Курс молодого шинсенгумовца

Лина проснулась счастливая и выспавшаяся, она даже не сразу вспомнила, что вчера было. Об этом ей напомнило кимоно, которое с нее никто не снял: мужчины – ввиду их воспитанности, а Тидзуру – ввиду того, что она просто не смогла поднять ее спящее тело. А также волосы, которые Лина распустила, чтобы сделать косу, - они были черные. «…», - подумала девушка, быстренько скидывая с себя мерзкое кимоно и кидая его на пол. Тут же, приглушенно звякнув, из потайных карманов, которые иномирянка так и не смогла найти, по полу раскатились монеты. Удивившись, девушка собрала их и положила в сторонку, возле стеночки, решив спросить о них кого-нибудь, так как достоинство этих денег было ей неизвестно. Затем, переодевшись в мужское платье, которое она все забывала отнести, Лина сложила кимоно в стопочку, уселась на пол и стала ждать Юкимуру, чтобы та хотя бы принесла ей тазик с водой. Ей надо было умыться и попытаться отмыть волосы – не пойдет же она смущать народ местный своим боевым раскрасом. Ждать пришлось недолго. Девочка пришла минут через пять: должно быть, обед прошел. Зайдя в комнату, Тидзуру немного испугалась необычного вида своей соседки, но воспитанность и деликатность не позволили ей выказать этого. - Сэй-чан, как ты себя чувствуешь? – спросила она, посмотрев на девушку. - Ти-чан, умоляю, принеси мне тазик с водой и полотенце, иначе я вообще не выйду отсюда, - тон Лины, разумеется, никак не располагал к насмешкам, поэтому, серьезно кивнув, Юкимура ушла исполнять просьбу. Не прошло и нескольких минут, как девочка, выставив перед собой таз, протиснулась в комнату. Лина приняла его из ее рук и поставила на пол. Соседка положила рядом с ней кусок мыла и полотенце. - Ты будешь прямо здесь… - удивилась Тидзуру. - Ага, не выйду же я в таком виде на улицу, - проворчала иномирянка, заглядывая в таз, высматривая свое отражение. Да, так и было – сурьма с ресниц и бровей во время сна размазалась по всему лицу, не хуже современной подводки и туши. Лина зачерпнула воды и окунула лицо в пригоршню. А потом на глазах изумленной Юкимуры сунула всю голову в таз. - Сэй-чан! – испугалась та, подумав, что она собралась топиться. - Все хорошо, - булькнула Лина, высовывая голову, отчего намоченные и упавшие на лицо черные волосы придали ей сходство с девочкой из «Звонка». – Я пытаюсь смыть краску с волос. Мне больше нравятся мои волосы, чем эти… - Но они тоже твои, - улыбнулась Тидзуру, а иномирянка изумленно воззрилась на нее сквозь мокрые пряди: она только что пошутила?! Не может быть! - Мои – светлые. И я их верну, - вновь окуная голову в таз, заявила Лина. - Хорошо, тогда я принесу тебе еду, - удивившись, какая у этой девушки сила духа, гаремщица удалилась из комнаты. *** Что там говорила Такани? Через неделю отмоются? Пф! Усилиями Лины и мылом с водой девушка отстирала свои волосы, вернув им первоначальную светло-русость. Ну, правда, потратила она на это практически все время до ужина. Около нее сидела Тидзуру и, охая, ахая и вздыхая, оказывала моральную поддержку. «Хм… - окунув в очередной раз волосы в таз, подумала иномирянка. – Кажется, я соскучилась по Rammstein`у... Кажется, что угодно отдала бы за хоть одну песню хотя бы того же Винтажа. Хотя, пожалуй, эти лишения не напрасны…» В конце концов, довольная и теперь уж точно счастливая Лина сидела на улице и в свете заходящего солнца вытирала волосы полотенцем. Она сама убрала таз с водой, сама отнесла его на место, посчитав, что Юкимура и так достаточно ей помогла. Было тепло, небо было темно-голубым, дул легкий ветерок, приятно овевая лицо, но неприятно холодя мокрые волосы. Накинув полотенце на голову, девушка, подперев щеку рукой, уставилась на забор и на расцветающие цветы сакуры. «Обалдеть, - невольно подумала Лина. – Всегда мечтала вживую увидеть такое чудо, хы-хы…» И только она собралась встать и пойти к деревьям, чтобы получше рассмотреть цветение, как Тидзуру позвала ее ужинать. Мудро рассудив, что цветами можно полюбоваться и завтра, при хорошем дневном освещении, Лина, на ходу собирая волосы в хвост, прихватила из комнаты узелок с деньгами и пошла вместе с девочкой в столовую. Был ужин, так что были все. Обычно командиры в сборе только утром, за завтраком, и вечером, за ужином. В обед обязательно кого-нибудь не достает. А, нет, сейчас не доставало Кондо. Эти командиры, вечно они в каких-нибудь разъездах... Зато Саннан был. Сидел чуть поодаль от Хиджикаты и ужинал. Легонько тряхнув головой, чтобы проверить, высохли ли волосы, Лина, посчитав, что середина трапезы – самое время для вопроса, отложила палочки и посмотрела на зама. - Хиджиката-сан, - негромко позвала она, но ее услышали все и тут же замолчали, интересуясь, что она скажет. Должно быть, после вчерашнего задания уважения к этой девушке прибавилось. – Я нашла кое-что в кимоно, и не знаю, что с этим делать, - иномирянка вытащила из-за пояса узелок с деньгами и, развязав его, положила перед своим подносом. - Ого, - оценил Шинпачи. – Да на эти деньги можно было бы хорошо погулять! - Шинпачи, тебе бы только гулять, - недовольно заметил Хейске. – Может, Сэй захочет потратить их на то, чтобы узнать о себе. - Э… - Лина изумленно посмотрела на них: неужели это проявление заботы? – Здесь так много денег? – она недоверчиво покосилась на маленькую кучку невзрачных монет. - Достаточно, - ответил Тошизо, между прочим, довольно мягко. - Ясно. Только мне эти деньги все равно ни к чему, - улыбнулась девушка. – Пожалуй, я отдам их вам. Можно, Хиджиката-сан? Или… вы не возьмете деньги у женщины? – улыбка стекла с ее лица, она в упор смотрела на зама, не мигая. Ведьма натуральная. Командиры отрядов переводили взгляд с Хиджикаты на Сэй и обратно, с неподдельным интересом пытаясь угадать, как поступит их зам командира. Впрочем, Хиджиката, он и в Африке такой же, так что, не отступая от своего флегматичного характера, сказал, чуть улыбнувшись: - Нет, денег от тебя я не возьму. - Ну… - иномирянка нахмурилась. – Тогда я дам их вам на хранение, вы не против? Я бы хотела… - тут, неожиданно даже для себя, Лина покраснела и смущенно улыбнулась, опустив глаза в пол. – Мне бы хотелось что-нибудь сделать для вас… Вы так добры ко мне и берете на себя ответственность за жизнь неизвестного вам человека… Она не видела, но даже секретарь Шинсенгуми смотрел на нее, чуть улыбаясь. Все понимали или думали, что понимали, как ей нелегко. - …поэтому, если я могу надеяться, что вы согласитесь… - она подняла глаза и, встретив их добрые взгляды, окончательно смутилась: - В общем, глупая просьба - заранее извиняюсь, если я вас обидела. Да, - и, мысленно ругая себя за столь «проникновенную» речь, взяла в руки палочки, но только для того, чтобы что-то теребить в руках от волнения. - Сэй-чан, - улыбнулся Окита. – Не стоит так нас бояться. - И мы с удовольствием составим тебе компанию, - подмигнул Шинпачи. - Можешь на нас рассчитывать, - добавил Саноске. Лина от такого внимания покраснела еще больше и, смущенно улыбаясь, принялась за рис, в то время как беседа в комнате вернулась в привычное русло. Тидзуру была искренне рада за свою… подругу. Да, пожалуй, она могла назвать так эту девушку, хоть и была с ней знакома всего лишь чуть больше недели. Сэй не казалась ей чопорной или вычурной, какими, по ее разумению, обычно были иностранцы. Но в этой девушке ей казалась сила воли и смелость, которой, как думала девочка, недоставало ей. Вот как смело Сэй-чан обратилась к Хиджикате-сану - Тидзуру так никогда бы не смогла. И, погрустнев от такого осознания дел, Юкимура продолжила трапезу. После ужина Лина отдала свой узелок с деньгами заму, сказав при этом весьма двусмысленную и смущающую фразу: - Я доверяю только вам, Хиджиката-сан. Хорошо еще, что она догадалась сказать ему это, когда в столовой уже никого не было. Иначе эти сплетники невесть что бы подумали. Впрочем, и Хиджиката, и Лина понимали, что она шутит, поэтому Тошизо лишь вздохнул и принял несчастный узелок. Ну а слышавшая это Тидзуру расстроилась еще больше, правда, не поняв, что это обыкновенный якобы флирт и издевательство со стороны Сэй-чан. Самой же Сэй-чан было глубоко фиолетово на этого зама: все ее мысли занимал лишь один мерзкий секретарь, который тенью слонялся из угла в угол по периметру, мечтая о Нобелевской премии за усовершенствование отимидзу. «Хотя нет, - здраво рассудила Лина. – Во-первых, Нобель еще не родился, во-вторых, Саннану не видать этой премии, как… Та-а-ак! Еще зареветь здесь не хватало!» - разозлилась она на себя, выходя на свежий воздух и идя вместе с Юкимурой в комнату. Наслаждаясь весенним вечером, постепенно переходящим в ночь, Лина кинула взгляд на тихую девочку. Иномирянка вспомнила, что она такая притихшая уже с ужина. То есть, пока та наслаждалась вниманием со стороны командиров, несчастная гаремщица, которой по праву должно принадлежать сие внимание, грустила в одиночестве. Девушка почувствовала укор совести. - Нэ, Тидзуру, что-то случилось? Ты такая грустная, - проявила внимание Лина, причем не от балды и от нечего делать – ей действительно было интересно, почему девочка такая печальная. - Все хорошо, - через силу улыбнулась Юкимура, сбрасывая с себя наваждение. - Ну да, - отодвигая створу в сторону и пропуская девочку вперед, проворчала Лина. – Ти-чан, неужели ты мне не доверяешь, раз не хочешь открыть, что лежит у тебя на сердце? – скорбно посмотрела на нее. - Я… - Тидзуру не решалась довериться этой странной девушке, так как не знала, может ли она хранить секреты, поможет ли она ей советом и, самое главное, не рассмеется ли Сэй-чан, узнав о ее мыслях. И, будто поняв, почему молчит Юкимура, девушка негромко сказала серьезным голосом: - Думаю, такую девушку, как ты, должна удерживать весомая причина в этом штабе, верно? – разумеется, Лина лишь накинула на себя маску мудреца, знающего и понимающего все, – ей всего лишь была известна эта самая длинноволосая аметистовоглазая причина, которая не позволяла девочке уйти. – А Хиджиката-сан очень красив собой и добр, разве не так? – глянула на покрасневшую Тидзуру. - Я не понимаю… - та присела на пол, устремив взгляд в пол. - Да ладно, - отмахнулась Лина, присаживаясь по-турецки на пол. – Если ты так расстроена, что я с ним говорю… - она заметила, что та отвела глаза и старалась что-то разглядеть на стене. – А! Так ты из-за этого, что ли? Ха-ха! Глупая! – ласково назвала ее девушка. - Но… - Юкимура удивленно посмотрела на соседку по комнате. - Не бери в голову, - серьезно сказала иномирянка. – Это называется… м… флирт. Я просто издеваюсь над ним, и он это прекрасно понимает. Не обращай на это внимания, Ти-чан. - Издеваешься? – удивленно переспросила девочка. – Над Хиджикатой-саном? - Э… черт… как бы попонятнее объяснить… - пробормотала Лина, приложив руку к лицу. – Это просто такая игра, вот! – нашла объяснение она. – Так что ничего серьезного… - Хм… Флирт… - как бы пробуя на вкус слово, произнесла Тидзуру. - Эй! Не надо это слово запоминать – оно не для детей, - строго сдвинула брови Лина, назидательно подняв палец. – Хотя, вряд ли я старше тебя самой, - засмеялась. Тидзуру тоже улыбнулась. Девушки начали укладываться спать. Расстелили татами, переоделись в спальные кимоно, расплели волосы. Юкимура молчала, счастливая оттого, что у нее такая понятливая подруга. *** - Тидзуру, - тихо позвала Лина, задумчиво глядя в потолок. - М? – откликнулась засыпающая девочка. - Слушай… а что, если твоя способность к быстрой регенерации – это особая способность, которая не свойственна людям? – ей, как истинной анимешнице и фикрайтеру, хотелось бы знать мнение из первых уст на кое-какое дело… - Что ты имеешь в виду? – юная демон повернулась к ней лицом. - Что, если ты не человек, м? – Лина тоже повернула к ней голову. - Что ты такое говоришь, Сэй-чан… - почти испугалась Тидзуру. - Нет, послушай, - иномирянка села на постели. – Я припоминаю, - начала виртуозно врать она, - что действительно существуют такие… м… люди, которые обладают способностями. Но их называют демонами, понимаешь, Ти-чан? - Н-не совсем, - хотя, впрочем, кое-какая суть все же улавливалась. - Так вот, я к тому: если ты встретишь такого же человека, красивого, доброго, который бы любил тебя, и обладающего такой же регенерацией… ты бы была с ним? – с неподдельным интересом в глазах посмотрела на Тидзуру, ожидая, что она скажет, ибо это был практически вопрос жизни и смерти. Юкимура задумалась. Действительно, а что бы она потеряла, если бы такой человек встретился… а если бы им оказался сам Хиджиката-сан… Девочка прервала свои мысли, вновь возвращаясь к обдумыванию слов Сэй. Но, поняв, что все варианты в конечном счете возвращаются к заму, сказала, покраснев: - Не знаю. – И она действительно не знала. А Лина же чуть не взвыла с досады, но ее самообладания хватило на то, чтобы просто улыбнуться, сказать: «Ясно» и улечься обратно. «Ну и облом. Вот и думай, что теперь делать…» - Но знаешь, - тихо заговорила Тидзуру, и иномирянка даже задержала дыхание, чтобы слышать ее. – Если бы я встретила такого… человека… я бы… осталась с ним, - совсем тихо закончила она, будто сомневаясь, но не в правильности своих слов, а в том, что такой человек найдется. - То есть, - проговорила потрясенная догадкой Лина, - если бы такой человек встретился именно сейчас, да? - Да, - после паузы ответила Юкимура, но точно уверенная в своих словах. Затем она легла на татами и, отвернувшись от Сэй, постаралась уснуть. «Так значит, - размышляла Лина, уже и не думая о сне. – Если бы Кадзама объявился сию же минуту, Тидзуру выбрала бы его? О нет… значит, по всей своей совести Юки Кросс безоговорочно выбрала бы Курана, несмотря ни на что? Я… я так счастлива…» - улыбаясь, как дурак в паслене, подумала девушка, явная приверженка логических отношений… Ну да, влюбляться в аниме-персонажа – очень логично, ага. *** Было, наверное, уже двенадцать ночи, а Лина все еще не спала. Она думала. Чувства, охватившие ее в тот момент, когда Тидзуру сказала те слова, не покидали ее, их хотелось выплеснуть, что-то сделать, что-то дерзкое и этакое… Сердце стучало так сильно, что при таком пульсе вообще невозможно было заснуть. И Лина решилась. Девушка поднялась с постели и, убедившись в том, что Ти-чан спит, оделась и заплела косу, чтобы ничто не мешалось ей. Затем, выйдя на улицу, пыталась остудить пылающие щеки ледяными ладонями – все же то, что она собиралась сделать, нужно было делать на свежую и трезвую голову. Однако это не помогло. Пару раз глубоко вздохнув, Лина, всматриваясь в темноту, кое-где озаряемую ночными фонарями, пошла вперед, в ту сторону, где была комната секретаря Шинсенгуми. Да, она все-таки решилась признаться ему в такой романтический и, можно сказать, интимный час суток в своих чувствах. И сейчас ей было абсолютно все равно на любые последствия. На этот раз Лина уж точно знала, где находится его комната, поэтому, быстро (насколько возможно быстро передвигаться ночью) нашла ее. Встав возле двери, девушка долго собиралась с духом. Пока она вышла, да пока шла, вся ее решимость понемногу растряслась, оставив лишь жалкие воспоминания. Из-за этого сейчас Лина ужасно трусила и боялась, слыша в глухой тишине, как громко бьется ее сердце. «Все, я ничего ему не скажу! Я ухожу! – мысленно воскликнула она, но не двинулась с места. – Это же какой-то… бред! Тогда не стоит ломать комедию, давай, заходи, говори и получи как следует, - напугав саму себя последней фразой, девушка снова осталась на месте. – Нормально. Я уже с собственной головой в ссоре», - пошутила и, тем самым успокоив себя, протянула руку, чтобы отодвинуть створу. - Что ты здесь делаешь? – напугал ее голос сбоку, так что она едва не подпрыгнула на месте. - Саннан-сан? – Лина удивилась – она-то по глупости своей полагала, что он мирно спит в своей комнате. - Что ты здесь делаешь? – повторил он, карие глаза сурово блеснули из-под очков. Девушка испуганно смотрела на него, забыв убрать руку от двери. - Я… Я просто хотела… - не сводя с него взгляда, промямлила она. - Я так и знал, - холодно сказал секретарь, прожигая ее взглядом. – Ты отлично притворяешься, шпион. - Нет… Нет! Саннан-сан, вы все не так поняли! – Лина шагнула к нему, прижав руки к груди. Но он, расценив этот жест, как попытку к чему-то там, резко схватил ее правой рукой за горло, сдавив его ровно настолько, чтобы она не смогла вырваться и смогла говорить. - Говори, кому ты служишь, прежде чем я убью тебя, как и обещал, - сузив глаза, прошипел секретарь, наклоняясь к ее лицу. Лина, схватившись обеими руками за его руку, чувствовала, как начинает болеть голова. - Вы не так поняли, - прошептала девушка, глаза наполнились слезами, но не от боли, а от осознания того, что она будет убита любимым человеком. – Я пришла сюда… именно сюда… сейчас не для того, чтобы что-то узнать, - лицо стоящего перед ней размывалось из-за слез, которые она пыталась сморгнуть. – Я пришла сюда из-за вас… - Что? – не понял Саннан, думая, что шпионка пытается выгородиться. - Я ничего не помню о себе… - продолжала Лина, пытаясь искусно перемешать чистую правду и вынужденное вранье. – И, придя сюда, я всех боялась… Всех. Кроме вас, Саннан-сан. Послушайте, - она, собрав силы, опустила руки и посмотрела ему в глаза. – Все эти несчастные попытки вам помочь… все те глупости, которые (я знаю, что это так!) обидели вас… Я пыталась показать на деле, что вы мне не безразличны, Саннан-сан. Я люблю вас, - эта фраза совпала с упавшей на его руку слезой, отчего, будто ожегшись, мужчина отдернул руку, отпустив девушку. Лина, схватившись за горло, будто это чем-то поможет, опустилась на пол, почему-то чувствуя себя падшей женщиной. Непрошенные слезы градом полились из глаз. Секретарь смотрел на девушку, сидящую перед ним, и не мог понять, где в ее словах правда, а где ложь, хорошо смешанная с правдой. Разумеется, если она действительно шпион, эта уловка была бы очень… полезной? Ловкой? Или, может, верной? Нахмурившись, мужчина сказал: - Я не знаю, чего ты добиваешься… - А вы не поняли? – горько прошептала Сэй, подняв на него залитое слезами лицо. – Вы мне не верите? Что мне сделать, чтобы вы мне поверили, что я не шпион? Что я просто человек, случайно оказавшийся не там, где надо? – опустив голову, она закрыла лицо руками, сотрясаясь в беззвучном плаче. Возможно, это было правдой. Ведь настолько хорошо притворяться никто пока не научился. Но последнее предложение несколько насторожило самурая. - Так, значит, - медленно проговорил он, - ты из-за меня… - Нет! – Лина кинула на него яростный взгляд. – Даже если бы я влюбилась в принца, меня бы ни за что нельзя было заставить сменить уютный дом на армейские казармы! – Она вздохнула, стерев ладонью слезы со щеки. – Я попала сюда случайно. Но… я полюбила вас, - шмыгнув носом, девушка усмехнулась про себя, представляя, насколько глупо выглядит. Пожалуй, этому можно было верить. Саннан почти облегченно выдохнул – всего лишь глупая девчонка, которая не понимает, что делает, и какие последствия повлекут за собой ее действия. Особой проблемы это не составляло, но эта детская забава может быть лишней, поэтому, пока девчонка совсем не заигралась, стоило ее по-отечески вразумить, мудро и ласково, без лишних слов и действий. - Сэй-чан, - мягко позвал он. Лина даже удивленно подняла голову – неужели он все понял и собирается ее принять? Саннан смотрел на нее так… заботливо, как отец на дочку. – В твоем возрасте, - старательно подбирая слова, начал он, - вполне вероятно кого-то любить, - губы изогнулись в доброй, понимающей улыбке. – Но ты ничего не помнишь из своего прошлого. Должно быть, у тебя есть свое будущее, планы, возможно, даже жених. И, когда ты все вспомнишь, ты пожалеешь о своих словах, сказанных сейчас, Сэй-чан… «Все ясно, - уже не слушая его наставительных слов, Лина смотрела ему в глаза, сглатывая слезы. – Скажи, Саннан, зачем ты говоришь такие слова таким тоном? Зачем ты пытаешься вразумить меня? Зачем ты так ласков, когда отказываешь мне в моей любви? – перелившись через край, слеза сползла по щеке. – Лучше бы ты меня ударил. Лучше бы накричал, послал куда подальше, но… Прошу, лучше замолчи…» - опустив голову, она снова закрыла лицо руками и расплакалась, не в силах принять отказа, хоть и ожидаемого. А секретарь, решив, что девушка усвоила его наставительные слова, присел перед ней на корточки и положил свою руку ей на голову. - Все хорошо, Сэй-чан, - мягко сказал он. – Я не сержусь на тебя. А теперь иди в свою комнату, уже поздно. Девушка, всхлипывая, подняла на него глаза, встретив добрую улыбку того, кто только что ей отказал. Взяв себя в руки, она тихо поднялась вместе с ним и, попытавшись улыбнуться, тихо сказала: - Простите меня, Саннан-сан… за доставленные неудобства… Простите… - Лина вытерла глаза и, опустив голову, прошла мимо него. - Я не сержусь на тебя, Сэй-чан, - снова повторил он, не понимая, что просто добил ее этой фразой. Девушка ускорила шаг и поспешила выйти оттуда. Саннан посмотрел ей вслед и, покачав головой, вошел в свою комнату. Лина в темноте брела по коридору, не видя дороги из-за слез. Сейчас очень хотелось утопиться. Или порезать себе вены. Или еще что-нибудь в этом духе, чтобы физическая боль заглушила душевную. Она не обратила внимания на то, что ее горло болело. Наверняка там останутся красивые такие синие следы от его пальцев. Но это будет завтра, когда… если она проснется. Девушка решила не идти в комнату, где могла своими рыданиями разбудить Тидзуру, которая и так не высыпается. Лина свернула и пошла прямиком к кухне: там до утра никто не появится, комнат жилых вблизи тоже не было, так что можно было всласть нареветься. И, едва она опустилась на пол возле кухни, как тут же зарыдала, не обращая внимания на холод и довольно страшную темноту помещения. Лина не помнила, сколько она там сидела, плача о том, чего быть в принципе не могло. Вскоре слезы просто-напросто кончились. На нее накатила меланхолия и полная апатия. Небо ярко блестело мириадами звезд, которым было плевать на то, что делалось внизу, на земле. Девушка пересела к стене кухни, затем, прижав колени к груди, положила на них голову и уснула. *** Утро. Солнце недавно вышло из-за линии горизонта и теперь лениво, как по канату подбиралось к зениту. - Ну вот, - сонно зевая, проворчал Окита, идя вместе с Сайто готовить завтрак. – Хаджиме-кун, тебе не кажется, что наша очередь готовить подступила слишком быстро? - Нет, не кажется, - чуть улыбнулся тот, которому тоже было охота поспать, но собственные понты и кодекс чести настоящего флегматика не давали ему уподобиться Соджи и широко зевнуть. Они завернули за угол и как по команде остановились, наткнувшись на вроде как сидящую Лину у стены кухни. - Сэй-чан? – склонившись к ней и убедившись, что она спит, Окита легко тронул ее за плечо. – Сэй-чан, просыпайся, здесь не место, чтобы спать, - улыбнулся он. Девушка подняла голову, и парень невольно отшатнулся, хотя был неробкого десятка. Просто пол бессонной ночи, проведенной в рыданиях, не прибавили ей красоты, и бледность, которая окончательно испортила ее лицо, придала ей сходство с мертвецом. Хотя нет, в гроб и то краше кладут. - Сэй, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Сайто, хотя при его тоне особо нельзя было отличить, с какой интонацией он говорит в тот или иной момент. - Почему ты спишь здесь? Что-то случилось? – нахмурился Окита. - Нет, все в порядке. – Девушка, опираясь руками о стену, поднялась на ноги. – Простите, что помешала вам, - серьезно сказала она. – В комнате было душно, и невозможно было уснуть. Еще раз простите. - Что это? – внимательный Хаджиме разглядел следы на ее шее, которые некрасиво синели на ее коже. - Ничего, - равнодушно ответила Лина. – Наверное, во сне сдавила чем-то, - пожала плечами и, пройдя мимо них, быстрым шагом направилась в свою комнату, где можно рассказать о неудачном признании Юкимуре и где просто обнимут, не пытаясь успокоить пустыми словами.