Мы с тобой.

Следующие три дня прошли относительно спокойно. Все были заняты обсуждением прошедших событий, придумывали разные версии, но ничего более или менее четкого не вырисовывалось. С Завулоном Антон практически не разговаривал. Тот был занят беседами с Хеной. Света его упрямо игнорировала, что, надо сказать, Городецкого только радовало, и он в который раз убедился, что после развода нельзя остаться друзьями. Вся связь с внешним миром у Антона строилась на совместных посиделках с Мартой вечерами на крыльце. Он каждый вечер заставал ее там с неизменной чашкой кофе и сигаретами. Общение с Темной оказалось легким и приятным. Подобным вещам Антон уже давно перестал удивляться. После гибели Кости, он так и не нашел ему замену. Конечно, всегда был Семен, к которому можно было завалиться хоть в три часа ночи и жаловаться на все, что угодно, или философствовать на глобальные темы. Была Света, с которой раньше всегда можно было поговорить, которая давала умные советы... Но второго Кости не было. Видимо, для поддержания собственного равновесия, Светлому магу Городецкому нужен был друг Темный. А таковых не находилось. И, может, все-таки не зря Гесер называет его "неправильным Светлым"? — Ничего не меняется, — заметил Антон, садясь на ступеньки крыльца рядом с Мартой и закуривая. — Нет, Антон. Меняется все и каждую секунду. Кажется, Гераклит говорил о постоянном движении... — Только не говори, что ты знала его лично. Марта рассмеялась на эту шутку, и Антон опять заметил эту разницу между ней и Светой, между собой и Гесером. Света бы на такую шутку обиделась, а вот Гесер или Ольга просто бы посмеялись. Не наличие Силы делает тебя магом Вне Категорий. Пусть бы его, Антона, хоть сотню раз "стукнули по башке Фуараном", как изволил выразиться Завулон, ему не приблизиться ни к Гесеру, ни к Ольге, ни к той же Марте ни на йоту. Он все еще остается тем же магом 3 уровня. Хоть теперь его и называют Высшим. Все должно идти своим чередом — это закон природы, а Антон, видимо, ее большая ошибка, ну или эксперимент, и неизвестно, что лучше. — И почему Светлые постоянно себя в чем-то винят? — Марта пожала плечами, задавая вопрос скорее в пустоту, чем Антону. — Я себя ни в чем не виню, с чего ты взяла? — У тебя на лице все написано, Светлый, — Темная улыбнулась, — Тебя как книгу открытую читать можно, по крайней мере сейчас. Ты сидишь тут и думаешь, что ты неправильный и все, что происходит вокруг тебя — по твоей же вине. Антон вздохнул. Все же в ее словах была большая доля правды. Хотя все это было скорее "удачным" совпадением, чем его личного виной, тот же Фуаран. А тут смотри линии вероятностей, не смотри, ничего не изменится. — Мне мало лет, я не умею хорошо конспирироваться, — попытался отшутиться Городецкий. Марта пожала плечами, выливая остатки кофе из чашки на траву у крыльца. Городецкий как раз чистил зубы, когда Завулон позвал его срочно подойти в комнату Инквизиторов. Мысленно поругав "серых" за дурацкую спешку по утрам, а утро у Антона началось в половину первого, он все же быстро закончил умывальные процедуры и, не завтракая, отправился к Инквизиторам. Там его ждал сюрприз в виде Эдгара. Выглядел тот как образец цивилизованного мира — в костюме, при галстуке, в начищенных ботинках... Завулон, конечно, тоже своему стилю не изменял, но все-таки неделя жизни в отрыве от цивилизации сказывалась даже на Великом Темном. Эдгар приветливо улыбнулся Антону и пригласил его сесть. — Я повторюсь, на всякий случай, — мягко заговорил Инквизитор, — Мы, Антон, обсуждаем тут происшедшее за эту неделю, ну, ты понимаешь. Конечно, понимает. Давайте обмусолим все еще раз, но так ничего и не найдем. Хороший вариант. — Мне, что, рассказать все опять? — Не надо, Светлый, — встрял Хена, — Мы уже все рассказали коллеге. — И что? У тебя есть какое-нибудь гениальное решение, Эдгар? — Антон скептически посмотрел на бывшего Темного. И где только таких взглядов набрался?! Вот уж воистину, с кем поведешься... в данном случае — поселишься. — За гениальность тут отвечаешь ты, Городецкий, — усмехнулся, до этого молчащий, Завулон, — Вернее за глупость, граничащую с гениальностью. Антон проигнорировал очередную шпильку в свой адрес. — Мы думали, — как ни в чем не бывало продолжил Эдгар, — Почему нападения были именно на тебя? — Так это же элементарно! — Антон чуть ли не закричал, — Потому что это если говорить о проникновении на территорию через печать, то это можно сделать только через меня. Все тут Высшие маги со стажем, одна Великая волшебница, — Городецкий постарался не смотреть на Свету, сидящую в углу, — А я — ошибочный. Стукнутый, — он красноречиво взглянул на Завулона. — Городецкий! — Завулон виновато развел руками, — Ну, зачем все так близко к сердцу принимать? — Следовательно, — продолжил Антон, не обращая внимания на реплику Темного, — Через меня это может сделать любой Высший маг, наверное, даже без особого труда. — Эдмунд тоже совсем молодой Высший маг, — заметил Хена. — Он Инквизитор, — сказал Антон, — Это все объясняет. — Что объясняет, — подал голос сам Эдмунд. — Вы правда не понимаете или вам просто мой голос нравится? — Антон уже начинал злиться, — Вы — Инквизиторы очень много знаете о Дозорах, о Светлых и Темных, а мы — очень мало знаем об Инквизиции, так что... Завулон поднялся со своего места — Давайте сделаем перерыв и отпустим Светлого Городецкого позавтракать, а то он скоро нас съест, — улыбнувшись, Темный подтолкнул Антона к выходу из комнаты. Через полчаса, по мнению Завулона, Антон стал похож на человека, наевшись бутербродов и напившись кофе. Однако, идти обратно и снова переливать из пустое в порожнее не хотелось. Если бы Эдгар знал что-то, чего не знают они, он бы уже сказал, а так... По новой обмусоливать то, что все уже наизусть знают. Сейчас бы пойти на улицу, на солнышке полежать... — Городецкий, ты что как маяк в ночи светишься? Антон даже не заметил скертицизма в голосе Темного. Маяк! Как же он раньше не догадался! Городецкий вскочил, и за руку потянул Темного к выходу, несмотря на протесты последнего. Они практически ворвались в комнату Инквизиторов. От столь эффектного появления Светлого с горящими глазами, тащущего Главу Дневного Дозора за руку, Эдгар подавился пивом. Вскользь Городецкому подумалось, что это высшая наглость, в такой ситуации сидеть и пить пиво. — В Сумрак! — скомандовал Антон. Остальные переглянулись, абсолютно не понимая, что творится со Светлым. — Завулон, ты чем его накормил? — попытался пошутить Эдгар, с грустью разглядывающий безвозвратно испорченную пивом рубашку. — Я тут не при чем, — меланхолично заметил Завулон. — Антон, — голос Хены был похож на голос врача психиатра, раговаривающего с социально опасным шизофреником, — Объясни, в чем дело? — Пока не могу, — вздохнул Антон, — Я просто прошу, чтобы вы вошли со мной в Сумрак. Мне может понадобиться ваша помощь. Решив, что спорить бесполезно, Завулон и Инквизиторы вошли в Сумрак вслед за Городецким. Они остановились на третьем слое. Антон осмотрелся и повернулся к своим "провожатым". — Следите за ситуацией. Мало ли кто к нам пожалует на этот раз. Антон быстро создал поисковую сферу, отпустил ее с кончиков пальцев, закрыл глаза и стал ждать. Это должно было сработать. Просто обязано. Городецкий был благодарен Инквизиторам и Завулона за тишину. Минут двадцать вообще ничего не происходило, затем Антон почувствовал сначала еле заметное колебание Сумрака, затем она стало усиливаться. Вдруг раздался оглушительный вой то ли сирены, то ли какого-то неизвестного животного. Антон открыл глаза, оставшись довольным перекошенными лицами Инквизиторов, он махнул рукой и ушел на четвертый слой. Затем на пятый. Здесь и обнаружилась сфера, крутившаяся вокруг странной штуки, похожей на ограненный алмаз. Городецкий дотронулся до сферы и звук исчез. За спиной послышались вздохи облегчения. — Старший, это похоже на инквизиторский маячок, — Антон улыбнулся, — Инактивируете? Хена кивнул и принялся возиться с "маяком". Уже чере десять минут все было готово,и они вернулись в реальность. Маяк так и остался висеть на пятом слое, правда теперь он не работал. Инквизиторы поставили на него сферы слежения, похожие на ту, которую создал Антон. Не преминув заметить, что их сферы не будут "орать как резанные". — Ладно, Городецкий, я не буду спрашивать, как ты до этого додумался. Пусть это останется твоей тайной, но скажи мне, какого черта была такую сферу делать, а? — Завулон устало сидел на кровати и пил минералку. Интересно, а как выглядит Темный с похмелья? Красноречивый взгляд Завулона ответил лучше любых слов. Надо не забывать мысли закрывать... — А я не знал, как сфера отреагирует, — пожал плечами Антон. — Звуком, светом... еще чем-нибудь. Главное, что среагировала. У меня к тебе вопрос, Завулон? Темный вопросительно посмотрел. — Ты сможешь определить, кто создал маяк? — Почему бы не попросить об этом Инквизиторов? Им это будет проще. — Нет. Им нельзя, — Антон категорично покачал головой, — Это сделал кто-то из "серых", и я не могу ручаться, что он сейчас не сидит в соседней комнате. Завулон удивленно пожал плечами. — Я могу попробовать, Антон, — его голос был серьезным и тихим, — Но ничего тебе не обещаю. Вряд ли я смогу сказать тебе что-то конкретное. Скорее всего, я смогу лишь определить уровень создателя и его сторону. Даже я не знаю всех методов Инквизиции. — Этого хватит для начала. Идем? Завулон поднялся и молча кивнул. Маяк продолжал все так же висеть на пятом слое Сумрака. Подобной конструкции Антон никогда не видел. Причудливо переплетенные нити, искрящиеся от силы. Он был похож на матрешку из 10-15 сфер, все они были абсолютно не похожи друг на друга. — Щиты поставь, — рявкнул Завулон, не оборачиваясь. — Его же инактивировали, — попытался возразить Антон. — Поставь, — категорично сказал Завулон и принялся разбираться с маяком. Антон безучастно стоял сзади, пытаясь разобраться, что делает Завулон. Темная магия пульсировала вокруг, создавая состояние дискомфорта., хотя поставленные щиты и сглаживали эффект. Городецкий с интересом наблюдал за манипуляциями Завулона. Было трудно понять, что именно он делает. То ли пытается считать ауру, то ли что-то еще... Судя по выражению лица Темного, маячок был сделан довольно-таки сильным магом, ну или кем-то вроде Антона, у кого голова не по шаблону работает. Наконец, Завулону удалось снять с маяка его верхнюю оболочку. Антон же был рад, что у них с Инквизиторами одинаковые условия, и поэтому поставленные недавно сферы слежения на него с Завулоном не реагируют. Однако, радость Светлого была недолгой. Сумрак резко "заштормило", Антон почувствовал как его щиты практически лопаются под невидимым натиском. Все, что он успел сделать — это бросить большую часть энергии на подпитку щитов и, схватив Завулона, вытащить его вместе с собой в реальность. Выкинуло их в паре километров от дома. В такой спешке Антону было не до точности. Он кое-как поднялся, Тёмный лежал рядом на траве и не подавал признаков жизни. Этого еще не хватало! Потом не докажешь, что спасал. Обязательно обвинят в убийстве Главы конкурирующего Дозора. Антон присел на корточки рядом с Завулоном, расстегнул верхние пуговицы рубашки, чтобы Темному было легче дышать. Привычки у него! По мнению Антона, не может быть ничего глупее, чем жить практически в лесу и при этом ходить в деловом костюме, хорошо хоть пиджак не одел. Городецкий положил ладонь на грудь Завулона, в надежде подпитать Темного силой на всякий случай, а заодно и посмотреть, что с ним произошло. Не успел он даже начать смотреть через Сумрак, как Завулон резко схватил его за руку и потянул на себя. В результате Антон оказался практически лежащим на Темном маге, в то время как тот явно пытался ему что-то сказать. Голоса у Завулона не было, это было больше похоже на хрипящий шепот, в котором Антон четко смог различить только одну фразу: — Не лезь в Сумрак, придурок! Ну да,даже при смерти язвительность у него никуда не денется. Антон машинально кивнул, стукнувшись носом о лоб Завулона. Темный же отпускать его не собирался. По выражению его лица было понятно, что он хочет сказать что-то еще. Антону пришлось практически прижаться ухом ко рту Темного — Там Тьма знает что, Городецкий! — говорил он уже немного спокойнее, — Я смог вскрыть маяк, а потом.. — Я видел, что было потом, — прервал его Светлый. — Давай лучше попробуем дойти до дома, а там расскажешь. — Мне и тут неплохо, — ухмыльнулся Завулон. — Меня хотя бы отпусти! — Антон чувствовал как краснеет по самые уши. — Отпустить? — Завулон как-то странно посмотрел на Светлого, вздохнул и оттолкнул его от себя. Антон перекатился на траву. Завулон довольно резво поднялся и даже протянул Городецкому руку, чтобы помочь подняться. Светлый все еще был краснее рака, правда он решил списать это на жаркую погоду и выброс адреналина в связи с событиями в Сумраке. — Пошли, — махнул рукой Завулон. — Откуда ты знаешь, в какую сторону идти? — несмотря на сомнения, Антон пошел вслед за Темным. Опыту, с какой стороны бы он ни был, следует доверять. — Глупый вопрос, Городецкий, — процедил Темный, ускоряя шаг. Следующие полчаса прошли в гробовом молчании. Антон несколько раз хотел начать разговор, о том, что же в конце концов Завулон смог узнать, но каждый раз его что-то останавливало. Наконец Антон не выдержал — Завулон, остановись! Темный удивленно взглянул на Городецкого, но все же остановился. — Послушай! Я тебя вытащил из Сумрака, и, грешным делом, подумал, что ты умер. И, представь себе, испугался. Хотел хоть как-нибудь тебе помочь, после чего ты назвал меня придурком и заставил лежать на твоем костлявом теле! — Антон не старался строить красивые фразы, — А теперь ты, как ни в чем не бывало, шагаешь себе и даже не хочешь хоть что-нибудь объяснить! Городецкий замолчал. Высказался — доволен. Не удивительно, если Завулон теперь вообще откажется с ним разговаривать. И откуда эти мысли о "костлявом теле"? — Антош, — Завулон вдруг из решительного Темного мага превратился в просто усталого и измотанного мужчину, — Я толком не понимаю, что там произошло. Знаю только, что нам двоим это еще аукнется, и не раз. Если тебе интересно, то маяк был создан Инквизитором, как ты и говорил. Относительно молодым, это по силе было заметно. Насчет стороны.... Возможно, Светлый, но я не могу сказать точно. Теперь мы можем идти дальше? Я, с твоего позволения, хочу в душ и есть. Антон молча кивнул, и они продолжили идти. Метаморфозы Завулона уже перестали его удивлять. Он каждый раз был разный, предугадать его поведение казалось невозможным. Но излишне "человечный" Завулон пугал больше всего. Темный маг сидел с ногами на кровати, закутавшись в длинный махровый халат и пил кофе с коньяком. Антон сидел напротив молча. Сначала он ждал, пока Завулон поест. Теперь он ждет, пока Завулон попьет. Идиотизм какой-то! Последние события решительно не укладывались в голове Светлого. Что же такого сделал этот Инквизитор с маяком, что их там чуть не убило? В пепельнице на тумбочке росла горка окурков. — Городецкий, прекрати дымить! Дышать уже нечем, — Завулон поплотнее укутался в халат, будто бы тот мог его защитить от табачного дыма. Вот и прежний Завулон, кто тут скучал? — Ага, — Антон потушил окурок, — У тебя есть хоть какие-нибудь идеи по тому, что там было в этом маяке? Все-таки не детские шуточки... — Я вышел из оперативников, Светлый. А аналитик тут ты, так что тебе и думать, — Завулон отставил пустую чашку и растянулся на кровати. — Предоставь мне библиотеку Инквизиции и я быстро тебе все скажу, — обиделся Антон, — Мне почти 40 лет, а тебе за 600. И у кого тут опыта больше? Завулон потянулся, обнажив верхнюю часть бледной груди с редкими черными волосками. Казалось, что его скелет просто обтянули кожей, начисто забыв про мышцы и прочие составляющие нормального организма. Антон тряхнул головой, отвлекая свое собственное внимание. Слишком много всего на него свалилось за эту неделю, что уже всякие странные мысли в голову лезут. — А обязательно мне напоминать про мой возраст? — с усмешкой заметил Завулон, — Я не то, чтобы комплексую... От гримасы, которую скорчил Завулон, Антона согнуло пополам от смеха. Видимо, мимические мышцы у него все-таки есть... — Не волнуйся, — сквозь смех проговорил Антон, — Ты на свои не выглядишь. Теперь они смеялись уже вдвоем. Именно в таком виде их и застали Инквизиторы, вошедшие, как всегда без предупреждения. Видимо, появляться там, где не надо и нарушать своим появлением естественный ход жизни, это самое главное свойство Инквизитора. Наверное, их этому учат " с пеленок". — Позвольте поинтересоваться, господа, где вас четыре часа носило? — Эдгар скептически оглядел комнату. — С маяком все в порядке? Не проверяли? — вместо ответа спросил Завулон. — Да, только что смотрели, как висел так и висит, — отмахнулся Эдгар. Наблюдая их с Завулоном разговор, непосвященный никогда бы не догадался, что не так давно Эдгар еще находился в подчинении главы Дневного Дозора, был довольно-таки сильным Темным магом в Москве. А потом взял и ушел в Инквизицию, не просто так, конечно. А еще Антон помнил как он вместе с Эдгаром пил пиво в Праге. — Святое? — усмехнулся Эдгар. — А зачем им святое? Они солдаты. — Знаешь, Иной, мне кажется, даже солдаты должны оставаться в первую очередь людьми. А у людей обязано быть что-то святое в душе. — Для начала необходимо, чтобы имелась душа. А потом уж святое Антон всегда чувствовал, что они чем-то похожи с Эдгаром. Возможно, именно из-за этого Темный и ушел в Инквизицию. И как-то доходили до Городецкого слухи, что Гесер боится его, Антона, ухода к "серым". Но у него уже выработалось такое скептическое отношение к Инквизиции, что Антон не пошел бы туда ни за какие деньги. — Вот и хорошо, что висит, — Завулон хищно улыбнулся, — А мы проветриться ходили, подумать на свежем воздухе... Антон утвердительно кивнул. — Я снова приеду через три дня, — продолжил Эдгар, игнорируя все эмоции Завулона, — Если случится что-то серьезное, Старший свяжется с Бюро. — Такое ощущение, что Эдгар у нас начальник Европейского Бюро Инквизиции, — пробурчал Завулон. Хена едва заметно подмигнул ему. — До встречи, Эдгар, — Эдмунд пожал руку коллеге, и взялся проводить его до улицы, и помочь провесить портал. Хена еще раз подмигнув Завулону, покинул комнату. — Эдгар у них теперь вроде кумира, у многих молодых Темных, кто уходит в Инквизицию, — заговорил Завулон, — А знаешь почему? Антон отрицательно замотал головой. — А потому что смог уйти туда именно из Московского Дозора, от меня, то есть, -Темный самодовольно улыбнулся, — Видишь, как меня ценят? Ушел бы от Лайка, например, никто бы и не заметил. Городецкий счел нужным промолчать. О Завулоне ходили разные слухи. Начиная с того, что он ест невинных младенцев, вплоть до того, что в выходные сидит дома в кресле-качалке с кружкой малинового чая. Ни в то, ни в другое Антон не верил. Так уж сложилась судьба, что Городецкому часто приходится общаться с главой Дневного Дозора. И, надо признаться, что Завулон не раз помогал Антону, конечно, Темный при этом выигрывал что-то для себя, но все же. Да и фраза, что "Мы потеряли в тебе очень хорошего Темного" часто не давала Антону покоя. Он не Максим, конечно, и умеет отличать Тьму от Света, но в самом себе Тьмы Антон не видел, хотя и Гесер ему как-то говорил нечто подобное. Городецкий же просто принял себя как нестандартного Светлого Иного, и не более. А если нестандартность состоит в том, что он привык поступать в соответствии, в первую очередь, со своей совестью, то ничего в ней плохого нет. Молодняк в Ночном Дозоре тоже проходит стадию восхищения Антоном Городецким, когда узнает о его "подвигах". И ведь не будешь каждому объяснять как все было на самом деле. Что воронку со Светы он снял, будучи магом третьего уровня, первый раз в жизни вышедшим на оперативную работу. Что, якобы спасая знаменитый Фуаран, ему пришлось своими руками убить лучшего друга. Им о таком рассказывать нельзя — не поймут, да и вредно это для обучения. И о том, что Антон страшно жалеет, что его дочь — Абсолютная, тоже говорить нельзя. Этого даже многие Иные со стажем не понимают. А Антон понял, сразу же. Он любит Надю, наверное, больше всех на свете, но какой родитель в здравом уме и светлой памяти пожелает своему ребенку участь этакого Мессии? Помнится, уже после развода со Светой, после ее ухода к Игнату, Антон с этим самым Игнатом и напился, пока Света уезжала в к Наде в Прагу. Зла на коллегу Антон не держал. В конце концов, он прекрасно видел, что Света Игнату не безразлична, а раз уж она ушла к инкубу, то это тоже неспроста. Далеко не каждая женщина сможет жить с мужчиной, для которого секс является ежедневной работой. Конечно, Игнат не каждый день работал "по профилю", но все же... Антон еще тогда сам для себя решил, что он бы так не смог. Собственник, наверное. Так вот, когда время уже близилось к третьей бутылке, Антону приспичило откровенничать. И он выложил Игнату все, что его тревожило. И то, что он до сих пор винит себя в гибели Кости Саушкина, и что часто не может найти с Гесером общий язык и еще много всего, вплоть до того, что у него в Саратове живут старенькие родители, которые так никогда и не узнают, что их сын вовсе не программист, а "светлый волшебник", спасающий род человеческий. Надо отдать должное Игнату — слушал он терпеливо и внимательно. А потом сказал одну простую фразу, которая Антону врезалась в память."Ты — это все еще не ты. Вот когда ты поймешь себя до конца, тогда все встанет на свои места. Но ты, Антон, близко к этому моменту. Гораздо ближе, чем большинство Иных." С тех пор Антон проникся к Игнату глубоким уважением. Эти слова не были сакральной мудростью, но, поразмыслив над ними, Антон стал спокойнее воспринимать действительность. На следующее утро Завулон был на удивление бодр и весел. Вплоть до самого завтрака Антона сопровождало его мелодичное насвистывание различных мелодий. У самого же Городецкого страшно болела голова, ноги были как будто ватные и постоянно хотелось пить. На вопрос Завулона о его состоянии, Антон описал ему данные симптомы, на что получил вполне логичный ответ: — У тебя похмелье, Городецкий! — за ответом последовал взрыв хохота. Великий Темный смеялся как мальчишка, хватаясь за живот, и чуть не уронив на пол полную чашку кофе. Антон же прекрасно знал, что похмелья у него нет. Но сам определить причину своих недомоганий не мог. Отчаявшись узнать хоть что-нибудь вразумительное от не в меру веселого Завулона, он направился к Марте. На его счастье, Светы в комнате не оказалось. Темная же была занята раскладыванием по столу собственных ювелирных украшений. — Привет! Плохо выглядишь, Антон, — она оторвалась от своего занятия и обеспокоенно посмотрела на Светлого. — Я тут колечки по силе раскладываю, а то совсем заняться нечем, — она сокрушенно покачала головой. — По силе? — Ну да, — Марта улыбнулась, — А ты думаешь, что у волшебницы будут за зря пропадать такие предметы? Антон улыбнулся в ответ и устало опустился на стул. — Что стряслось-то? Городецкий описал Марте все свои симптомы. — Ты же вроде рассказывала, что хорошо в болезнях разбираешься? — Ну да, — она кивнула, — Восемьдесят лет была главным лекарем в Рижском Дозоре, как-никак. — Не посмотришь, что со мной? Марта согласно кивнула. Она ушла на первый слой Сумрака и вернулась минут через пятнадцать. Лицо у нее стало еще более обеспокоенным. — Что-то серьезное? — Антон был готов услышать любой вердикт. — Даже не знаю, Светлый, — Марта задумчиво теребила золотой амулет, — Если честно, то я не знаю, что с тобой. — А если предположить? — Городецкий потер виски, головная боль продолжала нарастать. — Это не болезнь, это..., — Темная выдержала паузу, — Вообщем, у тебя какая-то чертовщина с аурой. Как будто бы ножницами порезали, а потом как мозаику собрали, честно тебе скажу — первый раз такое вижу. — Спасибо, — Антон встал и даже попытался улыбнуться, — Свете ничего не говори, ладно? Марта понимающе кивнула. — Стой, Антон! Ты у Завулона спроси, он-то наверняка знает, на что это похоже. — Угу, — Городецкий кивнул, — Когда он перестанет лыбиться как идиот и насвистывать дурацкие мелодии. Кажется Марта сказала что-то вроде: "куда мир катится", но Антон уже не слышал. Завулон встретил его у порога с резко поменявшимся настроением. — Никогда не называй меня идиотом, Городецкий. Многие за такое заплатили жизнью. Угроза Темного на Антона не подействовала, все его мысли были заняты тем, как бы быстро и безболезненно добраться до кровати и принять горизонтальное положение. И только когда его голова коснулась подушки, мысли приобрели относительную ясность. — Извини, Завулон. Само вырвалось. Надеюсь, Сумрак не счел это за проклятье и над тобой не болтается воронка. Темный удивленно посмотрел на Антона, подошел ближе и сел рядом с ним на край кровати. — Что с тобой? — голос был на удивление серьезным, и беспокойным в тоже время. — Не знаю, — Светлый устало вздохнул, — Марта сказала, что такого, что сейчас творится с моей аурой, она никогда не видела. Завулон ничего не ответил. Антон, даже закрыв глаза, почувствовал как Темный ушел в Сумрак. Он ощущал, как еле слышно Темная сила касается его ауры, печатей, но понять, что делает Завулон было невозможно. Выражение его лица, когда он вышел из Сумрака, было хуже чем у Марты раз в сто. Темный маг медленно встал, прошел в противоположный угол комнаты, аккуратно взял со стола ближайший стакан и со всей силы запустил им в стену. Послышался звон, осколки полетели в разные стороны. Антону захотелось провалиться сквозь землю. Все-таки Великий Темный в гневе — это не шутки. За такую долгую жизнь, как у Завулона, можно научиться внешне не реагировать ни на какие факты, так что, если уж он в ярости, да еще и бьет посуду... Антону вдруг резко расхотелось знать, что с ним происходит на самом деле. Постояв несколько минут не двигаясь, Завулон, вроде бы, успокоился и сел обратно рядом с Городецким. — Все очень плохо, Антон, очень плохо. — Говори прямо, Завулон! — Антон попытался сесть, но перед глазами все поплыло, а голова совершила пару попыток лопнуть. Властная рука Завулона мягко опустила его обратно. — Я же говорил... найду дрянь.. — Что ты там шепчешь, Темный! Это моя аура, я имею право знать! — от собственного повышенного голоса зашумело в ушах. — Успокойся и замолчи. — Завулон устало посмотрел на Антона, — Марта права, аура похожа на плохо собранную мозаику, но это мелочи. Она у тебя саморазрушается. Понимаешь? Антон отрицательно мотнул головой, о чем тут же пожалел. — Грубо говоря, потеря ауры грозит потерей всех способностей, но это полбеды. Это можно было бы решить. Но твой организм так реагирует уже на первую стадию, так что, не думаю, что ты продержишься хотя бы до третьей. — Сколько их всего? — От пяти до семи. У нас очень мало времени, Антоша, очень мало. Завулон устало поднялся, и вытащив из пачки Антона одну сигарету, закурил, открывая окно. Пара минут прошла в тишине. Темный курил, всматриваясь куда-то в видневшийся из окна лес, Городецкий изучал потолок. Страшно не было. Все происходящее казалось глупым больным сном. Еще минута — и он проснется, и весь этот бред про умирающую ауру забудется. Но время шло, а Антон не просыпался. А тишина становилась невыносимой. — Что можно сделать, Завулон? Темный неторопливо обернулся. — Кое-что можно. Я не могу тебе объяснить, но ты должен поклясться, что не будешь иметь ко мне претензий после. Антон задумался. Он пока еще мог объективно оценивать свое состояние, и это был не обман. Его организм действительно сдавал позиции слишком быстро. Но соглашаться непонятно на что... — Хотя бы вкратце опиши, пожалуйста. Завулон сел обратно рядом с Антоном. — Хорошо. Призвав изначальные силы я смогу восстановить твою ауру, щиты, конечно, полетят все к чертям, но зато с точки зрения твоего уровня и стороны — ничего не изменится. Если все получится хорошо — даже Гесер не заметит. — Тогда о каких непредсказуемых последствий ты говорил? — Антон насторожился. — Они обязательно будут, Антон. Но я даже я не смогу угадать — какие. Так что? Времени мало. Городецкий лишь согласно кивнул. По прихоти Завулона, им пришлось тащиться час с лишним в самую глухую часть леса, окружающего их место прибывания. Антон шел сам только пока их можно было заметить из окон, потом Завулон уже нес его. Было нестерпимо стыдно и легко одновременно. Антону показалось, что он даже пару раз терял сознание. Все симптомы здорово усилились, к ним добавилось онемение конечностей, ослабление всех органов чувств, жуткие приступы тошноты и кашля. Когда Завулон наконец-таки остановился, видимо, удовлетворенный выбранным местом, Антон был уже в полубредовом состоянии. Лицо Темного перед ним расплывалось и закручивалось в спираль, четкость смывалась, краски тускнели почти до черно-белых. Дальнейшие события Антон помнил смутно и, явно, с провалами в памяти. Завулон ставил какие-то сферы и щиты, затем потащил Антона в Сумрак, на слой шестой, наверное. И как только донес? А потом перед глазами замелькали абсолютно бессмысленные картинки. Вот Антон идет в первый класс, за плечами кожаный ранец, в руке букет гладиолусов. А вот первый поцелуй с Таней из параллельного класса, у которой были такие смешные вьющиеся белые волосы. А вот первый курс университета, огромная аудитория амфитеатром, какие-то формулы в тетради... А вот выпуск, они с другом тащили домой их молодого, упившегося до беспамятства, преподавателя какого-то языка программирования. А вот первая встреча с Гесером, тогда еще Борисом Игнатьевичем, для Антона, конечно. А вот и первая встреча с Завулоном, амулет немного жжет кожу, и лицо Темного будто бы сливается с темнотой комнаты. А вот ночь перед Трибуналом, и они с Игорем, а вот и сам Трибунал, и развоплощающийся Теплов, вслед за ведьмой Алисой. А это Костя, с таким воодушевлением вещающий о том, что сделает всех людей Иными. И улыбка у Саушкина такая живая, никакой он не нежить! А это кто-то в сером балахоне, идущий по лесу... Проснулся Антон от шума в коридоре. Кажется, там ругалась Света и Завулон. Вернее, Великая Светлая выделяла звуки на ультрозвуковых частотах, а о наличии там Завулона, Городецкий догадался лишь по словам Светланы. Да и с кем еще ей тут ругаться? Он встал с кровати, заметив, что раздет до нижнего белья. Интересно, это Завулон его так заботливо спать уложил? И ведь небось на себе тащил... Антон вдруг вспомнил все, что произошло, да еще и в красках. Было стыдно и волнительно. Правда, Городецкий успел заметить, что организм в полном порядке, ни следа вчерашних симптомов. Значит, у Завулона все получилось. Антон улыбнулся в пустоту и отправился в душ. Обернув вокруг бедер полотенце, Антон вышел из душа. судя по звукам ругань за дверью на убыль не сходила. Городецкий, решив, что после всего, что для него сделал Завулон, он просто обязан выйти и спасти его от Великой Светлой, которая явно пребывала в истерике. Картина была если не комической, то уж сюрреалистичной точно. Великий Темный стоял, прислонившись к дверному косяку и устало смотрел на размахившую руками Светлану, которая разве что не подпрыгивала. Посмотрев сквозь Сумрак, Антон убедился, что воронок над Завулоном пока нет. Увидев бывшего мужа, Света замолкла на несколько секунд, чем Антон и воспользовался. — Доброе утро, Света! — он постарался как можно дружелюбнее улыбнуться. — А вот и ты! Послушай, Антон, этот Темный идиот... — Света!— Городецкий не дал ей договорить, — Не называй Завулона идиотом, это опасно для жизни. Поговорить надо. Срочно, — сказал он, обращаюсь уже к Темному. Завулон развел руки в извиняющем жесте и поспешил скрыться за дверью комнаты, пока Светлая не опомнилась. Теперь у Антона появилась возможность получше рассмотреть Темного. Выглядел он уставшим, измученным, но в относительно хорошем расположении духа. — Что с ней? — спросил Антон. — Женщина, — махнул рукой Темный, — Решила, что я хочу тебя убить. Антон подавил смешок. Иногда ему казалось, что Света поставила себе цель всей жизни — уничтожить Завулона. Все же хорошо, что она не в постоянном штате Дозора. — Спасибо, Завулон. — сказать это оказалось куда сложнее, чем Антону казалось сначала. Он опустил взгляд вниз. Хороше же он выглядит, покрасневший и в одном полотенце! — Не за что, Антон, — голос Завулона прозвучал непривычно глухо и хрипло. Он быстро подошел к Антону, коснулся губами его щеки, задержав этот детский поцелуй чуть дольше положенного этикетом, затем так же быстро отошел и принялся что-то искать в холодильнике. Городецкий остался стоять посреди комнаты, на щеке еще чувствовались следы прикосновения сухих горячих губ Завулона. Весь день Антону казалось, что Темный его не то, чтобы избегает... Просто поговорить с ним никак не получалось. А тема для разговора была более чем важной. Она не касалась странного поведения главы Дневного Дозора, об этом Антон еще сам подумать не успел, слишком запутанно все выглядело. Вопрос был гораздо более важный и насущный. — Завулон! — Антон преградил Темному выход из комнаты, — Я целый день пытаюсь с тобой поговорить, удели уже мне несколько минут. Завулон еще раз попытался ухватиться за ручку двери, но безразлично. Пришлось сдаться. — Это не повод для разговора, Городецкий. — Я не об этом, — Антон отвел взгляд, — Я о том, что теперь я точно знаю, кто повесил маяк, кто напал на меня тогда ночью... — Рассказывай. — Завулон тут же передумал уходить. — В общем, — удостоверившись, что Темный готов слушать, Антон отошел от двери, — Когда ты восстанавливал мою ауру, я много что видел. Там были всякие картинки из прошлого, абсолютно не связанные между собой, но последняя, перед там как я отключился... В общем, я видел Эдмунда, видел как он вешал маячок. — Ты не ошибся? — Завулон скептически посмотрел на Светлого. Антон отрицательно покачал головой. — Этим мы ничего не докажем, даже если то, что ты видел — правда. Во-первых, с меня Гесер голову снимет за этот обряд, а, во-вторых, твои видения Инквизиция сочтет бредом, так что... Говоря человеческим языком, они не будут иметь никакой юридической силы. Некоторое время Антон мерил шагами комнату. Нужно было что-то предпринять, чтобы решить вопрос с Эдмундом. Что-то такое, чтобы вынудило его, если и не признаться, то хотя бы проколоться где-нибудь. Озарение наступило, как всегда, неожиданно. — Я знаю, как доказать его вину. — Не доказать, а проверить версию, Антон, — упрекнул его Темный. — Называй как хочешь, — огрызнулся Городецкий, — Мы пойдем туда, где висит маяк, все вместе, вшестером, и я попрошу Старшего убрать защиту с маяка. — И что? — Завулон, послушай. Ты же его разбирал, вроде бы. Скажи, кто может активировать такой маяк? — Создатель, — пожал плечами Темный, — Даже Хена не сможет. Это от уровня не зависит. — Теперь понял? Инактивировать может кто угодно, а активировать сможет только тот, кто сделал. Останется только попросить Эдмунда об этом, а Старший проследит, чтобы тот не мухлевал. И все! Если это он — мы сами это увидим. Завулон улыбнулся. — Скажи, Городецкий, чем ты думаешь? — В смысле? — Антон удивился неожиданному вопросу. — Я бы на месте Гесера тебя холил и лелеял. Старший осторожно снял все защитные сферы с маяка. Света с Мартой стояли поодаль, в полном недоумении. Еще бы, вытащили поздно вечером в лес, зачем — не объяснили... Антон нервничал. С одной стороны, он был уверен, что его предположение верно, а с другой — в словах Завулона тоже была доля правды. Никто не поверит в бред умирающего Светлого. Лишь бы эта схема сработала... — Эдмунд, попробуй активировать маяк, — Хена доброжелательно посмотрел на коллегу. На лице молодого Инквизитора отразилась вся гамма эмоций — от злости до безысходности. Однако, он не мог противиться просьбе Старшего. Эдмунд подошел поближе к маяку и активировал его меньше, чем за минуту. Об успехе их известил мягкий свет от сферы маяка. — Чудесно. — Хена устало взглянул на Эдмунда, — А теперь советую стоять где стоишь. С минуты на минуту прибудет конвой Инквизиции. Это так не логично было с твоей стороны... Все же молодые совсем головой не думают. Спать не хотелось. Вещи Антон собрал быстро. Инквизиция решила перевести артефакт куда-то в другое место. Так что их работа здесь была закончена. Утром им обещали провесить портал до Москвы. Завулон же продолжал вести себя странно. На данный момент он сидел на подоконнике и курил сигареты Городецкого, одну за другой. — Завулон? Темный медленно повернулся к Светлому. — Все в порядке? — Антон постарался задать вопрос как можно более нейтральным голосом. — Беспокоишься? — Завулон рассмеялся, — На твоем месте я бы тоже побоялся спать в одной комнате с Темным, у которого не все в порядке. — Я просто хотел спросить.... Завулон не дал Городецкому договорить, спрыгнув с подоконника, и оказавшись стоящим вплотную к Светлому. — Спи лучше, Антош. Серьезно, лучше спи.