Придурок

«Придурок». Слово, которое чаще всего звучало в адрес Хавьера. Кстати, вполне заслуженно. Мало что раздражает больше, чем самоуверенная наглая развязность, острый язык и насмешливо-лукавый взгляд терпких, как ямайский ром, карих глаз. Чаще, чем слово «придурок», звучало только: «Хави, как ты хорош», «Да, Хави, да», «Боже, Хавьер, это прекрасно», когда очередная женщина попадала в крепкие руки агента наркоконтроля. Иногда эти восторженные отзывы исходили и от напарника, который целиком и полностью следовал за своим товарищем… Шутка. Отношения со Стивом были построены на уважении, профессионализме и хорошем чувстве юмора, но Пенья частенько читал «придурок» и в глазах Мёрфи. Напарник не всегда разделял методы, применяемые Хавьером, которому море было по колено, а цель почти всегда оправдывала средства. Но это временно. Год в Колумбии и Стив поймёт, что ничего не имеет значения, кроме одного – поимки Пабло Эскобара. Чтобы поймать человека, не признающего никаких правил, кроме индивидуально написанной библии, нужно пойти на уступки перед собственной совестью. Хавьер смог это сделать. Сможет и Стив. И тогда на одного «придурка» в отделе станет больше. Жаркий полдень в Боготе: нечем дышать, а пыль стоит столбом и внушительным слоем ложится на гладко выбритые щёки Хавьера. То и дело пот заливает лоб и глаза, но это всё мелочи, которые не стоят внимания агента, когда дело касается работы. Сколько нужно провести времени в душной машине, прежде чем предполагаемый свидетель появится в доме под наблюдением? Одному богу известно. Если он, конечно, заглядывает в Колумбию… - Я ждала тебя почти полтора часа. – Яркая брюнетка с вызовом смотрит на мужчину, неспешно расстёгивающего пуговицы на мокрой рубашке. По комнате растекается запах мускуса и кожи, когда Хавьер стаскивает с себя одежду, оставаясь в одних джинсах, так удачно подчёркивающих длинные ноги. - Чего же не ушла? – Спрашивает мужчина, облокачиваясь спиной на видавший виды подоконник. Она молчит. Потому что не может ответить даже самой себе на этот вопрос. Смотрит на то, как лениво Хавьер достает сигарету, как яркая вспышка зажигалки дает огонь, и как в тягучих карих глазах мужчины отражается пламя. Влажная кожа Хавьера переливается в желтоватом полумраке комнаты и вызывает желание стереть испарину с широкой и гладкой груди. Укусить сильно, до крови, натренированные плечи и разбить ладонь об аристократические, словно у испанского гранда, скулы. Вот только повода для такой жестокости у неё нет. Никаких слов, обязательств, разговоров. То, что между ними – это даже связью не назовешь. Она немногим ближе ему тех девок, которые сливают информацию, после чего он слегка «приободряет» их двумя-тремя оргазмами. Должно же их мотивировать что-то, кроме денег. Да и он ничего не обещал. Обвинять или обижаться на него глупо. Но всё равно хочется. - Придурок. – Произносит она сквозь зубы, а он лишь улыбается в ответ и подходит ближе. - Придурок, - говорит она, когда властные руки ложатся на талию, а чувственный рот обхватывает её губы, измазываясь в помаде. - Придурок, - повторяет она, когда длинные ловкие пальцы проскальзывают в ложбинку между грудей и оттягивают вниз кружево белья. - Придурок, - выдыхает она, когда горячее тело мужчины прижимается к ней, вдавливает в холодную стенку, а жёсткое колено в потёртой джинсе оказывается между ног и приподнимает выше, заставляя низ живота сладко сжиматься и пульсировать. - Придурок, - сбивчиво шепчет она, когда влажные губы касаются груди, смыкаются вокруг соска, а руки бесстыже задирают платье. - Придурок, - умоляет она, когда мужские пальцы сжимают ягодицы, прижимают ближе. - Придурок! – Выкрикивает она, когда одним глубоким толчком он входит в неё. - Придурок, придурок, придурок…- Захлёбываясь, стонет она, ловя каждую фрикцию, впечатываясь в стену, расцарапывая мужские плечи. - Придурок! – Всхлипывает она, кончая ярко, выматывающе-глубоко, до мокрой дрожи и сжатых до судорог пальцев на ногах. Женщина расслабленно повисает на руках тяжело дышащего Хавьера. Он аккуратно подсаживает её на подоконник и прижимается, приходя в себя. Безвольные руки хаотично блуждали по его спине, а сладкое дыхание согревало шею. Он чувствовал, что всё его плечо мокрое, но вот от пота или от слёз? Женщины по-разному вели с себя с ним на самом пике, но слёзы он видел в первый раз. Может, у неё истерика? Он приподнимается и заглядывает ей в глаза. Нет, никакой истерики. Только блаженство и умиротворение. Как странно… Женский взгляд тлеет, как догорающие угли костра, то и дело вспыхивая жаром едва ушедшего оргазма. Она ласково смотрит на него, нежно касается тонким пальцем гладкого подбородка. Хавьер уже тянется поцеловать женщину, но тут догадка пронзает его молнией. Святая Мария, уж не влюбилась ли она в него? Хавьер отпрянув от женщины, мгновенно делается серьёзным. - Мне нужно будет скоро уйти. – Негромко произносит он, пристально вглядываясь в её глаза. – Прости, но не могла бы ты уехать сейчас? Блаженная нега тут же сходит с лица женщины, нежный взгляд сменяется на агрессивно-кошачий, и она зло выплевывает ему в лицо, спрыгивая с подоконника: - Придурок! Судорожно поправляя одежду, женщина спешит покинуть холостяцкую берлогу, чтобы чёртов Пенья не понял, что она лишь чудом сдерживает рыдания. Дверь захлопнулась, и Хавьер устало опускается в кресло. Зажигает сигарету. Придурок, да. Но так и должно быть…