__________________________________
Почему я вновь не удержала свой поганый язык и всё растрепала Карин? А дело всё в чем? В торговом центре я заметила парня с энтахонами. Хотите знать, что это за дичь? Энтахоны — частицы в крови мета-людей, которые преобразуются по средствам сильного эмоционального всплеска, в связи с чем носители этих частиц становятся ненавистными ШТОРМУ — телепортами (как такие люди появились в нашем мире, не имею ни малейшего понятия). И это было бы нереально круто грабить банки, магазины, путешествовать, но у телепортов существуют свои негласные правила, которые они не имеют права нарушать, скачи куда хочешь — но брать чужое — ни-ни! Резонный вопрос: как за этим следят? Всё просто. В мире существуют три организации (или в нашем случае сборище тех, кому нечем заняться): Федералы — с их неустанными попытками поймать мета-людей, чтобы исследовать со всех сторон, т.к. после преображения в телепорта они теряют свою исследовательскую ценность. Проводники — те, что помогают мета-людям стать телепортами, и, конечно, Ловцы — следят за соблюдением правил и обрывают крылышки и жизни особо борзым, плюющим на правила, среди них встречаются и телепорты, но чаще это обычные люди, пользующиеся услугами таких, как я. Кто вообще я? Таких как мы называют — Шептунами, вот наверное потому у меня и язык как помело, хоть кирпич привязывай. Нас единицы, скорее всего, тоже из-за длинного языка. Отличительная черта: видим энтахоны в венах мета-людей (они очень красивые, голубоватые с золотистым отблеском) и следы перемещения преобразовавшегося телепорта (они нереальные, как краска расплывшаяся по воде яркого небесно-зелёного цвета с серебристым отливом). В общем, что-то меня опять понесло. Этот парень покупал себе дорогущие часы, а я залипла на его венах, вернее на энтахонах, что струились по ним. Вообще люблю залипать на всякого рода ерунду без какой-либо видимой причины. Из виду я его потеряла по той же причине, переключившись на унылое лицо продавщицы детских товаров, что настойчиво втюхивала бедному мальчику игрушку. Странная женщина… Свои впечатления от мощности частиц скрыть не смогла. Итог? Я в шикарном золотистом платье из шелка с пайетками стою на закрытой ВИП-вечеринке за столиком, сверху до низу «облапанная» маленькими глазками какого-то старого извращенца за соседним столиком. Мерзота, но палиться нельзя, вот и стою с мега умным видом, выпивая залпом уже третий бокал, между прочим, офигенного шампанского. — Харе надираться! Он скоро придёт, приготовься, — дернулась от командного голоса Карин. На заданиях она всегда черезчур резкая. — И сделай личико попроще, похожа на порченый авокадо, — берёт пустой бокал и ставит мне на столик новый, кидая в меня недвусмысленные молнии, не выходя из образа официанта. — Сама ты, тухлый авокадо! — хватаю бокал и осушаю полностью. Не вы не подумайте, пью я не часто, только когда нервничаю. — Он тут, — замечаю неподвластное человеческому глазу свечение энтахонов. — Работай, детка, — шлепок по моей заднице, и Карин скрывается в толпе. — Зараза! Изначально была против этого плана, тем более Босс ничего не знает, но Карин убедила, что он нам необходим, добыв пропуск в этот клуб. Мне лишь надо подойти, улыбнуться, похлопать глазками и готово. Всё просто, только отлипни от стола. Но почему же ноги не идут? Так, не хватает ещё бокальчика для храбрости, ищу глазами снующих с подносами официантов. — Скучаете? — мерзкий извращенец, что пялился на меня добрые полчаса, наконец решил действовать. Божечки, ну за что? — Нет, — грубо, к чёрту конспирация, когда к тебе тянет ручки этот гоблин. — Вы здесь со спутником или? — и лыбу тянет мерзотную такую. — Он опаздывает, а пока его нет я занимаюсь общественно полезным делом, знаете ли, — натянула милейшую улыбку. — И каким же? — взбодрился продолжением диалога мой маленький гоблин-извращенец. — Думаю, дяденька, думаю. И вам советую подумать, — когда скалюсь, становлюсь страшной, неимоверно. Дядечку аж перекосило от красоты моей неписанной, а я, пока не очухался, подмигнула, дефилируя к середине зала, грациозно подцепляя рюмку чего покрепче и махом вливая в себя, от волнения знаете ли, от волнения. Пол вечера вертела задницей, как опытная шлюха, но наш глубокоуважаемый недотелепорт даже не удосужил меня взглядом, говнюк. И для кого, спрашивается, я так вырядилась? Да ещё облепили его со всех сторон, не подойти, а в силу своей природной стеснительности сама в гущу событий не полезу, ни-ни, даже влитые градусы тут не в силах помочь. — Щука не клюнула на карасика. — Чё? — оборачиваюсь и непонимающе смотрю на Карин, держащую в руках поднос с закусками. Так, не поняла, а где моё шампанское? — Чё? — пародирует. — Принцесса гопников. Заебалась, я, — поднос летит на стол, чудом не раскидав по столу закуски. — План Б. — Ммм? — Не мычи, коровка. На пролом идём, говорю! — фартук ложится рядом с подносом, а меня хватают за руку. Мы идём прямо на болтающего по телефону мета-парня, в окружении таких же заносчивых богатеньких засранцев. Он, не замечая нас, берёт с подноса бокал шампанского, и, видимо, решает отойти к окну. Ой, как не вовремя, а краса такая уже уходит, пока-пока. Его глаза невзначай мазнули по мне, и я чуть дрогнула, казалось, холод достал до рёбер и пролетел насквозь, неприятно. Нахрен, нахрен его, лучше делать ноги, а то охранники и так странно косились на меня весь вечер, а сейчас и вовсе готовы двинуться к нам, учитывая злобный оскал Карин, а он у неё похлеще моего будет, вон как перекосило. Парень, наконец, заметил Карин, но было поздно, она со всей, на сколько успела разогнаться, скорости врезалась в него. Шампанское расплескалось по полу, эх, как жаль. — Смотри, куда прёшь! — с лёту начинает девушка. Что творит эта ненормальная? — Мозгов не хватает глаза пошире открыть или они у тебя от природы с недозрелый горох? Парень на секунду опешил. Я же делала вид, что не при делах и эту сумасшедшую не знаю. — Ну чё вылупился-то? Языком шампанское закусил? А не, ручонки у тя тоже кривоватые, чего не осторожно-то так? — кивок на забрызганный дорогой пиджак, надеюсь, он нам потом счёт не выставит. Мы с ним в непонятках хлопаем глазками. Сначала он, потом я, потом снова он, потом я. И это «план Б»? Наехать не про что. Браво, Карин, ты мастер стратегий! — Чё, маменькин сынок, сказать нечего? Ладно, у меня к тебе одно дело. Захочешь острых ощущений — звони. Визитка в правом кармане, — выдаёт она и спешно направляется к выходу. И когда успела подложить? — Прости, — зачем-то говорю напоследок и уношусь следом. Эх, жаль его, совсем опешил, даже сказать ничего не может, а, может, он и того, ну, немой. Я аки Золушка бегом несусь по ступенькам вниз. Может, ещё туфлю где оставить, а чё? Потом найдет меня мой гоблин-извращенец, порадует, может, чем. На улице глубокая ночь, холодный ветер прошибает насквозь, а шелковое платье холодит с удвоенной силой, брр. Смотрю по сторонам, этой чокнутой нигде нет. Вот зараза, куда свалила? Холодно, ещё и Босс по приезду по головку не погладит. — Садись давай, красота моя занебесная, — говорит, вылезая из окна машины. Недолго думаю, залезаю в машину и включаю печь на полную. Великолепно! Как и ожидалось, взбучка была вселенского масштаба. Босс рвал и метал всё, что можно было рвать и метать, а что нельзя — отрывал, рвал и метал. А кому прибираться? Конечно же Тайя, больше ж не кому, все ж деловые донельзя. — А если не позвонит? — скинула последний мешок мусора, демонстративно отряхивая руки. — Нам проще, работы меньше, — пожимает плечами Карин, наваливаясь на косяк. — Хотя экземплярчик интересный… — Зачем тогда Босса злили? — опустила голову. Вот знает же, зараза такая, что он мне нравится. Нет, будет каждый раз выводить его, чтобы лишний раз поругаться! А я что? Я стою и смотрю, не смея ему слова поперёк сказать, смущаюсь и блею как овечка. — У него и без нас дел много. — Мать Тереза, я посмотрю, — скрещивает руки на груди, отлипает от косяка и заходит внутрь. — Мать не мать, а он деньги зарабатывает, — иду следом. — Между прочим. — То-то у нас со счетами проблема. — Так бухгалтер-то ты, — говорю. Со счетами у нас и правда большие проблемы и если нас не заберет ШТОРМ, то налоговая точно повяжет. — Ой, началось, — закатывает глаза, поднимаясь в будку. — Пошли лучше в настолки поиграем. — Идём. Сидим играем. Всё как обычно, вчера был «Словоблуд», сегодня «Дурак» — любим мы настолки, до усмерти, только Босс постоянно ругается, говорит, что мы бездельники. Я стараюсь об этом не думать, Карин же о сверке дебета с кредитом не думает, а я чем хуже? Туз — не козырной, крою десяткой. Ложу даму, шестёрка, кидаю шестёрку, крою вальтом. Телефон трещит уже добрых минут пять. Король, черт, взяла. Ладно, отыграюсь. Бросает две девятки — Тайя! — крик Босса. Я подрываюсь к лестнице, ведущей от будки на втором этаже к мастерской на первом. — Д-да? — рожу перекосило от лыбы, но сделать с собой ничего не могу. Босс такой красивый, перепачканный в мазуте и ещё какой-то херне, свел бровки к переносице, губки в полоску и морщит свой курносый носик, грудь рвано вздымается — раздражен. Божечки, зацеловала бы всего. — Тайя, блять, ещё ты опустись ниже инфузории до уровня Карин, — вытирает руки тряпкой. — Телефон звонит, раздражает, — от его взгляда бабочки в животе порхают, слюнки текут и голова кругом. Залипаю, пока физически не начинаю ощущать злой взгляд Босса. — Тайя! — Да, Босс! — киваю и убегаю искать телефон в груде сверок, счетов, чертежей и прочей хрени, которой завален стол. Уборка — тоже не наш стайл. Телефон продолжает настойчиво гудеть. — Да где ты, шайтан? — чуть не выкрикиваю аллилуя, нащупывая мелкого засранца. — Алло, « Автомастерская Сяо Лу» слушает, — из трубки на меня тут же заорали благим матом. Ну и откуда люди только такие слова знают? Парочку для важных переговоров запомнила, молодец. — Я свяжу вас, сейчас, с нашим бухгалтером, подождите, — поклонилась, будто кто-то на том конце провода это увидит. — Карин! — кричу. — Иди сюда, тебе звонят. Ухожу, предварительно вручив телефон Карин, как элитный трофей. Пусть сама разбирается. Надоело! Вечно перед ними извиняюсь. Уф и угораздило нас, не сдали ни одного отчёта и, по-моему, не оплатили ни один счёт, или Босс что-то платил, не знаю. Но Карин после каждого визита налоговой говорила: «Ой, не срать ли нам? Разберусь!». И она разбиралась добрые пять минут, а потом мы вновь играли в какую-нибудь настолку, типа «Птицедуй» или «Коневой штанины». К слову о нашей мастерской, нас тут всего трое: японка Карин, она прекрасный охотник, и до ужаса нерадивый бухгалтер, я — тайка — Тайя, — смешно, да. Полное имя вообще атас. И наш Босс китаец — Хань — главный и единственный механик мастерской и Проводник (из-за федералов их в последнее время поубавилось, многие залегли на дно), они как туннели между начальной стадией и телепортом. И чтобы не привлекать лишнее внимание федералов, Хань купил эту мастерскую. Прикрытие. Последний наш мета-человек был пол года назад, и Босс запретил нам искать нового, но без них скучно, по крайней мере нам с Карин точно. — Отлично, — сказала эта ненормальная, кидая на стол, наш специальный кодированный телефон. — Он приедет через час. — Кто? — Вот тупица! Я про парня с вечеринки. — Он позвонил? — Нет, блять, почтового голубя прислал, вон с собакой-курьером на улице сидят, беседуют. — Надо сказать Боссу, — говорю, а сама не представляю как. Если Карин скажет — ругаться начнут, на пол дня затянется, а я не выдавлю ничего путного, буду улыбаться как дурочка и молчать. Максимум заикаться. — Много чести. Вот явится сам и скажет, — она плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу. — Раздавай, чё зависла? Кивнула. Села. Перемешала карты. Ох, не погладят нас по головке, не погладят… Объект оказался пунктуальным донельзя. Явился ровно через час, брезгливо оглядывая мастерскую, при полном параде: в деловом костюме, с дорогими часами, прям принц, коня только рядом не хватает. Босс, почувствовав гостя, выкатился из-под машины, схватил с капота тряпку и протёр руки. — На ремонт? — грубо интересуется Босс. — Мне тут острых ощущений обещали, — парень надменно оглядывает Босса с ног до головы, подходит ближе, и из-за явной разницы в росте, смотрит сверху вниз. Ой, зря он так… — Ммм, вот оно значит как, — кидает тряпку и скрещивает руки на груди. — Острых ощущений, значит… — А где эта наглая девка? — спрашивает новенький, оглядывается и делает шаг, но Хань не даёт пройти дальше, преграждая путь. — Борзый, — цокает. — Может и к лучшему, — разговор сам с собой. Хань ещё раз приценивается, обдумывает, а я не знаю, куда деться, лишь бы не маячить, вытурит нас и глазом не моргнёт. — Подходишь, — короткое, разворачивается на пятках и кивает. Парень всё понимает без слов, следуя за ним. Я расслабленно выдыхаю. Обошлось. Оглядываюсь на предмет слежки, прекрасно зная, что Карин уже всё проверила, и мельтешу следом. — И что это? — наконец говорит парень, когда Хань приводит его на нижний этаж. Помещение, мягко сказать, мерзкое (но это только когда света нет) и выглядит пугающе. Карин недавно лампу красную на правую стену привинтила после очередной ругани с Ханем, а она такой эффектный антураж создаёт, брр, фильмы ужасов снимать самое то. Я щёлкнула по выключателю, но свет не включился. Опять щиток выбило, надеюсь, Карин догадается, ткнёт. Парень дрогнул, когда я за ним дверью хлопнула, сорянчик. — Твой дом на ближайшую херову тучу дней, — усмешка, и Босс проходит к стене, позвякивая цепями, что висят там с последнего ремонта. — Эээ нет, — парня аж перекосило. — БДСМ это не моё! — пятиться назад. — Твоё, твоё, — любит Босс новичков пугать. — Борзый, мы с тобой отлично повеселимся, — голос как у маньяка. Умеет Хань атмосферу создавать. — Если что, пути назад нет. Тебя, кстати, как зовут? — С-сехун, — парень аж мурашками покрылся от оскала Босса, ой, любит он представления устраивать, мордашка милая, но как оскалится — на маньяка похож, а в свете этой лампы — жуть неимоверная. Это, наверное, у нас семейное. — За что ж тебя так родители-то невзлюбили, Сехун? — А? — Имя, говорю, у тебя отличное! — Хань прошел вглубь, включая лампу на столе. — Проходи, ущербный, чистосердечное напишешь. — Что? — его взгляд цепляется за меня, пытаясь понять, что происходит. Вот и спесь вся сошла. А я что? Рядом Хань — я овечка. Лыбящаяся, блеющая овечка. Ща ляпну невпопад. — Всего двое умерло, — ну вот, ляпнула. — Не бойся. Парень побледнел ещё больше, сбегая к двери, которая, к слову, тоже заедает, без особого умения не открыть. — Не волнуйся, мы профи! — и лыбу стараюсь тянуть ещё дружелюбнее, чтоб подбодрить, успокоить, ну вы поняли. — Иди сюда, хватит к двери жаться! — зовет Хань. Я хохотнула, да так истерично, что парень, казалось, в обморок рухнет. — Меня будут искать! Выпустите живо! И что ж сейчас все нервные пошли какие. Щелчок и в помещении зажегся свет. Ну хоть когда-то от Карин есть польза. Парень удивлённо заморгал, потом повнимательнее осмотрелся. Обычная комната. Цепь и велосипедные колёса, даже не знаю откуда Хань их приволок, висящие на стене ни разу не были пугающими. Небольшой столик в углу, кровать у правой стены, пустая тумбочка, шкаф с маслами и какими-то запчастями. Вполне уютное помещение. Слова так и застряли у парня в горле. — Садись, давай, — говорит Хань. — Напишешь, какие чувства уже испытывал и по возможности, насколько они были сильны. — Вы больные! Сехун на негнущихся ногах прошел к столу, озираясь то на меня, то на Босса. — А кто сейчас здоровый? — пожимает плечами Хань. — Садись, садись, не бойся всё в соответствии с санэпиднадзором. Кто в семье прыгун? — почему именно так Хань называл телепортов я не знаю. — В смысле? — удивление на лице парня было неописуемым. — Какой прыгун? Я родился в семье юристов. — Сочувствую парень, — говорит Хань. — Телепорт кто? Сехун продолжает непонимающе смотреть на Босса, дожидаясь пояснений. — Тайя? — теперь поджилки трясутся у меня, ну и как мне теперь объяснять, что план Б не предусматривал подготовку и разъяснения. — Он в курсе зачем пришел? — Эм, ну как бы…ааа и это самое, — Боже, что я несу. — И поэтому, ну вот так. — Понятно, не в курсе, — Хань подходит ко мне, нервно хлопая по плечу. — Вот и объяснишь ему всё, если готов — зови, нет — пусть идёт на все четыре стороны! — Угу. Хань ушел под удивлённый взгляд новобранца. Он посмотрел на меня, потом на дверь. — Я могу уйти? — хмурится парень, поднимаясь. — Стой! — резко кидаюсь ему в ноги, неуклюжая корова. — Сначала всё объясню, потом иди куда хочешь! И я объяснила. Про телепортов, про Ханя, про энтахоны и то, что они могут передаваться через поколение. И про эмоциональный всплеск, что пробуждает преображение частиц, который к слову у каждого индивидуален, и про то, что он уязвим, пока они есть в его крови и про Шептунов, которые за деньги сливают инфу федералам, а они потом проводят секретные опыты над мета — людьми. — Понятно, — не поверил. — Ты можешь подумать, — сама добродетель. — Понимаешь, наш Босс работает только по согласию, так как выдержать тебе предстоит многое, особенно если ты уже испытывал большой спектр эмоций. — Хах, — нервная усмешка. — Ты мне говоришь, что телепорты существуют, и я один из них? — Нет, ты еще не телепорт. — И как я должен в это поверить? — Эм, у тебя не было никогда странных родственничков? — Нет! — грубо, явно недоволен. — Интересно. Мне нужен Босс, подожди, — хлопнув его пару раз по плечу, я вышла. — Доказать? — как я не люблю, когда мой солнечный Хань ругается. — Только если ты свои глаза вырвешь и ему вставишь! — Сехун аж подпрыгнул на стуле от его голоса. — Позвони Киру, надеюсь, он не забыл, как выглядит это место. Хань прошел вглубь комнаты и навалился спиной на стену, скрещивая руки у груди. Я, отлипнув от созерцания Босса, набрала номер Кира. Сказала, а он, жопа такая, как знал, где стою, врезался своей мощной грудью мне прямо в нос. — Всем привет! — у Сехуна, кажись, челюсть отвисла. — Тайя, кисонька, прости, — отодвинулся, заглядывая мне за спину. — Новичок? Посвящение? — подошел к парню, любопытно оглядывая. — Типа того, — подтверждает Хань. — Я Кирилл, — протягивает руку, улыбаясь. Се нерешительно протягивает свою в ответ, а тот как хватанёт, да прижмёт к своей широченной груди, у парня аж весь воздух из лёгких вышел. Ой, как меня пугает этот русский с его странными замашками. — С-с- сехун. — Больной что ль? — спрашивает у Ханя. — Не знаю. — Ну ты крепись, мужик! — бьёт своей лапищей по спине бедного парня. — Если что, милости просим, я тебя быстро на ноги поставлю, у нас в Сибири настойки ого-го, всё излечат. — С-с-спасибо. — Эх, бедняга, — качает головой этот двухметровый шкаф. — Ну что, ему нужно просто показать? — Кир отпустил парня. Сехун глубоко задышал, Боже, что творилось с его лицом, мама дорогая, хотелось и пожалеть и подзатыльник дать, чтоб очухался. Кивок Ханя, и парни исчезают. — В-всё будет х-хорошо? — залилась краской, оставшись наедине с главным героем своих сказок. Ох да, любит же Босс издеваться, бедный мальчик. — А чёрт его знает. Вернулись они через пять минут. Я всё это время пускала слюнки на Босса, а он, в свою очередь, крутился на стоящем у стола стуле. — Как путешествие? — спросил Хань у прибывших. Сехун бледный как мел еле стоял на ногах. — Отлично, — добрый русский добавил парню мощным хлопком по спине. — Крепкий парниша, сильным прыгуном будет. — Угу, — промычала я что-то нечленораздельное. — Охренеть, — выдал этот перец, отдышавшись. — И вы говорите, что я такой же? Кир и я лыбимся как идиоты. Парню понравилось. — От тебя зависит, — Хань протягивает ему листок с ручкой. — Дверь открыть, чтобы смог сбежать? — Мечтай! — ухмыляется он и выхватывает у Босса листок с ручкой, проходя к столу и начиная что-то чиркать. — Поздравляю! И это, в гости когда? Обещались, — шепчет мне Кир, а я пожимаю плечами. — Я больше не нужен? Хань отмахивается, и Кир тут же исчезает, оставляя после себя волшебный цветок. Эх люблю их, красивые. А в гости надо, раз обещала, но у Кира лимит — два человека, может Тайлеру позвонить… Пунктуальность новичка уже коробила, ну нет бы хоть разок прийти чуть позже или раньше, нет же секунда в секунду. Хань добросовестно провёл инструктаж, объясняя все правила. Новичок запоминал быстро, лишних вопросов не задавал. Умный оказался, как мой сосед в Бангконге, которого потом нашли мёртвым в мусорке возле дома, но не суть, в общем умный парень, очень. — А ты, оказывается, совсем другой, — Карин ставит кружку кофе перед парнем. — Что ты имеешь в виду? — улыбается Сехун. — Удивлены, что я не сбежал, и продолжаю терпеть выходки вашего Босса? — книга из рук парня перекочевывает на стол. — Да нет! — толкает меня и садится на правый подлокотник. — Кажешься таким холодным, отстранённым, а на деле милый мальчик. — О правда, есть такое! — подхватываю. — Ты когда первый раз на меня в том клубе посмотрел, я чуть на месте не окоченела. Парень приподнимает одну бровь и смотрит на меня, напрягая извилины. Не помнит, значит, вот же! Обижаюсь, скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь, начиная разглядывать стены мастерской. — Может быть, — стеснительно чешет затылок, мило щуря глаза-полумесяцы. — Мне говорили, что со знакомыми людьми я веду себя иначе. — Полная противоположность Босса, — оскал искажает лицо Карин. — Он-то кажется миленьким, а на деле раковая опухоль последней стадии. Не даром говорят: «Чем меньше пёс, тем больше лает», — фыркает. — У тебя появилось новое место жительства? — ледяной голос Ханя пробрал нас обеих. — Уже заткнулась, — руки Карин поднялись вверх, сдаваясь. Она спрыгнула с подлокотника. — Ты со мной? — толкнула меня в плечо, а я опять зависла на Хане, о Боже, мне никогда не надоест. — Слюни подотри. Я резко краснею, облизывая пересохшие губы. Ну я же не виновата, что давно и безответно люблю своего Босса. — Поднимайся, красавчик, — говорит Хань. — Раз ничего успех не возымело, попробуем действовать жестче, — а мне так и захотелось ляпнуть, что я тоже хочу жёстче, ох чет меня понесло, пошла я лучше в настолки поиграю, остыну. Мы опять сидим и играем, даже не думая о разборе бардака на рабочем столе. Заказчик недавно отвалил за свою машину крупную сумму, и Карин даже попыталась где-то подсчитать, сколько ушло на покупку новых деталей и продажу старых, но, увы, эти попытки сейчас где-то в том самом хламе на столе. — Заебала, — Карин смотрит на меня, не делая ход. — До старости планируешь краснеть и мямлить? Хань коньки отбросит раньше, чем ты ему хоть раз нормальным осознанным предложением ответишь на вопрос. — Хватит, — жду следующий ход, обдумывая свой, всё-таки шахматы серьёзная игра — Я же пытаюсь. — Ага, как обезьяна пытается стать человеком, — фыркает. — Слишком долгий процесс знаешь ли, — наконец делает ход конём. — Да хватит наступать мне на мозоль, — хожу слоном, съедая коня. — Боюсь, ещё чуть-чуть и наброшусь без предупреждения. — Так! — ставит мне шах, и я быстренько убираю даму, ставя шах в отместку. — Надоела! Овечка моя нечёсаная, у нас скопилось кучу вещей после вылазок и когда ты в последний раз делала макияж? — Чё? — Понятно, — вздыхает. — Шах и мат! — поднимается с кресла под мой недовольный, обиженный взгляд. Копается в тумбочке и приносит косметичку. — С этого дня будешь краситься и делать причёску каждый день, руки не отвалятся, — плюхается обратно в кресло. — И носить одежду с миссий. Хоть один день проштрафишь, запру вас с Боссом в одной комнате и хоть конём ебитесь, зебало меня твоё блеяние, как будто и в прям Бог, а не наш дебил Босс! — Ну спасибо! — Пожалуйста! Хожу теперь каждый день как на свидание. Божечки, чувствую себя дебилкой, разгуливая в белом кружевном платье по грязной мастерской. — Ты что, лишай подцепила, теперь шифруешься? — Хань вылезает из машины, которую недавно привезли на ремонт. — Эм, ннет, я, — Боже, опять покраснела до кончиков ушей. — Хожу… — А, конечно, это всё объясняет, — улыбается, какая же у него красивая улыбка, я снова поплыла. — Проверишь Сехуна? Он в бункере. Кивнула. Бункер так бункер. Стоп! Я не видела его уже четыре дня, рванула как машина с турбодвигателем. Я конечно знала, что Хань обезбашенный, но тут чёт вообще лишка. Сехун сидел, прижавшись к холодной стене, обхватив колени руками и щурясь от света. — Пить, — прошептал он, еле двигая губами. Замерз весь, бедненький. — Подвинься, — сильная рука Карин сжалась на моём плече, отодвигая. — Красота моя, иди в бак воды налей. Пожала плечами, оставляя парнишку с Карин. Надеюсь, она его не добьет там. Как же неудобно ходить при параде, а тем более в юбке выше колен доставать и разматывать шланг. — В туман свали, не провоцируй на грех, — из рук выхватили шланг, протягивая его до бочки. Так, что это Хань только что сказал? На что его я там провоцирую? Сехуна еле живого вытащили на свет, обматывая ноги верёвкой и подвешивая на кране вниз головой. Так, кажется, я слабонервная. Парень еле разлепил глаза перед погружением в воду, на лице читался неподдельный страх и непонимание, его по пояс отпустили в воду, не дав и шанса на протест. Тело в бочке задергалось, и Босс великодушно высунул его, повторив так несколько раз. — Не жалко парня? — нахмурила бровки и толкнула Карин в бок. — Мне тебя больше жалко, лишайная ты моя, — смеётся ещё, да ну вас! Сехун после этого неделю провалялся, не приходя в сознание. Движение частиц не изменилось. Этого парня не брали ни огонь, ни вода, ни медные трубы. Элегантно забросив нога на ногу и вытянув свою лебединую шею, я сидела на кресле, играя с Карин в Сундучок. Дверь в будку так долбанула, что я дернулась. — Карин, блять, очередное письмо из налоговой! — бумага упала на столик. — И че? — незаинтересованный взгляд на Босса, и она снова уткнулась в карты. — Положи к остальным, — стопка писем, что лежала рядом с моторным маслом, так ни разу и не просматривалась. — Прямо сейчас метнуться? — серьёзный Хань — отдельный вид искусства. Девушка оторвалась от карт, откладывая их в сторону и недоверчиво щурясь на меня. — Смотрю, смотрю, — подхватила письмо и, не щадя бумагу, раскрыла. — Ну всё понятно, — подытожила. — Говорят, что у нас большие проблемы, если не пришлём декларации и не заплатим налог — будем в жопе, а точнее в суде. — И в чём проблема? — Хань выжидает, как гепард, мурашки пошли по спине. — Нет бумаги, — письмо разрываться на мелкие части. — Нет проблем, — улыбается она, филигранно решив проблему. — Адвоката оплачиваешь из своего кошелька, — последнее слово за Ханем. Карин давится воздухом от возмущения, показывая в спину Боссу средний палец. — И, — оборачивается он. Карин тут же разваливается в кресле, меняясь в лице, будто ничего не было, а меня пробивает на смех. Хань с минуту смотрит на мою истерику. — Нужна одна из вас, — Хань оглядывает нас по очереди, останавливаясь на мне, я вздрогнула выпрямляясь по струнке. — Надеюсь светские беседы не его конёк, — вздыхает. — Будешь приманкой. Сехун никогда не влюблялся — исправишь этот просчёт судьбы. — Ааа, ч-чё? — я тут значит из шкуры вон лезу, а он меня под другого мужика! — И за что мне такое наказание? Одна заика, другая неуравновешенная, — грустный выдох. А мне обидно между прочим, сам он заика! Я — трепетная овечка. Сехун появляется в мастерской только через два дня, всё ещё немного болезненный, но в глазах всё ещё горит огонь. Краса неземная — я, выплываю из будки, спотыкаясь об провода, и кубарем валюсь в его руки. Да блин, у меня же всё по плану! — Прости, — извиняюсь и отряхиваю его и себя. — Никого пока нет, сходим прогуляться, покушаем чего-нибудь? — и улыбка, само милашество и глазками хлопаю как Карин учила.В общем, как тюлень с синдромом ДЦП. — Идём, — жмет плечами, явно не в восторге от моей компании. Погода отличная. Идём, молчим. Я в силу своей стеснительности, он в силу моего игнора его предыдущих начинаний. Прям школьники на первом свидании. — Ааа, — начали оба, встречаясь взглядами, и я заливисто засмеялась. — Давай ты первый, — передаю инициативу. — Сколько это обычно занимает времени? — ерошит свои густые чёрные волосы. — Ну, чтобы стать телепортом. — Зависит от человека, — сразу посерьёзнела, всё же это моя работа. — С такими как ты всегда сложнее, богатенькие детишки обезбашенные, — натыкаюсь на вопросительно вздёрнутую бровь, милая привычка. — Кому-то хватает прыжка с парашюта, — продолжаю. — А кого-то надо в морозильнике неделю держать, — парень пугается. — Это образно, — улыбаюсь. — А ты? — Что я? — перекидываю на одно плечо свои каштановые волосы, солнце слепит, чуть щурюсь. — Как ты их видишь? — Сехун смотрит на свои руки, и я невольно дотрагиваюсь до его вен, ведя линию до локтя. — Они в моих глазах, — смотрю на усилившиеся от частых всплесков различных эмоций частицы. — Твои во всём теле, а мои лишь тут, — поднимаю на него глаза и указываю пальцем на радужку. — Плюс в том, что если сосредоточиться, то можно смотреть сквозь объекты. — Круто, своеобразный рентген? — наклоняется до уровня моих глаз, вглядывается в радужки. — Типа того, — кивок. — Я знаю тут одну кафешку, — тянет за руку, и я подчиняюсь, следуя за ним. Диалог построен. А он забавный, любит игры, свою маленькую собачку, которая, пока Хань над ним измывается, ждет его и скучает, мило. А ещё он жуткий сладкоежка. Божечки, а мы его американо травим. С ним было очень легко. Мы прогулялись по набережной, посидели в парке. Поздним вечером я вернулась домой. Вприпрыжку с шаром в руке, залетая в мастерскую. — И откуда такое счастье? — Карин насупилась. — А как же «Пираты»? — Шар держи! — протягиваю шар и прыгаю дальше. — Будь осторожней, — напряжение Карин передалось мне, я резко тормознула. — Я заметила слежку. — Неужели нащупали что-то? — огляделась, никого нет. — Захотят и церемониться не будут, — заходит, ровняясь со мной. — Я пока не знаю что им нужно, — ой не к добру если Карин становится серьезной, её инстинкты никогда не подводят. — Мы уязвимы, пока этот красавчик не станет телепортом. — Остается верить, что Хань справится. Не думаю, что мы сбежим, оставив парнишку, — пожимаю плечами. — Старайся лучше, — хмыкает. — Неизвестно, когда они начнут действовать. Я закатила глаза, как будто сама не в курсе, один раз метод первой любви прокатил. Карин, правда, чуть не утопила парня, но он телепортнулся вместе с ней прямо в кровать моей комнаты, почему именно она врезалась в его память — не понятно, но это и к лучшему, мы успели его спасти от неминуемой гибели. На следующий день Сехун позвонил с просьбой составить ему компанию на встрече с его клиентом, мы снова провели вместе пол дня. Я болтала без устали, а он слушал, видимо, не ожидал, что я такая болтушка, увы, заикаюсь я только рядом с Боссом. Агенты не предпринимали никаких действий, издалека следя за мастерской, что рождало в моей голове множество не очень хороших мыслей. — Повестка в суд, — письмо прилетело на настолку, в которую мы играли. — Окей, — протягивает Карин, откидывая его и выпускает кости из рук. — Есть, — делает двенадцать шагов и попадает в яму, возвращаясь на 14 назад. — Чёрт! — Урашечки! — хлопаю в ладоши, кидая кости и делая 10 шажков вперёд. — Давайте заново, может, я пойму, что в этом такого невероятного, раз вы меня игнорируете. — Согласна! — счастливо выкрикиваю, так как проигрываю нещадно. — Давайте только в ту, что мы вчера купили с драконами и эльфами, там задания крутые! А, — вспоминаю про игру, что уже давно пылится на полке. — Или в « Ваше Высочество», забавно выполнять разные приказы, вдвоем не поиграешь, а втроем можно. Согласны? — смотрю на Карин, она в шоке хлопает глазами, по телу поползли мурашки. Перевожу взгляд. Божечки, удивлённый и растерянный Хань, выпучил на меня свои оленьи глазёнки, не моргает даже. Уголки моих губ нервно ползут выше, и меня вновь клинит, а лицо заливает краска. — Я это, ну… — Согласны, — хитро щурится. — Что там за игра с приказами? — Это, а, м-может… — Уже несу, — невероятно хитрющая лыба у Карин. Первой выиграла Карин став королевой и приказав выпить, мне, раз пять, гранёными стаканами, слава божечкам — вино. Уже после шестого я стала королевой, увы не в игре, а всего лишь красоты, умницей и невероятно ловкой пантерой, ой, что ж со мной алкоголь делает… Игра понеслась, я смеялась, шутила, несла какую-то ересь, поочерёдно выполняя приказы то Ханя, то Карин. Благо вначале договорились ничего пошлого не приказывать, а зря, я была готова! Ближе к ночи пришел Сехун, и я как обезьянка повисла на его широких плечах. Пару раз за вечер поцеловала его в щеку, так как он благородно выпил за меня две несусветные жидкости, намешанные Карин, а она физик-ядерщик со стажем. Жаль его, конечно, но себя жаль больше. Моя гиперактивность не спадала, и Сехун забрал меня с собой погулять. Прохожие, наверное, думали, что я чокнутая, раз танцевала в фонтане, прыгала по ступенькам и пела песни, а ведь это лишь потому, что Хань поймал меня на руки, когда я чуть не навернулась со второго этажа, прося быть аккуратнее. — Всё, всё успокойся, — Сехун протягивает мне свою руку, и я хватаюсь, падая на его большую грудь, от того, что парень потянул меня к себе. — Чего такая счастливая? Отодвигаюсь, заглядывая в глаза, улыбка от уха до уха. — Потому что люблю, — шепчу, раскрывая свою тайну. — А ты любил когда-нибудь? — план соблазнения вылетает напрочь. — В 11 классе, — парень посмотрел на появившиеся на небе звёзды. — К нам перевелась девочка из Канады, но она меня бросила, вернувшись после окончания школы домой. Конец. — Так, так ты уже и влюблялся и тебя бросал любимый человек? — толкнула парня в плечо. — Вот нахал! А я тут распинаюсь! — надулась. — Взял, наврал. — Просто было интересно, какая карта у Ханя припасена на этот счёт, — пожал он плечами. — Правда я думал у него есть кто-то более профессиональный, — усмешка. — Вот иди-ка ты! — насупилась. — Я тут стараюсь, а ему не нравится, — поднимаю руку, тыча ему в лицо. — Всё кончено, О Сехун! Я тебя бросаю! Смех парня разрезает тишину, люди оборачиваются, смотря на нас как на идиотов, я от неловкости медленно отпускаю руку. — Мы же даже не встречались. — А ну цыц! — Хорошо, — потирает переносицу, улыбаясь. Продолжаю ворчать что-то нечленораздельное, возвращаясь домой. Сехун идет рядом, продолжая тихо посмеиваться. Фырчу. Так понравилась моя пьяная выходка? Всё, Тайя, это клиника, дальше падать уже некуда. На Сехуна ничего не действует. С каждым днём Хань становится всё нервознее, отчего мы с Карин тоже как на иголках. Кафе у набережной становится нашим с Сехуном любимым местечком, где он расслабляется после очередных пыток или сложного дела (практику адвоката он не забросил), а я как обычно невпопад трындычу обо всякой ерунде. — Я тебе два месяца назад говорил об этом клиенте, — попивает бабл-ти парень, ослабляя удавку на шикарном классическом костюме. — Язва у него жена. Она даже из Нью-Йорка привезла адвоката. Но не на того напала, — самодовольно ухмыляется. Ох божечки, я начинаю подмечать в этом парне невероятно притягательное обаяние. Дергаю головой, отгоняя странные мысли. — Эта дамочка в показаниях запуталась, когда начал задавать вопросы… — Слушай, — перебиваю. — А нам с судом не сможешь помочь? — вспомнила пришедшую повестку в суд. — Без проблем, а в чем дело? — Неуплата налогов и непредоставление деклараций. Хотя Босс что-то там платил. — Ладно, помогу. Не хочешь завтра сходить на концерт? Открытие какого-то форума, я приглашен как почётный гость, но одному скучно. Что-то кольнуло в правом плече, и я резко развернулась вместо ответа. С крыши соседнего здания за нами наблюдал странный человек. — Ты ничего странного не замечал в последнее время? — ещё раз нервно глянула наверх, игнорируя вопрос. Агент на крыше пока не понял, что рассекретили. Быстро настрочила сообщение Карин, получая короткое: «Так и думала» — Вроде нет, — пожал плечами. — Чувствую себя так же, — парень размял плечи, чуть оседая. — Замечательно, хоть и не совсем, — заерзала на стуле. — Если что-то или кого-то заметишь сразу звони, хорошо. от Карин. « Не верю что один, посмотри внимательнее» Верчу головой. Замечая ещё парочку. от Тайя «Есть, ещё двое на втором этаже торгового и один на скамейке» от Карин « Живо вали оттуда!» — Ты чего? Знакомого увидела? — интересуется Сехун. — Можем идти, у меня через полчаса встреча с клиентом. Приду к вам завтра. от Тайя «Предлагаешь его кинуть?!» от Карин « Блять, ничего я не предлагаю! Его они не тронут, пока доказательств нет, а твоя безопасность стоит мне головы!» от Карин «Хань тебя встретит, я прослежу за Сехуном» от Тайя «Босс? Бегу!» — Прости, — незаметно убираю телефон в кармашек пышной юбки. — Хорошо, идем. Мы расходимся, и я несусь в объятия своего принца, на все 100 уверенная в безопасности Сехуна, так как Карин где-то рядом. Растрёпанный, в белой майке и чуть рваных джинсах — да, это мой Босс. Сердце забилось сильнее. — Тайя, у нас немного времени, если за неделю ничего не изменится, мы сваливаем. — Куда это? — мерзкая улыбка Мартина пропускает табун холодных мурашек. Хань машинально заслоняет меня собой, а я хватаюсь за его майку, зажмуривая глаза, как же меня пугает этот тип. — Да ладно, расслабьтесь, я поговорить пришел. — Даже интересно, — слышно как скалится парень. — Предлагаешь переговоры? И какие, боюсь поинтересоваться, условия? — Ну что ты, — подходит ближе, слышу как хрустит песок под его ногами, но открыть глаза боюсь. — Всё в штыки, я же вас не обижал. Пока. — Само великодушие, — смешок. Я, наконец, открываю глазки, смотря сквозь Ханя. Оскал на морщинистом лице сорокалетнего агента тайной организации ШТОРМ заставляет поежиться, сильнее впиваясь онемевшими пальцами в майку Ханя. Мартин Фрайберк — один из агентов тайной организации Шторм, поймавший немало мета-людей. Давно точит зуб на Босса, но, не имея доказательств, всё никак не мог прищучить. И вот это доказательство в виде молодого юриста замаячило на горизонте. Стоит Сехуна проверить на энтахоны, и мы все пойдем в расход. — Прекратим фарс, — лицо резко становиться серьезным. — Мне нужен адвокатишка О Сехун. Сдаете его мне и вы свободны как птички в поле. — Нет! — выскочила из-за спины Ханя, чёрт, получилось громче чем хотелось. Хань резко перехватывает моё запястье, снова заводя за спину. — Непослушная девочка, не видишь, мужчины разговаривают, — хмурится Мартин, а я дрожу как осиновый лист. — Тебя стоит обучить хорошим манерам, — шаг к нам, и мышцы на спине Ханя напрягаются, мои пальцы сильнее вцепляются в его майку. — Хань, мне заняться этим или справишься сам? — смотрит, словно дыру прожечь пытается. — Даю тебе время до завтра, учти, бежать нет смысла, я знаю, что юрист пока не стал телепортом, — подходит ближе, вкладывает визитку в руку Босса, хлопая по плечу. — Я уверен, ты примешь правильное решение, — Мартин склонился к уху. — Или я вырву этой девчонке глаза. Бесценный экземпляр для моей коллекции. Хань дергается, сбрасывая чужую руку с плеча, продолжая стоять, пока Мартин не уходит, тут же комкая визитку, откидывая куда-то в сторону. — Идем, — нежно перехватывает руку, ведя трясущуюся меня за собой. Дрожь не прекращается, даже когда я оказываюсь в относительной безопасности в своей комнате. Хань приносит успокаивающий чай, укутывая меня пледом. Божечки, как руки-то трясутся. — Тише, — Босс гладит по спине, успокаивая и отбирая расплескавшийся из-за тряски чай. — Всё хорошо, — мозг совершенно не воспринимает слова всерьез, он пообещал вырвать мне глаза или сделать подопытной крысой Сехуна. Я не сразу понимаю, что меня перетягивают на колени и заставляют открыть рот, вливая добрые пол кружки давно остывшего чая с невероятно горьким привкусом. — Успокойся, — меня сильнее кутают в плед, обнимая со спины. — Никто тебя и пальцем не тронет, обещаю, слышишь? Чай действует быстро, и я обмякаю, не совсем понимая, как моя голова оказывается на подушке. Глаза закрываются, погружая сознание в беспокойный сон. Просыпаюсь в какой-то комнате. Страх прошибает изнутри, никого нет. Я резко встаю, пошатываясь от головокружения. — О, проснулась, пташка, — Карин захлопывает ногой дверь и ставит на тумбочку коробку с двумя напитками. — Карин? — то ли радоваться, то ли плакать. — Я собственной персоной, соня, — протягивает мне кофе. — Приводи себя в порядок, вещи в сумке, нельзя тут долго оставаться. — А… — Сехун и Хань внизу у машины тебя ждут, принцесска. Хань опирается спиной о машину со сложенными у груди руками, сверля взглядом асфальт под ногами. Сехун стоит рядом, докуривая сигарету. Опачки открытие, не знала, что он курит. — Нам пора, — резко разворачивается Босс, замечая меня с Карин. — Привет, — здоровается куряга. Я морщусь в ответ. Сехун бросает окурок и открывает дверь машины, пропуская меня на заднее сиденье. Уезжаем с придорожного отеля. — Тебе лучше? — интересуется Босс, смотря на меня в зеркало заднего вида. Киваю, не смея посмотреть, так как уши уже горят. Как вспомню, что он меня обнимал. Ну вот, покраснела. — У тебя температура? — оборачивается Сехун, протягивая ко мне свою огромную ладонь, накрывая лоб. — Да всё с ней хорошо! — убирает чужие руки Карин. — Здоровый румянец, вон, до ушей расплылся. Харе с ней нянькаться, не фарфоровая, не развалиться. Киваю в подтверждении, поднимаю глаза и встречаюсь с глазами Босса в зеркале. Черт, опять красная как помидор. Отворачиваюсь в окно, вот люблю пейзажи разглядывать, аж до усмерти. — Ааа куда мы? — подаю голос после часа езды по незнакомой местности. — Мой хороший знакомый держит хостел в пригороде, — подает голос Босс.- Пока поживём там, надо раздобыть информацию. — Уже, — нервно усмехается Карин. — Вы в розыске, ребятки, — протягивает Ханю планшет с нашими изображениями. — Ммм, хорошая новость в том, что про тебя он, скорее всего, не знает, — он передает планшет обратно, и я, заглянув через плечо Карин, морщусь от своей фотки в планшете, с подписью: «Из псих больницы сбежали двое пациентов! Особо опасны! Имеют неуравновешенный нрав. Просим сообщать всю имеющуюся информацию». — Сами они больные! — ругаюсь, лучше бы убийство повесили. — Мы с тобой теперь парочка психов, — усмехается Хань, а я улетаю в мир фантазий от произнесённого слова парочка. — Нас сдадут и полиция ни при чём, — Хань резко сворачивает с главной дороги. — Мартин не дурак, Сехун для них слишком большая шишка, а так и его пропажу на нас повесят, что с нас взять — психи, убили паренька и на косточках поплясали. — О, данные от отца Сехуна пришли, — перебила Карин. — Оперативный у тебя старик. — Недаром номер один в списке Forbes, — самодовольно улыбнулся парень. — Есть полезная информация? Карин пролистала данные, ища нужную информацию. — Есть, — остановилась, отматывая чуть назад. — Мартин не на хорошем счету, — она протянула планшет Сехуну. — Немалое количество жалоб от подчинённых и выговор в личном деле. Наш друг, я вам скажу, часто промахивался. — Несущественно, — подытожил О. — Нет ничего, за что можно было бы зацепиться, это тайная организация, там не увольняют из-за жалоб и выговоров в личных делах. — А ты, оказывается, шаришь, малый, — усмехается Хань. — Надо узнать, кто дал приказ, не думаю, что Мартин решил заняться самоуправством. — Высади-ка, — Карин похлопала по сиденью Ханя. — Раз он не в курсе, что я в вашей банде, займусь прямым поиском информации. Ближе к вечеру мы подъехали к придорожному отелю. Нас разместили в двух соседних комнатах. Карин до сих пор не было. Одной спасть страшно, зная, что на тебя охотятся федералы, и я незаметно прошмыгнула к парням в комнату, обнимая подушку. — Тайя? — Сехун поднялся с кровати, откладывая книгу на полку и подошел ко мне. — Что-то случилось? — Нет, — я крепче сжала подушку. От мысли, что тут ещё и Хань стало волнительно, губы растянулись в подобии улыбки, ночь с Боссом, что может быть круче? — Просто страшно. — Могу посидеть с тобой пока не заснёшь, — предложил он, но я лишь мотнула головой. — Ладно, проходи тогда, — я уселась на соседнюю кровать (вероятнее всего, она была Босса), закидывая ноги, держась за подушку как за щит. — Короче, есть ещё вариант, но всё зависит, — ворвался Хань, замолкая при виде меня. — Ты чего тут делаешь? Комната девочек рядом, — кивок на соседнюю комнату. — Я эм, ну… — Ей страшно одной, — ответил за меня Сехун. — Так, — Босс нервно взъерошил свои волосы. — Тайя, ты уже большая девочка и можешь спать одна, тут тебе ничего не угрожает. Жалобный взгляд на Сехуна. Не выгоняйте, мне правда страшно и одиноко, а тут Хань такой взвинченный, которому явно не хватает тепла и ласки. Ой, опять вся рожа расплылась. — В чем проблема, если она останется? — Сехун посмотрел на меня, а я сильнее сжала подушку, втянув шею. — Приехали, — выдыхает Босс. — А я так мечтал в костюме Адама походить, — опирается о косяк. — Где ты, солнце, спать собираешься? — На моей кровати, — выдал Сехун, а я еле нервный кашель сдержала. — Благородство разве что из ушей не льется, — сарказм так и прёт. — Оставайтесь тут, я к «девочкам». Пытаюсь что-то возразить, но Хань уходит. Ох, ну что он за человек?! — Ложись давай, — улыбка снова появляется на лице парня. Залезаю под одеяло, продолжая обнимать полюбившуюся мне подушку. Из мыслей никак не улетучивается Босс. Не одиноко ли ему там? Эх, и чего сноб такой? Спали бы все втроём, что страшного? Я, между прочим, и на полу могу спать, только сказать не могу. — Да какого хрена ты проблемный такой? — злой Хань, бррр. — Уж прости, — Сехун утирает разбитую губу. — Может ошиблись? — Ошиблись? — хмыкает. — Может, это ты дефектный? — А ну да, — скалится. — Это не ты, как там прости, Проводник хреновый? — О да, — улыбается Босс. Жуткоо. — У тебя эмоциональная заторможенность, а я виноват? Обрадую, ты эмоционально нестабилен, хер ты собачий, у тебя эмоции то зашкаливают, не пойми с чего, что вот-вот и прорвёт, то вообще ничего — кирпич ебучий. — Не ебал, остынь. — Да ты ещё и пидор, — боженьки, Босса понесло. — Знал бы, не ввязался. — Сам ты пидор! Засужу за оскорбление, по тебе и так тюрьма плачет. Налоги давно платил? — Завались! — Ханя прерывает трель телефона. — Да? — с наездом. — Понял, — телефон возвращается в карман. — Собирайся, заберём Карин. Я хватаю ставшую мне родной подушку, ничего, не обеднеют и сажусь в машину. Сехун садится рядом, а Хань занимает место водителя, недобро косясь на парня. Босс скидывает планшет на свободное место. — Заодно поедим. Через час машина останавливается у заправки, Хань покупает воду и заправляет бак до отказа. Карин встречает нас у придорожного Макдоналдса, залезая на свободное кресло рядом с водителем. — Что ж, — она оглядывается, останавливаясь на Сехуне. — Могу обрадовать, пока только Мартин знает о тебе, и то не точно. Он каким-то образом был тогда в клубе. После этого он увидел Сехуна в нашей мастерской и сложил дважды два, — продолжает Карин. — Видимо, из-за прошлых провалов схватить тебя сразу и проверить вышка не дала, — обращаясь к новичку. — Но у них, вероятно, тоже есть Шептун, или один из продажных шепнул, что Сехун ещё не телепорт. — Я же могла быть просто, — подаю голос. — Ага, просто. Золушка не иначе, — хохотнула Карин. — Полюса не путай, тебе бы пришлось лет 300 пахать в нашей мастерской, чтобы получить приглашение на эту вечеринку. Скажи спасибо, что твои способности пока ему неизвестны, — хмурюсь. — Что там мог делать Мартин? — спросил Хань. — Оу, много чего, — ответил Сехун. — На таких вечеринках продаются нелегальные вещества, антиквариат, люди, да всё, что душа пожелает. Так же это место — сток разной полезной информации, которую можно выгодно купить или продать. Если знать нужных людей. Вечеринка лишь прикрытие. — Запутано-то как, — я почесала подбородок. — Федералам есть чем поживиться. — Не думаю, что нам в этот раз удастся выпутаться, — подытожила Карин. — Пока Сехун не станет телепортом — шансы нулевые. — Знаю, — Хань думает, сжимая кожаный руль до побелевших костяшек. — Чё, Босс, не по твоим зубкам орешек оказался? — Карин нервно трясёт ногой, прожигая Ханя. — Неужели за полгода не было ни одной ниточки? — Тебе повторить всё слово в слово, что я сказал этому? — кивает на Сехуна, и Карин понимающе замолкает. — План такой: вы сейчас идете есть, и если начинается какая-то хуйня, сваливаете не смотря ни на что, поняла Карин? — кивает. — Твоя задача — Тайя, остальное на мне. Оплошаешь, из могилы достану! — Заебал командовать. Ясен красен, вы мне не сдались. — Молодец, вон из машины. — Ааа? — прорезается мой голос. — Съебитесь! — грубо бросает Босс, и мне не остается ничего, кроме как послушаться. Мы заказываем еду и садимся возле огромного стекла. Карин спиной, чтобы от еды ничего не отвлекало, а я лицом, ибо интересно. На трассе появляется странная машина, боженьки, нас нашли? — Ешь и не ёрзай, — просит Карин, чтобы я не привлекала лишнего внимания и так в полупустом заведении. Запихиваю в себя картофель, ещё больше нервничая, так как парни всё ещё не выходят из машины. Божечьки! Сидеть спокойно и не ёрзать? Да щас! Почему у нас всегда так? Команда идиотов, под прицелом целого отряда быстрого реагирования под руководством агента тайной правительственной организации по поимке мета- людей. Офигенное чувство, популярность уровень — Бог. Правда, желания оставить им свой автограф нет. А я предупреждала Карин, что нам не нужен этот до неприличия богатый мальчик. Вот и спрашивается, какого хрена наши задницы опять в этом непролазном, вонючем дерьме? — Заебала! Сиди спокойно, — Карин медленно пьет свой холодный американо, достаёт пистолет и укладывает его рядом с картошкой фри на грязный стол, а на лице и мускул не дрогнул, лишь густые чёрные бровки чуть сдвинулись к переносице. — Что там происходит? Вдруг не получится? — сердце стучало как сумасшедшее, газель с федеральными номерами остановилась у обочины. Коричневый мустанг, заехал на парковку и моё сердце бухнуло вниз. — Мартин здесь, — шепот на уровне писка. Этот злоебучий агент сейчас дотянется своими ручками до моего Ханя, получив в подарок мета-человека — И че? — пофигизм Карин меня порой раздражал. — Собираем манатки и сваливаем, типа ни при чём. — Ты готова их бросить? — я как раненный щенок, готова заскулить во весь нехилый такой голосок. — А ты хочешь рискнуть своей жопой? — приподнимает бровь, продолжая медленно попивать американо. — Хотя она у тебя тощая, всё мимо пролетит и не зацепиться. — Каааариииин, — нервы на пределе, любимый человек в черном БМВ на парковке, окруженный федералами, а я сижу и смотрю, как Мартин со своими дружками медленно, как тюлень на бережку, подползает к машине. — Ну неймётся, посмотри, что они там делают. Но если всё сольётся в унитаз, я хватаю тебя и сваливаем, поняла? — Поняла._____________________________________________________________________
Хань несколько раз ударил по рулю машины, собираясь с мыслями. Он уже тысячу раз обматерил себя, этот план, уже порядком заебавшего Мартина и мета, что сидел на заднем сиденье. — Блять, нахуй, похуй, — более сильный удар по рулю, и Хань выходит из машины, залезая на заднее к Сехуну. — Я сейчас готов убивать… — Вижу… — Лучше заткнись! — припечатывающе грубо. — Слушай и запоминай, мне самому не нравится эта идея, но блять, лучше ничего на ум не приходит. Сука, как сложно-то, — пытается пересилить себя. — Что? — Да заткнись ты уже! — удар кулаком по спинке кресла. — Кому-нибудь ляпнешь, убью нахрен! — собравшись с мыслями, понимая, что пути назад нет, парень ловко перелезает на колени ошарашенного Сехуна, искренне радуясь простору машины, но ему всё же приходится чуть сдвинуться к коленям, упираясь головой в потолок машины. — Ты что… — Ещё слово и кляп суну! — Хань с силой сжимает плечи Сехуна. — Подрочи. — Что? — глаза парня лезут на лоб. — Блять, глухой? Подрочи мне говорю! Лучше не придумал, знаешь ли, так что завали ебало и делай, что говорю! Сехун вздрогнул от командного тона и медленно потянулся к Ханевской ширинке, трясущимися руками пытаясь поймать собачку. — Тебя, бедного, Паркинсон замучил? Сехун не реагирует, наконец подцепляя собачку, медленно отпуская, нерешительно расстёгивая пуговицу. — Ты не увлекайся, времени у нас не вагон. — Помолчи, я пытаюсь, — раздраженное, парню тоже нелегко, никогда ему ещё не предлагали кому-то подрочить, он и не думал никогда об этом, а сейчас было невероятно неловко и стыдно. — Предлагаешь сидеть в тишине? — нервная усмешка. Сехун замирает, закусывая нижнюю губу. Совершенно не желая продолжать сие занятие, хочется провалиться сквозь землю. — Слышь, педик, я конечно понимаю, что нужно подготовиться там, цветы, конфеты, но давай побырому, а то быть схваченным в такой позе как-то не улыбается. Сехун наконец касается чужого паха, морщась. Склоняясь ещё ниже, упираясь головой в плечо парня, лишь бы Хань не видел его красного от стыда лица. — Так хочется стать подопытной крысой? — Хватит, не так часто я дрочу парням. Руки всё еще дрожат, нервно ощупывая орган через ткань трусов. — О, так всё-таки иногда балуешься? — смешок слетает с губ парня. — Да я как посмотрю это у тебя рот не затыкается, — Сехун, оттягивая резинку, достает вялый орган, чуть сжимая. — Может, лучше тебе кляп в рот засунуть? — парень брезгливо морщиться, начиная прощупывающие движения. — Ой, какие мы нежные, — усмехается Хань Сехун мял орган, брезгливо морща лоб. — Ты дрочить не умеешь, что-ли? — шикает, когда Сехун слишком сильно сжимает. — А ты импотент что-ли? — Сам ты херов импотент! На мальчиков не встает! — Представь девочку, — парень начинает водить рукой вверх-вниз, продолжая брезгливо морщиться и отводя взгляд. — С такими-то лапищами? Не смеши! — Ой, какие мы привередливые! — фыркает в ответ. Ситуация становится комичной. Сехун чуть смелеет, молясь, чтобы всё получилось, или он больше никогда не сможет посмотреть кому-либо в глаза. — Имею право, — приятные волны начинают растекаться по телу Ханя, но омерзение быстро пресекает все попытки сосредоточиться на ощущениях, крича об аморальности ситуации. На секунду образуется тишина, от которой становится еще хуже. Сехун, казалось, исследовал глазами уже все затяжки на старых Ханевских джинсах, все песчинки по полу. — Что замолк? — Сехун надавливает большим пальцем на головку, вызывая сдавленное шипение сверху. — Пытаюсь представить. — Что? — Трактор, мчащийся по рисовому полю. — Почему? — Бля, Сехун, конечно бабу, с упругой грудью и небольшой попкой. — Это случаем не Тайя? — Сехун неосознанно поднимает голову, встречаясь с глазами Ханя. Глаза напротив кажутся осуждающе отстранёнными, такими, что хочется умереть. Волна отвращения от того, что член другого парня находится в руке, накрывают по полной. Сехуну до слёз противно, стыдно, омерзительно. Хочется оттолкнуть парня, но места в машине не так много. Сехун с силой зажмуривается, не имея возможности больше терпеть, уж лучше смерть, чем такое. Хочется скрыться, закрыться в комнате, залезть под одеяло и никого не видеть. Мягкая кровать как никогда кажется реальной, даже запах становиться родным, домашним. — Да отцепись уже! — Хань отдирает от своего органа руку, встает и наскоро застёгивает штаны. — Твой дом что ли? Выпить есть? — Какого? — Сехун широко распахивает глаза, замирая. Его комната в родительском доме ни капли не изменилась. Те же фотообои с изображение Нью-Йорка, гитара в правом углу и рабочий стол. Шок вперемешку с счастьем, облегчением и стыдом — коктейль Молотова. — Очухался, солнышко? А теперь скажи, где у вас бар? — У отца в кабинете прямо по коридору, — словно в тумане мысли путались. Хань быстро находит нужный предмет, возвращаясь к ошарашенному парню. Пьет большими глотками, прямо из горла, передавая Сехуну. — Быстрее приходи в себя, нам ещё девочек вытаскивать, — Сехун хватает бутылку, проделывая тоже что и Хань, отпуская наполовину пустую бутылку коллекционного коньяка. — Как это повторить? — вся информация вбиваемая Ханем ранее испарилась как лужа в жаркий день. — Просто представь место. Нечленораздельное мычание и горлышко бутылки вновь касается губ, согревая изнутри, оставляя после себя терпкий вкус элитного алкоголя._____________________________________________________________________
Я — рыбка. Ничего не знаю, ничего не помню. Что это, божечки, такое было? И это план Ханя? — Что случилось? — Карин напрягается, оборачиваясь и замечая Мартина. Он резко раскрывает заднюю дверь машины, я вижу на его лице всю гамму эмоций, которые меняются за считанные секунды от непонимания до гнева. Мартин даёт сигнал отряду быстрого реагирования, чтобы те захватили нас. — Так, сваливаем! — Карин резко берёт оружие, хватая меня под локоть. — Нет смысла… — Что ты несёшь? От любви совсем ополоумела?! — оседаю в её руках как жидкий пластик. — У него получилось, — как-то грустно, и почему мне вдруг захотелось зарыдать? — И где их носит тогда? — взрывается Карин, напряженно следя за бойцами, что уже подходят к двери. Я лишь пожимаю плечами, раздосадованная тем, что не будет у нас с Ханем никогда «Долго и счастливо». А я ещё думала, почему мне с Сехуном так легко… — Да неужели! — взрывается Карин. Грустно, почти обречённо вздохнув, встаю, тут же попадая в плен теплых, мягких губ, что нетерпеливо сминают мои, одна рука сжимает волосы на затылке, а вторая прижимает за талию. Язык проходится по губам, прося впустить, и я наконец просыпаюсь, полностью отдаваясь во власть любимому человеку, закрывая глаза. Поцелуй получается голодный, остервенелый, с привкусом алкоголя. Так вот почему так долго, пили. Воздуха не хватает, чужой язык встречает мой, сплетаясь в только нам понятном танце. Хань отрывается, выпуская из плена сильных рук. — Отлично, я не гей, — ааа, всего лишь показательное выступление, ну спасибо хоть за это. — Дорогой мой Хань! — скалится Мартин. — А вот и я! От радости поцелуя я совершенно забыла о нем. — А в чем собственно заключается цель вашего визита? — ох уж эта самодовольная моська Босса. — Знаешь ли, дорогой мой, — Мартин вальяжно подходит к столику напротив нас, отодвигая стул и присаживаясь, закидывая ногу на ногу, лениво машет своим людям, и они живо выводят всех людей, оставляя только нас пятерых и нескольких вооруженных бойцов. Остальные остаются наблюдать с улицы, держа каждого под прицелом. — Вы выкрали уважаемого человека, занимаетесь нелегальным бизнесом, пренебрегаете правилами и не платите налоги — это лишь малый список твоих проступков Хань. — Доказательства есть? — Он — моё доказательство, — Мартин тыкает в Сехуна. — Молодой человек, вы хотите вернуться к вашей семье целым и невредимым? — Не внушающий доверия вопрос, — хмыкает парень. — Я и так вернусь домой. Странное чувство заставило обернуться, какая-то машина с тонированными стёклами остановилась у дороги. — Не факт, молодой человек, не факт, — Мартин был хозяином ситуации. — Лимит? — прошептала Карин Ханю. — Не уверен, — не внушающий надежды ответ. — Божечки, — куда-то Ханю в плечо, увидев, что ещё две машины остановились у обочины. — Последние щебетания голубков перед тем как голубка лишиться своих красивых глазок? — ужасающий оскал. Меня вновь прячут, теперь уже за две широкие спины. Карин берёт за руку, подбадривая и с осторожностью глядя по сторонам. — Твоё слово Хань? — Да пошёл ты! — плевок и по вздувшимся венкам становится видно, что Мартин злиться, тут же давая отмашку одному из своих людей. Ханя валят на пол двое военных, прижимая лицом к грязному кафелю, удерживая руки за спиной. — Пожалуйста! — бросаюсь, но Карин хватает меня, не давая даже пошатнуться. — Не хорошо так разговаривать со старшими, — Мартин подходит ближе, пиная Ханя по рёбрам. Сехун бросается на мужчину, через секунду оказываясь в таком же положении. — Ну что? Тебе нравится? — зубоскалит Мартин, пиная сильнее. Хань молчит. Мартин идет к нам. Вздрагиваю. Слёзы застывают в широко раскрытых глазах. — Какая прелесть, — пальцы проходятся по моему лицу, мерзко, хочется рыдать в голос. — Ещё такая юная. Карин одёргивает руку, закрывая собой, готовая в любую секунду прострелить Мартину голову. Сехун дёргается, не в силах вырваться из захвата. Неужели лимит не даёт переместится? — Эээ нет, дорогой, — Мартин присаживается на корточки, хватая Сехуна за волосы, приподнимая голову. — Надо было раньше стараться, теперь твои энтахоны пойдут на пользу науки. — Это кто ещё пойдет на пользу науки? Я вас засужу, если что-то произойдет с моим сыном! — властный голос заставляет всех обернуться. Темноволосый мужчина в очках с проступающей на висках сединой смотрел на нас, морща лоб и сдвигая густые чёрные брови к переносице. Готова поклясться, Сехун — маленькая копия своего отца. Лицо Мартина исказилось злобой, а затем разочарованием. Статный, угрюмый мужчина в военной форме вошел в помещение, поправляя военный китель. — Мистер Фрайберг, отпустите господина О. — Полковник… — Вы что-то не расслышали капитан? — Он является мета-человеком и я обязан его проверить, на наличие энтахонов, — пытался оправдаться Мартин. — А эти… — У вас и так множество промахов, капитан, — обрывает его тираду мужчина. — И, Господи, да отпустите вы уже этих детей! Бойцы тут же подчиняются, поднимая парней с пола, отходя на приличное расстояние. Я замечаю на лице Ханя ухмылку, он отряхивается и подходит к нам. — Я согласен на проверку, — говорит Сехун. — Но если я не тот, кем вы меня считаете, я хочу, чтобы вас отстранили от службы. У Мартина аж лицо перекосилось, но к нашему общему удивлению он соглашается. Нас отвезли в штаб ШТОРМ. Я чувствовала себя как в каком-то боевике. Было одновременно и страшно, и волнительно, и круто. — Пиявка, отцепись уже, — дергает руку Карин, напоминая, что я от самого мака не отпускаю её руку. — Оторвёшь. — Прости, — виновато улыбаюсь. — Я, я просто… — Всё под контролем, — подмигивает Хань и треплет меня по голове. Отвожу взгляд в сторону утыканного датчиками Сехуна. К нему подходит врач, набирает кровь и отдает девушке с перевязанным глазом. Через какое-то время она возвращается, разочарованно мотая головой из стороны в сторону. После некоторых проверок нас отпускают, желая больше никогда не попадать в руки федералам. А что мы? Мы только рады. Я залезаю на заднее сиденье и открываю окно, вылезая головой наружу. — Свободен, — резко останавливается Хань, преграждая Сехуну путь к машине. — Надеюсь больше не увидимся! — То есть… — Наша миссия выполнена. Теперь всё будет как раньше. Ты — сам по себе, мы — сами по себе. — Сехун! — зовёт мистер О и парень оборачивается. Чёрный мерседес с тонированными стёклами останавливается возле нас. — Садись, мы возвращаемся. Парень как-то грустно смотрит на нас. — Здесь и расходятся наши дорожки, красавчик, — говорит Карин. — Ты там будь поосторожней, а то клюнешь на уловку грубой официантки об острых ощущениях и попадёшь в передрягу. — Учту, — улыбается он и переводит взгляд на меня. Вот и закончилась история нашей четвёрки. Я машу ему рукой, грустно улыбаясь. Он улыбается и машет в ответ, одними губами произнося: «Пока». Обе машины покидают здание. Вместе едут по дороге и на развилке разъезжаются в разные стороны. Нам никогда не было по пути. Что ж, было весело, до неприличия богатый мальчик О Сехун. После Босс рассказал, что ещё в хостеле придумал план, как затащить Мартина в его же ловушку. Воспользовавшись связями господина О, они нашли выход на Полковника. Поэтому он приехал так вовремя. Прошла уже неделя. Скучно. Поднимаюсь в будку, Карин как ни в чём не бывало сидит в телефоне, мотая ногой. — Доброе, — поднимает свой уже с утра заёбанный взгляд. — Надо будет новые настолки купить. — Ага, — соглашаюсь. — Может, пока в «Пьяницу»? — Давай, — отбрасывает телефон в сторону, вытаскивая карты. Вроде всё как обычно, но щемящее чувство внутри не дает покоя, перевожу взгляд на Карин и вижу в её глазах то же самое. Сидим играем. Как и стоило ожидать пьянь — я. Реакция у этой особы как у кошки, ещё б мне с ней тягаться. — Он не придёт, — ни с чего выдаёт Карин. — Надеюсь ты не питаешь трепетных чувств к этому парню? — Нет, — грустно выдаю я. — А какой всё-таки лимит? — Хань так и не ответил тогда на мой вопрос, но ведь я помню, что энтахоны в его крови были необычные. — Почему я не удивлен? — бросает Босс. — Подарок, — пакет отпускается на стол. Так, а это что-то новенькое. — И это, Тайя, в общем… Смотрю на Босса и не понимаю, что он от меня хочет. Радует лишь, что с того случая не чувствую свойственного мне блеяния. — Да может родишь уже? — усмехается Карин. — Экась тебя переклинило. — Не баба, чтоб рожать, — грубый ответ. — В общем, — голос смягчается, а взгляд останавливается на моих глазах. — Эй, мне тут острых ощущений обещали! — крик из мастерской, узнаю этот голос. Подрываюсь с места и вылетаю из будки. Вижу Сехуна. Со скоростью света лечу к нему и впечатываюсь объятьем в его грудь. — Чё приперся? — Босс как обычно, грубый донельзя. — Я вроде говорил, чтобы ты больше тут не появлялся. Меня с силой оттаскивают. — Слышал, вам юрист нужен, — улыбается, щуря глазки полумесяцы. — Нет у нас таких денег, — отрезает Хань. — Повернёшься, увидишь свет — там и выход. Пока! — Работаю без оклада. — Да пошел ты! — хмурится Хань. Хватает меня за руку и идет к выходу, а я за ним. — График свободный, еда, так и быть, прилагается. — Хань? — привлекаю к себе внимание. — Ушли на свидание, звонками не заёбывайте! — кричит на всю мастерскую, после чего, наконец, обращая внимания на меня. — Что, принцесса? — Ничего, — расплываюсь в счастливой улыбке, крепче сжимая руку любимого.