Кого таит тьма?

      Девушка лежала в кровати и пыталась заснуть. Ей не спалось, потому что на эту ночь она осталась в доме одна. Бабушка уехала в город за продуктами, а внучку оставила следить за порядком в доме и саду. Анна вздрогнула, когда пёс стал лаять на проходящих мимо людей.       «Это всего лишь люди, — прислушиваясь, подумала она, — сейчас всё стихнет». Казалось, что пёс мог разодрать глотку, лишь бы прогнать прочь недоброжелателя. Он лаял так громко и злобно, что Анна непроизвольно поджимала к телу ноги. Вдруг лай сменился давящей на уши тишиной. Анна вылезла из-под одеяла и, не вставая с кровати, взглянула в окно — только звёзды на небе сияют, деревья безмолвно колышутся, а вокруг — хоть глаз выколи. Ей стало по-настоящему страшно, она приложила ладонь к груди, пытаясь унять быстрое биение сердца. Её взгляд метнулся на иконы, что висели над бабушкиным уголком.       «Она защищает наш дом от беды». Порыв отваги заставил Анну скинуть с себя одеяло и встать на пол, девушка оглядела комнату, готовая накинуться на противника и разодрать ему глотку, но в ней было пусто и тихо. Она вышла на кухню; пол скрипел под её ногами, выдавая каждый шаг. Если бы в доме был кто-то ещё, то он непременно бы услышал её. Анна взглянула в окно: пёс лежал на гальке, которой был устлан весь двор.       «Почему не двигается? — девушка сощурилась, будто от этого что-то зависело. — Будто мёртвый». Она постучала в окно, но животное никак не отреагировало на это, хотя раньше подобный жест вызывал у него восторг, потому как за этим следовала подача еды. Анна хотела выйти в сени, но новая волна страха остановила её. Следуя тому, что велит разум, девушка бросилась к уголку бабушки, где лежало несколько свечей, купленных в церкви. Она зажгла одну, поставила в подсвечник, встала на колени, взглянула на иконы, поднесла ладони ко рту и стала нашёптывать:       — Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради меня святыми Твоими Ангелами и молитвами Всепречистой Владычицы… — на кухне зашуршал пакет, девушка резко обернулась, но ничего не увидела, — нашей Богородицы и Приснодевы Марии, Силою Честного и Животворящего Креста, святого Архистратига… — со стола упала банка с вареньем, стекло разлетелось в стороны, а сладкое угощение расползлось по полу. Анна встала, взяла подсвечник и, сжимая его, вышла на кухню. Для неё был привычен запах гниения, особенно по осени, когда бабушка травит крыс в подвале, но этот мерзкий смрад, из-за которого она чуть не выронила свечу, витал в доме впервые. Казалось, что в подвале гниёт огромная куча крыс, в телах которых копошатся опарыши. Её размышления были прерваны тем, что фитиль свечи хлопнул, и огонь исчез. Анна зависла, вслушиваясь в тишину. Вероятно, она простояла здесь всего минуту, но ей показалось, что мимо пролетело полночи. Когда она обернулась, то ей показалось, что за окном погас свет.       «Что? — она подошла к нему и отодвинула занавеску в сторону. — Надо было закрыть ставни». Анна стояла, словно околдованная, рассматривая полупрозрачную красную струю, бегущую вниз по стеклу. Она даже не успела поразмыслить, откуда это взялось, когда из сеней стал доноситься тяжёлый топот. Девушка тут же стала напряжённо вспоминать, закрыла ли дверь в дом. Неизвестный стал ломиться в дверь, Анна закрыла рот, чтобы не закричать. Казалось, что силы покинули её, она не могла бежать, не могла шевелиться, не могла даже говорить, пока треск древесины не подал ей знак, что пора бы уносить куда-то своё тело. Поглощённая испугом, девушка забралась под кровать и вдохнула затхлый запах нестиранных простыней и пыли, она сложила руки в замок и поднесла их к губам.       — Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, огради меняя святыми Твоими Ангелами и… Топая босыми ногами, покрытыми грязью, нечто вошло в комнату. Прислушиваясь к его тяжёлому дыханию, Анна зажмурилась и продолжила молитву про себя:       — Молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии… В нос ударил запах гари, девушка поморщилась, а беспокойство в груди возрастало снова. Раздался грохот, на пол упали иконы. Анна увидела в темноте лик святой Марии, она взмолилась, поливая слезами пол, чтобы ей даровали спасение. Она клялась, что боле не будет перечить бабке и ослушиваться её, она будет делать всё вовремя и так, как нужно. Худой, с прилипшей к костям обугленной кожей, закрытыми пеленой глазами, сломанным носом и большими рваными ранами на ногах — такое существо стояло над ней, издавая рычащие звуки. Это был нищий старик, который последние месяца своей жизни просидел около единственного магазина в деревне, прося подачки. Поговаривали, что он сгорел в своей избушке, которую подожгли какие-то ребята. Старик ужасно пил, бил свою жену, не любил детей и его все покинули, даже жизнь. И вот теперь, обозлённый на всё и вся он пришёл мстить за противные насмешки. Он помнил запах каждой прелестной девочки, помнил их блеск в глазах и слышал смех — эти противные люди сводили его с ума. Он окинул взглядом комнату, ища малолетку Анну — безмозглую шлюху, внучку Изольды, противной вонючей старухи. Он знал, он чуял, что кто-то тут есть! Маленькая тварь не могла далеко убежать. Старик начал заглядывать в шкафы и тумбочки, его руки оставляли после себя липкие пятна с кусками кожи. Он думал идти на чердак, но остановился — девка не могла пройти мимо него, лестница на чердак была в сенях. Он заглянул под стол, заглянул за печку, даже отодвинул шкаф в поисках этой мрази. И какова же была его радость, когда он обнаружил её под кроватью — надо же, умудрилась залезть под кровать! Его гадкий хриплый смех напугал девушку ещё сильнее. Она завизжала и вжалась в стену, но старый дед вытащил её за волосы, девки даже не задумывались, что их красивые косы могут сломать их жизнь! Анна ревела и брыкалась, а дед неугомонно смеялся. Он повалил её на пол и сел сверху, он был в ярости, он злился ещё сильнее из-за того, что девка его чуть не провела.       — Мразь! — взревел он и ударил костлявой рукой по её лицу. Его слюна капала прямо на ночную рубашку, а изо рта шла тошнотная вонь. Анна заверещала ещё сильнее, когда дед положил руки на её лицо и начал вжимать его в пол. Он даже не почувствовал облегчения, когда вдавил маленькие глазёнки в черепную коробку. Девка обхватила его руки, пытаясь отодрать их от лица. Но у неё не получилось, противник был в разы сильнее неё после перерождения! Сжав зубы, дед надавил на череп ещё сильнее. Раздался хруст, девичий крик прекратился, ручонки ослабли хватку и пали на пол, тело обмякло. Дед поднялся, рассматривая размозжённый череп. Он не испытывал удовлетворения, ему не стало легче. Он лишь чувствовал, что стремительно движется к своей цели. Он рассмеялся так, будто никто не мог его услышать. И только звёзды на небе сияли, а деревья безмолвно колыхались.       И стихло.       Безмолвная тень поползла в сон прекрасной Арины.