*** *** ***
Она стояла у стола с вырезанной картой Семи Королевств. Маленькая фигурка льва — пригоршня воинов Ланнистеров, фигурка воина в остроконечном шлеме — крупицы её Безупречных, и весомая горка золотых самородков — враги, которых она спасла от погибели. Дени замерла и надолго впала в раздумья. Большая страна, которой ей суждено было править — маленькие точки на ней беспокоили её разум. Мир оставался эфемерной иллюзией маленькой королевы, склонившейся нам большим резным столом-картой. — Ваша Милость, Вам ещё одно письмо, — нарушил её размышления беспокойный мейстер Пилос, который принёс ей новое послание. Дени отвернулась от стола и развернула свиток, глаза побежали по строкам. — Тирион Ланнистер призывает к благоразумию, — ухмыльнулась она. — В очередной раз. Наверно, нужно послушать его. — Дени смяла пергамент в ладони и уставилась в окно. Она увидела, что драконы вели себя крайне неспокойно, цеплялись друг к другу, кричали. Всё верно — дети чувствуют, как бушует сердце их матери. — Как бы вы поступили на моём месте? — задумчиво проговорила королева, когда Дрогон и Рейегаль стремительно пронеслись совсем близко от башни. — Какое решение сочтёт мудрым учёный муж вроде вас? Пилос поначалу замешкался, было, но всё же дал свой ответ… — Я не претендую на мудрость её Милости. Но всё же… будь я на вашем месте… Политический брак был инструментом власти всегда… Самым крепким и самым мирным. Дени покачала головой. Нет! Голубая роза на ледовой стене. И никого у неё больше не будет! — Он зря теряет время, — строго проговорила Дени, и повернулась на месте. — Мне не нужен муж. Никогда! Эти громкие слова встретили округлённые глаза Миссандеи, которая, по-видимому, вошла в зал неслышно. На её лице отчего-то сияла улыбка. И Дени поняла, отчего, когда устремила свой взгляд дальше. В следующий миг она почувствовала, как земля уплывает из-под ног — перед ней, совсем близко, возник человек в чёрном дублете с красным трёхглавым драконом. Человек, чьи тёмные глаза сияли любовью, такие родные глаза. — Джон… — прошелестели губы королевы, голова закружилась, и сильные руки мгновенно подхватили её. — Дени, — прошептал он, и тут же надолго стиснул в крепких объятиях. Ей показалось, что тогда её настигло настоящее сумасшествие. Но прикосновения его рук были слишком живыми, и родной запах, тепло. Они встретились взглядами, замерли, не находя слов, и даже не заметили, как остались только вдвоём. Его лицо было гладким, таким молодым, короткие волосы забирали ещё несколько лет. Что за чудо — живой… — Это ведь правда ты? — Дени не верила своим глазам. Джон молча кивнул и приник лбом к её лбу. И в тот самый миг, в Дени пробудились все чувства, которые она подавляла в себе с момента его исчезновения. Это был кипящий поток, настоящая буря, в которой завертелись и гнев, и досада, и радость, и отчаяние. Слова подбирались с трудом, и озвучены были самые неподходящие. — Ты опоил меня, обманул и сбежал, — внезапно оскалилась она, вцепившись пальцами в ворот его дублета. Слёзы блеснули в глазах. — Ты сделал так, что я даже почти поверила в твою смерть… Ты почти предал меня! — И потому ты только что заявила, что тебе не нужен муж, — проговорил Джон спокойным голосом и улыбнулся. — И добавила «никогда»… — Но… — Тише… — он приложил палец к её губам и поцеловал её. Вместе с этим влажным теплом, родным вкусом, нежностью к Дейенерис пришло осознание собственной защищённости. Ей стало вдруг так комфортно и мирно, что от тревоги и злости не осталось следа. Её сердце стучало в груди, что есть сил, но иначе — без намёка на гнев, и оно разгоняло по жилам чистое счастье. Джон испытывал то же, вместе со сладостью, которую несла с собой высшая для него награда. За всё, что он сумел преодолеть, за все обещания, что выполнил, за путь, что прошёл, он получил её — свою королеву. Она была в его руках, только его, сокровище, которое он был призван беречь отныне до конца своих дней. Время их мира настало — время надёжности и время поддержки. — Кто из нас свят, любовь моя? — прошептал он, с трудом оторвавшись от поцелуя, слегка прикусил зубами её нижнюю губу и провёл пальцами между её светлыми локонами, которые теперь едва доходили до плеч. — Что ты удумала, пока меня не было рядом, скажи? — Я приняла решение, которое посчитала верным, исходя из милосердия и заботы о жизни. Не смей осуждать меня. Я расскажу тебе обо всём, и ты сам поймёшь… — Королева Семи Королевств с наследником под своим сердцем, — он сделал шаг и прижал её к краю стола. Его рука легла на округлый животик под бархатом платья. — В этом всё дело? Дени ничего не ответила. Они оба знали, что она уязвима, и скрывать это от Джона не было смысла. Не было смысла и в оправданиях. Она прижалась к нему — чёрное к чёрному, дракон к дракону, сердце к сердцу. Губы снова слились. С каждым ударом пульса слабость отступала всё дальше — оба чувствовали в себе неуёмную энергию, лёгкость крыльев за спинами, звериную силу и мощь. Потому что они снова были вместе. Джона всё дальше уносило в пучину сладостной эйфории от мысли — теперь он победитель по-настоящему. Он заслужил, чёрт возьми, заслужил Её и то, чтобы доказать это себе самому прямо сейчас. Он подхватил Дени на руки и посадил на край стола перед собой. Фигурки и золото попадали со стола на пол, когда все её юбки взмыли вверх. — Дай мне почувствовать тебя, — его голос дрожал. И Дени дрожала в его руках тоже. Его пальцы коснулись её мягкой кожи, обхватили маленький округлый животик. Его, родное, тёплое. Ладонь двинулась ниже, и, к своему удивлению, Джон обнаружил, что нижние губки Дейенерис больше не были гладкими, как раньше. — Теперь ты выглядишь, как настоящая королева Вестероса, — улыбнулся он, и Дени чуть смутилась от его дерзкого взгляда. — Я совсем не думала о красоте, как раньше… — Не стоит смущаться, любовь моя, — прошептал он, целуя её покрасневшие губы. — Мне всё нравится, как и прежде. Нет, теперь даже нравится ещё больше. Мне приятно думать, что моя королева не мёрзла пока меня не было рядом. Он мог опуститься на колени и подарить ей большее — горячие и сладкие поцелуи, которые они оба любили. Но не этого ему на самом деле хотелось сейчас. Его стойкое напряжение не давало покоя, Джон отчаянно нуждался в собственном высвобождении, в слиянии, в поглощении ею. В доказательстве собственного права на эту женщину. Он сжал свою ладонь между её бёдер, закрыл на мгновение глаза. Оно здесь, совсем близко, такое уютное. — Я тоже очень скучала по тебе, Джон, — прошипела Дейенерис. — Возьми меня прямо здесь. Наверно, нужно было подхватить её на руки, отнести в покои, уложить на постель, в которой он мечтал побывать ещё до того, как стал её мужем, обоим избавиться от одежды, но Джон был слишком голоден, чтобы остановиться. Он вдруг понял, что совершенно не был способен на нежность и ласку. Он обхватил округлые бёдра Дени и притянул её ближе к себе. Даже сквозь кожаные штаны ощущалось это заветное излучение тепла — её пламя. Она поймала его губы своими и ясно дала понять, чего хочет, когда её язык атаковал его рот. Джон издал шипение, руки быстро пробежались по её спине и легко обнаружили шёлковые шнурки платья. Завязки скользнули легко и податливо, словно этот наряд с драконами благоволил его действиям. Платье ослабло, и ещё через миг не помнящий себя Джон оголил её груди почти грубым рывком. Тёплые, манящие, полные, они получили свободу, и он тоже получил её волей маленьких рук жены. В том самом месте, где горел подобно вулкану. — Немедленно дай мне то, что по праву моё, — прорычала Дени сквозь зубы, сжав его член в прохладной ладони. — Сейчас! Я требую вот этого. Она уверено направила его к себе навстречу, и через мгновение он проник в неё до самого основания. Дрожь пробила обоих, жгучей волной по телам пробежался озноб. Теперь всё в порядке, так, как должно быть. Дени сдавила ногами его бёдра, притянула к себе и держала крепко — настолько, что он какое-то время не мог двигаться дальше. Никакого расстояния между возлюбленными! Они настолько близки, насколько возможно. Один вдох, и Джон толкнулся в ней, с напором и силой. Дени охнула и выгнула спину, тут же коснувшись затылком стола. В поясницу и бёдра впились кусочки золота и резной рельеф «карты». Неудобно и, возможно, даже больно, но она дракон, и ей такое по нраву… Его руки одна за одной прошлись между её налитых грудей. Они стали полнее, такие спелые, соски заметно потемнели, и это будоражило Джона сильнее обычного. Через мгновение, его лицо оказалось в том соблазнительном месте, и губы, и язык были крайне несдержанными. Очень вкусно. Дени всхлипнула от его поцелуев, вцепилась в его затылок в попытке захватить пальцами непривычно короткие волосы. Её любимый зверь дома, голодный и злой, но такой любящий зверь. — Ты скучал, мой герой? — простонала она в полузабытии. — Покажи, как ты скучал по мне… Только без жалости… Движения Джона мгновенно стали резче. — Да, сладкая моя королева, — он поднял на неё свои горящие глаза и хищно улыбнулся. Дени ответила ему похожим оскалом и впившимися в кожу ногтями. С каждым толчком ей становилось жарче. Она оживала, огонь завёл внутри неё свою знойную песнь, любовь струилась по венам. Он обхватил рукой её плечи, чтобы держать её крепче, чтобы она никуда не ускользала. Вторая рука устремилась на её талию, набрела на золото под её телом и инстинктивно смахнула его прочь с и без того неровной поверхности. — Тебе неудобно, правда? — спросил её Джон, продолжая наращивать темп, безжалостно, как и было велено. — Самое время вспомнить, кто ты такая, королева Семи Королевств… — Дени закрыла глаза, с силой закусив свои губы. — Матерь Драконов… — Все неудобства можно стерпеть, когда рядом тот, кого я люблю, — она была слишком близка к своему пику, чтобы говорить внятно, снова громко всхлипнула и закрыла глаза. Но сквозь тяжёлое дыхание сумела прошептать ему на ухо такие слова: — Мы дома… а всё остальное не страшно. Они оба больше не могли говорить. Лишь слушать, как звучали тела, проживая эти моменты сладкого, пьянящего удовольствия — стонами, переходящими в крик, сбитым напрочь шумным дыханием, яркими столкновениями, от которых обоим становилось невыносимо приятно. Они могли лишь ощущать друг друга, видеть, как пьянели их взгляды, как беспутно блуждали руки и губы… Чёрный бархат, красный трёхглавый дракон, растрепавшиеся в стороны короткие белые волосы… Красные отпечатки на светлой коже, глаза потемневшие от желания… Там, на столе Эйегона Первого, муж и жена снова обретали друг друга в своей любви чёрно-бело-красного цвета. Они снова были вместе. Все Семь Королевства были свидетелями, как горела и трепетала в пламени их королева, как с силой сжималась внутри, кричала, царапалась, билась в экстазе; как оживала и возвращалась к себе, забирая своё по праву — Его. Все Семь Королевств видели, как растворялся в своей любви их король, забывая всё вокруг, утопая в блаженстве, как напирал, отдавая себя, и забирал то, что заслужил навек — Её. Когда Джон пронзил её тело в последний раз и излился в её глубине, всё вокруг словно смолкло, время замерло, а пространство, казалось, исчезло. Один удар сердец — они встретились взглядами, и жизнь потекла вновь. Он тяжело дышал, склонившись над Дени. Её аметисты-глаза стали влажными, лицо зарумянилось. Она ласково провела рукой по его лицу, всё ещё непривычно молодому и гладкому, расслабленно улыбнулась, довольная. — Теперь мы с тобой оба вернулись домой, — тихо и нежно проговорила она. — Эйегон. Теперь мне нужно звать тебя так… Он улыбнулся в ответ. — Зови, как пожелаешь, любимая… Ведь ты королева всего Вестероса. — Он легко выскользнул, поцеловал её губы и провел пальцем по её влажной щели, в том самом месте, где только что оставил свою горячую метку. — И ты моя. Помни это всегда.*** *** ***
После наступило время ласки и чувственных удовольствий. Голод чуть поутих, и двое уже двигали свою любовь медленно… Желание больше никуда не отпускать друг друга ощущалось в каждом взгляде и в каждом движении. Пальцы сплетались, губы беспрестанно ласкали друг друга. Никуда не торопясь… Сперва в купальнях, где Джон, наконец, увидел Дейенерис полностью обнажённой. Она стояла перед ним на борту небольшого бассейна из чёрного камня — светлая, чистая, нежная, со слегка округлившимися формами. Растущее в её чреве дитя сделало его супругу только прекраснее. Дени же узрела, какой отпечаток оставила на её муже война. Он похудел, и под кожей, что стала ещё бледнее, проступали зеленоватые вены, шрамы приобрели синеватый оттенок. Лицо осунулось, заострилось, и при всей молодости, на нём читалась усталость. Только глаза были тёплыми и снова счастливыми, и, глядя в них, Дени понимала, что всё остальное поправимо. Она была призвана вернуть к жизни своего короля так же, как и весь Вестерос. После супруги оказались в покоях, расслабленные, напитавшиеся живительной силой друг друга, омытые удовольствиями, утомлённые жаркими действами. Джон сел на краю кровати. Шёлк постели призывал ко сну, но он понимал, что, если Дени вдруг снова захочет любви, он не посмеет ей отказать несмотря на усталость. Она медленно расхаживала по комнате, ступая босыми ногами по мягкому мирийскому ковру… — Столько всего произошло, пока тебя не было, — проговорила она с лёгкой нотой печали в голосе. — Наверно, нам стоит поговорить об этом прямо сейчас, не дожидаясь утра. Но мне так не хочется. — Я кое-что знаю о реальном положении дел. По пути сюда мне стало известно кое-что, а потому, мне тоже есть, что поведать. Но… Если не хочешь сейчас, давай поговорим утром. — У меня только один вопрос в голове, любовь моя: ошибалась ли я, думая сломать колесо? Быть может, это совсем невозможно… — Для тебя нет ничего невозможного. Но это случится не в один день, и даже не в один год. Ломать привычное быстро очень рискованно. Однажды я потерял жизнь за то, что решительно поменял правила. И я понял, что пострадал из-за того, что за моей спиной не было достаточно сильной поддержки. — Он обнял её, стоящую перед ним, и аккуратно посадил к себе на колени. — Меня беспокоит другое, любимая — твой страх быть собой. Ты дракон, а не благоухающая роза, ты ведь помнишь. В небе над Вестеросом снова парят живые драконы. Это настоящее чудо… Но ты будто хочешь убежать от себя… — И драконы — герои, — грустно улыбнулась Дейенерис. — В этом человек, зовущий себя Деймоном Золотым Драконом Блэкфайером, прав. Драконы не тронули ни одного невинного жителя. Но их всё равно боятся. Я этого не хочу. Золотой дракон. Джон вспомнил блестящую золотую монету, небрежно брошенную неизвестным хозяйке трактира. Что за человек мог назвать себя таким именем? Джону вмиг стало противно, но вида он не подал. — Драконы прекрасные и грозные существа, — продолжал он, глядя на жену. — И их должны бояться, Дени. Пусть боятся. Это сила, и она будет защищать справедливость, которую ты несёшь. Не монстры, но грозные стражи, символ величия. Мы победили с тобой, Дени. И мы вправе продемонстрировать это миру в полную силу. — Что же это значит, Джон? — прошептала Дени, глядя в его глаза, и позволила мужу лечь и вытянуться на постели. — Значит, снова быть войне, страху, быть крови и пламени? — Быть справедливости. Ты спасла врагов, за это они преклонятся перед тобой. Не из страха, а из чувства благодарности за спасённые жизни. Если у людей короткая память, мы поможем им вспомнить кое-что. Не переживай… Дени молча опустилась рядом, ласково глядя в его тёмные глаза, которые чуть покраснели от усталости и желали уснуть. Она нежно поцеловала своего мужа, вздохнула. Казалось, тяготы в тот миг чуть отпустили. Ведь рядом с ней снова был человек, который разделит их с ней. Чувствовать это — было настоящим счастьем для королевы. Она прижалась лбом к груди Джона и замерла, слушая его ровное сердцебиение. Он ласково обнял её своей надёжной рукой, зарылся носом в её слегка влажные волосы и глубоко вдохнул их аромат. — Как долог был мой путь домой, — прошептала Дейенерис. — Но я и не знала, что он уже был завершён, когда ты пришёл ко мне той ночью на корабле… Когда мы впервые занимались любовью, я почувствовала, что обрела нечто очень важное. И только сейчас, я поняла, что это значило. Это значило, что я обрела то, что искала всю свою жизнь. Дом с красной дверью — это ты, Джон… Эйегон… Ты кровь моей крови, единая плоть, единое сердце. Ты моя защита, моя опора, поддержка. И любовь. И не важно, в каких стенах мы будем жить — пока мы вместе, мы всё преодолеем. — Всегда помни об этом. Я рядом для того, чтобы беречь тебя и помогать тебе строить твой улучшенный мир. Я так сильно люблю тебя, Дени, и я сделаю всё, чтобы у тебя получилось. У нас получилось… Призраки гнали меня в кошмарах из священного места. Я не понимал, отчего, думал, всё только потому, что я не законный Старк. Но теперь мне всё ясно — я должен был пройти свой путь и найти своё место — свой дом… Рядом с тобой… Оно здесь, Дени. Моё место рядом с тобой. Дом. Дени закрыла глаза. Её дыхание приятно обдавало теплом его грудь. Теперь дом больше не будет ей сниться. Он был у неё по-настоящему. Совсем скоро сон взял их обоих за руки, намереваясь увести в своё томное царство. И за миг до того, как за ними захлопнулась его тяжёлая дверь, легкий толчок внизу живота заставил Дени дёрнуться и распахнуть глаза. — Всё в порядке, родная? — тихо спросил её Джон сквозь дрёму. — Да, — ответила Дени с улыбкой, положила свою руку себе на живот и снова опустила тяжёлые веки. — Теперь точно всё так, как должно быть…