Великая Имперская Война

Пробуждение было тяжёлым, будто после тяжкого и продолжительного похмелья. Всё тело было деревянным и плохо слушалось. Ощущения были в высшей степени мерзкие – как будто кто-то зашил меня в чужую грязную одежду без возможности выбраться. Первоначальный шок вызвала сама ситуация пробуждения. Я ведь вроде умер. Или нет? Да не, точно умер, я слишком хорошо помню волну боли в конце и обиду в стиле: «Почему именно я?». Интересно было другое. Когда я попал в какое-то тёмное ничто, где не было ни Страшного суда, ни света в конце тоннеля, даже языческих богов тоже не было, зато была тьма и покой, какое-то время. Потом я почувствовал, что меня кто-то или что-то усиленно и настойчиво тянет, в то же время само это место держалось за меня не отпуская. Однако неизвестный был настойчив, вливая много энергии, которую даже я чувствовал в нематериальном состоянии, что это место (Лимб? Чистилище? Просто Ничто?) начало ослаблять хватку, постепенно отдавая меня оппоненту, после чего я потерял сознание (учитывая то, что сознание – это всё, что у меня осталось). А ведь ещё недавно я готовился к зимней сессии и начал раз в двадцатый проходить Скайрим с модами. Свою смерть, как и многие детали из жизни, я перестал помнить. Осознание этого долбануло на манер колокола в голову. Поначалу меня это вогнало в панику, но затем я смог немного успокоиться, справедливо полагая, что по крайней мере сейчас с этим ничего нельзя сделать, да и для жизни не критично, а то, что я жив, теперь уже не вызывает сомнений. Подобные мысли немного успокоили меня, пока не обратил внимание на окружающую обстановку, из-за чего снова впал в шок. Я лежал на кровати в маленькой скромно отделанной комнатке. Откуда-то из глубин подсознания пришла мысль, что это гостиничный номер. Попытка встать с кровати увенчалась успехом только с третьего раза. Ощущая себя младенцем, который учится ходить, я с горем пополам подошел к окну и выглянул в него, но, кроме грязного переулка, ничего не увидел. Поразило меня другое, архитектура, хоть и была средневековой, но все здания были сделаны из камня, не было запаха нечистот, характерных для этого периода времени. Подсознание услужливо подсказало, что в Имперском городе развита система канализации. - Минутку! – проговорил я вслух. – Что за игры разума? Имперский город? А кто…или что я такое?! Оглядев комнату и увидев полированный до блеска медный тазик, я подскочил к нему на почти не гнущихся ногах и взглянул в своё отражение издав звук, похожий на гудок паровоза. В отражении на меня смотрел мужчина (уже радует) с немного смуглой кожей и коротко подстриженными чёрными волосами, карими глазами и крепким телосложением, одетый в холщовые штаны и рубаху. Я уже начал осознавать, что попал в чьё-то тело и мои мысли смешались с мыслями этого…кстати, кто этот новый я? Память на это услужливо выдала пласт информации. Зовут меня теперь Луций Тарн, имперец двадцати шести лет от роду. Родился в Сиродиле в графстве Скинград на семейной ферме, недалеко от границы с Валенвудом (теперь уже с Альдмерским Доминионом), в девятнадцать ушёл в Легион и теперь имеет звание декуриона (десятника). Друзей нет из-за сложного характера (что хорошо, ибо они сразу бы распознали неладное со своим товарищем). А с недавнего времени и родных нет: пару дней назад Луций, будучи самим собой, встретил некоего друга семьи, который сказал, что ферма сожжена, а обитатели вырезаны бандитами, пришедшими с территории Валенвуда (скорее всего, провокации диверсантов Талмора). Узнав это, обладатель теперь уже моего тела стал пить без просыху, а затем выпил бутыль яда (как он додумался до такого?), не забыв оставить предсмертную записку, где перед всеми извинялся и говорил, что присоединится к родным в Этериусе. Искомая записка и тёмно зелёная бутылка прилагались. Разорвав записку и выбросив её и бутылку в окно, я сел на кровать и принялся думу думать: С чего начать? Да, я в мире Древних Свитков в теле офицера Легиона, декуриона, если быть точным и сейчас наш VIII Легион расквартирован под стенами столицы Империи, а я как офицер, живу не в палатке, а снимаю комнату в гостинице среднего класса. Не очень понятно время попадания, так как «донорское» тело не следило за новостями, а из значимых событий в жизни только строевая, погоня за бандитами и кабаки да девки. Мда, негусто. Хотя нет, есть ещё кое-что: на Рубиновый трон не так давно взошёл Император Тит Мид Второй. Во-от, уже кое-что, однако опять же не ясно что за год и что должно произойти в ближайшее время (в Тамриэле всегда что-то происходит). Так, с этим понятно, а почему я был перенесён сюда? Я избранный? Ага, размечтался! Кто ж меня изберёт-то? Аэдра? Даэдра? Да кому из них я нужен? Хотя, как-то я здесь оказался. А что, если.. - FUS! - Крикнул я со всей дури. Ожидаемо, ничего не произошло. Хотя, даже Довакину сперва нужно было поглотить драконью душу. Решив отложить вопросы о своей «избранности» до лучших времён, я принялся к подсчёту и присвоению имущества Луция Тарна (надо привыкать себя им считать). Итого у меня имеется: полный стальной комплект имперского тяжёлого доспеха, несколько лёгких рубах и штанов (как поддоспешник, так и просто для повседневного ношения), короткий меч (гладиус в народе), несколько пустых записных книжек (зачем?) и, пожалуй самое интересное – кошель. Слегка улыбнувшись, я вывалил содержимое на кровать и понял, что стал обладателем восьмидесяти пяти септимов. Мда, весьма негусто, даже сотни нет, а ещё ведь офицер вроде. Память подсказала, что жалование задерживают на четыре дня, что нормально для нынешних кризисных времён. С деньгами тоже не всё ладно. В игре нам показывали только монеты достоинством в один септим, а цены могли зашкаливать за многие тысячи, что делало бы реальную экономику нежизнеспособной (представьте себя, идя покупать холодильник, имея полные карманы однорублёвых монет). Так вот, вернёмся к деньгам. В давние времена Тайбер Септим учредил Третью Империю, а заодно и валюту, названную в свою честь, которая ходит и по сей день. Основа лежит в золотом стандарте, который, надо отдать должное, не поменялся даже в тяжёлые для страны годы (вспомнить наши 90-е). Золото в Тамриэле более распространено, чем в нашем мире, потому и стоит дешевле, однако всё равно ценно и желаемо всеми. Состоит септим из монет, достоинством в один, пять и десять септимов, различаемых размерами и надписями. Так же были небольшие золотые слитки с клеймом в виде цифры сто, что и означало номинальную стоимость в сто септимов, но эти слитки были не популярны в народе и расплачивались ими редко. Совсем редкими были бумажные платёжные обязательства на крупные суммы, например в тысячу септимов. Всё это добро выпускала Восточная Имперская компания, на протяжении многих сотен лет совмещая в себе функции торговой компании и Центробанка, что не удивительно, учитывая, то, что в совете директоров сидят в том числе и члены императорской семьи. От размышлений меня отвлёк стук в дверь, из-за чего я даже подскочил с кровати. Подойдя к двери (тело слушается получше) и открыв её передо мной оказался мужик имперец в заляпанном фартуке с запахом лука изо рта, являлся сей джентльмен хозяином гостиницы «Купеческий трактир» и начал разговор: - Господин офицер, я слышал из вашей комнаты крик, вам нездоровилось? - Нет, уважаемый, всё хорошо, а по какому делу вы пришли? - Понимаете, офицер. Срок аренды комнаты истёк и я пришёл спросить, будете ли вы продлевать или же… - А сколько стоит комната в сутки? Совсем запамятовал. – Сказал я - Так, это двадцать пять септимов – отчеканил слова хозяин гостиницы. А неслабо тут цены дерут. С другой стороны, столица ведь…Да и надо ещё в себя прийти и информацией разжиться, потому на денёк стоит продлить проживание - Вас понял. – Сказал я, протягивая мужику три монеты (две по десять и одна пять септимов) – Держите. - Спасибо. Доброго дня, господин офицер. - Сказал хозяин с довольным выражением лица, уходя восвояси. Лишившись части своих денег, я решил наконец, что хватит отсиживаться в номере, а пора и мир познавать и покушать (опять траты). Надев доспехи (офицер я или кто?) без поножей, наручей и шлема, прицепив меч к поясу и положив в карман штанов деньги (слава богам, что тут есть штаны, а не только римские юбки) я вышел из номера и спустился в холл, который являлся и трактиром. Почти весь зал был заполнен офицерами и солдатами Легиона, которые ели и пили (больше пили). Не хотелось бы привлекать внимание, но с недостатком информации нужно что-то делать. Поэтому я решил расспросить служивых о том, какой сейчас год и о последних событиях. Затем я задавал вопросы про драконов и Довакина, однако все бросали на меня недоумённые взгляды, кроме пары нордов, посматривающих на меня с определённой долей уважения, но даже они сказали, что это легенда из очень стародавних времён. Заказав похлёбку с олениной и кусок хлеба, я принялся обобщать услышанное и выходило вот что: 1) Про Драконов и Довакина никому ничего не известно, исключая легенды и сказки. 2) Сейчас 171 год Четвёртой эры, или как здесь принято 4Э 171. Первый день месяца Огня Очага 3) Хаммерфелл является частью Империи, что мне лично пояснил недоумённый редгард, взгляд которого выражал фразу: «А как же иначе?» 4) Талоса все поминают через слово, особенно норды. Из чего был сделан вывод, что поклонение ему разрешено. 5) Талморцы скоты и ублюдки. Все без исключения. Из всего этого приходит неутешительный вывод – Великая война близко. Меня же, как винтик имперской военной машины, так или иначе бросят в это пекло. А хотелось бы выжить. Обливион их подери, не помню, когда именно Доминион эльфов и кошек пойдёт в наступление. Вроде все началось с заведомо невыполнимого ультиматума Императору, а после наступление на Хаммерфел, затем на Сиродил. Блин, вот же не было печали! И дезертировать не вариант, тому есть две причины: во-первых – это казнь (оригинально, да?), а во-вторых – игра Скайрим, где мы видим Империю образца через 30 лет после событий Великой войны. И эта Империя представляет собой печальное зрелище полуразложившегося трупа, которую ненавидят многие свои граждане, а солдаты превратились в палачей, режущих всякого, на кого укажут юстициары Талмора, борзеющие день ото дня. Хочу ли я жить в этом мире? Определённо нет! Такие у меня были мрачные мысли в тот момент. Прервался от мыслей я тогда, когда ко мне подсел один из давешних нордов, держа в руках две кружки пенного напитка, поставив одну из кружек ко мне. - Здоров будь! Я Олаф, сын Тормунда, родом из Ривервуда. Первый раз вижу, чтобы имперец интересовался культурой Скайрима. Скажи, у тебя в роду нордов не было? Вот такой разговор завёл широкоплечий блондин, примерно 22-23 лет нордской расы, одетый в броню легионера. - Привет. – Сказал я, благодарно принимая тёмное пиво – Я Луций Тарн из Скинграда. Что по твоему вопросу, то я очень уважаю культуру Старого Королевства (прим. Неофициальное название Скайрима) и как не знать про Довакина, когда одним из них был сам Талос Атморский? А что касается предков, то кажется, нордов там нету. Иначе как объяснить, что я мёрзну на морозе? Северянин посветлел лицом, услышав это и на радостях заказал нам ещё по кружке пива -Всё верно! Вижу правильный ты мужик, Лу, хоть и имперец. Не против, что я так тебя называю? Вот и отлично! А предки конечно важны, но себя мы делаем сами! Закончив свою тираду, Олаф предложил тост за Скайрим, после чего, мы, стукнувшись кружками, выпили их содержимое. - Ааа! Хорошо! Знаешь, Лу, никогда не видел, чтобы имперец пил что-то, кроме своего разбавленного винца. Как говорил мой отец: имперцы все изнеженные рохли и непонятно, почему это они нами правят, а не наоборот. Но вот ты не такой, пьёшь со мной истинный напиток настоящих мужчин. Нас хоть сейчас на палубу к Исграмору и пяти сотням, мы бы быстро разнесли всех остроухих со всеми их До-ми-ни-о-на-на-ми, либо бы пили в чертогах Совнгарда с самим Шором! Вроде не пьяного норда основательно так понесло, в его словах мы с ним и снежных эльфов добиваем (знал бы он, во что они превратились) и Талморцам уши срезаем и чуть ли не на трон коронуемся. Оба. Ему бы в Коллегию бардов… Балладу «Бесстрашный Олаф и тоже нормальный мужик Луций» прервал звук драки и я увидел, как один данмер безуспешно отбивается от трёх людей. Олаф увидев это хищно улыбнулся и сказал: - Ну что Луций, пойдём, разомнёмся! – Сказал северянин и побежал. К моему удивлению, удар кулаком получил не тёмный эльф, а один из его обидчиков имперцев, рухнув на спину. Данмер не растерялся и бросился в ноги второму противнику, в то время, как Олаф наносил удары в грудь и в голову. В это самое время я сорвался с места и бросился наперерез третьему противнику, который никак не ожидал от меня угрозы, а потому не заметил, до того самого момента, когда я сзади схватил его на удушающий приём и сделал подсечку. Когда все трое легионеров валялись на полу, я наконец подошёл к норду и данмеру. - Да, славно мы их отделали! Все молодцы, парни! – Сказал Олаф, обнимая меня и эльфа, отчего, тот вытаращил глаза и попытался освободиться (неудачно). - Я не просил мне помогать! - Заявил пепельнокожий. - А я и не тебе помогал, просто давно хотел разбить рожу этому барану! – Ответил норд, показывая на отползающее в сторону тело поверженного в драке. – А тебе бы не мешало представиться. - Хм, хорошо. – Удовлетворился ответом уроженец Морровинда. – Я Ревин Садрас из Великого дома Садрас. – Гордо высказал он. – Рядовой Имперского Легиона. – Было сказано уже скромнее. - Э, так ты из знати, что ли? – Спросил Олаф приглашая эльфа к нашему столу и заказывая ещё пива (норды…). - Можно и так сказать, но если честно, то последние пять лет я был заложником и жил в Доме Редоран. – Начал свой рассказ Ревин. - Так тебя похитили? Как же ты сбежал? – Не унимался северянин. - Да всё не так. В знак верности и как гарант от предательства, мой отец отдал меня Редоранцам до совершеннолетия, они же в свою очередь, кормили, одевали и учили меня наравне со своими отпрысками. Когда мне стукнуло совершеннолетие, то меня отпустили, заменив другим заложником, но я, держа обиду на отца, решил идти странствовать. А затем вступил в Легион. Вот такую историю рассказал нам тёмный эльф, как выяснилось позже 38 лет от роду, что не удивительно, при эльфийском долголетии. Но кое-какие вопросы у меня всё же имелись: - Скажи Ревин, а что за Дом Садрас такой? – Спросил я - Ну, он недавно основан. – Почему-то засмущался данмер. – Раньше мы были известны под именем Хлаалу. - Понятно. – Ответил я. - Ну – Отхлебнул пива норд – Будем знакомы! Я Олаф из Ривервуда. Мечтал путешествовать, а не брёвна пилить на лесопилке. Батя этому не удивился, наоборот, сказал, что истинный норд должен уметь сражаться, в отличие от матери и сестры, что уговаривали меня остаться. Стража Вайтрана или любого другого владения меня не привлекали, хотя они поразительно осведомлены обо всех событиях в Скайриме. Но, как только Верховный король Истлод объявил о необходимости пополнить ряды Легиона сынами Скайрима, я пришёл в Солитьюд и записался. Собственно, вот я и здесь перед вами как рядовой легионер Олаф, - сказал северянин улыбнувшись в жидкую бородку. После этого я рассказал о том, кто я и откуда (умолчав, разумеется, о самом главном), затем рассказал про недавнюю гибель семьи, чем получил соболезнования от обоих собеседников. Особенно эмоционален был норд, они с эльфом согласились, что это были талморцы и все они заслуживают страшной смерти. Мне оставалось лишь поддакивать и соглашаться, хотя умом я понимал, что это родные Луция, а не мои, поэтому не испытывал скорби по ним, хотя они и не заслужили такой смерти. Посидев в такой компании до позднего вечера, мы распрощались (выяснилось, что мои новые друзья живут в палаточном лагере под стенами, а в город ходят есть, пить и веселиться, как и весь Восьмой Легион) и договорились завтра на этом же месте встретиться. Всё равно делать нечего, раз Легион на постое (так я тогда думал). После чего я ушел в свою комнату и завалился спать.