Поцелуй меня

— Мисс Свон, Вам всё же следовало бы покинуть мой город. Вам здесь не место, — эта перепалка длилась уже более получаса, но женщины даже и не думали успокаиваться. Напротив, спор всё больше и больше разгорался. Брюнетка уже не просто повышала голос, она практически кричала на шерифа, но девушка не так проста, такими фокусами её не испугаешь. — Мадам мэр, с чего бы мне покидать город? Здесь вполне себе уютно, у меня здесь работа, сын, что ещё нужно для беспечной жизни? — Эмма же говорила довольно спокойным голосом, что до ужаса раздражало Реджину. А слова о том, что «у неё здесь сын» и вовсе привели её в ярость. — Это мой сын! Я верну своего сына, и тебе будет плохо. — Нет, это я верну своего сына. И кому тут будет плохо, так это только Вам, мисс Миллс. Ну всё. Так больше продолжаться не могло. Ссора достигла своего пика. Ненависть в брюнетке уже вскипела настолько, что ещё секунда и всё это выльется на Свон. Так и случилось. — Я ненавижу тебя, Свон. Считай, что у тебя больше нет ни работы, ни сына, ни жизни. Не хочешь уезжать по-хорошему, что ж. Придётся выдворить тебя по-плохому. — Я ненавижу тебя сильнее, Реджина. Удиви меня. Покажи, как ты можешь действовать «по-плохому», — похоже, Эмма считала, что победа в этом споре осталась за ней, и на её лице появилась победоносная ухмылка, но стоило брюнетке сказать следующую фразу, как ухмылка сменилась чуть ли не яростью. — Поцелуй меня. Эмоции в блондинке забурлили, и единственный выход им был в подчинении этой просьбе, даже, скорее, приказу. С полурыком-полустоном девушка притянула Реджину к себе и впилась в её губы яростным, жёстким поцелуем. В нём не было даже намёка на нежность или что-то подобное — только вымещение всей той злости, агрессии, которая копилась в женщинах всё это время. Дыхание сбивается, но никто даже и не думает прекращать начатое хоть на мгновение. Руки Миллс судорожно пытаются справиться с пуговицами на рубашке шерифа в то время, как Эмма подхватывает брюнетку за бёдра и несёт в сторону шерифского стола, скидывая при этом важные, но в данный момент такие ненужные бумаги. Из Реджины вырывается грудной стон, когда спина больно соприкасается с деревянной поверхностью, а рука блондинки бесстыдно задирает юбку. Наконец, Миллс справляется с рубашкой и сбрасывает её на пол, а следом за ней отправляются её же туфли и кружевной лиф Свон. Брюнетка первая разрывает поцелуй, но только лишь для того, чтобы припасть губами к шее, поднимаясь затем выше. Подбородок. Скула. Мочка уха. «Я тебя ненавижу» низким шёпотом. Обратно вниз. Подбородок. Шея. Ключицы. Женщина зажала сосок зубами, от чего Эмма слегка вскрикнула, но не прекратила избавлять женщину от остатков одежды. Миллс игралась с грудью шерифа — то втягивала уже затвердевший сосок, временами слегка покусывая его, то обводила языком ореол. То же самое она проделала и со второй грудью. Ногти Реджины нещадно начали царапать спину Спасителя, когда последняя сорвала чёрные трусики — последний элемент одежды — и вошла двумя пальцами в уже достаточно влажную промежность. Стоны наполнили кабинет шерифа, и Эмма подумала, что прекраснее звуков в жизни не слышала. Свон наклонилась к шее брюнетки, прикусив кожу возле яремной вены, из-за чего услышала довольно громкий стон прямо возле уха. Реджине было недостаточно того, что давала ей сейчас Эмма, она начала тереться об её руку, пытаясь всем видом показать, в чём она нуждается, ведь не могла же она, Реджина Миллс, умолять, но блондинка будто бы дразнила Миллс. Мадам мэр обвила талию Свон ногами, предоставляя больше пространства для блондинки, и, наконец, Эмма добавила третий палец, положив при этом большой палец на набухший бугорок. Реджина сладко стонет, поэтому, чтобы никто не пришёл в кабинет навстречу подозрительным звукам, Эмма опять целует её в губы, заглушая стоны. Ладонь всё быстрее скользит между бесстыдно расставленных ног брюнетки, а последняя, не зная куда уже деть руки, вцепляется в край стола, сжимая руки до побеления костяшек. Блондинка чувствует, как стенки вокруг пальцев начинают сжиматься, поэтому добавляет четвёртый палец, и для Миллс наступает долгожданная разрядка. Шериф облизнула пальцы, пробуя своего «врага» на вкус, и опять притянула брюнетку для поцелуя. Реджине было необычно чувствовать свой вкус, но это было так горячо, что внизу живота вновь появился комок желания, сдавливающий всё внутри. Мадам мэр отстранилась от шерифа, но только для того, чтобы опять сказать, что ненавидит её, и вновь впиться в тонкие губы страстным поцелуем.