Южнокорейская тюрьма «Анян».
Она занимает большой участок, в ней помещается более 1000 заключённых. Была прославлена тем, что в 1951 году, когда войска «северян» подошли к городу, дирекция тюрьмы приняла решение расстрелять всех политзаключенных. В результате, за три дня на тот свет было отправлено более 1700 арестантов.***
Тюрьма не самое приятное место и, конечно, у людей нет никакого желания туда попасть. Даже не смотря на то, что никто не стремиться туда, люди всё равно нарушают закон и рано или поздно оказываются там. Дверь одиночной камеры открывается, и туда толкаю побитого заключённого. Всё тело в ссадинах и синяках. Ким Тэхён оказался в этом злорадном месте из-за своего поступка. Парень убил своего отца. Он не смог терпеть избиения сёстры и ежедневные пьянки, и в конечном итоге, он не выдержал. Ким прекрасно знал, что рано или поздно всё равно окажется тут, поэтому бегать не посчитал нужным и сдался сам. Это плата за его грех. — Подумай над своим поведением, ублюдок, — говорит надзиратель, а позже захлопывает дверь одиночной камеры. Вы спросите: «За что его швырнули в одиночную?» Просто, Тэхён не виноват, что родился с милым смазливым личиком, а у заключённых давно не было секса. Им уже пофигу куда совать, лишь бы утолить свой похотливый голод, а тут, пожалуйста, Ким Тэхён, собственной персоной, с красивым подтянутым телом и смазливым лицом. Когда до Тэхёна начали домогаться, конечно, ему это не понравилось, и он начал защищаться, только вот эти ублюдки были куда сильнее его и хорошенько так разукрасили. Надзиратели, увидев эту картину, даже разбираться не стали. Просто затолкали его в одиночку и всё. Там темно и сыро, лишь маленькое окошко в самом верху пропускало хоть какой-то свет, стены были покрыты мхом, а к стене прикреплена деревянная лавочка, на которой будет спать Тэхён. В такой комнате только тараканов считать да мух ловить. Киму ничего не оставалось, как сесть на эту лавочку и смотреть в стену, вспоминая рожу того гада. Тело всё ныло и не хотело успокаиваться, оно так и кричало Киму "МНЕ БОЛЬНО, СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ", но он не может. Через какое-то время дверь камеры отворяется и в комнату заходит надзиратель. У того каштановые волосы, чёрные как смоль глаза, будто две бездны, в которых просто теряешься навсегда, телосложение спортивное и накаченное, а на левой щеке виден маленький шрам. — Ну, здравствуй, Ким Тэхён. — говорит, улыбаясь уголками губ, делая надменную и хитрую физиономию, проходит в камеру. — Чего надо? Я никого не звал, — грубо отвечает Тэхён, потому что настроение и так говно, так ещё какой-то идиот к нему пожаловал. И вообще, что он тут делает? Разве ему позволено вот так вот просто входить в одиночную камеру и болтать с заключённым? — А ты не меняешься, всё такой же гадёныш. Ну, ничего, это исправимо, — все также улыбается надзиратель, хитро щуря глаза. — Ты кто такой? – грубым тоном спрашивает Тэхён. Слова этого человека явно настораживают, а ещё это по-лисьи хитрое выражение лица. Так и хочется ему по роже въехать. — Чон Чонгук. Ничего не припоминаешь? — интересуется парень. Выражение его лица резко сменилось на серьёзное, а в глазах читалась какая-то злоба и желание отомстить. — Ааа, ты тот самый неудачник всея школы? Ахахах, как такое забыть! До сих пор помню как мы твои эротические фот...кха... — договорить Ким не успел, потому что его схватили за шею и резко придавили к стене, ударив головой. Увидев перед собой два бешеных омута, парню стало не по себе, инстинкт самосохранения подаёт знак "ОПАСНОСТЬ" и животный страх преобладает над парнем, но виду Тэхён, конечно, не подаст. Он ни в коем случае не должен показывать ему слабину. Только не Чонгуку. — Думается мне, кого-то стоит хорошенько наказать, тебе так не кажется? - говорит надзиратель, пристально смотря в глаза Тэхёна. — Сейчас я покажу тебе, что значит быть униженным, и поверь мне, это лишь маленькая частичка из всего того, что чувствовал я. Отпустив шею Кима, Чонгук взял того за воротник и швырнул на пол, ближе к стене. Тэхён не успел опомниться, как его уже подняли и поставили в коленно-локтевую, лицом к стене. Вот сейчас ему действительно стало очень страшно за свою девственную задницу. Ким попытался оттолкнуться от стены и встать нормально, но его тут же возвращали на место, а вырваться вообще было невозможно. — ОТПУСТИ МЕНЯ! УБЛЮДОК, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — кричит заключённый, когда чувствует, что с него уже стягивают штаны с боксёрами. — Я всего лишь воспитываю одну маленькую сучку, которая совсем потеряла свой страх, — схватив Кима за русые волосы и оттягивая назад, шепчет Чонгук тому на ухо, а позже кусает мочку, посасывая и чуть оттягивая. А ведь Гук когда-то любил этого человека. Но после того как тот узнал об этом, он стал жестоко гнобить Чона. Именно поэтому Чонгук сейчас такой холодный и суровый. Именно поэтому многие называют парня тираном, боясь лишь одного его взгляда. Надзиратель видит, что у него всё такая же гладкая медовая кожа, красивое подтянутое тело, которое так и манит к себе, так и просит его целовать и метить зубами, а его упругую попку просто не возможно не полапать, не сжать своими руками, что в принципе и делает Чонгук. Как бы он не уверял себя в том, что его чувства остыли. Как бы не пытался забыть Кима навсегда — сейчас он просто не может ничего с собой поделать. Эти непокорность и наглость. Чонгука просто ведёт от всего этого. Желание приручить, преобладать, выбить всю дурь из такого прекрасного тела поглощает Чона с каждой секундой. Гук заставил Тэхёна сосать его пальцы, двигая им в горячем ротике Кима. Тэхён делал это с неохотой и отвращением, даже пару раз пытался укусить парня, но после того, как Чон пригрозил ему тем, что возьмёт того без подготовки – безоговорочно сдался. Что-что, а этого Ким ой как не хотел. После Чонгук резко просунул один палец сразу на всю длину в узкое колечко мышц, неторопливо растягивая, слыша недовольные всхлипы Тэхёна. Ким уже чувствует себя унижено. Стоять раком с голой попой перед парнем - уже унижение, а ещё и перед тем, кого сам когда-то унижал – просто пик унижения. Браво, Чон Чонгук! Ты своего добился. Тэхён сам сейчас не понимает, для чего всё это делал, ну, он был глуп и молод. С чем черт не шутит? Тем временем Чонгук аккурат просовывает второй, а после и третий палец, набирая темп, и сейчас Тэхёну реально больно. Он начинает обрывисто кричать и вырываться, но у надзирателя железная хватка и выбраться не получается от слова совсем. А Чонгука только возбуждают и забавляют эти крики и неповиновение. Ведь будь всё так просто — было бы скучно и неинтересно. Чон оголяет плечо Кима и, чуть наклонившись, кусает его, оставляя ранку от своих зубов, любуясь, как алая струйка стекает по загорелому плечу. Это сравнимо с искусством. Гук решает, что уже достаточно растянул заключённого, и настало время для чего-то большего. Когда Ким почувствовал, что внутри у него опустело, он понял, что игры кончились, и всё только начинается. Какого же было его удивление, когда он почувствовал, что в него проникает что-то гладкое и холодное. Тэхён почувствовал боль, сильную боль. Хотелось просто лезть на стены и истошно кричать, но кому он нужен? Никто ему не поможет, просто не захочет. Этот холодный, гладкий, мерзкий и кругловатый предмет проникал глубоко, доставляя огромный дискомфорт и кучу боли. У Кима даже дышать с трудом выходило. — А ты думал я сразу награжу тебя своим членом? — ехидно улыбается Гук, трахая Тэхёна своей дубинкой. Он определённо ловит кайф от всей этой картины. В какой-то момент Чонгук ловит не крик боли, а стон удовольствия и понимает, что он попал. Парень снова двигает предметом в том же направлении, чтобы слышать больше развратных стонов, слетающих с Тэхёновых уст. Становится всё жарче и жарче. Даже воздух вокруг пропитался этой похотью. Органу Чонгука уже во всю тесно в штанах, а оргазм не даёт здраво мыслить. И, кажется, не у одного Гука встал, видимо Тэхёна тоже всё это возбуждает. Чон ухмыляется этому и всё же решает, что хватит играться с дубинкой и пора доставить себе настоящее удовольствие, да и думается ему, входить после манипуляций с дубинкой будет куда легче. Когда Чонгук вытащил дубинку из Кима, он повернул того к себе лицом и поставил на колени. Тэхён думал, что хуже быть не может. Наивный. — Я думаю, ты итак понимаешь, что сопротивляться бесполезно. Я всё равно добьюсь своего, — говорит Гук, резво расстегнув ширинку на штанах, вытаскивая член. А Тэхёну ничего и не остаётся. Бежать-то в любом случае некуда. Он неуверенно облизывает языком головку, чувствуя на своём затылке руку, которая резко толкает его, заставляя взять в рот глубже. Губы скользят по стволу неуверенно и надрывно. Тэхёну до одури противно, но он не в силах справиться с Чонгуком. Когда Ким заглатывает член слишком глубоко, парню приходится давить рвотный рефлекс, на автомате пытаясь отстраниться. А Чон всё не останавливается, буквально трахая рот Кима. Чон чувствует, что может кончить быстрее, чем проникнет в Тэхёна, поэтому оттягивает того за волосы, обхватывает руками за талию, поднимая и прижимая к стене, после чего неспешно входит. А у Тэхёна замученный вид, опухшие губы и молнии в глазах. Двигаться внутри Кима, слышать все его стоны - высшая степень удовольствия для Чона. Он облизывает, оттягивает и кусает бусинку соска, принося Киму приятные ощущения. Чон двигается, набирая уже довольно быстрый темп и выбивая из Тэхёна громкий стоны. Последний пришёлся уж больно громким. Похоже, Чонгук опять задел простату, и парень решил немного помучить своего партнёра. — Ты ведь хочешь, чтобы я вновь так сделал? — спрашивает Гук, смотря прямо в глаза заключённому. А у него неимоверно красные щёки и донельзя возбужденный вид. Ким отводит взгляд, не желая сталкиваться с глазами Чона, всё так же помалкивая. — Смотри на меня, — приказным тоном обращается Чон. — Я спросил, ты хочешь, чтобы я туда вновь попал? Кажется, Тэхён сейчас сломается. Вся его гордость сейчас втоптана в грязь, всё это так постыдно и неловко, но, от него ведь не отстанут, пока он не ответит. — Д-да, — слабо и еле слышно признаётся Ким. — Что? Я не расслышал, — дразнит его Чонгук. — Да-а-а-а, — выкрикивыет Тэ, потому что Гук прошёлся прямо по простате. — Как скажешь, — ухмыляется Чонгук. Он добился своего, а это какая-никакая победа. Теперь он двигался именно под таким углом, попадая точно по простате. Решив не обделять партнёра вниманием, Чонгук обхватил член Тэхёна, надрачивая, подстраиваясь под темп своих толчков. Наконец оба чувствуют скорую разрядку. Первым кончает Ким, а следом за ним прямо внутрь кончает и Гук. Когда Чон вышел из Тэхёна, тот обессилено упал на пол. Не хотелось ничего. Ни видеть, ни слышать, ни жить. Уставший, вымученный Тэхён просто лежал на грязном, холодном бетонном полу своей камеры. В паре шагах от него стоял довольный Чонгук. А Тэхёну настолько фигово, что даже на него уже в принципе плевать. Надзиратель сделал пару шагов к Тэхёну, присев на корточки прямо перед его лицом. «Вечность бы смотрел» — подметил про себя Чон. Он аккуратно взял парня за подбородок, приподнял его голову и поцеловал его. В первый раз за всё то, что здесь успело произойти. Просто прижался к его губам, практически невесомым поцелуем. Привёл себя в порядок, схватил свою дубинку и, насвистывая какую-то мелодию, удалился из камеры, оставляя уставшего и измученного Тэхёна спать на полу.***
Тэхён резко распахивает глаза, вскакивая на кровати. Сонный мозг работает медленно, но парень быстро соображает, что он дома, в общежитии бантан, а всё произошедшее – сон. Крутившийся в голове Кима вопрос: «Какого лысого черта это было?», вырвался хриплым шепотом с его губ. Парень отмечает два бугорка под одеялом. Один – явно от возбуждения, второй похож на мяч, в крайнем случае — человеческую голову. Он скидывает одеяло и видит там Чон Чонгука, собственной, мать его, персоной, мирно покоящимся на тэхёновом животе. Ким пытается выбраться, как можно меньше двигаясь, но заметив открытые чонгуковы глаза, устремлённые прямо на него, прекращает своё действо. — Доброе утро, хён, — сонным голосом, улыбаясь, говорит помятый макнэ. — Твою мать.