала успокоить его, придать ему храбрости и уверенности в её решении касательно его личности в её самой обычной жизни. В любом случае её игра в молчанку не продолжилась бы до утра, настало бы время, когда спокойным вопросам пришли бы на смену неразборчивые восклицания, да и чего уж там, они уже томились в её грудной клетке, вынужденные застревать там пока Якумо склонялся над ней и внимательно изучал, чуть ощутимо касался линии талии, а когда прижал, то эти звуки постанываниями вырвались и жаром растворились где-то в нём. — Не смотри сейчас на меня… — она перевернулась набок, пряча лицо от него. Оно горело и жглось, не хотелось показывать человеку, в которого она была влюблена по уши, такие неуверенные черты. — Харука… — тепло его дыхания скользнуло вблизи её уха, щеки и пришедший за ним холодок, позволил ей развернуться. Он по-прежнему был рядом с ней, зажимал её бёдра между своих колен и смотрел, ждал, когда она согласится по-настоящему принять его. «Якумо-кун…» — она потянула к нему руки, возложила их на его горячие щёки и поняла, как его тело сдалось, с лёгкостью и чуть разделяющим расстоянием рухнуло на неё и не оставило времени на мысли о каком-то там завтрашнем дне. Теперь над ней навис грядущий поцелуй… — Якумо-кун, твой телефон… — Харука услышала, как в кармане его пиджака что-то вибрирует, и не смогла смолчать. Брось он его в коридоре, а не на край кровати, то о звонке узнали бы не раньше утра. Сайто приподнялся и, недовольно сморщив брови, зачесал свой затылок. — Якумо-кун, ответь. Это, скорее всего, Гото-сан, — попросила его Одзава не в первый раз. — Да, Якумо слушает, — у него не осталось сил спорить с ней или игнорировать входящий звонок, в любом случае настроение уже испортили. — Да… — ответил он, долго слушая чью-то грубоватую речь. — Хорошо, я понял вас, Гото-сан. Мы скоро будем… — Якумо-кун? — Харука узнала детектива по голосу, но сути его звона не уловила — слышно было плохо. — Одного из гостей на свадьбе убили, — ответил он. — Нам придётся вернуться… Гото-сан хочет, чтобы я осмотрел помещение… — Ужас… Чья-то смерть на свадьбе… Жених с невестой… Как они там?.. — она бы не смогла остаться безучастной. — Надо полагать, они напуганы. Ладно, пойдём, — он протянул руку и помог ей подняться с кровати. — Я не ожидал ничего подобного. Этот день являет очень странные вещи…***
Дождь закончился. Оставалось выбрать: пойти на остановку и дождаться автобуса или вызвать такси. Произошедшее в маленькой съёмной квартирке ещё терзало душу; они решили прогуляться. — Якумо-кун, ты идёшь очень быстро! Пожалуйста, помедленней! — Харука переоделась в свою повседневную одежду сразу же, как они вернулись из парка, но даже так, угнаться за Сайто можно было разве что в беге трусцой. — Почему ты попросила меня остаться? — он внезапно остановился. Понять уже следовало — бежать нет никакого смысла. — Я же так и не ответил на твои чувства… — Это же ты, Якумо-кун, — она остановилась и немного отдышалась, после чего заговорила. — Ты всегда всё держишь в себе. Больно тебе или грустно, злишься ты или радуешься, ты не говоришь о том, что на самом деле волнует тебя. Для меня главное, что ты рядом… Уже это делает меня счастливой. — И ты готова к таким отношениям? Готова к тому, что я никогда не стану твоим парнем, а ты моей девушкой? — он говорил это не глядя на неё или на кого-либо. Сайто стоял к ней спиной и терзал взором чей-то двухэтажный дом. Там наверняка жила семья, с детьми, с кошкой или собакой, быть может, у них на Рождество ставили большую пушистую ёлку, ели пирог и дарили друг другу подарки. Это всё казалось таким далёким и пугающим, но если бы в этом будущем была Харука, то, может быть, оно не выглядело бы таким устрашающим и далёким. — Слышать от тебя такое — страшно, Якумо-кун. Но если ты не хочешь обременять себя, тогда я не имею ничего против… — её слова разбили его грёзы, как тонкий лёд на пруду в самом начале зимы. — Настанет день, когда ты откроешь своё сердце или найдёшь кого-то получше меня… — Ты права, мне не нужны такие отношения… — что он мог сказать, когда сердце было не на месте и впервые за долгое время мысли путались. Нечто подобное он испытывал, когда нашёл убийцу своего дяди — потерянность. Однако то ещё не забытое чувство вселяло в его душу гнев, ненависть, а это тревогу. Страх перед собственной неспособностью сказать хорошее, нежное — угнетал его. Сайто знал точно, обычные отношения, свидания и расставания — это не для него, но потерять Харуку… Это явилось немыслимым обстоятельством. «Я была эгоистична… Он так много всего в этой жизни успел потерять… Не стоило давить», — Одзава умудрилась обвинить в нерешительности Якумо саму себя. Да, она ему нравилась — это ей не надо было и объяснять, не будь это так, то он бы не подпустил её к себе, дяде и сестре. — Вместо этого, выходи за меня, Харука, — говоря эти слова, он обернулся. — Что?.. — она не поверила ни ушам, ни в возможность его слов. — Я терпелив, но ты своими милыми выходками лишаешь меня возможности здраво мыслить, — его покойность выражалась в соблюдении дистанции, здесь же он применил силу. Одзава оказалась пленённой и полностью поглощённой смущением. И вот, стоя в полутьме, на улице, ей ничего не оставалось, как утыкаться в его плечо и внимательно слушать то, что он шепчет ей на ухо. — Тебе страшно… — он чувствовал, как её рука дрожит. Он перехватывал её запястье, а сам думал: не крепко ли он её сжал, не слабо ли, а то вырвется, недослушав того, что он хотел ей сказать. — Сейчас ты боишься меня? — Нет же, Якумо-кун. Не боюсь… Но я опасаюсь того, что ты мне можешь сказать… — вот пришёл и её час забвения, пустота, где она не могла собрать воедино ни одной мысли. — Я скажу тебе то, о чём думал… — он стоял близко… настолько, что Харука чувствовала его тепло. — Ты всегда рядом со мной, тебя не пугает мой красный глаз, моё появление на этот свет… Ты вернула меня к нормальной жизни и если ты после непродолжительных отношений уйдёшь, то смогу ли я пережить это? Я и сам не знаю ответа на этот вопрос, знаю лишь, что теряю способность здраво мыслить, когда думаю об этом. Ты же старательно училась в школе и университете, твоя любовь к музыке и семье, которой ты всеми силами пыталась принести свои извинения за погибшую сестрёнку, это сделало тебя по-настоящему закрытой для других людей. Ты открылась и доверилась мне, но на вопрос о своих планах на будущее дать ответа не смогла. Стало быть, ты либо не задумывалась об этом, либо интуитивно ждёшь шага от меня. И сегодня я тебе говорю, что готов его сделать. Я спрашиваю тебя совершенно серьёзно: ты выйдешь за меня? — Ты сумасшедший, Якумо-кун… — она того не хотела, но слёзы сами заглушили и перебороли смущение. — Я сказал, что хочу, чтобы ты стала частью моей семьи, а ты плачешь… — пусть он порицал, но ему льстили её слёзы, улыбка и дрожь в голосе. Такую, беззащитную и слабую перед ним Харуку он легко обнял. — Тебе есть над чем подумать, — зашептал он, шевеля своим дыханием её мягкие волосы. — Моя жизнь, мой левый глаз… Ты должна как следует подумать, стоит ли заходить со мной так далеко… Наш ребёнок наверняка унаследует мой проклятый дар. Подумай, ведь есть над чем, но только так я согласен быть рядом с тобой… — Якумо-кун, ты заглядываешь так далеко… — добрая смешинка и не утихающие так скоро слёзы — с этим приходилось мириться. — Это логично… — говорил он серьёзно, а оттого тускло. — Я не имею ничего против. Мне нравится твой красный глаз. И я с радостью выйду за тебя замуж, когда мы оба будем готовы. Сейчас мы должны окончить университет, найти работу, ну и помочь Гото-сану. Кажется, он и сам уже никак не может без тебя, Якумо-кун… — наконец, она нашла в себе силы для ответа, радостной улыбки и терпеливого вздоха со стороны Сайто, который так же следовало как-то осмыслить. — Ты права… — может быть, у него и была возможность предложить Харуке дом, но не было ещё той стабильности, которую он себе представлял. — Тогда, будь готова. Теперь я стану преследовать тебя… — Я не против. Преследуй меня, Якумо-кун, — она высвободилась и взяла его руки в свои. Видя её на расстоянии, чувствуя её тепло, он хорошо понимал — сказанные слова являлись верными, теперь стало легче, теперь появилась цель и некая определённость. «Так он говорит, что любит меня… Доверяет… И это прекрасно!» — радовалась она, позабыв обо всём другом. — Хотя если честно, то я совсем не представляю, как ты собрался преследовать меня… — она внезапно задумалась над его словами, освободив тем самым Якумо. Ей приходилось из-за раздумий постукивать по губам пальчиком, наводя своим поведением в голове юноши полный беспорядок. — Мне ты видишься спящим на своём диване в клубе любителей кинематографа… — В таком случае в следующий раз ты будешь спать там со мной, — его слова, его движения — в них снова появилась резкость и сила. Харука оказалась в чрезмерной близости. — Не зажимайся и не морщи лица, когда я приближаюсь к тебе. Там, в твоей комнате, ты сделала так же… Не надо… — он гладил её лицо, и она интуитивно напряглась. — Раскрой немного губы. Я хочу поцеловать тебя, но не стану этого делать, когда ты так напряжена, — его слова, его пальцы… Одни скользили по её губам, а другие подбирались к сердцу, делая любовную боль чувственной, зудящей и нетерпеливой. Так она прикрыла глаза и дала дыханию немного воли. Якумо недолго посмотрел на небольшие и нежные губы Харуки, ощутил подушечками пальцев их мягкость, а затем познал и их вкус. Прохладно… Неловко… Одзава и не думала, что от одного поцелуя у неё закружится голова; что от рук, обхватывающих её талию, можно так пылать и желать таких прикосновений до несчётности больше. Спокойное касание его губ, ласкающее движение его языка, и она была готова раскрыть глаза, сжаться в панике от странного ощущения близости. Да, когда так сильно любишь, то первые поцелуи неловкие, а последующие ненасытные, быть может, об этом говорил Сайто, когда обещал преследовать, возможно, даже днём и посреди тёмной ночи, когда сны о нём случайно проберутся к ней в комнату, а уж в них она будет отвечать на его поцелуи увереннее, чётче. Но одно останется неизменным… Она так же закинет свою правую руку к нему на шею, примет его тихую, укрощённую страсть и станет распылять её, как и сейчас нежно-нежно, тихо-тихо, надеясь лишь на то, что конец его ласке настанет очень нескоро. — Этот шаг будет первым… — тихо сказал он, когда принял меры, чтобы умерить свой пыл. — А каким будет второй шаг? — неуютные заборы из сетки рабицы, металлические ограждения — это давно было позади, жилой район простирался, где-то уже совсем недалеко стояла их одинокая остановка. — Узнаешь… — сказал он, последовав немного вперёд. — Якумо-кун… — окликнула она, и Сайто оглянулся. — Да… — кивнула она, догоняя его притихшего, его прежнего. «Так вот о чём он думал весь вечер… Мне вспомнились слова жены Гото-сана… Она сказала, что девушке надо быть сильной. Мужская храбрость напускная и нам всегда приходится делать серьёзные шаги самим…» — она посмеялась, когда взялась за руку Якумо. — Чего смешного? — он не выбросил её слов из головы, её поцелуи, её тихие, слегка цокающие шаги… — Да так, вспомнила жену Гото-сана… — сказала она без утайки. — Она мне кое-что сказала… Послушай, Якумо-кун, тебе всё так просто даётся. Я смущаюсь, когда говорю с тобой, особенно теперь… — Ты не права… Когда ты призналась мне, я смутился, там было темно, поэтому ты не заметила… — признался он честно. — А? — ей ничего не оставалось, как с любопытством смотреть. — Я люблю тебя, Якумо-кун… — Харука сообразила, что сейчас самое время для радости и, пользуясь этим, повисла на Сайто. — Хватит уже тебе… — прикрикнул он, ощутив небывалое доселе смущение. — Да? А что ты думаешь обо мне? — она выпустила из объятий его руку, решая спросить. Не каждый день Якумо мог говорить с ней вот так открыто и честно. — Думаю, что просыпаться и видеть твоё лицо — не так уж и плохо… — он вспомнил, как однажды сказал ей нечто обидное, стало быть, пришло время для извинений. — Правда? Тогда, может быть, потом вернёмся ко мне? — предложила она, чувствуя себя очень весёлой. — Если ты рассчитываешь на продолжение, то брось это. Я буду спать! — предупредил он заранее, так как чувствовал, что как минимум, устал. — Я это и имела в виду, — посмеялась она тихо. — День выдался тяжёлым… — И тебя это ни капли не смущает… — удивился он её простоте и способности принять его в любую минуту. — Я думаю, что ты хороший человек. Сайто-сан всегда об этом говорил… — она вспомнила его дядю и его веру в доброе сердце Якумо. «Ох уж этот монах…» — покачал он головой. — Кстати, как ты думаешь, что там у Гото-сана случилось? — поменяла она тему для разговора. — Понятия не имею, да и не особо рвусь узнавать… — закачал он головой. — Может быть, тебе стоит пойти домой? — Нет, я буду с тобой, Якумо-кун. Ты же сам сказал, что этого хочешь, — ей и в голову не приходило отчаиваться или бросать его на полпути. — Если скажу ехать домой, то ты так и поступишь. Поняла? — предупредил он. — С чего вдруг такой серьёзный, Якумо-кун? Я так пока ещё очень надеюсь, что Гото-сан нас разыграл, подыграй мне, пожалуйста… — её просьба не звучала уж очень по-детски или глупо, он её точно мог понять. Ей хотелось сохранить это тепло в груди как можно дольше. — Хорошо. Мы едем, чтобы отругать этого неотёсанного медвежатника. Но знай, если он начнёт извиняться по поводу испорченного момента, то на сей раз я молчать не стану. Он действительно влез не в своё дело… — высказал он всё, как оно есть. — Якумо-кун, ты же шутишь… Ты не посмеешь сказать об этом Гото-сану, — судя по отсутствующему выражению на лице Сайто делать выводы было сложно. — Думаешь, а там, в квартире, тебя это не сильно смущало. Должен же я выразить всё своё негодование на этого невежественного детектива, который не может обойтись без меня и тревожит по каждой мелочи. Если он будет поступать так каждый вечер, то я не смогу найти время, чтобы проводить его с тобой, думаю, меня это расстроит… — выговорился он, сохранив за собой самую каплю иронизма. «Он посмеивается надо мной… Куда уж мне до его хладнокровия… — покачала она головой, посматривая на его спокойного, присевшего в ожидании автобуса на остановке. — Но я люблю его и не так важно, что он может мне предложить, какие проблемы впереди ещё ждут нас, я буду очень крепко держать его руки и однажды, когда тьма наконец падёт, я увижу красоту его сердца в глазах наших детей…» — её задумчивость прервал вопрос Сайто и звуки приближающегося автобуса. — Так ты едешь? — Да, — кивнула она без раздумий. «Без сомнений. Я еду за тобой, Якумо-кун!» — после этих мыслей двери автобуса закрылись, увозя с собой двоих студентов, детективов и отныне возлюбленных.