Между правдой и ложью разница лишь в точке зрения

— Обычно ты меня так не вызываешь, — Верде, к моему удивлению, назначил встречу не в лаборатории на Корсике, а в «публичном доме», как лично я называла это убежище в пригороде Палермо. — Особенно сюда. — Ко мне тут в гости наш общий знакомый наведывался, — Зеленый вертит в пальцах ручку, то и дело пробуя металлический кончик на зуб. — И? — общим знакомым он мог называть только чокнутую каскадёршу, для остальных Аркобаллено были более ёмкие и едкие наименования. — Что надо блудному Облаку от тебя? Решило восстановить былую дружбу? — Верде чуть морщится, во взрослом виде эта гримаса была бы почти не заметна, но детские лица слишком подвижны. — У Скалл есть план, как снять проклятие, — пожимаю плечами и опускаюсь на детский стульчик. Молчим. — Он может сработать. Он должен сработать! — запачиво заявляет Верде и смотрит на меня выжидающе и с некоторой надеждой. — И что надо от меня? — решаю не томить его лишний раз. — Выходы на рабские рынки, — молчу, ожидая продолжения. Зеленый с преувеличенной заинтересованностью наблюдает за Кайманом, который пытается сожрать Фантазму. — И деньги? — спрашиваю с тяжелым вздохом. — И деньги, — бодро кивает учёный, глядя на меня с надеждой. В некоторых вопросах он тот ещё ребёнок. Например, в вопросе денег. Верде их не ценит. И не умеет считать. А еще быстрее он их спускает на всякую «необходимую» для науки всячину. — Сколько? — Много, — ещё один мой тяжёлый вздох. Много от Верде это не меньше 10 миллионов. В Евро. — На что столько? — ручка звонко цокает по каменному полу, выпущенная из детских ручек. — На сосуды-обманки, которые заберут на себя наше проклятие, — смотрю на Верде. Верде смотрит на меня и чуть улыбается. Иногда он ведет себя как настоящий ребенок. А дети очень хитрые. Особенно когда им что-то надо. — Возраст имеет значение? — Чем младше, тем лучше. — Сила? — виноватый вид. Значит, как минимум, выше среднего. — Где ты их содержать собираешься? Понимаешь же, что за один раз мы их не соберём. Это можно растянуть на годы. — Есть места, — киваю, показывая, что верю. Верде всё-таки проводит эксперименты на людях, и, если Вендиче до сих пор его не накрыли, значит от него, как минимум, не сбегают подопытные. — Небо надо? — и снова Зеленый отводит глаза. Да я и сама понимаю глупость вопроса. Если мы снимем проклятие только с троих: Я, Верде, Скалл или с семерых, с учётом остальных Аркобалено, но оставим Арию без «излечения», — нас убьют. Благодарные спасённые и убьют. Всё-таки для них Ария довольно важна, и они не желают ей смерти. — Значит мне понадобится много времени. И если Скалл узнает правду… — теперь моя очередь выразительно молчать. — Я найду способ это скрыть, — кивает Верде и практически сразу забывает о моем присутствии, зарываясь в свои таинственные расчёты. — Ты клоуну сказал, что мы сотрудничаем? — поинтересовалась я через десять минут молчания. И то лишь от того, что с улицы донёсся звук подъезжающей машины. Верде оторвался от массивного каменного браслета, а скорее просто неотшливованного камня с дыркой. И поправил левой рукой очки и прислушался к шагам. — Верде! — раздался громкий детский голос, а потом звук падения. — Какого ты опять разбросал свои недоизобретения везде?! — дверь, отделяющая нас от клоуна, начала открываться, когда Зеленый, наконец, отрицательно качнул головой, и я поспешила истаять Туманом. Телепортация — способность Атрибута Тумана. На первый взгляд этот навык должен давать преимущество над всеми остальными, но не бывает в этом мире абсолютной силы. Эта способность исключением не была: во-первых, она медленная, в бою так не прыгнешь, просто не хватит концентрации, чтобы выполнить технику, во-вторых её нельзя использовать слишком часто, у каждого есть свой лимит «прыжков» у меня всего 4. Ну и конечно же переместиться можно только в очень хорошо знакомое место. В моем случае, на территорию Варии или на Корсику в лабораторию Верде. — Где ты был, жадный мусор?! — к моему удивлению, на пороге моей комнаты стоял Занзас. И что этот мальчишка тут забыл? — Почему я должен отчитываться? — гундошу в ответ, поднимаясь в воздух так, чтобы быть с ним на одном уровне. — Я — твой босс! — рявкнул он на меня. В первые дни нашей совместной работы он пытался приказывать мне, «потому что он — моё Небо», но от этих слов я отучила его достаточно быстро, да и сам Занзас, собрав почти полный набор Хранителей, отлично понимал, что я не его Туман. — Я говорил, что уйду, — сообщаю спокойно и спускаю Фантазму с головы на кровать. Обычную взрослую кровать. — Ты не сказал куда! — продолжает яриться Занзас, да, привычка контролировать своих людей — это хорошо, да только меня контролировать не надо. Нельзя загонять Туман в жёсткие рамки, они от этого выходят из себя. — Я сам выбрал тебя своим Боссом! Только я сам решаю кому и как мне отчитываться! — рано или поздно мы бы сцепились, потому что Занзас ненавидит неподчинение, а мне хватило чёртовой дюжины лет в качестве любимой игрушки Тюра. Не верьте, когда вам скажут, что бой Неба и Тумана — это красиво. Красиво, это тренирующиеся Занзас и Скуало. А наш бой напоминал двух сцепившихся хищников. Пламя Аркобалено — это само по себе вещь плохо контролируемая, а тут ещё добавлялись всполохи Ярости Занзаса. Не было выстрелов. Не было сложных, изощрённых иллюзий, которыми славлюсь я. Только столкновение двух Воль. Древней и Юной. Опыт против Напора и Знание против Интуиции. Занзас пытался подавить меня, заставить подчиняться, привязать к себе, как к Небу, я била в ответ чужим страхом, своим знанием о невозможности его планов. Без слов. Без движения. Словно нас заточили в невидимые ледяные глыбы и выбраться сможет только один. Нас разняли как двух сцепившихся котов. Скуало просто и незамысловато окатил нас Дождем пусть на секунду, но лишая нас нашего пламени. — Я — твой Босс, мусор! — выплюнул Занзас, всё ещё сверля меня взглядом, за его спиной непоколебимой опорой стоял Скуало, где-то ниже полыхнуло Солнце, забушевал Ураган, громыхнула Гроза. Силы, чужие, юные и полные амбиций, собирались единым комком и сейчас выступали против меня. Опускаюсь на пол и одёргиваю капюшон, пряча лицо, признавая поражение. Довольный хмык Занзаса был мне ответом. Следом раздалось недовольное «Врооой!» Скуало и его бурчание о том, что всё, что я разнесла, мне за свой счет и чинить. Через неделю я снова сидела в «публичном доме» Верде и, болтая ножками, пила розовый чай. Зелёный в очередной раз поцапался со Скалл, и каскадёрша, как скандальная жена, свалила от него, напоследок погромче хлопнув дверью. — Вернется, — сказала со 100%-ной уверенностью. Скалл слишком уж зависима от людей, а из тех, с кем она может сейчас общаться, был только Верде. — Она чуть не сломала мой датчик, — чуть не плача, сообщил учёный. И всё-таки эти люди науки слишком странные. Смена настроения Верде соответствует его Атрибуту: погрохотает немного и утихнет. Правда, из-за этого эмоции его тот ещё калейдоскоп. Минуту назад он мог спокойно собирать новую «игрушку», а спустя пять минут разносить всё вокруг или плаксиво хлюпать носом. — Что с сосудами? — отпихнул ногой морду любопытного Каймана он. — Через неделю будет Гроза, — из-за Занзаса, который твёрдой рукой наводил порядок и в среде Хранителей тоже, мне приходилось быть осторожнее. Да и рынки живого товара не особо богаты на детей с пламенем, особенно, последнее время. Кто-то перехватывал товар у меня прямо под носом. Раздражало неимоверно. Как они смеют? Кажется, Анне снова пора выйти на сцену, а одному бывшему полицейскому поделиться с ней информацией.