One for the pain

      Мистическим образом появляющиеся шрамы давно не считались в Южном Парке чем-то волнительным. Их вполне реально получить любым другим способом: можно упасть с велосипеда на разбитое стекло и приобрести один, как напоминание, а можно просто порезаться делая бутерброды. Но во всём мире есть тенденция, что если ты в кого-то безответно влюблен, у тебя на теле появится шрам. Это было чем-то в роде страшилки, которую знал каждый. По легенде, неприятная ссадина будет кровоточить всякий раз, когда ты продолжишь думать об этом или ощущать себя разбитым, от чего чем впечатлительней объект, тем выше шанс, что у него появится эта метка. В маленьком городке в Колорадо давно не было аналогичных случаев, потому что здесь мало кто придает этому значения. Всё это выглядит как дичь - где это видано, чтобы отсутствие взаимности выносило душевную боль на твою кожу? Никто так не делает, тут же не живут сраные хлюпики. Все эти идеи обречены споткнуться об реальность, как в случае с Сантой или Хогвартсом – в один прекрасный день ты просто перестаешь верить. Но с другой стороны, когда еще, как не в семнадцать, подростки подвержены самоистязаниям и поискам своих половинок? Большинство отцов используют эту историю со шрамами, чтобы их дочери не заводили парней, да хранили себя, для того, ага, «избранного». Жизнь куда более жестока, ведь люди склонны забывать ту часть, где говорится, что если не повезет и твой возлюбленный разобьет тебе сердце, то на теле появится не просто этот чертов шрам. Это рана, которая будет еще и кровоточить до тех пор, пока ты, возможно, не умрешь. Легко забывают, что все прекрасные и добрые сказки – на деле очень злы, и что сводные сестры золушки отрезали себе пальцы на ногах, чтобы влезть в хрустальную туфельку.       Как всё это произошло? Крейг точно не помнит, когда начал приглашать Баттерса к ним за столик, освобождал место рядом с собой, давая блондину радостно ставить поднос и что-то активно рассказывать. Он не помнит, как он начал нуждаться в этом человеке. Сначала это была нехватка чего-то светлого, чего-то такого же простого и яркого, как летний солнечный луч, который поднимает настроение одним своим присутствием. Крейг не видел ничего плохого, чтобы лицезреть в школе чуть больше этого света, которого не хватало дома. Его отец, в последние пару лет, часто сидел в гостиной со своими друзьями и смотрел футбол: они были громкие, резкие. Ругательства и запах спиртного наполнивший гостиную никак не ассоциировался со светом и уютом, может быть именно из-за этого, однажды заметив блондина в коридоре, Такер придержал на нём взгляд. Может быть, какая-то часть Крейга хотела, чтобы и в нём была крупинка этого сияния, дабы окружающий мир стал чуточку лучше, пусть и зрительно. Да, поначалу это было только зрительно. Вид сидящего рядом Стотча опрокидывал в Крейге чан с какой-то теплой, тягучей радостью, словно Баттерс был доказательством того, что еще не всё потеряно, и что человечество не катится в ад. Их совместные обеды в школе стали ярким контрастом на фоне домашнего ужина, где вся семья сидела за столом не потому, что выбрала это, а потому, что так заведено. Отец всегда заканчивал лекцией о том, каким не надо быть, и переходил на тему колледжей и учебы, обращаясь к Крейгу. Крейг к тому моменту обычно уже доедал и молча уходил, иногда показывая отцу фак. Вопли становились всё громче внизу и всё тише наверху, пока Крейг спокойно поднимался по ступенькам в свою комнату, которую закрывал на ключ и проходил к столу. Музыка, наушники, кровать. И снова всё черно-белое, бело-серое, как его потолок с поблекшими наклейками, которые давно перестали светиться в темноте. Парень ощущал, как ему необходимы частички этого света некогда горящих здесь звезд. Только потом появилось что-то еще. Компания Крейга на удивление спокойно приняла Баттерса в свои ряды, а спустя полгода, они уже все общались раскрепощённее. Леопольд влился, как он всегда умел, и стал едва ли не своим. Клайд уже не шутил над ним, как делал это в начале, а Токен перестал кидать вопросительные взгляды в сторону Крейга, в которых читалось: — «Баттерс? Серьезно?» Крейг был равнодушен почти ко всему, что происходило вокруг. Конечно больше зрительно, но всё пошло по наклонной, когда Баттерс нашел общий язык с Клайдом и они играли в какую-то игру без него. Именно тогда Такер понял, что этот искрящийся светом блондин должен принадлежать только ему одному, потому что иначе в этом не будет смысла. Но так же с этим осознанием приходило и другое, что Лео вроде бы сидит за их столом и смеется над шутками Клайда или Токена, но о нём в принципе никто ничего и не знает. Он вроде бы есть, а вроде его нет. Словно свет, который ты способен увидеть, но не можешь прикоснуться, не можешь заставить его остаться в твоей шкатулке, дабы всегда иметь полный доступ. Стотч выскальзывал из рук, словно бабочка, хлопая своими солнечными ресницами, и убегал домой, отказываясь идти с Крейгом в кино или на какую-нибудь ярмарку. Это сводило с ума, занимало все мысли, даже являлось во снах. Парень понимал, что его «свет» в любой момент может так же легко сесть обедать с кем-то еще и тогда… Тогда снова не останется ничего, кроме лучезарного затылка из коротких блондинистых прядей. Не будет робкой реакции на какие-то пошлые шутки Клайда, не будет этого воодушевления на светлом, почти бледном лице, при упоминании о каких-то праздниках. Не будет вообще ничего. Это как точка, черное пятно, из которого бы могла появиться галактика, но нет, блять, конечно нихрена не появится. И хочется с силой сжать эту копну почти белых волос и резко одернуть их к себе, примкнуть губами к нежной шее, охватить кистями рук покрывшиеся пятнами от смущения щеки. Хочется, чтобы он стал только его, говорил только для него, дышал только ради него.       Крейг скептически крутил ложку в руке, глядя в тарелку, прикидывая, насколько сумасшедшими кажутся ему мысли, и каким же раком он запустил это дерьмо настолько, что всё стало еще более серым и черно-белым… Серо-белым. Почти как потолок, на который он пялился семьдесят процентов своей жизни. Крейг слишком много рассуждает, слишком много анализирует. Совершенно нормальной стала и та мысль, что, живя в этом дурацком мире со шрамами, вполне реально допустить, что Баттерс и не тот самый, «единственный». Ведь он спокойно ходил в кино с компанией Стена, умудрялся перекидываться фразочками с готами и даже с рыжими. Его блондинистая макушка маячила в коридорах, словно окутывая своим светом всё вокруг. Хм, и никаких шрамов. Нет, для всех Баттерс навсегда остался тем Баттерсом, которого постоянно наказывают и у которого нет собственного мнения. Но кто это сказал? Леопольд кучу раз доказывал, что крепко стоит на ногах, что ему не нужно одобрение от окружающих. И может в этом их некоторое сходство? — Меня пригласила Рэд. – Спокойно ответил Крейг Такер, делая глоток из стакана с соком. Сидящие напротив Клайд и Токен ничуть не удивились этому заявлению. Это было очевидно, что она позовет его. Именно поэтому Крейг и не парился, никого не искал и не нервничал, как Клайд, у которого от этих нелепых мыслей скоро взорвется голова. Он продумал это за недели до Хеллоуина, все знаки указывали на такой исход. Такер решил, что слишком зациклился на своем «луче», стал похожим на маньяка с этими дурацкими мыслями про шкатулки и с этой ревностью. – «Это глупо, - решил его мозг, - я не могу всё время думать об этом». Рэд была обычной девушкой, одевалась прилично, вроде даже симпатичная. Чересчур много косметики на лице, но в целом - вполне сойдет за пару на вечер, пусть и для галочки. Крейг решил, что надо двигаться дальше. Медленно и скучно, всё как он любит. Без драм и истерик, без навязчивых идей послать всё нахуй и пригласить с собой Баттерса. Без ебанутых картин, где он приходит к двери Стотчей с цветами и вручает их его матери. Без тупых костюмов и свадьб, где он держит руку блондина у алтаря и тихо смеется, повторяя фразы за священником. Нет, Крейг решил, что это слишком. Даже для него. Потому, спустя кучу бессонных ночей и раздумий, парень пришел к выводу, что это не влюбленность, а одержимость. Что Лео просто был необходим ему в тот период времени и что, разумеется, будет болезненным его отпустить, но так или иначе, все закончится тем, что он снова увидит Баттерса у шкафчиков в школе и поймет, что ему уже не нужен его «свет», что реальность остается реальностью, а это было странное приключение, о котором знал только он один.       Суматоха на тему Хеллоуина накрыла всех с головой. У Баттерса был день рожденья в прошлом месяце, после чего всё пошло не так. Вся эта история со шрамами активировалась как раз после семнадцатилетия, от чего блондин заметно напрягся. Он слишком сильно боялся, что с ним может произойти что-то такое, но не потому, что он подходил по статам, а от того, что не хотел стать тем самым единственным идиотом на весь город, который станет ходячей насмешкой. Взрослые любили шутить на эту тему, особенно в его семье. И если бы не это давление, Лео бы никогда не задумался, что это может случиться именно с ним. Сегодня он решил, что следует забить на все эти небылицы большо-ой болт, и с утра даже пробовал позвать Нелли из параллельного класса на эту чертову вечеринку. Никто уже давно не наряжался и не обходил дома, но и не отказывал себе в удовольствии собраться вместе и хорошенько оторваться. Как-то в этом году все начали думать о паре, чтобы прийти туда уже с кем-то. Именно из-за этого все девчонки в школе раздували из вечеринки огромное событие, словно это был выпускной бал. Разумеется, Баттерсу отказали, потому что та уже нашла с кем идти. Вот только что-то все равно было не так, то ли Крейг последние месяцы стал слишком отрешенным, то ли Стотч сделал что-то, что его задело. Хотя не сказать, что он не пытался? Он уверенно отвергал все его предложения пойти посмотреть какой-то фильм или зарубиться в какую-то игру из-за страха перед семнадцатилетием и теми чувствами, которые гнездились у него внутри. Нужно было отрезать все возможные и невозможные вариации на корню, пусть неприятный осадок никуда и не подевался. — Меня пригласила Рэд. Баттерс чуть ли не выронил пакетик с молоком из руки, когда левый глаз неприятно защипало, словно в него попала соринка, и устало потер его рукавом. — А ты, Баттерс? Пригласил кого-нибудь? – Не унимался Клайд, ему очень не хотелось быть единственным, кто остался без пары. — А? Н-нет, - глаз по-прежнему болел, от чего Баттерс не мог сконцентрироваться и ответить что-то дельное. — Оо, сочувствую чувак! – Заметно повеселевший Донован хлопнул Стотча по плечу. - Ты смотри торопись, а то никого не останется! Придя домой Баттерс рассматривал свое отражение в зеркале: глаз уже перестал болеть, вроде бы всё прошло, но осталось какое-то напряжение. Решив, что это просто ресница или аллергическая реакция на духи Нелли, к которой он подходил с утра, Стотч расслабился. В конце концов, ничего страшного не произойдет, если Баттерс отправится на эту вечеринку один.       Все дома вдоль улиц были украшены разноцветными гирляндами, вдоль дорог лежали тыквы с различными жуткими рожицами. Призраки, зомби, маленькие дети в костюмах дракул и Пеннивайзов. Кругом разлетался смех, сопровождаемый запахами конфет и арахисового масла. Лео шел на вечеринку очень медленно, специально опаздывая на два часа. Он был в таком расположении духа, что в пору было напиться. Стотч не хотел понимать, почему он сегодня был таким раздраженным, почему его любимые белые ботинки с черными носами постоянно спотыкались о какой-то мусор (ибо в Хеллоуин слишком много народу проводит ночь на улице), почему его вспотевшие пальцы по-прежнему покоились в тесных карманах брюк. Сегодня было неспокойно, Баттерс ощущал себя настолько потерянным, словно он вот-вот превратится в оборотня и завоет на луну. Но вопреки всему, было не полнолуние, признаков превращения не наблюдалось. Оставалось только желание забраться на какой-нибудь холм и заорать, чтобы у всех фонарей полопались лампочки. — «Это слишком глупо, - решила блондинистая голова. – Я вообще не обязан туда идти». Единственное, пожалуй, что подтолкнуло Лео все-таки сунуться на эту вечеринку, это то, что о ней в Южном Парке знали все, включая взрослых. Приняв, как что-то неизбежное, предки даже разрешили своей молодежи оторваться. Баттерс хотел остаться дома, но его отец очень многозначительно выглянул из-за своей газеты за завтраком, стоило Лео обмолвиться об этом. Это было несправедливо, что он не мог решить остаться. В теории, конечно, мог, но случай был действительно редким, когда он получал пинок и разрешение. Раньше поход куда-то сопровождался «если все эти хлопья будут лежать в алфавитном порядке, то, так и быть, можешь пропылесосить и пойти на футбольный матч». Баттерс понимал, что ему уже не десять, но и ссориться ни с кем не хотелось. Единственным оставшимся вариантом стало пойти. Вот Лео и пошел. Правда кого он обманывал? Он мог пойти хоть на все четыре стороны, под видом, что сунется в это место. Но нет. Эти чертовы ботинки привели его прямо по адресу.       Внутри всё грохотало, Баттерс косился на свои часы на руке и вздыхал, мнясь в паре домов от нужного. В этом месте было темно и грязно, неподалеку стояли мусорки и только пара зелено-желтых глаз притаилась за ведерком из-под КФС. Блондин печально глянул на кота, который зашипел на него из-за картонной коробки, и потянулся за пачкой сигарет. Прикурив, он облокотился своим белоснежным пиджаком о грязную стенку. Лицо расплылось в ироничной улыбке: — «Ты жалок, Леопольд Баттерс Стотч». - прошептал голос у него в голове, когда он сделал очередную затяжку.       В доме Блэка заиграла песня «my heart is stereo», которая заедала всем около полторы года назад, и о которой так же успешно забыли. В этом был какой-то прикол, потому что Баттерс ощутил себя менее разбитым в толпе переодетых сверстников. Он не придумал костюм, его отец вообще решил, что это глупо, наряжаться в его-то возрасте, потому Стотч был просто в обычном пиджаке и рубашке. По большей части внешний вид – это последнее, о чем он думал в этот вечер, потому как ощущал себя одиноко падающим в необъятную бездну. Знакомые слова припева вызывали улыбку, потому Лео выглядел более веселым, нежели это было на самом деле. Крейг Такер стоял за барной стойкой болтая с Токеном, он явно намеревался проторчать там всю ночь, потягивая маргариту. Стотч прошел и уселся через стул от него, сразу же заказав себе какой-то коктейль с водкой, который тотчас обжег горло и пустой желудок, потому как блондин опрокинул его в себя одним глотком. — Воу, - вдруг появившийся со спины Донован закинул руку Баттерсу за шею, в пёстром костюме Кингсмана. – Не рановато ли ты начал? Он и сам был уже немного пьян. Действительно, ведь Лео специально пришел позже, чтобы не видеть еще трезвых одноклассников. Так было проще. — Не, самое время. – Сухо ответил юноша, ощутив, как защипало левый глаз. Да что с ним? Неважно. Клайд быстро переметнулся на Токена, весело рассказывая о том, что раз уж ему не удалось привести пару, то он отобьет у кого-нибудь самую горячую девчонку. Крейг молча осушил свою рюмку, сидя в пол оборота к компании и молча указал, чтобы налили еще. Блэк был барменом, потому что ему нравилось смешивать коктейли, а так же он хотел проконтролировать, чтобы никто не перебрал. Это, конечно, было сложной задачкой, с учетом, что большинство притащило с собой своё. — А где Рэд, Крейг? – Смешливо подергивая бровями не унимался Донован, усаживаясь на стул между друзьями. — Думаю она знает, где меня найти. Баттерс устало приподнялся и, не сказав и слова, двинулся к компашке Стэна. У Кенни-то точно была выпивка, нужно было лишь приземлиться рядом за столик в другой гостиной, чтобы ему сразу же налили виски.       Дальше всё пошло как в тумане, словно пленку заело и одна и та же картинка повторялась каждые пятнадцать минут: Кайл спорил с Картманом, Донован вился около Бебе, Лео уходил курить. Это было так странно, смотреть на них всех: такие веселые, молодые и пьяные, зажигающие под очередной хип-хоп Токена, дым валил из особняка видимым паром, размывая огоньки. Сегодня было особенно холодно, но Баттерс всё равно слишком много времени проводил на балконе, слушая чьи-то истории. Видел, как Клайд пытался читать рэп, но не успевал произнести слова, на что Блэк, стоявший неподалеку тихо смеялся, пошатываясь под бит. Этот вечер должен был быть веселым, теплым и офигенным, но только Стотч чувствовал себя не в своей тарелке. Крейг развалился на диване в гостиной напротив бара, на него буквально вешалась Рэд, которая перебрала и что-то шептала ему на ухо. Это должно было быть милым, но внутренности Лео сотрясались, когда она потянулась к нему целоваться. Внезапно, левый глаз заболел так сильно, что, растерянно потушив сигарету в пепельницу, Баттерс выбежал с балкона, прикрывая рукой пол лица. Пока он шел, а это выходило не очень хорошо, ибо выпитый алкоголь давал о себе знать, он споткнулся о ноги Такера. Едва ли не налетев на него, он выругался, ощущая, что левая часть лица кровоточит. Крейг, в чьих руках оказался его солнечный блондин, замер, его кадык дернулся, сглатывая слюну. И в эту же секунду у Стотча проснулось второе дыхание: он резко сорвался и вбежал по лестнице, дабы попасть в уборную.       Голова кружилась, кровь текла так быстро, что залила белый пиджак и рубашку, ритм сердца гулом проносился в висках сбиваясь с музыкой, и Баттерс весь задрожал, не решаясь заглянуть в зеркало. — Ну вот и всё, – Сказал он сам себе, когда боль стала настолько сильной, что он, казалось, вот-вот потеряет сознание. Громкая музыка всё еще сотрясала басами стены, в зеркале Лео смотрел на себя одним глазом и выглядел совершенно безжизненным. Значит вот оно как, когда тебе разбивают сердце? Вот оно как, когда трудно дышать?.. Когда больно говорить, из-за боли в языке?.. Когда сердце билось настолько быстро, что в какой-то момент решило, что с него хватит и остановилось? Вся вселенная Баттерса сжалась в одну точку, звуки какого-то ремикса стали лишь фоновым шумом. Он осторожно убрал руку с щеки и увидел нового себя, ему неизвестного, растерянного… И всего в крови. Огромный шрам рассекал его бровь до конца линии губ, красная жидкость стекала по подбородку, расплываясь пятном на воротнике идеально белой рубашки.       Дальше эти минуты казались вечностью. На блондина обрушилось всё: ничего не будет таким, как прежде. Ни его мир, ни друзья, ни родители. Весь чертов город теперь будет видеть его, другого, заклейменного Баттерса. Того самого, который смотрел на него по ту сторону стекла. Но хуже предвкушения насмешек стало осознание, что его глаз щипало вовсе не от духов Нелли, не от какой-нибудь аллергии и даже не от ресницы. Всё его лицо горело изнутри и именем этой проблемы было Крейг Такер. Чертов безразличный брюнет, скучный до ужаса, который носит одну и ту же шапку уже года четыре и, который, к большому разочарованию Баттерса, игнорировал его уже почти месяц. Что все находили в Крейге – оставалось загадкой, наверное, как и он сам. Он был одним из самых высоких, играл в футбол, постоянно прогуливал, вел себя порой как отморозок, вроде тех случаев, когда перегибал с подшучиванием над блондином, но от него исходила эта аура… Аура чего-то постоянного, чего-то родного и теплого, рядом с ним Баттерс становился поистине собой, он чувствовал себя частью чего-то большего в этом сраном городке. Он чувствовал это так сильно, что у него немели руки, внутри всё менялось местами - он пугался. Боялся, что этот скупой на эмоции Такер осядет в его мозгу и пустит корни, ведь у этого не было никаких причин, не было ничего особенного и в том, как они общались и что они делали. Просто Лео подсознательно знал, что всё плохо. И начал избегать его. И только слепой, (ха, это казалось тогда забавной шуткой), мог бы не заметить, что глаз начало щипать в тот день, когда Крейг принял приглашение Рэд пойти на эту вечеринку. Подумаешь, что тут такого? Вечеринка, такие бывают по каждому празднику, а то и без. Судьба явно решила поиздеваться. В Хеллоуин всё прокатит и за костюм, и что кровь не настоящая, и что он упал на разбитое стекло и порезался, да. Но если этот чертов шрам будет устраивать такое всякий раз, когда Лео будет совершать этот прыжок в бездну самокопания, его вычислят. А что страшнее – вычислит он.       Дверь в туалет выбили чуть ли не с ноги, по крайней мере так показалось зажавшемуся растерянному Баттерсу, который тотчас ринулся в закрытую кабинку и уселся на унитаз. Он даже не видел, кто зашел. Он не хотел знать, ему было так чертовски больно, что хотелось выброситься с того сраного балкона, если бы он был на пару этажей выше. Послышался щелчок: кто-то закрыл за собой дверь. Лео задрожал и прижал руку к лицу сильнее. Он весь заляпался кровью, она была везде, особенно над чертовой раковиной прямо под зеркалом. Его единственный видящий глаз в страхе следил за чьими-то ботинками. — Баттерс? Сердце словно разорвало на части, снова захотелось превратиться в волка и закончить ту идею с луной и холмом. Левую часть лица по-прежнему обжигало, отчего Стотч не вымолвил и слова. Что из всех людей на этой сраной вечеринке тут делает Крейг? — Эй, Батт… - Глухой стук по кабинке, черные ботинки на плитке. – Открой. Ни за что нахрен в жизни Баттерс не открыл бы эту дверь, даже если бы у него сейчас случился инфаркт и ему понадобилась срочная медицинская помощь, пока он не придумает себе легенду. Последнее, что он хотел, это чтобы Крейг разгадал причину этой раны. От всего этого только сильнее кружилась голова. — Открой дверь, Баттерс.. – В доме заиграла очередная заводная песня, которая была гораздо громче предыдущей, от чего голос Такера показался тихим. — «Да и к черту». Правая рука потянулась к щеколде, в тот же момент дверь открыли с той стороны. Перед ним стоял Крейг. Это всё походило на кошмар, Хеллоуин – оправдывал себя как стремный праздник, а слезы начали наворачиваться на глазах. — Баттерс. Никакого ответа. Только сгорбившийся его солнечный мальчик, его яркий луч, у которого весь костюм был в крови, все руки в крови. От его вида у брюнета резко подскочил пульс, зрачки сузились. — Баттерс. Повторялось. Кажется, звук голоса Такера становился всё громче, потому как он оказался слишком близко. — Покажи мне. Лео замычал и заплакал еще сильнее, отодвигаясь от парня всё дальше. Его лицо всё горело, руки тряслись и он сильнее сжал коленки. Крейг попытался развернуть его голову к себе, что получилось не сразу, потому что юноша уворачивался. — Черт… - Шепот. Крейг плавно убрал дрожащую руку Баттерса, оглядывая безобразный шрам на половину лица. Это не было похоже на порез, в нём было что-то ненормально мистическое; особенно то, как он реагировал на холодные пальцы Такера, белея и затягиваясь, превращаясь в рваную полоску. Прикосновение сбивало дыхание у обоих, а вцепившаяся в запястье Крейга рука Стотча обмякла и смазано сползла. Только идиот мог подхватить эту чертову дичь со шрамами. Конечно же, этим идиотом мог быть только этот солнечный блондин. Внутри Такера что-то разливалось, горячее и теплое, когда он проводил большим пальцем по щеке Леопольда, заживляя рану. Это означало только одно: Баттерс действительно влюбился в него. И не так, как Рэд, которая весь вечер трепалась о своих покупках. Не так, как Клайд крутился возле Бебе. Этот хилый блондин влюблен в него настолько сильно, что один вид Крейга с кем-то другим, вырезал на лице огроменную ссадину прямо у него на глазах, когда тот споткнулся. Так, что он заляпал тут всё кровью, весь трясется и всхлипывает. Настолько, что можно провести рукой по его коротким, светлым волосам и зажать их пальцами на затылке. Настолько… Что слова будут лишними.       И Крейг понял это в ту же секунду, когда голубые глаза Баттерса растерянно смотрели в его. Хватило лишь пары мгновений, чтобы прикоснуться к заляпанной кровью шее. Притянуть к себе руками и, склонившись, медленно примкнуть к его губам. Баттерс замер и оттолкнул Крейга, разрывая поцелуй. Остановившееся сердце забилось с новой силой, разгоняя кровь по бледной коже блондина, делая его лицо красным от смущения и испуга. Хотелось что-то сказать, но слова куда-то пропали: Лео, не веря своим ощущениям, поджал губы. Крейг растерялся и отстраненно пихнул руки в карманы кофты. Неужели он ошибся? Что, если Баттерс влюблен вовсе не в него, а в… Рэд? Нет, это точно не должно было случиться. — Крейг, я… - Суетливо прощебетал Стотч, когда пелена этого затруднения спала, а музыка оказалась громче, врываясь в их мир. Кто-то забарабанил в дверь, проорав, долго ли еще ждать. Оказывается, это были далеко не первые удары, просто у Баттерса всё смешалось и сбилось, когда он увидел ботинки Крейга на белой плитке уборной. Такер смотрел куда-то в сторону, а затем снова оглядел свой луч. От Лео опять шла эта волна света: это сияние, которым он мельтешил в коридорах, словно он снова стал… Собой? Эта перемена заставила Крейга замереть на месте, будто он увидел всё это впервые. Даже со шрамом на лице, с кровью на одежде… Его блондин казался невероятно светлым и притягательным, что хотелось, подобно мотыльку, подлететь к нему и сгореть в этих волнах. — Это… Из-за меня? Баттерс привстал и шагнул в сторону одноклассника, легко преодолевая пространство между ними, врываясь в Крейга своим светом. Сердце защемило и парень смутился. Человек, который столько времени казался ему недосягаемым – будто сам запрыгнул в шкатулку. Или... Он всегда был в ней? Леопольд рассеянно улыбнулся, а затем тихо рассмеялся. Так, как умел только он один. На душе у Крейга потеплело, он сам не понял, почему уголки его губ тоже поднялись. Нет, он точно не ошибся. Этот солнечный блондин всегда принадлежал ему одному.       Снова раздался стук, добавились новые голоса. Кажется, среди них был голос Токена. Крейг взял Баттерса за руку и повел за собой, открывая дверь. Музыка, кое-как изолирующаяся помещением, вырвалась на свободу, ударяя по ушам. Такер улыбался, как улыбался и Стотч, идущий по пятам. Они вышли на улицу: в свет сказочно оранжевых, красных, голубых и зеленых фонариков, снег окрашивался во все эти цвета, искрясь и подмигивая. Дыхание обоих туманными облаками очерчивало их путь. И уже не было серого, черно-белого… Бело-серого. Был только Крейг и его Баттерс, освещающий путь. Весело идущий за ним, смеющийся и краснеющий, крепко сжимающий вспотевшую руку. И только ритм их сердец проходил сквозь пальцы, сливаясь во что-то большее, целое, словно так и должно было быть.