Пьянящая девятая позиция

«Хороший поцелуй стоит еще одного». Мэрилин Монро

      — Чайна! Эй! Чайна?!       Ее не было ни на диване у телевизора, ни в туалете, ни в кухне — на своем законном месте. И даже в ванной она не обнаружилась. Сого остановился перед закрытыми дверями в комнату самурая с идиотскими волосами, подождал сам не знаю чего именно и уже поднял руку, чтобы постучать, когда из комнаты прозвучал голос: — Ты с такой наглостью врываешься в дом к одинокой девушке. Смелости тебе не занимать. Ты в курсе, что на мне сейчас только бинты?       Сого знает это. Нелепо, глупо и самонадеянно и просто не правильно приходить в чужой дом. Без приглашения. Тем более к девушке. Одинокой. И ночью. Люди определенно подумают что-нибудь нелестное и грязное. Если узнают. Но ему плевать и на это. Кого вообще должно волновать мнение убогих людишек?       — Не беспокойся, на мне они тоже есть!       Окита Сого бесшумно выдохнул. Капитан полиции уже несколько часов искал одну взбалмышленную девчонку-аманто по всему Эдо, почему-то мысль поискать девушку в бывшей мастерской на все руки пришла ему в последнюю очередь. После исчезновения Сакаты Гинтоки все словно помешались, каждый на своем. И будто бы сошли с ума. Искать в толпе знакомый нелепо большой зонтик было тяжело. И даже специфическое белое кимоно — наследство названого отца не цепляло взгляд в привычной суете города. Напрасно, он ожидал увидеть ее как всегда с едким замечанием наготове в компании своего шерстяного монстра или на крайний случай раненую в куче мусора, но все так же сохраняющую гордость. Но вопреки ожиданию только улицы и испуганные лица прохожих, шарахающиеся от его сосредоточенного взгляда.       Прислонившись лбом к деревянному косяку Сого переводил дух. Привычная перебранка помогала восстановить душевное равновесие. Он и сам не понимал чего боялся больше: что он ее вообще не найдет или того, что найти он ее все же сможет. Когда он услышал, что залетная банда аманто напала на рыжеволосую девушку с собакой, то неожиданно даже для себя потерял самообладание. Его идеальный контроль над собственными эмоциями дал трещину еще тогда в прошлом, когда они все вместе спасли будущие одного самодовольного самурая — упоение боем, вот что он тогда испытал. Она была его соперником — всегда, но тогда она стала напарником, когда ее обманчиво-женственная рука коснулась его головы, используя его как опору. Окита испытал неизвестное ему до той поры чувство — единства. И даже вечное раздражение улеглось, спрятав свои колючки. Впервые он испытывал такие неоднозначные чувства к девушке, если не считать сестры. Это настолько ошеломило Сого, что он стал избегать девушку из мастеров на все руки. Что оказалось совсем не сложно, капитан первого отряда Шинсингуми даже стал подозревать, что он сам ранее искал с ней встречи. Иначе как объяснить, что они совершенно перестали видеться?       — И как, по-твоему, это должно меня успокоить?!       Сого понимал, что ради идиотского понятия о приличиях должен спросить, где сам хозяин мастерской. Хотя прекрасно знал ответ. В очередном баре, к нему парень прибежал сразу же после услышанных новостей. Но тот находился в таком состоянии, когда уже не отличал где небо и где земля. Так что спрашивать о месте нахождении подопечной, было просто пустой тратой времени. После их триумфального возвращения из прошлого Эдо вернул себе свою душу, и никто не сомневался, кто именно являлся этой душой.       По меркам этих непонятно кем придуманных понятий он вообще не имел никакой возможности здесь находиться. В этом доме. Рядом с этой девушкой. Да еще и голой, судя по ее словам. Он ей не отец, не брат и не парень. И даже форма офицера полиции не могла помочь в этой нелепой ситуации, псы сегуната не имели право врываться в дома законопослушных гражданских, даже если те и понятия не имели, что какие-то законы существуют. Но когда Окиту Сого останавливали придуманные кем-то другим правила?       Его останавливало другое — собственные принципы. Сого был уверен, если сейчас он раздвинет, эти чертовы бумажные двери и переступит порог комнаты, что-то непременно изменится. Назад дороги уже не будет. К лучшему или к худшему, но капитан первого особого отряда полиции — шинсенгуми не привык долго думать. Поэтому нелепые двери поддались подозрительно легко, открывая вид на комнату. В большом пространстве царствовали сумерки, скрывая в себе очертания мебели. Пожалуй, в такой обстановке разглядеть и собеседницу было бы трудно не выделяйся футон на полу ярким белым пятном. Ее до абсурдности заметные волосы, выделились и здесь, словно кровь они растеклись по поверхности, окружая собой ее фигуру. Оттеняя белую, почти прозрачную кожу, парню нравилась эта неправильность, в Эдо такая кожа считалась эталоном красоты, но этот эталон портили ее волосы — ослепительно яркие. Это яркость сразу выдавала в ней иностранку, местные предпочитали приглушенную красоту. Но Сого никогда не любил быть участником серой толпы, поэтому он явственно слышал звук осыпающихся осколков своих принципов.       — Какого хрена, чертов садист? Извращенец ненормальный!       Она его ждала, ее поза была настороженной. Горящие глаза и плотно сжатые губы, он смог разглядеть это в полумраке, а еще то, что она прекрасна. Напряженная, как натянутая тетива. Разъяренная и воинственная, она кажется как никогда красивой. Ярость ей очень к лицу, так же как и яркость. Тело Кагуры прикрывала только белая простыня. Но для глаз Окито Сого это не было помехой, да и лунный свет из окна помогал фантазии обрисовывать фигуру. И какой идиот называл ее стиральной доской?! Иногда Сого мог быть самокритичен. Тянуть больше парень не мог, ему казалось, что его самообладание полетит к чертям, если он промедлит еще минуту, нет даже секунду. Он никогда не интересовался чужим мнением так зачем сейчас думать об этом?       Офицер преодолел метры, разделяющие их за несколько шагов, она поднялась ему, навстречу придерживая ткань на груди. Чертова ткань натянулась, обрисовывая грудь четче, в сидячем положение размер казался больше. Он позволил замереть себе только на один миг, чтобы выровнять спертое дыхание, он не ожидал, что вид давно знакомой девушки может вызвать такие чувства. За те несколько недель, что он ее не видел, отвык видеть ее так близко. Наклоняясь, Сого насильно притянул ее за подбородок — поцеловав. Окита обнял ее тело двумя руками, плотно прижимая к себе, восхитительное чувство мягкости ее тела затопило остатки его разума, сметая последнюю видимость контроля. Девушка не могла оттолкнуть парня, так как продолжала удерживать непокорную ткань, не упускающую возможность сползти с груди. Она даже не могла упереться в его грудь ладонями, продолжая оказывать сопротивление. Только неуклюже пятиться назад.       Но Окита всегда достигает своей цели, он позволяет ей в своем наивном бегстве упереться спиной в стену. Самой попасть в ловушку. Сого все это время не разрывал контакта, чувствуя всем телом, как она сопротивляется, выворачиваясь, кусает его губы в знак протеста. Окита вжал Кагуру в дверь ее раздвижного шкафа, предусмотрительно подняв ее руки над головой, и сжал запястья. Многострадальная простыня соскользнула с обнаженного тела и упала к ногам парочки. Сого успел упереться коленом между ног разъяренной девушки, прежде чем она попыталось ударить его в пах.       — Только не говори мне, что ты еще девственница? Хотя, это очевидно, кто позарится на такого монстра?!       Для Окито Сого открылся ошеломляющий вид, тугая грудь была перетянута бинтами в сумраке комнаты оттеняя ее словно маяк. В подтверждение слов девушки это была почти вся ее одежда если исключить одну деталь — милые ажурные трусики, совершенно не в стиле юной Ято, Сого скорее бы поверил что она носит белье до того состояния когда от стрингов его уже не отличишь в виду его полного изнашивания. Своими бедрами Кагура обхватывала колено капитана и почти сидела на нем, прижимаясь к парню все сильнее. Сого даже начал допускать мысли, что его пытаются соблазнить. За привычным сарказмом и перебранкой парень пытался скрыть свои чувства. И ему бы это почти удалось, но когда с этой приставучей девчонкой все шло по плану?!       — Не делай вид, что не рад. Я видела свою фотографию в твоем офицерском блокноте. К тому же твой садистский инструмент слишком счастливо упирается мне в бедро. Да и не говори, что положил в карман штанов джастовей, как это делает Гин-чан.       Парень с всё более возрастающим удивлением смотрел на попытки Кагуры приподнять плечи, будто пытаясь спрятать лицо с легким розовым румянцем на щеках, но Сого продолжал удерживать ее запястья. Он совершенно не хотел отпускать руки юной Ято на свободу. Кто знает, что за мысли придут в ее беспокойную голову. Парень пытался скрыть даже от самого себя, в каком восторге он был от этого восхитительного румянца, что уже упрямо двигался дальше, по ее шее и несколько ниже.       — Тогда мне придется опробовать с тобой и другие позиции из списка.       — Даже не думай. Бабушка всегда мне говорила, что иметь дела с мужчиной без ошейника — слишком хлопотно. Поэтому только после свадьбы.       — Ты не оставляешь мне выбора. Это был только один поцелуй из четырнадцати! — Пауза. — Ты выйдешь за меня!       Воцарилась тишина. Глубокая тишина, становившаяся все громче от того факта, что эта тишина зародилась между ними. Немыслимо сказали бы все те люди, знавшие их, как облупленных. Но что важнее, они смотрели друг другу в глаза. Девушка по-прежнему не отводила взгляда — вернее, ее глаза слегка прищурились, и выглядела она задумчиво — и Сого не желал сдаваться или просто не мог. Слово «сдаваться» не было в словаре Окито Сого, капитана первого отряда шинсенгуми.       Кагура сама его поцеловала. Резко наклонила вперед и слегка склонила голову набок. Она застала его врасплох, Окита не ждал нападения — тем более такого. Девушка прижала свои губы к губам парня, закрывая глаза. Медленно, тягуче медленно она целовала его в течение нескольких секунд. Потом так же медленно отстранилась. Она игралась с ним, словно заядлый игрок. Ее губы были совсем близко, но не соприкасались. Это еще сильнее заводило парня, он уже ощущал это — страсть, все внимание капитана было сосредоточено на рыжеволосой чертовке. Девушка легко подула на губы партнера, и Окита почувствовал, что впервые испытывает дрожь не вовремя танца с мечом. Добившись своего, девушка мимолетно улыбнулась, целуя уголок слегка дрожащих губ. Это была последняя капля в переполненной чаше терпения. Сого отбросил мысль об удержании девушки, никуда она не ускользнёт, освободившийся рукой, он привлёк её за затылок ближе. Целуя повелительно, грубо и страстно. Руки, освобождённые из плена, обвили его шею, она вжималась в него, отдаваясь вся без остатка. Оторвавшись, на миг Окито вдохнул, прикоснулся вновь, короткими, быстрыми как мазок мастера касаниями. Раз, за разом чувствуя, как оживает от притока жаркой крови. Он ощущал, как под его прикосновениями юная Ято становятся горячей и более желанной.       Капитан шинсенгуми почувствовал её испуг, она испугалась его настойчивого проникновения. Но быстро поняла, что прикосновения, лихорадочно шарящего у неё во рту языка, дарят новые неслыханно приятные ощущения. Под его напором она разомкнула стиснутые зубы и поняла, что ничего не знает о поцелуях. Все эти, мысли, мелькали хаотичными обрывками, наполняя опустошенное чувством наслаждения сознание. Сого упорно углублял проникновение, его не устраивал поцелуй, при котором язык лишь слегка входит в рот партнёра, лаская язык и губы. Язык капитана настойчиво скользнул по дёснам, зубам, которые под его напором приоткрылись, впуская его грешную садистскую сущность. Языки невообразимо сплетались, лаская друг друга, даря им обоим радость и доставляя наслаждение, рождая влечение и желание. Губы, слитые в простом касании, приобрели жар, упругость, рождая страстный поцелуй.       Окито Сого давно мечтал ощутить собственными руками ее волосы, и сейчас его мечта сбылась. Он пропускал пряди, между пальцами испытывая восхищение. Не имея не малейшего желания выпускать ее волосы, Сого обнял её одной рукой за талию и привлёк к себе, желая продлить мгновения в вечность. Он сжал ее лицо руками и продолжал целовать, крепко, исступленно, страстно. Между поцелуями Сого нежно покусывал нижнюю губу Кагуры, преследуя определенную цель, девушка не позволяла себе издавать звуков. Но Окиту Сого это не устраивало, и он с садисткой методичностью шел к цели. И он не сомневался, что добьется поставленной задачи, мимолетное касание разрыв контакта, и он был вознагражден. Тихий и слабый стон сорвался с губ Кагуры, не в малейшей капле не похожий на ее обычный громкий и звонкий голос. Но именно от этого звука у Сого пробежали мурашки по всему телу, Боже, разве можно желать ее еще больше?       Это был поцелуй в котором не важно кто доминирует, полностью отдаваясь страсти, наслаждению, теряя контроль над разумом. Уже не важно, кто кого, целуя, жадно вбирает в себя губы другого, отдаваясь желанию всецело этому безумию. Кагура уже не только пустила в ход руки, обнимала, прижимаясь, поглаживая его напряженную сильную спину, стараясь слиться с ним в единое целое, желая раствориться в его сильном и таком обманчиво нежном, жарком теле. Прикосновение своей грудью к его телу рождало в ней новое, не изведанное ранее, но такое горячее и азартное чувство, которое поглощало и заменяло собой сознание, принципы и разум. Они оба ощущали это чувство, сгорали от желания души и тела, сплетающихся в объятьях, они полностью отдались своей страсти, потеряли себя в ней…       Теперь Сого был уверен, что это его сюда заманили. И это была ее ловушка. И он был пойман. Пожалуй, это был единственный миг, когда парень ни капли не сожалел о проигрыше. Но проигрыше ли?..       — Эй! Кагу-ура! Гин-чан… Эй! Я вернулся! Ваш Гин-сан вернулся-я... Как же хреново... — послышался звук падения чего-то тяжелого, — верну-улся… Подайте мне клубничного моло-ока...       Тишина. Ее разбавляли только бормотание пьяного упавшего Сакаты Гинтоки и судорожное дыхание настигнутой врасплох парочки.        — А как называется этот поцелуй?        — Поцелуй души…