Судя по тому, что мы находимся в самом центре смерча, из которого никто никогда живым не выбирался, то со всей определенностью можно констатировать, что мы находимся по дороге в мир иной.
Лосяш
Когда Звезда Смерти выстрелила по планете Скариф, обратив ее в белую пустоту, произошло Нечто, распространившееся далеко за пределы Галактики; большие и малые миры сошли со своих осей, все утратило прежний вид, а где-то далеко с тонким звоном лопнула натянутая струна, и звон этот жестяными звездами посыпался в болото, которое с незапамятных времен зеленело у кромки леса. Капитан Кассиан Андор, без малого две минуты назад ставший вместе со всеми, кто был рядом, и всем, что находилось вокруг, чем-то вроде мельчайшей космической пыли, неожиданно почувствовал, что обожженные, побитые, до мяса ободранные руки больше не болят, а кроме того, эти самые руки опираются на какой-то незнакомый плоский предмет, обладающий гладкой поверхностью. Подробно разбираться в собственных тактильных ощущениях Андор не стал, ибо мысль о том, что у него до сих пор имелись руки, очень его удивила, но дальше последовало совсем невообразимое: поскольку мысль была мыслью, она, несомненно, находилась в голове, а значит, и голова занимала положенное ей место. Кассиан осторожно приоткрыл глаза, но не увидел ничего, кроме мутной белой пелены, — даже кончиков собственных пальцев. Он попытался встать, почти не удивившись тому, как послушно выпрямились ноги, часом ранее переломанные при падении с немалой высоты, но неизвестный предмет, использованный им в качестве опоры, вдруг покачнулся и поплыл вниз, словно корабль с барахлящим двигателем. — Не стоит, молодой человек, не делайте резких движений, — отчетливо проговорил кто-то незнакомым скрипучим голосом. — Если ваш внешний вид хотя бы с некоторой степенью адекватности отображает ваше, так сказать, внутреннее состояние, то и я бы советовал воздержаться, — послышался другой, такой же незнакомый голос. — Не расстраивайтесь: мы все здесь, если хотите знать, находимся в крайне неустойчивом положении. Кассиан ощупал свое лицо, протер глаза и снова попытался осмотреться. На этот раз он обнаружил себя сидящим на стуле, а перед собой разглядел зеленый деревянный стол, и на нем — кофейную чашку из тонкого фарфора. Стол, казалось, плыл по воздуху, время от времени проваливаясь вниз и снова набирая высоту. Все остальное скрывалось в тумане, который клубился вокруг, изредка выбрасывая на свет и снова поглощая самые разные предметы: кофейник, ложку, стеклянный сосуд с ярко-красной субстанцией, обломки незнакомых вещей, мусор и желтые листья. Двое существ, определить расовую принадлежность которых не представлялось возможным, смотрели на капитана круглыми глазами — с любопытством, но без всякого удивления. Сам капитан мог сказать о существах лишь то, что оба они были шарообразны по форме и сути, и притом одно из них имело густой фиолетовый, а другое — близкий к оранжевому оттенок. Макушку оранжевого существа, — если, конечно, у того была макушка, — венчали ветвистые наросты. — Где мы? Что с нами произошло? — хрипло спросил Андор и облизал пересохшие губы. Где-то на краю его сознания болталось предположение о том, что существа побывали там же, где и он сам, неизвестным образом избегнув страшной участи, и потому он сказал «мы», тут же мысленно содрогнувшись: никаких «нас» не было и никак не могло быть уже минут пять, а то и больше. Часы на его запястье оплавились, почернели и замерли насовсем. — Любезный мой, вы правда думаете, что это важно? — дружелюбно поинтересовалось оранжевое существо и подвинуло к капитану чашку. Из воздуха сам по себе возник кофейник, еще теплый. Он завис над чашкой и, звякнув носиком о край, наполнил ее ароматным кофе. — Я вот считаю, что нисколько. Какая нам вообще теперь разница? — продолжило существо и кивнуло в сторону кофейника: — Да, еще, пожалуйста, если можно. Фиолетовое существо коротко хохотнуло и произнесло тоном, не лишенным некоторой нравоучительности: — Вы что, разве не знаете, что рассеченную бровь следует немедленно смазать йодом и заклеить лейкопластырем? Если этого не сделать, то в ранку попадет какая-нибудь зараза, она воспалится и не заживет как следует, останется шрам, а шрам будет на лице… Еще не хватало. Ну-ка, держите, — и существо, вынув из клубящейся белой пустоты аптечку, протянуло Кассиану белый клочок материи, смоченный в какой-то жидкости. Андор на ощупь нашел больное место и приложил к нему клочок ваты. Края раны обожгло знакомой и вполне терпимой болью. Не считая этой мелочи, Кассиан ощущал в теле — которому полагалось быть искалеченным, разорванным в клочки, а еще, строго говоря, мертвым, — странную легкость и пустоту. Мир — или то, чему полагалось от него остаться, — неторопливо вращался вокруг стола, сумбурный и белый, неся как собственно стол, так и всех за ним собравшихся в необозримые и неведомые дали. Тонкий серебристый перезвон, похожий не то на мелодию из старинной шкатулки с валиком, не то на звук, который обычно случается, если размешивать сахар в чашке, всплыл из небытия и мягко осел у Кассиана в голове, заставив погаснуть разное остальное и прочее, что дымилось и догорало. — …и, пожалуйста, будьте аккуратны со своим оружием, или что там на вас понавешано, — говорило фиолетовое существо все в той же наставительной манере. — Лучше вообще забудьте о том, что оно у вас когда-то было. В ближайшее время, молодой человек, оно никому здесь не понадобится, это я вам точно говорю. — Со мной были еще люди… много людей. Они нуждаются в помощи, если вообще живы, и как можно скорее. Вы что-нибудь знаете…о них? Где они могут быть? — Кассиан наконец нашел в себе силы прервать эту бессмысленную речь и обратиться к своим странным спутникам с единственным волновавшим его вопросом, но закашлялся, едва справившись с длинной фразой. Оранжевое существо участливо взглянуло на него и жестом снова призвало из пустоты кофейник. — Где они могут быть?.. Трудно сказать наверняка, но, полагаю, каждый из них добирается в пункт назначения наиболее подходящим способом, и рано или поздно все мы сойдемся в одной точке. Еще чашечку?