The End

Почва была промерзлой и сухой. Лестер лежал, прислонившись щекой к земле, и ждал, пока стадо смердящих за километр зомби пройдет мимо. Засранные леса, засранные улицы, заброшенные дома с населяющими их мертвецами, разграбленные магазины и выломанные двери, очереди из пустых автомобилей, так и брошенных посреди дороги, не присущая городам тревожная тишина - ко всему этому не так сложно адаптироваться. Хуже всего был запах. Постоянный запах трупнины. Ни один из многочисленных фильмов про зомби не готовил к тому, что сложнее всего будет не выживать среди слаборазвитых кусков ходячей человечины, а привыкнуть к запаху. Лестер никогда не считал себя тем, кто играет “за обе команды”. Он всегда был только на одной стороне. На стороне Лестера. Эта сторона могла меняться вслед за меняющейся вокруг него обстановкой, но убеждения оставались неизменны. Ради своей выгоды тот, кого некогда прозвали Буллзаем, готов был в любой момент засунуть короткоствол в жопу, и если теперешняя обстановка требовала от него засунуть в жопу что-то иное - даже если это что-то является внушительного размера членом - что ж, он был не из брезгливых. До того, как все произошло, он уже и подзабыл о вымораживающей его узкоглазой суке, каким всегда был для него сын великого Росомахи. Находясь вдали от него и не испытывая воздействия его мутантских суперсил, он стал относиться ко всему произошедшему между ними с философским похуизмом. Следующий раз после того, как инициатива Мстителей распалась, они встретились уже после Инцидента. В то время за мутантами, в особенности такими, как Дакен, уже шла нешуточная охота. Радикалы кричали о том, что это земля очищается от недоразвитых, и грядет время мутантов. Другие, по слухам, организовали где-то закрытую коммуну, желая отгородиться не столько от зомби, сколько от остального озлобленного и отчаявшегося человечества. Дакен, не примкнувший ни к Икс-менам, ни к радикалам, не желал остаться один, и Лестер принял его предложение партнерства не раздумывая, понимая, что это его счастливый билет. Жрать на тот момент уже давно было нечего. Лестер перебивался редкими случайными находками и, если повезет, налетами на более успешных бедолаг. К тому времени, когда все магазины были давно вынесены, люди ели все подряд, включая других людей. Почва была промерзлой и сухой. Ни дождя, ни сменяющих друг друга времен года. Планета постепенно умирала. Но некоторые были бессмертны. Когда Дакен впервые озвучил свое предложение, Лестер задумался. Задумался он ненадолго. Вместо того, чтобы думать о том, как он будет с этим жить, он предпочитал думать о том, как выжить. Первый раз Лестер срезал кусок мяса с бедра Дакена. Тот сидел, перетянув ногу ремнем и стиснув зубы. Вышло грязно и не слишком быстро, чтобы не прочувствовать все основательно. Кровь никак не останавливалась. Лестер не понимал, зачем бессмертному мутанту позволять делать такое с собой, руководят им какие-то несуразные чувства, или же ему настолько страшно остаться одному. Впоследствии они выработали своего рода систему. Хиллинг фактор работал безотказно, и проще было заново терпеть боль и останавливать кровотечения как можно реже - Лестер отрезал от него ровно столько, сколько успевал съесть до того, как мясо начинало портиться. В наиболее холодное время он отрезал сыну Росомахи всю ногу целиком. Холодных дней становилось все больше. После того, как все было окончено, он позволял Дакену отсосать у себя, а иногда сам брал у него в рот. Сам Дакен, как оказалось, может есть зараженных. Хиллинг фактор убивал вирус до того, как он успевал подступиться к организму. Он кривился, пережевывая очередной кусок падали. Привыкнуть к этой мерзости так и не получилось, зато получилось смириться. Он словно служил своему товарищу ходячим фильтром по переработке зараженного мяса в здоровое. Когда включалась регенерация, и все его части тела оказывались на месте, они занимались сексом. Больше всего это походило на хоть какое-то занятие, чтобы согреться и убить время. Лестеру уже давно стало поебать на старые принципы, не позволявшие дать узкоглазому ощутить над ним торжество. Лестеру на многое из своего прошлого теперь было поебать. Все это осталось в том мире, которого больше не существовало. Иногда Дакен, лежа под ним с его членом в заднице, просил его придушить. И Лестер душил до тех пор, пока тот не терял сознание, а затем до тех пор, пока не терял пульс. Лестер кончал в его мертвое тело и дожидался, пока Дакен придет в себя. Когда он приходил в себя, он чувствовал себя обновленным. Дакен больше не ходил со своей пижонской прической, теперь отросшие волосы чаще были собраны в хвост, делая его похожим на обычного реднека с придорожной заправки. С тех пор, как он перестал ежедневно брить грудь, Лестер с удивлением отметил, что он похож на своего отца куда больше, чем могло казаться до этого. Впрочем, через секунду это вылетело у него из головы. Про Росомаху никому и ничего не было известно. Иногда на Дакена находило, и он становился одержим идеей узнать про отца. Сын был абсолютно уверен, что неубиваемый папаша скрывается где-то, положив болт на мир и наслаждаясь одиночеством. Наконец, последний мертвец скрылся за лысыми деревьями, и Лестер поднялся на ноги. Его сегодняшняя вылазка оказалась напрасной - все, что ему удалось найти, это кучу дерьма и пепелище от костра. Оставившие это люди уходили без спешки, ни следов борьбы, ни оставленных в суматохе пожиток. Лестер нахмурился и отогнал тревожные мысли. Пришло время возвращаться.