"Зал самоубийц"

Слэш
NC-21
Завершён
781
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
21 страница, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
781 Нравится 88 Отзывы 183 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
До Кенсу был совершенно обычным подростком для своих семнадцати лет. Он исправно посещал школу и учился, не игнорируя все предметы и задания, а исполняя их на ура. Учителя души в нем не чаяли, ведь парнишка обладал интересной точкой зрения на любую ситуацию, после прочтения заданного произведения или книги, которую им ставили в программу, он всегда находил в них что-то свое и интерпретировал по-своему. Однако не все в его жизни было так гладко, как в учебе. Оба родителя погрязли в работе с головой, иногда забывая впустить родного сына в дом на ночь. И не потому, что они ненавидели друг друга, а лишь из-за серьезных проблем, к которым они придумывали самые лучшие решения. Мозги их работали с такой силой и усердием, что места для крохотного участка о До Кенсу, родном сынишке, уже попросту не осталось. А Кенсу стал истинным интровертом: замкнулся в себе, стараясь меньше оставаться на публике, быстро сбегал после уроков к машине, регулярно отвозившей его к дому, прятался в ней и только тогда судорожно переводил дух. Только тогда его отпускало, и он мог спокойно дышать полной грудью, а не настороженно следить за ситуацией вокруг. Ибо жизнь в школе была у него вовсе не сладкая и даже не размеренная. Однажды на вечеринке по поводу Нового Года, устроенной школьным советом, школьникам разрешили остаться без присмотра. Директорат поспешил удалиться вслед за подвыпившими родителями, разглагольствуя о новых вкладах в гимназию, чтобы максимально улучшить качество образования для детей. Пьяные предки кивали, махали руками на прощание отрокам и тянулись за чековыми книжками и кредитками. Как только старшее поколение скрылось из вида, школьники моментально раздобыли алкоголь и марихуану. Зал наполнился сладковатым ароматом травки, виски и сигарет, которые тоже кто-то умудрился протащить на праздник. Перепало и До Кенсу, ибо ему сказали, что нужно быть со всеми , если хочешь веселиться так же классно, как и остальные. И он пил прямо из горлышка ту ядреную жидкость с мерзким послевкусием, передавал косячок, после пары несмелых затяжек, и участвовал в игре, хотя ему это было и не нужно. По кругу они передавали все последующие самокрутки, Кенсу медленно поплыл в своем сознании по реке навстречу рассвету, а группа только больше разошлась, скрещивая невозможные парочки. Так он попался Каю. Парню, по которому сохла вся школа, без разницы мальчики или девочки, взрослые преподаватели или первоклашки, все пребывали в полном восторге от шоколадной кожи парня, от его изящных и сексуальных движений, от его вызывающего взгляда и прочего и прочего, впихнули в пару хрупкого До Кенсу. Группа стала выкрикивать их имена, скандировать и призывать к действиям, и они поцеловались. Долго, на виду у всех одноклассников, Кай запустил язык в рот к Кенсу и даже приобнял за талию, пока толпа улюлюкала и смеялась, как чувственно отдавался малыш До в руки популярного парня. Девочки громко хихикали, голося, что парни увлеклись, но включенные телефоны с камерами не опустили, лишь меняли ракурсы, чтобы все детальнее рассмотреть. Домой Кенсу вернулся очень поздно ночью или слишком рано утром, мать спала в рабочем кабинете на диване, отец вел переговоры по скайпу в своем кабинете, никто не заметил, что сын вернулся после праздника. Парень стянул галстук бабочку, расправился с рубашкой и брюками, потянулся и включил ноутбук, размещенный на столе. Загрузка длилась недолго, пару минут, дальше он по обычному кликнул на иконку браузера и погрузился в мир интернета. Фейсбук открыл его страничку и… Сердце До Кенсу пропустило удар. Ему на стенку скинули видео с ним и Каем в главной роли, под которым уже роились комментарии от его одноклассников: « Фу, как мерзко.» «Да ладно, это было стремно.» « Кай гей?» «Нет, дура, он не гей!» «Кенсу точно педик, ему понравилось, Ахахха!» «Он так стонал! Фу, пиииидороооок!» На следующее утро До Кенсу стал «популярным». Настолько «популярным», что прямо с ранних часов в его сторону посыпались всевозможные ругательства и подколки. Он бы посчитал их веселыми и забавными, но слишком серьезными были люди, слишком громкими были высказывания в его адрес, слишком сильно его задевали плечами в коридорах, слишком часто проигрывали у него перед носом злосчастное видео. Мальчик прятал лицо, старался поскорее покидать шумные компании, чтобы лишний раз не натыкаться на ржущие группки девчонок или парней, изображающих его лицо во время того поцелуя. Впрочем, он давно знал, что неровно дышит к своему полу, а не противоположному, однако не афишировал сей факт. До Кенсу понимал важность личной жизни и ни в коем случае не собирался распространяться о своей, кроме как кто-то другой сболтанет лишнего. Уроки превратились в пытку, его дергали за пиджак, кидались в его сторону малюсенькими бумажными шариками, щелкали по милым ушкам весьма болезненно. Самые дерзкие подкладывали кнопки в большом количестве прямо на стул, проливали йогурт на тетрадь, сопровождая подобное руганью. В столовой лучше не стало, из очереди его выкинули с такой силой, что сквозь разодранные штаны проступила кровь, а ремень сумки лопнул и учебники вывалились прямо под ноги ученикам. После того, как Кенсу все собрал обратно, он не досчитался кошелька. Пришлось, наплевав на важность обеда, тащиться в туалет и кое-как отмывать брюки, руки и лицо от грязи. От воды холодило и пощипывало на ранках, хотя легче не становилось. Почему все зациклились на этом одиночном поцелуе? Правда, Кенсу до сих пор бросало в жар при одной только мысли, что Кай касался его губ и играл с языком у всех на виду. И он мог поспорить на что угодно, это – розыгрыш. Дверь в туалет с характерным скрипом отворилась, пропуская к кабинкам того самого Кая, который, бросив на потрепанного До Кенсу убийственный взгляд, усмехнулся. Слава, обрушившаяся на него, ему не навредила, наоборот, девочки громче пищали от умиления, глядя, как страстно танцор сминает губы среднячка. Парень совершенно спокойно бродил по школе, ловя кайф от своего непоколебимого состояния, от статуса местной звезды. Против него никто не осмеливался идти, за ним носились толпы, его боготворили, будто он пророк Моисей, ему безоговорочно верили, принимая любой бред за правду, каждое его действие воспринималось с восхищением. Кай вырос совершенно избалованным ребенком, не обделенный вниманием, он не подозревал, что есть и другая сторона жизни. Впрочем, его это не сильно волновало. И все же пройти мимо напуганного До Кенсу, не поиздевавшись, парень не смог. Статус знаменитости должен на чем-то базироваться. Пока Кенсу думал, как бы поскорее свалить из тесной комнатки с кабинками, Кай умудрился подойти к нему вплотную и прижать к раковинам спиной. Фарфоровая раковина впилась в позвонки, ибо мальчик вжался в нее, дабы избежать телесного контакта с танцором. Оппонент изучал его своими шоколадными глазами, довольно подмечая участившееся дыхание, ручки сжатые в кулачки и поспешно отведенный в сторону взгляд. - Скажи честно, тебе понравилось? – спросил Кай, склоняясь прямо к ухо Кенсу и обдавая его горячим дыханием. - Т-ты о чем? – хрупкий паренек попытался вывернуться, но чужое колено, не вовремя появившееся у него между ног, помешало ему совершить задуманное. - Наш поцелуй, - танцор уверенно расставил руки по бокам от Кенсу, полностью отрезая пути к отступлению, и слегка надавил коленом на пах малыша, - Ты так ему отдавался… - Н-нет, тебе показалось… - Кенсу задохнулся воздухом, понимая, что на него накатывает внезапное возбуждение, которое, к его сожалению, он не сможет контролировать в присутствии Кая. Постепенно в штанах становилось узко, белье неприятно натирало кожу, а колено сменилось горячей ладонью. Хищник без тени смущения водил рукой сквозь брюки по напряженному члену До Кенсу, а тот в свою очередь упирался ему в грудь, намереваясь оттолкнуть. Бороться с сильным Каем получалось плохо, тем более движения по члену сводили с ума и путали карты в голове малыша. Он неосознанно поддавался, тихо всхлипывая и закусывая до крови губы. Приятные ощущения постепенно накрыли с головой, когда Кай провел носом по оголенному участку кожи возле шеи, и Кенсу кончил себе в штаны, сразу же покрываясь алым румянцем. Стыд взял свое с осознанием нового унижения. На брюках расползлось заметное пятно, скрыть которое не представлялось возможным. - Неужто, ты - девственник? Так быстро зарядил себе в штаны! – засмеялся Кай, - Сехун, сними это! Посмотри на этого неудачника! В туалете мгновенно возникла толпа народа с телефонами, камеры которым были направлены на До Кенсу. Так быстро до машины мальчик еще никогда не бегал, а достигнув ее наскоро пристегнулся и попросил водителя гнать как можно скорее. Потом успел вызвонить по телефону мать, поставил перед фактом, что надо заплатить за такси и прошмыгнул в дом, смывать позор. Запихнув вещи в стирку, парень вновь уселся перед ноутбуком. Недолго думая, он нажал на кнопку, подождал, пока все загрузится, и залез на свою страничку в фейсбуке. И снова в интернет-пространстве творился хаос, в особенности на его страничке, в особенности в комментариях к новоиспеченному видео, которое удалить не получилось. Кенсу, замерев словно мышка, с опаской нажал на кнопку проигрывателя. Черный прямоугольник задергался, появились помехи, а затем… Затем Кенсу увидел себя, прижатого к стене с опущенной головой, с мокрым пятном у молнии на штанах и смех, громкий чужой смех. Дальше камера затряслась и изображение пропало, а видеозапись подошла к концу. Если бы родители До не работали столь усердно и проявляли хоть изредка человеческие качества, то, возможно, заметили бы весьма громкие рыдания, ничем не заглушенные. Хоть парню исполнилось семнадцать, но он вырос очень уязвимым и ранимым, в отличие от его сверстников. Мальчик только после полуночи дополз до кровати, обнял одеяло, пряча в него лицо и всхлипывая, и заснул, мучаясь болезненными воспоминаниями. Ближе к утру, поскольку дрема выдалась тревожной и непостоянной, До Кенсу опять включил свой компьютер. Пальчики стучали по клавиатуре, набирая в окошке поиска слово «смерть». В мировой паутине нашлась добрая тысяча сайтов, посвященных так или иначе смерти. Куча форумов с обсуждениями, где можно с легкостью выложить все как на духу, фотогалереи с инсталляциями на ту же тему, живые чаты с собеседниками или блоги для тех, кто пишет практически мемуары. Кенсу не понравилось ни то, ни другое, ни третье. Там люди выражались по-своему: чересчур грубо с густыми вкраплениями мата, слишком слезливо с красноречивыми эпитетами, неправдоподобно сухо, сокращая предложения по максимуму. Мальчик искал что-то свое. «Зал самоубийц» привлек его внимание лишь названием, он просто навел курсор на ссылку и вошел под гостевым никнеймом. Сайт превзошел его ожидания, виртуальная реальность, в которой он создавал своего персонажа и зашел в странный мир с имитациями людей. Он бродил по киберпространству, изучая каждый закоулок созданного кем-то города, чувствовал себя одиночкой даже в сети, заглядывал в пустующие дома, если игра сайт позволял. Постепенно добрался до странной полянки с поломанными надгробиями и плющом, пробивавшимся через разломы в плитах. Посреди собирались такие же виртуальные герои, как и сам Кенсу, только совершенно разномастные, иногда не похожие на людей. Там с мальчиком стали разговаривать, задавали вопросы, слушали его и пригласили к ним. В «Зал самоубийц». «-Почему вы так называетесь?» «- Мы все собираемся уйти из жизни…» «- Это как?» «- Встретимся, примем таблетки и дружно уснем…» « - А твои друзья?» «- У меня их нет, я не выхожу из дома…» «- Но…» «-Хочешь с нами?» «- Я подумаю.» До Кенсу перевел тему, но разговаривать с парнем не прекратил. Сухо мило отвечал, не скрывая ничего, много философствовал о различных вещах. Мальчику нравился голос нового знакомого, пусть и искаженный программой в интернете, спокойный и размеренный. Выяснилось, что Сухо давно запланировал свой уход из жизни именно таким образом. Ему претило вскрытие вен или повешение, это не представлялось ему эстетичным, а медикаментозный вариант выглядел более гуманным и умиротворяющим, если такие термины применимы к этому случаю. Заснуть и не проснуться, все, чего хотел Сухо. А Кенсу внимал ему, боясь пропустить умные мысли мимо ушей. В итоге обнаружил с рассветом, что прикорнул на клавиатуре ноутбука, так и не остановив беседу в онлайне. Сухо уже отключился, потому мальчик разочарованно свернул окно браузера и полноценно устроился в кровати. Наступали выходные, не приносящие облегчения. На следующий день, на после следующий день и на после после следующий день в школе все события превратили остатки жизни До Кенсу в сущий ад. Сначала за ним шлялись девчонки, кричащие всякие гадости и дергающие за одежду. Они обычно жаловались своим парням, что Кенсу приставал к ним, за что он, даже сопротивляясь, огребал. Никто не слушал бедного мальчика, на его теле попросту оставались отметины от кулаков, а девчонки довольно гадко ухмылялись, радуясь очередной подставе. После двух первых уроков, в обеденный перерыв, кто-нибудь из приближенных Кая норовил вылить, опрокинуть или вывернуть на голову крохи. Иногда это оказывался горячий суп, от которого Кенсу взвизгивал и быстро вытирался, иногда прохладный йогурт, такой липкий, что с неимоверным трудом отмывался от волос и кожи. Самое мерзкое, что кто-то из одноклассников, весьма продвинутый, создал целый канал на «youtube», куда выкладывал ролики со всеми подколами над До Кенсу. Он обновлялся по нескольку раз в сутки, и тут же появившееся видео набирало «лайки» и тонну комментариев, полных грязных ругательств. Обычно в кадре Кенсу выглядел забитым истеричным подростком, ботаником, коим не являлся, неудачником, что частично правда, и изгоем, которого все норовили поддеть. Как бы он не сопротивлялся или отбивался, это не срабатывало, он лишь больше заводил толпу вокруг, трепыхаясь словно слабеющая рыбешка на суше, давал им новый повод по-лошадиному поржать во весь голос. Авторы самих видеозаписей оставались анонимами, не желая показываться на свет божий, да и вычислить кого-либо не получалось, ибо каждый первый при удачной возможности совал свои телефон в лицо До Кенсу. Однажды один из учеников притащил камеру в школу и не выключал ее во время уроков и перемен, преследуя Кенсу везде, в том числе и в туалете. Все «невинные» приколы не были такими мучительными, как ежедневная ловушка Кая с непременным унижением прилюдно. Поскольку До, как выяснилось, был мальчиком податливым и чувствительным, и от интимных прикосновений возбуждался быстро, стремительно и сильно. Так, что из штанов выпирал приличный бугорок, оповещающий всех рядом стоящих персон, что паренек на взводе, так, что смазка просачивалась сквозь одежду, не только нижнее белье, так, что у него невольно вырывались томные вздохи и стоны, хотя он мужественно сдерживался. Кай всегда подлавливал его где-нибудь в тихом месте, затем лишал возможности сбежать и скрыться и безбожно насиловал своей рукой, умудряясь позвать свою шайку-лейку, чтобы те заценили масштаб прикола. Ему не приходилось особо напрягаться и стараться, легко провести по члену сквозь штаны, прижать посильнее, прошептать несколько гадостей на ушко чрезмерно сексуальным голосом, дабы у Кенсу член стал подобием камня, довести его до пика, наплевав на последствия, заставить бурно кончить в штаны и потом наблюдать, как Сехун снимает на камеру жалкие попытки До скрыть позорное пятно и убежать. Как-то раз Кенсу во время очередной нежелаемой дрочки тихо заплакал. Танцор удерживал его одной рукой, второй водил по члену, сжимая головку через ткань пальцами, но замер, увидев мокрые от слез щеки До Кенсу. Мальчик смотрел на свое отражение в зеркале школьного туалета и молча, беззвучно, плакал, в то время как Кай вновь принудил его испортить штаны. После, Кенсу сильно себя отругал за слабость, впрочем, он так делал каждый божий день. А по вечерам он забивался в свою комнатку и залезал уже на привычный сайт, чтобы пообщаться с Сухо, рассказать о прошедшем дне и новых обидах. А тот действительно слушал мальчика, успокаивал и говорил, что скоро все закончится, если Кенсу присоединится к ним, к «Залу самоубийц». Не то, чтобы Каю требовалось одобрение со стороны, просто он настолько привык быть в центре внимания, что часто не замечал последствия своих розыгрышей или действий. Ему все сходило с рук потому, что он был исключительно привлекательным, гибким, стройным и самодостаточным. Этого вполне хватало, дабы занимать высокую позицию в школьной пирамиде популярности и не сталкиваться с проблемами, схожими с неудачами его не слишком знаменитых одноклассников. Боженька не поскупился, создавая этого юношу, наоборот, приложил максимум усилий, чтобы соединить карамельную кожу с раскосыми янтарными глазами, обаятельной улыбкой, шоколадными прядями и безумной самовлюбленностью. Если в мире творилось что-либо, имеющее возможность подпортить жизнь танцору, то он мягко проплывал мимо события, игнорируя все внешние факторы. Например, парень совершенно не стеснялся лечь спать на перемене, удобно примостившись на лавочке, ибо любая девушка одалживала ему куртку, сумку или шарф, чтобы подложить под голову, ведь гул толпы его утомлял. Прекрасный пол с радостью делал все для избалованного Кая, думая, что тем самым прокладывают путь к его сердцу, и еще чуточку и танцор обязательно предложит одной из обожательниц встречаться. Такого не происходило, парень, конечно, улыбался, благодарил самым красивым способом, целуя в щечку, но предложений не делал. А еще очень редко появлялся на вечеринках и практически ни разу не напивался, чаще отказывался от алкоголя. В вечер Новогодней вечеринки он тоже всячески избегал друзей с бутылками и бокалами, когда родители удалились, то количество спиртного резко возросло. Однако за ним таскалась добрая дюжина воздыхателей, уговаривающих выпить по поводу праздника хоть малюсенький глоточек, а девушки визжали и просили сделать это на брудершафт, мечтали вырвать поцелуй в губы у школьной знаменитости. Кай первый раз не сделал по-своему, а поддался стадному чувству, мысленно убив пару человек, принял пластиковый стаканчик с портвеколой (портвейн и кола). Поскольку он брезговал питаться деликатесами со шведского стола, то коктейль быстро вскружил парню голову. И он, не задумываясь стал участвовать в играх, которые устроили для развлечения толпы. Сначала они крутили бутылочку, потом им наскучил случайный выбор партнера для поцелуя, ибо на Кая так и не указало горлышко. Затем играли в «Я никогда не…», где все выпивали, если делали то, о чем говорил ведущий. Одноклассницы гадко хихикали, откровенно врали о себе, не загибали пальцы и пропускали ходы, чтобы не набраться сильнее парней. Сконцентрировался Кай только на неопознанном мальчишке с большущими глазами и пухлыми губками, который слишком старался влиться в коллектив и точно не следил за количеством выпитого. На его фразе «Я никогда не целовался» половина народа ржала, как кони, вторая играла бровями и предлагала свои услуги, а Кай хмыкнул и притянул парня к себе, нагло срывая первый поцелуй. Толпа улюлюкала и тянулась к телефонам, но в тот момент танцор не подумал, чем желание везде быть первым может обернуться для второй стороны. Совсем невинной в этом плане. Кай никогда не скрывал, но и не хвастался тем, что имел нехилый сексуальный опыт, особенно в летние каникулы, когда не нужно было концентрироваться на учебе и занятиях. Любопытство взяло свое, он попробовал спать с девушками, которые не прилипали с утра с просьбами приготовить завтрак, а уходили сами, тихо притворяя дверь, затем рискнул и переспал с парнем, чтобы почувствовать разницу. Чуть позже он сделал вывод, ориентация у него не традиционная, а развивалась в обоих направлениях, так что легкости не прибавилось. Прикоснувшись к мягким губам До Кенсу танцор впервые уловил едва заметный укол в грудной клетке, решил не зацикливаться и списал на опьянение. Придумывать что-то, полагаясь только на отдаленное ощущение, размытое спиртным, казалось слишком глупым. Потому Кай решил, что в обязательном порядке должен запомниться этому парню навсегда, любым способом. Лучшим вариантом стали подколы, ведь танцор не был лишен остроумия и самонадеянности. Почему-то он представлял себе все по-другому. Ему не понравились комментарии, оставленные утром под видеозаписью, размещенной на стене бедного До Кенсу, его взбесили тупые одноклассницы и жутко захотелось потрогать того парня. Потрогать и понять, что в нем особенного, раз пучеглазый прочно засел в его подсознании и почему никак не проваливает оттуда восвояси. Руководствуясь странным наваждением, Кай удачно наткнулся на Кенсу в школьном сортире и, не теряя ни секунды, ринулся тактильно наслаждаться. Мальчик настолько слабо сопротивлялся, что Кай почти ничего не заметил, кроме сдавленного стона и пятна, расплывающегося под ладонью. А затем вторгся Сехун, разыскивавший танцора по коридорам, сразу включил камеру айфона и, не задавая лишних вопросов снимал испуганного Кенсу, который с места толком сдвинуться не смог. Второе видео Каю тоже не понравилось. Парень не обратил внимания на поведение Кенсу, который мечтал провалиться под землю после всего обрушившегося на его бедную голову. Не заметил, что мальчик сник, вечно опаздывал, а глаза постоянно были увлажненными и раздраженными, что ел он крайне плохо и редко, и в сильных руках танцора едва трепыхался, стараясь выбраться. Кай разозлился на того, кто посмел создать канал с видеозаписями, ибо он тоже там засветился, и теперь все считали его тем, от кого До Кенсу терял дар речи. Мало того, что светиться Кай не хотел, так вдобавок ему приписали непонятные никому заслуги, которые выставляли его полным ублюдком, любящим издеваться над слабыми. Так продолжалось достаточно долго, Кенсу выглядел все более опустошенным, Кай изнывал от желания узнать его поближе, но без вмешательства Сехуна, его камеры, других воздыхателей. Его изначальная индифферентность к остальным людям постепенно сходила на нет, касательно Кенсу, по отношению к истеричным девушкам танцор не изменился. Хотя, изменился. Стал жестче. Если очередная неугомонная девчушка приставала к парню с предложением прогуляться, встретиться, сходить на свидание, покататься на аттракционах либо нечто подобное, то он резко отказывал. Причем весьма грубо обрывая беседу, не извинялся и не придумывал оправдания, лишь четко обозначал границу. Собственно все вело к тому, что Кай навострился залезать вечером на страничку Кенсу в фейсбуке, листал фотографии, выложенные более года назад, изучал аудио, отмеченные группы и сообщества. Наверное, спустя пару месяцев приставаний и странных попыток стать ближе интуиция проявилась, парень понял одну вещь: уже три дня Кенсу не появлялся в школе. То-то перерывы тянулись дольше обычного, и Сехун выглядел скучающим от безделия. Старая версия Кая с превеликим удовольствием забила бы большущий болт на всю ситуацию, но та зародившаяся частичка трепетала в груди, призывая трубить тревогу и звать на помощь. Обратиться было не к кому, да и знаменитости школьного масштаба не пристало просить помощи у одноклассников. Он сам, практически под пытками выяснял все о До Кенсу: с кем общался, чем занимался, что любил есть в перерывах между занятиями и как, черт побери, он из простого среднячка превратился в паршивую овцу. Пришлось пообещать нескольким одноклассницам, отвратительно приставучим, выделить время и пообедать с ними на неделе. Скрепя сердце, Кай согласился с этим условием, выслушивая все неважные замечания о Кенсу. В общем целом тех девок впечатлил спонтанный поцелуй на вечеринке, с чего и началась их ненависть к хрупкому мальчику. Ничего нового Кай не узнал, кроме очередных признаний в любви, обожании и почитании. Ему искренне хотелось, точнее виделось, как До Кенсу снова возвращается в их класс, будто ничего и не было, опять позволяет прикасаться к себе, только поддаваясь, а не выворачиваясь. Однако ничего не менялось кроме настроения Кая, которое из приемлемого пофигизма превращалось в нарастающую агрессию. Ближе к выходным Сехуну наскучило видеть кислую мину друга, отпугивающую привлекательных девчонок, и он, с применением эгье и нытья, заставил Кая выдавить из себя согласие на поход в клуб. Единственный, куда пускали подростков не глядя на удостоверение личности, или не придирались к подделанным. «- Мы пойдем туда, слышишь? Я хочу отдохнуть, да и видеть твою кислую рожу надоело…» «- Се, у меня нет ни малейшего желания тащиться в клуб, вот ни капельки…» «- А если я сделаю вечер интересным и точно скажу, что тебе понравится?» «- Что ты задумал, дурья башка?» «- Тебе понравится…» До Кенсу получил нервный срыв после самой последней встречи с Каем, приступ паники накрыл его в такси, когда затряслись руки, стало жутко душно и дыхание грозило прекратиться. Водитель смерил его недобрым взглядом, но не высадил, поддал газу, чтобы быстрее спихнуть пассажира у конечного пункта. На его удивление мальчишка оставил хорошие чаевые, почти вывалился из салона и, покачиваясь, пошел по вымощенной дорожке к дому. По обычаю, он был там в полном одиночестве, потому проигнорировав урчание в животе, поплелся в свою комнату, заново отмываться от позора. Родители, посчитав все-таки необходимым сообщить ребенку про незапланированную командировку, положили на его спальное место записку, где извинялись за свое отсутствие, просили не устраивать погрома в доме и указали точную сумму оставленных денег. Кенсу вздохнул и принялся заниматься стандартными вещами. Такое случалось достаточно часто, мама, как матерый юрист, сопровождала предпринимателя отца во всех поездках. Они действительно были отличным тандемом в работе и жизни, и Кенсу только мешал их счастью, требуя внимания, как и все обычные дети. Его в детский сад водила няня, милая и добрая женщина, которая привязалась к малышу с большущими глазищами. У нормальных детей на выступления приходили родители, хотя бы один, а у До Кенсу приходила няня, грустно смотревшая на него с последних рядов. Когда мальчик болел, рядом была она, когда он в чем-то становился лучшим, тоже она, когда был уязвим и обижен – она. Даже в первых классах школы она суетилась в их доме, чтобы малыш не чувствовал себя брошенным. Затем, став старше, он смог справляться сам, и женщину уволили. Так До Кенсу превратился в одиночку с большой буквы. Вечером, после душа, основного очищающего ритуала, мальчик снова засел на сайте «Зала самоубийц», ожидая появления Сухо в онлайне. На страничку в фейсбуке заходить не пожелал, он представлял, какой ажиотаж вызовет материал, отснятый сегодня Сехуном. Слезы, сопли, жалкое зрелище. «- Как прошел день?» До Кенсу слишком сильно увлекся созерцанием собственных ног и не заметил пришедшее сообщение. «- Дио? Ты здесь?» Прозвище мальчик придумал исходя из фамилии, проще, легко запоминалось и ни с чем не путалось. Тем более светить настоящим именем Кенсу боялся, вдруг на сайте висят одноклассники. «- Эм, кто-нибудь?» Парень придвинул ноутбук ближе к себе и стал читать сообщения, уткнувшись носом в колени и сжимая пальцы на лодыжках. Неужели Сухо волновался за человека, которого ни разу в своей жизни не видел? «-Дио, в эту пятницу я выйду из дома и буду сидеть в клубе, мне принесут таблетки. Если ты согласен к нам присоединиться, то приходи, я подожду тебя возле барной стойки, парень с бордовыми волосами, но только до полуночи. После, я уйду, это будет означать, что ты не с нами, и мы больше никогда не заговорим, не увидимся.» Кенсу пробежался взглядом по строчке еще раз. Кажется, история близилась к завершению. «- Мда, не думал, что ты сдашься так быстро…» Простая фраза, бьющая по мозгам и сердцу чем-то морозно-обжигающим. Он не сдался, он просто пока не нашел в себе сил, чтобы лучше сопротивляться Каю, а, может быть, он и не хотел с ним бороться. Еще не наступило то время, когда все получится и сбудется. Кенсу яростно стучал по клавиатуре: « - Я долго думал, что за человек способен лишить себя жизни. Может, сильный, смелый, храбрый, но на самом деле нет. Те, кто совершают самоубийства, это – трусы, самые настоящие трусы, не желающие искать внутри себя источник энергии для дальнейшей борьбы. Вы настолько ослабли, что даже не предпринимаете попыток, ибо зачем, все ведь и так решено, да? Зачем суетиться и жить? Если можно простым движением избавиться от всех проблем разом. Правильно, никому не охота терпеть боль, которая является доказательством жизни, мучиться, если есть возможность уснуть и не проснуться. Однако, это еще и чересчур эгоистично! У вас нет родственников, мамы и папы? Я уверен, что есть, и они точно беспокоятся и волнуются за таких дебилов-переростков, как вы! В ваших головах настолько прочна мысль о себе любимых, что ни один, вашу мать, не задумался о том, что лишить себя единственного и неповторимого дара на земле может только низкий и жалкий человек!» Глаза увлажнились, соленые слезы падали на кнопки, отчего пальцы проскальзывали и слова набирались с ошибками. Сухо молчал и ничего не писал в ответ, вместе с тем не уходил, будто раздумывал над написанной тирадой. Иконка показывала – парень точно онлайн. «- Я приду…» Коротко и ясно ответил Кенсу, отправляя второе сообщение интернет-товарищу. Сердце билось учащенно, мальчик не решался закрыть страницу с сайтом, надеясь увидеть четкий ответ, и не подозревал, что на другом конце, у другого монитора парень с бордовыми волосами зарывался лицом в подушку и проклинал тот день, когда встретил в киберпространстве милого малыша, который оказался мудрее и сильнее всех предыдущих единомышленников. Плечи Сухо подрагивали от рыданий, а ткань наволочки пропиталась слезами, выступившими на поверхности широким пятном. Вокруг него выстроилась крепость из вещей: гора одеял с одной стороны, упаковки от еды с другой, позади кровать, поставленная набок, спереди низкий кофейный столик с компьютером. Он очень давно не покидал своего убежища, сторонился людей, да и родственников считал предателями. Сухо никогда не слышал поощрительных слов в свой адрес, мать была вечно чем-то недовольна, отец бесился, глядя на цвет волос, считал сына уродом, бабушка попросту избегала, потому парень и закрылся у себя. Семья не смотрела на него, как на фрика, а он не чувствовал тяжелых взглядов на своей спине. Так, как ему казалось, было правильнее. Собравшись с мыслями, Сухо потянулся напечатать ответ, точнее – отговорить Дио от глупостей, но вразумительно не вышло. В конце концов, парень вытер мокрые щеки, перевел дыхание и набрал семь букв. «- Спасибо…» Кенсу посчитал ответ разрешением присоединиться. В пятницу мальчик долго рылся в шкафу, выискивая одежду, подходящую для клуба, при этом не делавшую из него проститутку. Выудив из глубины нечто приличное, он, не задумываясь, напялил и, оставшись вполне удовлетворенным, вышел из дому. По пути к месту встречи, ощутил, как морозно на улице вечером. Кожу покалывало при каждом порыве ветра, забиравшегося под свободную футболку, из-за чего она покрывалась табунами мурашек, возмущенная тем, что Кенсу оделся слишком легко для ранней весны. До мялся у входа недолго, его пропустили без каких-либо расспросов. Внутри оказалось очень шумно и душно, толпа подростков нервно дергалась под музыку, которую музыкой назвать не получалось. Шум безжалостно бил по ушам, не щадя перепонки, Кенсу прикрыл ушки руками, пробираясь к барной стойке сквозь дрыгавшуюся толпу. Там было просторнее, и пространство позволяло дышать и слышать собственные мысли. Бармены суетились, подливая напитки и вытягивая больше чаевых из полупьяных школьников. Бокалы звенели, соприкасаясь друг с другом или со столешницей, в них плескались цветные жидкости, пахнущие дурманящим алкоголем. Кенсу поморщился, представив, какое действие возымеет жидкость на слабые организмы «клиентов». На противоположном конце стойки он краем глаза заметил бордовую макушку, затуманенный взгляд в стакан и печальную ухмылку Сухо. До двинулся в его сторону, аккуратно пробиваясь к заветной цели, ни на мгновение не усомнившись в правильности действий. Родители точно не заметят смерть сына, пока запах из комнаты не превратится в тошнотворную вонь, и им придется вскрыть замок на двери, чтобы узнать об источнике «аромата». Только на месте уже никого нет, кроме едва заметной баночки на сиденье стула. До Кенсу мигом рванул в туалет, чтобы спрятаться от толпы и перевести дыхание. Почему Сухо не дождался его возле стойки? Он быстро шел в сторону уборных, мечтая наткнуться там на своего товарища по несчастью. По пути он неловко столкнулся с кем-то плечами, сразу хватаясь за ушибленное место, сильно приложился. Конечность моментально заныла, отсылая волны боли по ослабленному организму. Мимо него медленно прошел Кай собственной персоной в компании верного друга Сехуна и совершенно незнакомых личностей. Блондин с миловидным личиком скакал вокруг Сехуна, подпрыгивая будто собачка, дергая его за рукава и подол кофты, указывая на картинки в меню и выпрашивая себе вкусности. Жгучий брюнет, выплывший как по волшебству, хмуро оглядел общество, в котором ему предстояло коротать ночь. Затем наклонившись, шепнул что-то Каю на ухо, отчего тот взглянул прямо в глаза Кенсу. Последнее стало весомым аргументом поскорее скрыться от посторонних глаз в комнате для мальчиков. Скудное освещение, приглушенный звук и явное отсутствие человеческих особей успокоили Кенсу. Стены, разрисованные пошлыми изображениями и нецензурными фразами, зато отделявшие от толпы, давали достаточно времени, чтобы подумать. Пузырек с таблетками с неприятным шорохом перекатился из одной ладони в другую. Кай недовольно смотрел на танцующих по центру зала. Все выглядело слишком не нормально, а искусственно: дети притворяются старше, чем есть на самом деле, а взрослые делают вид, что упустили этот факт из вида. Подросток лет четырнадцати чуть не пролил на колени танцора свой коктейль, сделав неудачный поворот на триста шестьдесят. Сехун тут же среагировал, покрыв бедолагу трехэтажным матом и выпроводив пинками за пределы бархатных диванов. К их столику принесли бутылку текилы и стопки, чтобы постоянные посетители не сидели без дела, а дошли самостоятельно до необходимой кондиции. Парни опрокинули по одной для старта, кроме Кая, который фыркнул, думая, что мог потратить время с большей пользой. Вскоре к ним приблизился незнакомец с бордовыми волосами и нерешительно замер неподалеку, продолжая вертеть некий предмет в руках. Парень изучал пол под своими кроссовками, боялся поднять взгляд на сидящих за столиком. «- Что ты еще хочешь? Я достал тебе таблетки, какого рожна ты торчишь здесь? Иди упарывайся!» «- Сехун-а, я…я просто хотел выразить свою благодарность за помощь…» «- Джунмён, ты закончил? Все? Проваливай…» «- Но ты же не отказал…» «- А ты заплатил.» «- Сехун-а…» «- Джунмён, если ты не уйдешь, тебя выведут силой…» Парень послушно скрылся, не произнося и слова, мельком показался у выхода и исчез. Кай недоуменно посмотрел на Сехуна, поражаясь новой выходке друга. После краткой перепалки и несколькими стопками текилы позже, танцор не стал слушать невнятные объяснения одноклассника и решил проветриться. В клубе изначально было промозгло и прохладно, пока не набежала толпа школьников, заполонившая самую середину. Подростки толкались локтями, наступали друг другу на ноги в танце, не стеснялись просить алкоголь в больших количествах. Каю не давало покоя то, что Кенсу оказался в том же месте, что и он. Вскоре Сехун, подталкивая перед собой Лу, поплелся к уборным, видимо заставлять парнишку работать ртом, а Кай нехотя задержался у бара, попросив безалкогольный коктейль. Несмотря на отчаянное желание пойти искать Кенсу, он продолжил ошиваться возле стойки, с цветастым напитком в руках, чтобы не слишком выделяться от остальных посетителей. Он бы давно свалил ко всем возможным чертям, в ад или чистилище, лишь бы только не оставаться более в злачном клубе, однако его мозг лелеял мысль, что Кенсу здесь не просто так. Как показалось танцору, мальчик выглядел испуганным и забитым, вполне вероятно, больным. Что заставило его прийти поздно вечером в клуб, когда по состоянию здоровья ему надлежало оставаться в теплой постели? Кай посмотрел на циферблат наручных часов, подсчитывая, сколько времени он провел с приятелями и есть ли вариант разбредаться по домам. Стрелки указывали на приближении полуночи. В заднем кармане брюк нервно завибрировал телефон. На экране высветился номер Сехуна, потому Кай все-таки принял вызов. «- Гони к уборным, ты тут такое шоу пропускаешь!» Прокричал в трубку его друг, заглушая радостным воплем посторонние звуки. Кай отставил в сторону бокал и весьма резво поспешил в мужской туалет, поскольку знал, что Сехун может посчитать весельем совершенно нестандартные вещи, которых иногда допускать не стоило. Проигнорировав очередь, возникшую у дверей, парень незаметно прошмыгнул внутрь, запирая небольшой засов, чтобы не пропускать любопытных зрителей. Лухан с неподдельным весельем смотрел куда-то вдаль, за кабинки, хихикал и показывал Сехуну на что-то пальцем. Ему явно нравилось «представление». Се стоял возле него, вместе со своим айфоном и вновь снимал очередной шедевр на камеру, изредка отвлекаясь на смешки Лухана или его едкие комментарии. Оба пребывали в восторге, особенно понимая всю особенность ситуации. На полу туалета лежало тело молодого мальчика, корчившееся в конвульсиях. Кай с первого взгляда не сразу понял, что перед ним никто иной как До Кенсу, собственной персоной. В нестандартном наряде для прилежного ученика, с красивой прической и легким макияжем, и с пеной у рта. «- Хэй, посмотри, как притворяется! Нифига парень тебя боится! Я ему сказал, что тебя позову для новых сьемок, так он сразу все таблетки сожрал разом!» Заверещал Лу, заметив неподалеку фигуру Кая. «- Не похоже на притворство…» Деловито заключил Кай, судорожно соображая, что делать. Тело дернулось в очередной раз, отчего Кенсу разжал пальцы и на пол выкатился пузырек из-под таблеток, с характерным звуком ударившись о кафельный пол. « - Видишь пробирку на полу? Я продал две такие Сухо сегодня, в них не таблетки, а съедобное драже… Я просил Лу заменить снотворное на них, чтобы Джунмён глупостей не натворил…» « - Сехун-а, я думал, ты просил подменить только в одной…» «- Что?» «- Ну, ты протянул две баночки и сказал заменить таблетки для Сухо, я подумал, что только в одном пузырьке… И емкость со съедобным драже я закрыл желтой крышечкой, а таблетки белой. И у него крышечка белая… » Первым в себя пришел Кай, крикнул Сехуну, чтобы тот звонил в скорую, а сам кинулся к почти бездыханному парню на полу. Пульс едва прощупывался, да и дыхание заметить было трудно. Собрав все силы, Кай рывком поднял Кенсу, прижимая его к себе, подтащил к ближайшему унитазу. Придерживая его голову, танцор похлопал мальчика по щекам, а затем, набравшись смелости, засунул ему в рот два пальца, вызывая приступ рвоты. До Кенсу согнуло практически пополам, он содрогался, напрягая мышцы и упираясь ладонями в руки Кая. Стоило первым хлюпающим звукам прекратиться, как Кай повторил свои действия, проверяя, чтобы вместе с последней пищей, побывавшей в желудке мальчика, выходили и таблетки. «- Лухан, что ты встал столбом! Воды питьевой принеси, да побольше!» Рявкнул танцор на застывшего белокурого парня. Тот выбежал из уборной, хлопнув дверью, а вернувшись, впихнул под нос Каю бутылку с водой. После чего До Кенсу насильно заставили глотать прозрачную жидкость из горлышка, не давая захлебываться. Хрупкий мальчик, как послушная марионетка, делал все. С каждой пролетавшей секундой он грозил отключиться, так что раз от разу Кай отвешивал ему сильную пощечину, дабы боль приводила его в чувства. Когда он улавливал протестующее мычание, то наклонял парнишку к унитазу, снова и снова заставляя отхаркивать, проглоченные таблетки. « - Лу, сколько их в упаковке было?» «- Около тридцати штук…» «- Посмотри сколько из него вышло…» «- Фу-у..» «- Лухан, я сказал, посмотри! Мне из-за его головы не видно!» Блондин, скривившись, выполнил приказ, внимательно считая белые поплавки. Дойдя до девятнадцати, он озвучил цифру Каю, весьма неуверенно и скомкано, будто сам себе не поверил. Ему впервые за все время стало страшно, и ничего более не оставалось, кроме как смириться. Губы До Кенсу медленно, но верно приобретали синий оттенок, конечности отказывались повиноваться владельцу, а сознание уже давно собиралось покинуть хозяина. Танцор едва не поддался панике и не заголосил, чтобы как-то выплюнуть избыток адреналина. Положение спас Сехун, влетевший в дверь мужского туалета в сопровождении двух медбратьев. Парни быстро сообразили в чем дело, вкололи что-то Кенсу в вену на шее и, подхватив хрупкого мальчишку на руки, стремительно покинули помещение. Кай пробивался вслед за ними, наплевав, на гневные возгласы неподалеку. Он и сам грозно матерился на тех, кто преграждал ему путь или закрывал обзор на медиков с мальчиком. На какой-то момент ему показалось, что воздух превратился в желе, всеми силами затормаживая движение, словно хотел их разделить. Его, смуглого сильного Кая с тысячами мыслей, хаотично мечущихся в мозгу, Кая, который уже придумал счастливую концовку для них с Кенсу, пытались отодвинуть в сторону и возвести между ним и объектом его обожания стену. Он слишком угрожающе посмотрел на фельдшера, и ему разрешили поехать вместе с бледным мальчиком, залезть в салон и сидеть на последнем свободном месте. Запретили к чему-либо прикасаться, в том числе и к больному, указали на сиденье и даже заставили пристегнуться. Кай сам не понял, когда наступил тот момент и он неотрывно смотрел на лицо Кенсу, полностью беззащитного, безвольного, накрытого пледом из-под которого тянулась прозрачная трубка капельницы. Именно тогда сердце екнуло дважды, прежде чем пропустить удар. «- Я ему сказал, что тебя позову для новых съемок, так он сразу все таблетки сожрал разом!» Фраза без остановки звучала у него в голове. Первое, что увидел Кенсу, стараясь сфокусировать взгляд, сероватый потолок со слабо светящей лампой. Первая мысль, посетившая его голову, была вопросом: «почему я все еще жив?». В нос пробивался цветочный запах, в изголовье кровати поставили несколько ваз с букетами. Горло мерзко пощипывало и саднило, и в районе живота поселилось неприятное чувство пустоты. Он помнил, как засел в туалете и долго думал, стоит ли глотать таблетки, потом услышал четкие шаги, нехотя выглянул из укрытия, и попался в ловушку Сехуна. Как пытался выбраться, но ему не удалось, и как, услышав о приближении Кая, со страху стал заглатывал горькие пилюли по очереди. Морщился, но все равно продолжал глотать, а «белые поплавки» царапали краями горло и пищевод, оставляли тошнотворное послевкусие на языке. Слава богу, потом вокруг все помутнело перед глазами, и он упал и не видел ничьих лиц. И как назло, ему не удалось запечатлеть в памяти того, кто усердно пихал ему что-то в рот, уговаривая не отключаться, а затем придерживал голову над унитазом. Кенсу был готов рвать и метать, только самому было до сих пор непонятно от благодарности, что ему не позволили окочуриться, или же от обиды, что не дали прекратить свои мучения. Кенсу приподнялся на локтях, осматривая комнату и пытаясь разглядеть помещение, в котором он находился. Небольшое окно, стол с искусственным фикусом, стул, большое кресло, где кто-то сидел. Постепенно привыкнув к освещению, До Кенсу узрел в кресле возле кровати того самого Кая, мирно дремавшего, положив голову на подлокотник. Тут же захотелось сбежать из больничной палаты и не оглядываться. Мальчик растерянно оглянулся, откинул тонкое одеяло и тихо выругался от беспомощности, его переодели в специальную накидку. По коже прошелся холодок, он даже не знал куда положили его одежду, чтобы по-тихому переодеться. Услышав шорохи, Кай открыл глаза, отгоняя от себя сон, и ровно сел в кресле. Его порадовало, что Кенсу, его милый, желанный, живой, Кенсу, пришел в себя. Первым делом танцор приблизился к постели, поправляя сбившееся одеяло, не обратив внимания на обескураженный взгляд мальчика. Он попытался погладить его по руке, чтобы выразить беспокойство и заботу простым прикосновением, но тот отдернул ее, закутываясь в покрывало. «- П-пожалуйста, не надо меня снимать…» Кай остолбенел от просьбы, произнесенной слабым голоском с хрипотцой, видимо последствиями мелких ранок в горле. «- Не зови Сехун-а…П-пожалуйста…» Кенсу вжал голову в плечи, надеясь, что все-таки Кай не станет снова над ним издеваться. Вместо определенного ответа танцор наклонился, припадая к губам мальчика, осторожно обхватывая нижнюю. Сразу почувствовалась неуверенность и робость До, которую он отчаянно пытался скрыть. «- П-пообещай, что не позовешь…» Кай усиленно закивал головой, хотя пока не догадывался, почему мальчик об этом его просил. «- С-сделай, что хочешь…Только его не зови…не надо снимать..» Тонкие пальчики зацепились за куртку танцора и потянули его вперед, лишая устойчивого вертикального положения. Спустя мгновение в свободном падении, парень приземлился прямо на грудь Кенсу, точнее, ближе к шее. Мальчик неуверенно притянул Кая выше, позволяя себя целовать и трогать, лишь бы это не стало достоянием общественности. Горячие и невыразимо нежные губы Кая скользили по коже Кенсу, оставляли после себя, как казалось пациенту, ожоги. И До не верил сам себе, отказывался понимать, почему ему вовсе не противно, а наоборот, хочется, чтобы ТОТ САМЫЙ Кай не останавливался. Он представить себе не мог, что запросто повалит смуглого танцора на себя, прижмется к нему, уговаривая не продолжать пытки, при этом страстно желая быть с ним, быть ближе, чем раньше, поселиться где –то глубоко в подсознании. Хотя и страх не отпускал до последнего. Кай повелся на поводу у инстинктов, несмотря на то, что разум кричал обратное. Ни в коем случае не стоило забираться на кровать к больному, не следовало целоваться с ним, уж точно не возбуждаться от его покорности и полного согласия. Больше чем овладеть Кенсу прямо в палате, Кай мечтал разобраться в происходящем. Однако, желание пересилило всю неопределенность ситуации, и, вместо того, чтобы отойти от Кенсу, Кай скинул жалкую одеялоподобную прослойку на пол. Он отодвинулся от столь необходимого ему тела, рассматривая худые ножки, торчащие из-под больничной накидки, провел по ним подушечками пальцев, пробуя на мягкость и притягательность. Затем, постаравшись быть осторожнее, начал задирать выше и выше, пока она не превратилась в груду складок возле горла мальчика. Мысленно парень тысячу раз обматерил сам себя, под накидкой не наблюдалось нижнего белья. Он навис на Кенсу, видя полную покорность и послушание, опустился на него, придавливая своим весом, не переставая мягко целовать. До Кенсу никогда не думал, что его первый раз произойдет в качестве пассива на больничной койке, но страстно этого пожелал, увидев самый похотливый взгляд Кая, направленный на свое тело. Танцор умело ласкал его губами, столь идеальными и потрясающими, задевал эрогенные зоны, и Кенсу тихо постанывал в ответ. На самом деле, он посчитал, что Кай с самого начала добивался именно этого, и решил для себя расправиться со всем по быстрее, раз уж ему представился шанс выжить. Когда Кай отстранился во второй раз, виновато глядя на партнера, Кенсу осознал – его предупреждают о боли. Танцор всеми силами старался быть деликатным, но растягивать мальчика без смазки оказалось куда сложнее. Малыш жмурился, когда Кай стал входить в него своим членом, ибо боль была адская, а расслабиться не выходило. Но даже со всеми неудобствами, Кенсу возбудился от тесного контакта с таким великолепным парнем как Кай. Он двигался резко и четко, достаточно сильно, чтобы одним толчком входить на всю длину. Через какое-то время немного полегчало и стало приятнее, Кай просунул свою ладонь между разгоряченными телами и обхватил член Кенсу в плотное кольцо пальцев, сразу двигая в такт своим толчкам. До Кенсу испытал первый в своей жизни оргазм с человеком, которого искренне пытался ненавидеть. И он проклинал свое тело каждый гребаный раз, когда оно поддавалось на ласки Кая и восставало против владельца. Мальчик коротко вскрикнул, и на пальцах танцора появились белесые капли вязкой жидкости, через несколько движений Кай последовал за Кенсу, почувствовав, как сжались стенки прохода вокруг его плоти. Внутри у Кенсу подозрительно потеплело, не от разлившегося семени, а от чего-то другого. Потому, что потеплело не внизу, а в районе сердца. «- А теперь уходи… И не возвращайся…» Собрав всю силу воли, не обращая внимания на сердце, скачущее галопом в грудной клетке, Кенсу произнес то, что хотел, и как он предполагал, добивался Кай. Улыбка, что присутствовала на лице второго, сошла с положенного места, поставив на замену кривоватую ухмылку, как прежде. Мальчик испугался такой резкой перемене, засучил ногами и опустил накидку, прикрывая обнаженное тело, ожидая очередной вспышки гнева у парня. Но Кай застегнул ширинку, вновь надел куртку, подал пациенту одеяло с пола и вышел прочь, хлопая дверью так, что в ней треснуло стекло. «- Кенсу, ты не хочешь рассказать госпоже, почему принял так много снотворного?» «- Нет…» «- Ты понимаешь, что лучше рассказать, иначе тебя могут отправить на дополнительное обследование…» «- Все равно…» « - Кенсу, ты попадешь в психиатрическую клинику.» «- Ладно…» Все дни, что Каю пришлось провести в раздумьях, он пересматривал старые ролики в интернете, где его заставали с Кенсу. Он отчетливо помнил, как ругался с Сехуном из-за того, что попал лицом в кадр. Тогда, он просто не сообразил, что смотреть нужно было не на себя, а на Кенсу. На того мальчика, что пугливо забивался в угол, на того, кто отводил от Кая взгляд, предчувствуя касания, на того, чей взгляд от случая к случаю меркнул. Каю пришлось делать частые остановки, перематывал один и тот же момент, чтобы удостовериться в том, что увидел. Сехун звонил ему десятки раз, оставлял голосовые и обычные сообщения, выведывая информацию про парнишку из клуба. Он и Лухан крутились возле Кая, задавая различные наводящие вопросы, но тот упорно не отвечал. Слишком глубоко ушел в себя. Двое суток он провел без сна или намека на него. Интернет полностью поглотил все его внимание. Видео записи выкладывал парень из их класса, но сделал все под никнеймом, без фотографии и без других ссылок на социальные сети или собственный сайт. Тем более, после исчезновения До Кенсу творения перестали появляться в сети с завидным постоянством. Комментарии говорили о недовольстве и несдержанности зрителей. Кай поразился количеству оскорбительных возгласов по отношению к Кенсу. Девушки через одну писали, что точно уверены в ориентации Кая, ибо он давал им недвусмысленные намеки. Некоторые писали, что танцор приставал к ним, лапал и даже предлагал встречаться. Только вот парень никак не припоминал беседы с представительницами противоположного пола, да еще и настолько откровенной. Закончил он свои поиски истины перед рассветом, солнце постепенно поднималось над горизонтом, а Кай судорожно записывал на бумажку то, за что ему следовало попросить прощения у Кенсу. Мало того, что почувствовал себя абсолютно слепо-глухо-немым и черствым по отношению к мальчику, так еще и посмел им воспользоваться в момент слабости. Последней каплей в океане безумия стал звонок, поступивший от матери До Кенсу прямиком на мобильный телефон школьной знаменитости. Женщина дрожащим голосом, совершенно не свойственным дерзкому адвокату, благодарила Кая за то, что он не растерялся и не дал ее мальчику умереть, не подозревая, что парень на другом конце провода – причина странного поведения Кенсу. В голосе у матери До звучала неподдельная теплота, беспокойство, ближе к концу разговора, она попросила Кая зайти в палату к Кенсу, который хотел лично выразить признательность спасителю. Кай горько усмехнулся. Но все же пошел. Решил, что проще не сдержать данное мальчику обещание. «- Кенсу, пойми, чем дольше ты отнекиваешься, тем длительнее будет твое пребывание здесь.» «- Тут спокойно.» «- Кенсу, к тебе пришли…» Медсестра втолкнула задумавшегося Кая в палату, не спросив, готов ли он. Пациент вздрогнул от неожиданности. «- Это юноша, который оказал тебе первую помощь…» Кенсу сглотнул и неопределенно посмотрел на доктора напротив себя. Видимо реакция порадовала врача, ибо она тут же внесла правки в свою тетрадь, находившуюся у нее на коленях. «- Кай… Я так понимаю, мне нужно поблагодарить тебя…» Танцор отрицательно замотал головой. - Ким Джонин, меня зовут Ким Джонин. Не называй меня Кай… - парень прошел вглубь палаты, присаживаясь на свободный стул, - Ты мне ничего не должен… - Нет, я видимо, что-то должен, раз ты все время выставляешь меня идиотом… - Кенсу, я пришел извиниться. Скорее всего, ты посчитаешь сказанное новой порцией вранья, но, уверяю тебя, это совсем не так. Я все время был невероятно эгоцентричным придурком, считавшим, что мир крутится только вокруг моей персоны. Презирал людей, не считал никого равным себе, избегал отношений. Мне тогда казалось это правильным выбором, у меня попросту было все, о чем мог мечтать среднестатистический подросток. И наш с тобой поцелуй перевернул с ног на голову все в моей жизни, я впервые что-то захотел, причем то, что получить весьма сложно. Мне представиться не могло, что я делаю все не так, что пугаю тебя намного сильнее, нежели привлекаю. В жизни не испытывал настолько сильного желания заполучить что-либо, ведь мне все давалось легко, а тут ты… Такой хрупкий, тонкий, недоступный.. Не мой…И ту первую встречу в туалете я посчитал знаком, что пора действовать, но не знал, как правильно подступиться. И сделал первое пришедшее мне на ум. За это прости. А Сехун, я вообще на него не обращал внимания, как после выяснилось – его нужно было убрать в первую очередь. За него тоже прости, я не был осмотрительным…Он тупой мудак, такой же, как и я… И я не должен был себя так вести, нужно было поговорить, а не распускать руки при возможности, не говорить гадостей, чтобы задеть, - Кай развернул листочек, - И еще, прости за случай в клубе… Следовало тебя увести, но я жалел себя. Прости, что довел тебя до такого состояния, что проще подавиться таблетками… Впредь, если конечно ты еще сможешь хоть когда-нибудь посмотреть в мою сторону, я обещаю не допускать подобного…И еще… На самом деле… Кай перевел дыхание. Мальчик напротив него почти не моргал. - На самом деле, я влюбился, влюбился в тебя…Сейчас, я это осознаю, а еще совсем недавно боялся признать… Потому прости еще раз… - Джонин… - Я бы душу продал за второй шанс… Кенсу сжался, забираясь в кресло с ногами и подтягивая колени к груди. Он ожидал, сейчас в двери вломится добрая половина их класса с камерами, дабы засвидетельствовать низшую ступень падения До Кенсу. Дверь осталась нетронутой, Джонин, он же бывший Кай, не пропал. Выглядел обидчик куда хуже обычного: скулы обострились, под глазами возникли темные круги. С одной стороны Кенсу порадовали перемены, а с другой, он представлял, как обнимает Джонина, гладит по волосам и успокаивает. В душе теплилась надежда, что сказанные при стольких свидетелях слова, не пустой звук. Все-таки отвращения он уже давно не испытывал, скорее хотел разобраться досконально в себе. - Джонин-а, - начал мальчик, расправляя складки на одежде, - Ты, правда, защитишь меня? - Я все для тебя сделаю. Все что угодно. - Л-ладно… Тогда попробуем… Я ведь тоже…Ну… Я испытываю трудности в описании чувств…Я не ненавижу тебя, не презираю, не злюсь на тебя… Я не могу разозлиться…Мне не хватало тебя, в какой-то степени, - проговорил Кенсу, запинаясь, - Почему я стал зависим от твоих прикосновений? - Прости… Мальчик смущенно улыбнулся. На школьном дворе собиралась толпа учеников, готовых грызть гранит науки, как в переносном, так и прямом смысле. Девушки прихорашивались, делились впечатлениями, хвастались обновками, полученными за выходные, сплетничали. Парни тоже рассказывали друг другу события прошедших выходных. Утро ничем не отличалось от обычного, за тем небольшим фактом, что До Кенсу позволили снова посещать занятия вместе с остальными учениками. Он отчаянно боролся с подступающей паникой, которая протягивала к нему свои загребущие ручонки. Ладони потели, сердце колотилось. Джонин еще не звонил, не сообщил , где он будет ждать свою вторую половинку, так что повод понервничать был. Толпа загудела, как только учащиеся заметили знакомую машину возле подъездной дорожки. Всем рассказали про несчастный случай, которым прикрыли отравление Кенсу, вызвав тем самым неоднозначную реакцию. Многие открыто осуждали Кенсу, за поступок ( это не укрылось от молодежи), высказывали недовольство и прочее. До Кенсу собрался с силами и открыл дверь машины, выбираясь на улицу. Рюкзак оттягивал плечо, а капюшон куртки не скрывал полностью его лица. Он вновь представился сам себе героем реалити-шоу, в котором всем подряд под нос суют камеры. «Джонин, ты обещал меня защитить…» - горько подумал мальчик. Внезапно он на кого-то наткнулся. Парень встал поперек дороги и не пропускал Кенсу вперед. Затем с него резко сдернули капюшон. Прямо перед ним словно из ниоткуда возник Джонин, который ласково улыбнулся и поцеловал Кенсу в губы на глазах у всей школы. - Что, Кай, решил всю игру начать по новой? – съязвил Сехун, начиная снимать процесс на камеру мобильного, - Хэй! Через секунду дорогущий айфон познакомился с кладкой булыжника, так же как и челюсть владельца познакомилась с кулаком Кая. Толпа дружно охнула и расступилась, пропуская пару к зданию школы. - Ты в порядке? – Джонин распахнул перед Кенсу дверь. - Да, в полном порядке, - ответил мальчик, протягивая ладошку своему парню, - Все хорошо, Джонин-а.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.