***
По просьбе Ньюта, Криденс удалился в библиотеку, чтобы дать мужчинам возможность поговорить наедине. Персиваль был озадачен такой секретностью, но всё же молчал до тех пор, пока Криденс не вышел из гостиной, которая была ближе всего к входной двери. Но Ньют повернулся к нему только тогда, когда убедился, что Бербоун ушёл достаточно далеко, оставив их вдвоём перед пустым холодным камином. — В чём дело, Скамандер? — спросил Грейвс, стараясь не показывать нетерпение, которое его переполняло. В той же степени, в которой Персиваль был рад видеть Криденса живым и здоровым, ему было любопытно узнать, что привело к нему печально известного магозоолога. А ещё он был измотан и остро нуждался в каком-нибудь напитке. — Итак, — Ньютон внимательно рассматривал кожаный подлокотник кресла, на котором сидел, вместо того, чтобы смотреть собеседнику в глаза, — я уверен, что вы слышали о череде похищений, устроенных Гриндевальдом в Европе. Персиваль вздохнул. Конечно же он слышал. Было немного трудно игнорировать Гриндевальда, который делал всё, что должны были предотвратить работники МАКУСА, от которых он сумел сбежать. Каждый новый заголовок, связанный с именем тёмного волшебника, каждое массовое убийство, незаконное вторжение или побег — очередная порция соли на их раненую гордость. Соль эта в последнее время сыпалась на них непрерывным потоком. — Что с ним? — всё, что Грейвс мог ответить, не имея ни времени, ни желания произносить тираду о том, чем оборачивается любое упоминание имени Гриндевальда для его пошатнувшейся психики. — Мы полагаем, что он может снова забрать Криденса и использовать его для той же цели, что и остальных, — Ньют говорил тихо, практически бормотал что-то себе под нос. — Вам известно, какую цель преследует Гриндевальд? — Персиваль немного выпрямился, в нём, несомненно, проснулся интерес. Они все слышали о похищениях, и не было почти никаких сомнений о том, кто за ними стоит. Но мотив Гриндевальда им не был ясен. Не было найдено ни одного трупа, поэтому даже вскрывать было некого. Около двадцати невезучих душ просто исчезли без следа. Ещё более озадачивал тот факт, что похищения не были связаны между собой. Несколько первых жертв были достаточно молодыми, и это давало основание предполагать, что Гриндевальд, возможно, снова ищет потенциального обскура. Это имело смысл, ведь Криденс так эффектно разрушил стереотип о том, что обскур не может быть старше лет десяти. Но со временем начали появляться сообщения и о пропаже волшебников постарше — самому взрослому было сорок шесть. После первого исчезновения волшебника средних лет единственный предполагаемый мотив пришлось забыть. Именно поэтому слова Скамандера о том, что интересует темного волшебника, да ещё о том, что это может быть Криденс, были очень интересны. Уголки губ Ньюта приподнялись, но это снова выглядело больше как гримаса, нежели улыбка. — Мистер Грейвс... Я хотел бы ещё раз попросить пока что оставить всё, что я скажу, только между нами. Даже Тина не знает, что мы здесь. Ньютон смотрел на него с таким недоверием, будто всерьёз предполагал, что Грейвс сейчас сидит со скрещенными за спиной пальцами. Не обращая внимания на такой взгляд, Персиваль сохранял твёрдость в голосе. — Хорошо. Это только между нами. Так может уже перейдём к делу? Ньют кивнул, вздохнув, и наконец продолжил. — Профессор Дамблдор помог нам... О, эм, профессор Дамблдор — это преподаватель в Хог... — Я знаю, кто такой Альбус Дамблдор, Скамандер! — О, да, точно, — магозоолог практически вздрогнул от такого агрессивного вмешательства в его речь, но, к счастью для собеседника, продолжил быстрее, чем тот начал бы извиняться. — Профессор Дамблдор помог нам выявить закономерность. Все похищенные... Они все были девственниками, мистер Грейвс. У Персиваля во рту было пусто, но, несмотря на это, у него возникло ощущение, что что-то застряло в горле. Потребовалось волевое усилие, чтобы взять себя в руки и переспросить, убедиться, что не ослышался. — Девственниками? — Да, — ответил Ньют с мрачностью, необычно смотрящейся на на его живом, светлом лице. — Но зачем... — Персиваль начал формулировать один из вопросов, которые сейчас распространялись в его голове со скоростью лесного пожара. Ньют ответил прежде, чем Грейвс нашёл нужные слова. — Он совершает жертвоприношения девственников, часть древнего тёмного ритуала, который должен помочь ему воскресить мертвецов, — объяснил Скамандер. — Мы думаем, что это просто эксперимент, но профессор Дамблдор сказал мне, что у него уже всё получилось с одним или двумя пропавшими. Персиваль был ошеломлён. Он как никто другой знал, на что способен Геллерт Гриндевальд, но это звучало нелепо. Серьёзно? Жертвоприношения девственников? Некромантия? К счастью, с самообладанием у Грейвса всё было нормально. Он знал, что если есть в этом хотя бы что-то похожее на правду, об этом стоит узнать подробнее. Персивалю было немного стыдно от того, как сильно он хотел убить Гриндевальда. Собственноручно. Было даже немного забавно, с какой скоростью Геллерт вернулся в Европу после побега из тюрьмы. Может, он знал, как сильно Персиваль жаждет его крови. И однажды Персиваль утолит эту жажду. Или погибнет, пытаясь это сделать. В этом он мог поклясться. — И для чего вам понадобился я, Скамандер? — Грейвс осмелился задать вопрос, чтобы, наконец, подвести итог, проводить неожиданных гостей и весь вечер размышлять над новой информацией. Судя по тому, как Ньют уклонялся от ответа, этот ответ был достаточно глупым. — Ну, мы хотели бы попросить вас сделать так, чтобы Криденс больше не был девственником. Персиваль завис на минуту, смотря на магозоолога и пытаясь принять то, что он только что озвучил в качестве причины, по которой они к нему пришли. — Простите? — наконец, сказал Грейвс, выдержав паузу и убедившись, что это не было глупой шуткой. — Это может быть стра... — начал Ньют, но на этот раз Персиваль прервал его, подняв руку. — Почему бы вам не нанять для этого проститутку? — он говорил медленно, чувствуя, как горит его лицо. Это, конечно, трудно было назвать идеальным выходом из ситуации, но, по крайней мере, это не звучало так странно и было более легкоосуществимо. Нельзя было не учесть этот вариант, в последние годы популярность публичных домов резко возросла. Как и распитие алкоголя с немагами, это было противозаконно, но все всё равно этим занимались. Ньют покачал головой. — Нет, Мистер Грейвс. Криденс гомосексуал. — Оу... Персиваль попытался сделать удивлённый вид. На самом деле он ни капли не удивился. Он часто задавался вопросом, когда ему удавалось провести немного времени с Криденсом: это признаки влюбленности или нормальная реакция мальчика, не получающего достаточного количества ласки и тепла. Ньютон дожидался ответа, сидя напротив Персиваля и рассматривая его. Наверное, он искал какие-то признаки отвращения на лице, не зная, как Грейвс относится к гомосексуалам. У него были все основания ожидать плохой реакции. Многие люди, как волшебники так и магглы, считали гомосексуализм мерзостью и извращением. Персиваль втянул воздух в лёгкие и попытался сместить фокус внимания с себя на Ньюта. — Тогда почему бы вам этим не заняться? Настала очередь Скамандера краснеть и чувствовать, как этот румянец растекается по светлой коже с веснушками, такими же, как и у его старшего брата. — На самом деле, я пытался, — признался Ньют, полностью сконфузившись, — Но он хочет вас, мистер Грейвс. — Почему? — Персиваль честно не понимал. Он давно не смотрел ни на кого в этом смысле и ему казалось странным, что кто-то может испытывать желание, смотря на него. Ньют пожал плечами. — Я не знаю, мистер Грейвс. Честно говоря, я заметил, что вы всегда привлекали Криденса. Даже сейчас он довольно часто вспоминает о вас. — Да, я вижу, — Персивалю было неловко и он не знал, как должен реагировать. — Так... Вы сделаете это? — спросил Ньют и Грейвс заметил, что магозоолог даже не спросил у него, гомосексуален ли он. Видимо, Скамандер был либо невероятно наблюдателен, либо склонен к поспешным выводам. Ну или Тина Голдштейн слишком болтлива. Персиваль мог бы догадаться, какое из трёх предположений верно. Ещё несколько минут прошли в напряжённой тишине, прежде чем Грейвс спросил, уже без стеснения: — Так Криденс действительно хочет, чтобы я это сделал? Почему не он просит меня об этом? Вы кто, его сутенёр? Ньют посмотрел на него почти с ненавистью. — Я думаю, если вы хоть немного знаете Криденса, вы отлично знаете и ответ на этот вопрос, мистер Грейвс. Персиваль представил себе, как Криденс разговаривает с кем-то на такую тему и понял, что британец в общем-то прав. Тем не менее, обсуждать такой интимный вопрос без непосредственного участника было довольно странно. — Ладно, я... Я поговорю с ним, — наконец проворчал Грейвс. — Наедине, если вы позволите. Ньют кивнул.***
Ох уж этот мальчик. Если Персиваль думал, что простое появление этих людей на пороге его дома — до нелепости своеобразный сюрприз, то сейчас он даже начинал видеть во всей этой ситуации лёгкую иронию. Ньют предпочёл выйти из дома, оставив их вдвоём на мягком диване в гостиной. Криденс не произнёс ни слова, он просто сидел, очарованный и ошеломлённый простым присутствием Грейвса в одной комнате с ним. Всё, что Персиваль надумал спросить, чтобы разрушить тишину, длившуюся уже минуты три: — Детка, почему я? — А? — он вздрогнул, будто его сильно напугали. Мужчина попытался изобразить на лице что-то вроде сочувствия, жалости, к чему он вообще-то не привык, поэтому сейчас это скорее выглядело слишком наигранно или вообще жутко. Криденс был уже достаточно взволнован, Персиваль хотел, чтобы он хоть немного расслабился. Но успокоить мальчика, когда ты сам взволнован, представлялось не очень простой задачей. Взволнован и смущён. — Скамандер сказал... Я нравлюсь тебе, — Грейвс продумывал свою речь, но каждое слово сейчас казалось ему странным, будто незнакомым. — Почему, Криденс? Я думал, после всего, что произошло, ты должен меня ненавидеть. Я ни в коем случае не обвиняю тебя... Но именно поэтому я никогда не пытался связаться с тобой после... Ну, ты знаешь. Я хотел дать тебе личное пространство. — Оу... — лицо Криденса немного расслабилось и снова покрылось румянцем. При нормальном освещении Персиваль наконец смог разглядеть незначительные изменения, из-за которых Бербоун теперь выглядел совсем не так, как выглядел тогда. Начиная с волос, которые отросли почти до плеч, заканчивая глазами, в которых появилось больше блеска. Он действительно был очень красив. — Я никогда не смог бы возненавидеть вас, мистер Грейвс, — сказал Криденс, не встречаясь глазами с мужчиной, который теперь подробно изучал его, практически раздевая взглядом. — Вы были моим первым другом. Персиваль угрюмо покачал головой. — Криденс, это не причина, — он говорил спокойно и осторожно, отчаянно надеясь, что юноша не воспримет его нравоучения неправильно. — Ты должен доверять только тем, кого хорошо знаешь, а не всем подряд, кто просто не сделал тебе ничего плохого. Ведь действительно, разве не поэтому вообще всё случилось именно так? Да, Грейвс вступил в некоего рода связь с Криденсом до того, как появился Гриндевальд. Но это вряд ли была такая дружба, при которой можно было бы говорить о такой привязанности и доверии, которые демонстрировал Криденс. Именно поэтому Гриндевальду, укравшему обличие Грейвса, было так легко манипулировать мальчиком — из-за этого незаслуженного доверия. И после всего этого, Криденс сейчас сидел напротив Персиваля, всем своим видом показывая, как сильно желает его прикосновений. Это не было просто предположением, и Ньют не говорил об этом. Мужчина просто мог почувствовать пульсирующую в венах Бербоуна тоску, будто она была сродни голоду, который заставляет живот урчать, оповещая об этом всех вокруг. — Но дело не только в этом, — Криденс говорил невнятно, едва слышно, — я просто... я всегда хотел, чтобы вы были моим первым... Я думал об этом с того времени, когда мы... До всего этого... Персиваль положил ногу на ногу, почувствовав лёгкое напряжение под тканью брюк. Он смотрел на молодого человека, увлеченно теребившего диванную подушку, на его пылающее красным лицо. — Я не уверен, что ты понимаешь, чего ты просишь, Криденс. Криденс поднял глаза. Несмотря на все невербальные признаки нервозности и страха, Грейвс прочитал в этих тёмных глазах вызов. Затаив дыхание, Криденс прошептал слова с еле заметной вопросительной интонацией. — Проверьте это? — Всё нормально? — Да. — Всё в порядке? — Да... — Ты в порядке? — Да, мистер Грейвс! Улёгшись голым животом на кровать, Криденс повернул голову и с лёгкой раздражённостью на лице взглянул на Персиваля. Грейвс, стоящий рядом на коленях и смазывающий пальцы лубрикантом, не мог не улыбнуться в ответ. Нетерпение парня было почти милым. — Извини, — Персиваль пожал плечами, — просто хочу убедиться. Он вставил два смазанных пальца в анус Криденса и парень громко застонал, уткнувшись лицом в подушку. Член Грейвса уже давно был в полной боевой готовности, хотя к нему ещё даже не прикасались. Дело было в этих чёртовых звуках, издаваемых мальчиком — стоны и вздохи, так ярко демонстрирующие сильное желание вместе с дискомфортом от незнакомого, неизведанного чувства. Если Криденс, в силу своей неопытности в сексе, не догадывался о том, какое действие производят эти звуки, то Персиваль уже понял, что для того, чтобы кончить, ему хватит исключительно их, остальное не обязательно. Он попытался напомнить себе, что всё происходящее — всего лишь вынужденная мера безопасности, а не жаркая ночь любви и страсти. Хотя факт того, что Ньют больше не показывал своего присутствия после того, как вышел на улицу, был довольно интерестен. Как бы то ни было, стоило напомнить себе, что это всего лишь услуга... Хотя скорее долг. Это было хорошим оправданием. Иначе это выглядело бы так, будто Персиваль проводит свой вечер четверга, совращая и лишая чести мальчика вполовину младше его. К видению себя в такой роли Грейвс не был готов. Это всё ради безопасности Криденса, вот и всё. Растягивая пальцами тугой сфинктер этого молодого человека, Персиваль Грейвс просто выполнял свою работу, защищал магическое сообщество. Да. Защищал. Он приставил головку члена к анусу и почувствовал, как тело парня напряглось под ним. Одной рукой он направлял член, а другой неловко схватил руку Криденса в надежде, что это его успокоит. — Чшш, — прошептал он, когда почувствовал, что вошёл, наконец, в узкую дырку Криденса. Бербоун начал извиваться под ним и только тогда Персиваль понял, что мальчик тихо плачет. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — осторожно спросил он. Криденс ничего не ответил, но через некоторое время отрицательно покачал головой. Тогда Персиваль вошёл до конца и они оба закричали от неловкого, но уже неконтролируемого удовольствия. Криденс зарылся лицом в подушку, чтобы заглушить крик, но Персиваль всё ещё видел, что его немного трясёт. Сделав глубокий вздох, Грейвс напомнил себе, что чем быстрее он вытащит свой член, тем лучше будет для его неопытного партнёра. Он медленно, с небольшим усилием, двигался внутри Криденса, иногда добавляя смазки. В конце концов крики Криденса переросли в нечто, больше похожее на стоны, особенно после того, как Персиваль начал двигаться в определённом ритме. Мужчина опустился ниже, теперь он практически лежал на спине Криденса, обвивая его дрожащее тело руками, и крепко прижимая к себе, будто окончательно закрепляя этот порочный и грешный союз. — Как же ты хорош, — прошептал он в правое ухо Криденса, — ты такой замечательный... Бербоун с трудом дышал, захлёбываясь своими стонами, он поднял одну руку, чтобы схватить Персиваля за запястье. — О, мистер Грейвс... — Криденс то ли стонал, то ли всхлипывал под ним, — я вам так благодарен... Гораздо раньше, чем он ожидал и надеялся, Грейвс кончил в мальчика, закричав так громко, как никогда в жизни не кричал во время оргазма. Он всё еще лежал на Криденсе, выпуская свою сперму внутрь него, наслаждаясь эйфорией, которая накрывала его, как морские волны. — Криденс, ты в порядке? — он смог задать вопрос, вернув контроль над своим дыханием и издаваемыми им стонами. Бербоун повернул к нему голову, в его глазах всё ещё была та незаслуженная привязанность. — Я чувствую себя потрясающе, мистер Грейвс. С-спасибо вам ещё раз... Персиваль покачал головой. — Это тебе спасибо, мой мальчик. — За что? — спросил он и перевернулся на спину. Мужчина пожал плечами и откинулся на кровать рядом с Криденсом, закинув вспотевшую руку на его худое, хрупкое тело. — Думаю, за то, что ты дал мне второй шанс. Не все так великодушны... — задумчиво произнёс Персиваль, вспоминая косые взгляды, которые он всё ещё иногда ловит на себе, разговаривая с близкими друзьями и коллегами. Криденс ничего не сказал, но спустя какое-то время, успокоившись, спросил: — Так... Я больше не девственник? Грейвс повернулся к нему, их взгляды встретились. Криденс смотрел на него с такой наивностью, которая, с одной стороны, была просто прелестной, но с другой — пугающей. Мужчина беспокоился, что кто-то может использовать это детское доверие в своих целях, и не стоило забывать про ту разрушительную силу, которая хранится в одном сосуде с этим доверием и ждёт своего часа, чтобы разрушить всё на своём пути. — Может, тебе стоит провести здесь ещё пару ночей. Просто, чтобы убедиться наверняка, — предложил Персиваль, мило улыбнувшись. И Криденсу даже не нужно было говорить, что он согласен, его сияющее лицо всё сказало за него.