Жёлтый

      На плече Тодда было небольшое пятно насыщенного жёлтого цвета. В детстве, хвастаясь другим ребятам, он повидал немало подобных отметок, но в то время, конечно же, никто не придавал им особого значения. В подростковом возрасте Тодд смотрел на него каждый день перед походом в душ, представляя варианты развития событий, при которых кто-то особенный коснётся этого места. Он знал, что среди его друзей были те, кто уже столкнулся с нужными людьми. Тодд много думал о том, когда же подобное случится с ним, кто это будет, как он всё поймёт, вспомнит ли, что именно на левом плече у него пятнышко насыщенного жёлтого цвета, которое порой, после обычной потасовки, он принимал за синяк.       Двадцать лет, двадцать пять, группа, колледж, бросил учёбу, бросил группу, остался один со своей несуществующей болезнью, зато с деньгами. Рядом была сестра, ему никто не был нужен, пятно на плече наверняка просто синяк, может, это и есть его парарибулит: пустые детские надежды на прикосновение именно к этой точке человека, с которым он, по сути, должен был прожить остаток жизни – разве не похоже на галлюцинацию? Зачем ему кто-то, если у него уже есть Аманда?       Двадцать шесть и дальше. Денег меньше, Аманде хуже, Тодд жил ложью, выздоровел ложью, лишь бы помочь сестре, и он понятия не имел, как можно ей помочь – но ведь он "вылечился", он давал надежду, едва ли имея на это право. Тодд почти не выходил из дома, он не находил в себе силы смотреть в глаза окружающим, смотреть в глаза Аманды, он не находил денег на лечение сестры – и пятно на плече, обычно волнующее всех и каждого, казалось лишь обузой. А сестра постоянно спрашивала о том, кто и как его касался, надеялась, что он скоро найдёт своего человека, почти так же сильно, как и на своё выздоровление. Тодд ненавидел пятно, ненавидел нехватку денег, дорогие лекарства, арендодателя, безработицу, улицу, по которой шёл всё медленнее, желая лишь одного: упасть ничком на асфальт и больше никогда не шевелиться. Он почувствовал что-то тёплое на щеках, в глазах защипало, дыхание сбилось, он остановился, крепко зажмурившись, потянул ладони к глазам, но не хотел даже утешать себя, он не заслуживал, он ужасный человек, он никогда…       – Знаешь, я ни разу не видел, чтобы кто-то плакал действительно по делу, – вдруг услышал он бодрый голос рядом. – Обычно передо мной всхлипывают дамы, чьи коты пропали, тогда как коты – это те, кому действительно стоит плакать из-за их прошлой жизни. Куча жирной еды, идиотские костюмы, ежедневное купание – это же ужас! – продолжил незнакомец, явно надеясь привлечь внимание Тодда. Он украдкой вытер глаза и бросил злобный взгляд на подошедшего человека. Почувствовал, как по щеке скатилась ещё одна слеза, тут же смахнул её резким движением и уставился на мужчину. Тот словно сдулся под его взглядом, заметно расстроился из-за проваленной попытки подбодрить человека, и даже его жёлтая курточка как будто потускнела. Незнакомец открыл рот, закрыл, вздохнул и, опустив глаза, ткнул указательным пальцем Тодда в левое плечо. Тодда как будто кольнули тонкой иголочкой в сердце, а незнакомец погладил его по плечу неловким движением.       – Наверное, всё-таки что-то серьёзное.       – Этого ещё не хватало, – перебил его Тодд, теперь широко распахнув глаза. Помотав головой, он вдруг почувствовал в себе мощный поток злобы и оттолкнул незнакомца лёгким ударом в грудь. Глаза того изумлённо распахнулись, рот раскрылся, и Тодд уже приготовился выслушивать ругань в свой адрес, но мужчина словно завис – прямо в такой нелепой позе. Сердце Тодда пропустило удар. Незнакомец опустил голову, оглядев себя так, будто Тодд пырнул его ножом.       – Извини, – пробурчал Тодд, подумав, что, может, в порыве ярости не рассчитал силу. Он не хотел просить прощения, но ему и так хватало злящихся на него людей.       – Ничего, – всё так же ошарашенно ответил мужчина. – Я Дирк, кстати. Дирк Джентли, детектив.       Тодд покачал головой, буркнул: "Приятно познакомиться", – и развернулся, собираясь уходить. Расследовать ему было явно нечего.       – Вы что, все в Америке такие неприветливые? Я ведь представился! Банальная вежливость! – повысил голос Дирк в праведном британском гневе.       Подавив в себе желание зарычать, Тодд повернулся и тихо пробурчал:       – Я Тодд, мне не нужны детективы.       – Я холистический детектив. Вот моя визитка. Звони в любое время, если будет необходимо найти сбежавшего кота, развестись или тебе захочется порадовать меня пиццей.       Тодд изумлённо взял протянутую визитку (вернее, одну из целой стопки, умещавшейся в кармане у Дирка) и наконец ушёл.       До дома Тодд добрался быстро и уже в менее паршивом настроении. Этот Дирк Джентли казался слишком странным, слишком не вписывающимся в его жизнь прохожим: ярким, с другим акцентом (что вообще британцам делать в Сиэтле?), трогавшим почти нужные места, чтобы вызвать подозрения любого, кто хорошо помнил, где были расположены их цветные пятна. Тодд не смотрел на своё пятно насыщенного жёлтого цвета уже давно – не было желания, не было смысла, не было повода. Сейчас повода тоже не было, Тодд это точно знал, но, войдя через хлипкую дверь в квартиру, всё же первым делом отправился в ванную, по пути снимая рубашку. Он смутно знал, что происходило, когда человек касался своего человека, но в любом случае – результат ведь должен быть очевидным.       Тодд посмотрел на себя в грязное, в мелких брызгах засохшей зубной пасты зеркало: глаза красные, синяки под ними, взлохмаченные волосы, бегающий взгляд. Конечно, ему не терпелось посмотреть, что же с пятном: прямо как в тринадцать лет, когда любое случайное прикосновение вызывало бурю эмоций и заставляло искать любые способы проверить своё плечо. Пытаясь утихомирить сердцебиение, Тодд повернулся к зеркалу левой стороной и грустно вздохнул: конечно же, всё было на месте, никаких перемен. Пока вдруг он не осознал, что с рукой всё обычно – на ней ничего нет, кроме пары родинок. Никаких пятен насыщенного жёлтого цвета.       Тодд начал часто дышать, оглядываясь по сторонам, будто старая плитка на стенах могла дать ответы на все вопросы. Ещё трижды проверив руку в зеркале, самостоятельно вывернувшись, подобно сове, и сделав фотографию на телефон, Тодд наконец принял тот факт, что пятна на плече в самом деле больше не было, но легче от этого не стало.       – Кто? Тот мужик в автобусе? Девушка с крутым афро? Да нет, бред. Дирк?.. – вслух рассуждал Тодд, расхаживая по комнате, держась за левое плечо, как будто его ранили.       Впрочем, произнеся имя холистического детектива, он остановился и посмотрел вдаль – на стену перед собой.       – Он долго держал палец на плече. На левом плече. Один палец. Маленькое пятнышко, – весь в волнении бормотал Тодд себе под нос, пока наконец не решился позвонить Дирку – повезло, что тот оставил свой номер.       – Это Дирк Джентли? – неуверенно заговорил Тодд после серии гудков. – Холи... Холист... Детектив, в общем?       – Дирк Джентли у телефона, – послышалось на том конце, и слова сопровождались довольным чавканьем. Тодд почему-то тут же вспомнил о том, что этот парень, кажется, сильно любил пиццу. – Клиент или очередная реклама?       – Ни то, ни другое. Дирк, это Тодд. Мы сегодня... столкнулись на улице. Помнишь? Мне... мне было не очень хорошо.       – А, конечно, помню! – после небольшой паузы воскликнул Дирк. – Кот? Развод? Нужна помощь специалиста?       Тодд провёл ладонью по лицу, грузно вздыхая и опускаясь на стул на кухне.       – Мне нужно задать тебе странный вопрос. Я, конечно, пойму, если ты не захочешь отвечать, но ты бы мне сильно помог.       На том конце повисло молчание (всё ещё прерываемое чавканьем). Тодд решил продолжать.       – После нашей встречи я обнаружил кое-что... Знаешь, все эти пятна... Люди часто ведут себя странно, если случается что-то необычное, понимаешь... Ты не мог бы сказать, изменилось ли что-то у тебя, если, ну, у тебя ещё есть эти отметины... – с трудом выпалил Тодд, закрыв глаза и сжав в руках край столешницы. Он не был трусом в плане звонков незнакомцам, но с такими вопросами, возможно, недалеко и до записи на приём к психиатру.       На том конце всё ещё царило молчание (теперь даже не прерываемое посторонними звуками). Тодду казалось, что сейчас начнётся его первый приступ парарибулита, и он рухнет на пол со вспыхнувшим в руках телефоном.       – Глупые вопросы, я знаю, извини, зря я это начал, не буду мешать, изв... – начал было Тодд.       – Ты толкнул меня, – чётко произнёс Дирк. Теперь настала очередь Тодда молчать в трубку. – Толкнул в грудь. Там были фиолетовые синяки – всю мою жизнь. Как будто меня так толкали каждый день. Пока это не произошло по-настоящему, – проговорил Дирк неожиданно серьёзно. Телефон всё ещё не горел. Тодд всё ещё был в сознании.       – То есть ты... – неуверенно протянул Тодд. – Мы…       – Я знал, знал, что Вселенная вела меня к тому, кто рано или поздно возьмёт и ударит меня для того, чтобы сказать: вот он, я – твой человек! Я невежливый американец, не представляющийся новым знакомым! – затараторил Дирк теперь чересчур бодро. – Я не ошибался, поднимая выпавшие из чужих рук билеты до Сиэтла! Вселенная хотела, чтобы я, Дирк Джентли, приехал сюда и получил судьбоносный удар от незнакомца!       Лицо Тодда перекосилось на словах о билетах на самолёт, украденных у кого-то, но он решил ничего не говорить, вдруг ощутив неизведанное тепло, разливающееся в груди, как будто его наконец-то собрали целиком, нашли все недостающие детали.       – Мне определённо нужно узнать тебя получше. Ты вполне сойдёшь за моего ассистента, раз уж я могу рассчитывать на полное понимание. У нас впереди столько приключений! Жду тебя с пиццей у моего дома, – услышал Тодд, вынырнув из своих мыслей, и только и успел запомнить адрес, названный Дирком. Ассистентом он быть не собирался, денег на пиццу у него не было, но в глубине души он чувствовал, что там его ждут, несмотря ни на что. И, ведомый одним этим ощущением, Тодд бросил последний взгляд на левое плечо, где сегодня утром красовалось пятно цвета жёлтой куртки Дирка, и поспешил на другой конец Сиэтла, пока не стемнело.