Деан

      Помнил ли Айван, когда впервые все осознал? Помнил ли тот самый миг, день, месяц или хотя бы год? Когда он начал думать об этом человеке совсем в другом ключе? Когда стал бросать эти странные взгляды на широкую худую спину, каждый раз, когда думал, что это останется незамеченным? С каких пор его начали мучать приступы ревности к лучшему другу?       Он не помнил. Ему это было уже не важно. Он давно прошел все стадии принятия. Айван уже давно смирился с тем, что влюбился по уши в лучшего друга.       Эта дружба превратилась в пытку. Медленную, доводящую до безумия, вызывающую острые боли где-то в сердце. Достаточно одного взгляда и Айван весь плавился внутри. Достаточно присутствия Дениела и легкие отказывались нормально функционировать. Скольких сил стоило Айвану скрывать свои чувства. Подавлять все видимые признаки. Он овладел искусством лжи и притворства в совершенстве, тренируясь изо дня в день.       Вот они весело вваливаются в аудиторию, громко обсуждая предыдущую пару, которую они благополучно прогуляли. Дениел не перестает улыбаться, и эта улыбка оседает где-то на дне души Айвана как мертвый неподъемный груз. Он с трудом отвел взгляд от тонких губ и сел на стул за первой партой. Точнее обессилено упал.       — Как думаешь, — Дениел плюхнулся на соседний стул, вытягивая вперед длинные ноги так, что они выглядывали из-под парты, — она поняла, что мы смылись с ее пары?       Айван сидел вполоборота и это был отличный ракурс, чтобы незаметно таращиться на профиль друга. Замечательный шанс, изучить в который раз каждую черточку его лица, которые он и так уже знает наизусть.       — Препод спалила вас по журналу, — слух Айвана прорезал противный женский голос одногруппницы.       Она сидела позади парней, уткнувшись в тетрадь и строча что-то неровным почерком. Айван бросил на нее злобный взгляд, который остался незамеченным. Ему хотелось в тот же миг послать ее куда подальше, чтобы не встревала в чужие разговоры, но он сдержался. Дениел же напротив, обернулся и улыбнулся девушке.        — По предыдущим парам, — тут же добавила одногруппница.       Они с Дениелом болтали некоторое время и Айван, конечно же, не сводил с них глаз. Девушка была миловидной, но грубой в общении. Дениел не переставал подшучивать над ней, смеясь, каждый раз, когда она осыпала его оскорблениями. Но Айвану было от всего этого не по себе. Он выдавливал натянутую улыбку, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.       Правильно.       Дениел не может общаться только с ним, с Аваном. Это естественно. Только Айвану это отвратительно. До дрожи в руках, противно смотреть, как он общается, смеется, веселится с кем-то кроме своего «лучшего друга».       И Дениелу нельзя об этом знать.       Он не должен никогда видеть эту жадную и уродливую сторону Айвана, как и не должен узнать о его чувствах. Парень неоднократно представлял себе тот момент, когда Дениел все узнает. Без сомнения такой момент наступит и тогда все закончится. Их дружба, общение. Айван утратит то малое, что имеет сейчас — возможность просто быть рядом, наблюдать и быть частью его жизни, хоть и незначительной. Айван не его истинный. Юноша прекрасно осознает это и даже не надеется увидеть на своих ключицах заветное имя.       Звук рвущейся бумаги вытащил парня из задумчивости. Он взглянул на Дениела, увлеченно пишущего что-то на листике. Парень заговорчески ухмылялся, выводя какие-то цифры. Закончив, он повернулся обратно к девушке.       — Позвони вечерком, — произнес Дениел, кривя губы в улыбке, — я сегодня свободен.       Одногруппница тут же скривилась. То ли она не понимала таких шуток, то ли ей был неприятен сам Дениел, а может это просто часть ее грубого характера, но она снова изрекла несколько матов, отбрасывая бумажку обратно адресату. Айван пожирал глазами несчастный клочок листа, валяющийся под их партой, в то время как девушка продолжала бесноваться. Эта невинная шуточка была удавкой на шее парня. Он смотрел на набор бессмысленным цифр и не видел их, слушал голоса тех двоих, но не понимал их. В голове стоял невыносимый гул. Айван отвернулся и запустил пальцы в свои светлые волосы. Он не понимал, почему не может успокоиться. Почему не может просто проигнорировать все это, как делал всегда. Айвана вдруг бросило в жар, а в глазах все начало темнеть. Он неуклюже поднялся и вышел из аудитории, плетясь по коридору вдоль стены. Прозвенел звонок к началу пары и от этого противного звука голова Айвана едва не лопнула. Он ощутил жжение на коже, немного выше сердца и осел на пол, не в силах устоять на ногах. Он смутно догадывался, что происходит сквозь туман в голове навеянный болью и жаром, но боялся этого больше всего на свете. Это имя.       Там проявлялось имя и точно не Дениела.       Оно не может быть его.       Кожа горела, словно кто-то поставил ему клеймо раскаленным металлом. Кто-то тряс Айвана за плечи и что-то говорил, но парень не мог разобрать ни словечка. Его грубо развернули и…       — Что с тобой? — Дениел обеспокоено смотрел на друга, который в бреду прикрывал руками место, где под слоем одежды уже виднелось имя его родственной души витиеватыми буквами.       Айван не ответил на заданный вопрос, он все так же ничего не слышал, кроме нарастающего гула в собственной голове. Он начал царапать кожу через рубашку, словно хотел содрать ее вместе с надписью. Дениел пытался убрать руки Айвана, но тот начал драться. Он был похож на загнанного и озлобленного зверя. Парень несколько раз ударил друга кулаком по лицу, разбив тому губу и бровь. Но достаточно было одного резкого движения, чтобы Айван застыл на месте. Достаточно было оторвать пару пуговиц рубашки, держа его за шиворот. На покрасневшей от царапин коже вырисовывалось имя «Дениел Каллен» бледно фиолетового цвета.       Они оба замерли.       Айден не смотрел на метку, ему было по прежнему страшно узнать, чье имя там написано.       Дениел обомлел, уставившись на друга то открывая, то закрывая рот в попытках что-то сказать. Воцарилась тишина и было слышно, как в их аудитории идет лекция. Но ни один из них не обратил внимание, что занятие давно уже началось.        — Ты мой саб? — едва слышно произнес Дениел.       Айван округлил глаза. Теперь он наконец-то взглянул на метку и едва не задохнулся. Он не верил в то, что видел. Не верил, что это реальность.       Дениел поспешно расстегнул свою рубашку, показывая алое «Айван Белл» на том же месте.       Алый — доминант.       Фиолетовый — сабмиссив.  — Но…- Дениел недоуменно переводил взгляд с одной метки на другую.- Я даже не почувствовал.       Он отошел от Айвана на пару шагов, зарываясь руками в свои волосы и хмуря брови. Саб отлично знал это растерянное выражение лица. И он знал, что за этим последует.       — Этого не может быть, — бормотал Дениел себе под нос.- Нет.       Айван опустил голову и прикрыл глаза. Ему все еще было плохо, и метка не переставала жечь. Он до конца не осознавал происходящее, подпирая стену и прикрывая ключицы руками. Парень снова сел на пол тяжело дыша.       После секундного колебания Дениел все же подошел к Айвану. Он потрогал лоб своего «друга», стараясь не смотреть ему в глаза. Но Айван и не пытался установить зрительный контакт, все его силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании. Он знал, что у сабов метка проявляется болезненно, но не знал, что все обстоит именно так. Все это больше походило на лихорадку и возможно, когда он очнется, никакой метки и вовсе не будет, как и этого растерянного взгляда Дениела.       — Не оставляй меня, — прошептал Айван, не в силах больше держаться.       Последнее, что он почувствовал, было прикосновение его дома и это заставляло верить, что все произошедшее не сон.