Тёплое тело - детективу дело

Pov За всю ночь я так и не смог понять, что за образ я увидел, когда на мгновение прикрыл глаза. Казалось, это было что-то важное, и это что-то было каким-то образом связано с этим человеком, лежащим сейчас на кушетке. Я провёл всю ночь, глядя на него, и это было не так, как я обычно смотрел на что-нибудь за окном, бездумно, не концентрируя внимание, нет, я запомнил каждую чёрточку его лица. Думаю, закрыв глаза, я смогу полностью восстановить его портрет, вплоть до каждой родинки, до каждой незначительной мимической морщинки. Он кажется мне прекрасным, но даже не из-за внешности, не думаю, что внешность вообще может быть важна для зомби. В каждой его чёрточке теплится жизнь, и это куда больше восхищает меня, чем какая-либо внешняя характеристика. А ещё невообразимый аромат, аромат его жизни. Не лишним будет сказать, что несмотря на то, что мы мертвы, у нас превосходное обоняние. Не на простые запахи конечно, но на запах живых существ, их жизней. У Шерлока самый восхитительный запах, какой я встречал, и при этом он не вызывает у меня желания его съесть, и это прекрасно, мне кажется, будто это может вернуть мне человечность. Пустые мечты, разумеется. Есть и ещё одна вещь, которая кажется мне невероятной — его разум. Он очень рационален и логичен, он не паникует зазря, а предпочитает сначала во всём разобраться; а ещё, он замечает то, чего не могу заметить я. Хотя, возможно, если бы я был живым, это бы не поражало меня так сильно, я не знаю. Когда за окном занимается заря и первые лучи проникают в комнату сквозь пыльные стёкла я вспоминаю, что после ночного сна у живых следует приём пищи. Забавно, раньше я не мог вспомнить ничего, сколько бы ни старался, а сейчас воспоминания сами всплывают, словно мозг сам решает какую информацию мне предоставить. Я понимаю, что в моих владениях едва ли найдется что-то пригодное для потребления человеком. Мне требуется несколько минут, чтобы вспомнить, где в этом громадном здании можно найти пищу. Когда я делаю вывод о том, где стоит поискать, я встаю и иду на выход, отчаянно надеясь, что детектив не проснётся, пока меня не будет. Не знаю, говорит ли во мне умерший военный или врач, но в памяти всплывает информация о том, что на случай чрезвычайных происшествий в подвалах оборудовано нечто наподобие бункеров, в которых должны храниться сухие пайки. К счастью, воспоминания оказываются верны, и я беру пару мешков, на случай, если не всё сохранилось пригодным для употребления. На обратном пути я замечаю автомат с газировкой, очередной раз поражаюсь количеству воспоминаний, раньше я проходил мимо этой штуковины и даже не задумывался. Не раздумывая долго (в моём состоянии это не имеет смысла), я ломаю боковую стенку, и аппарат раскрывается. Из него выкатываются разноцветные баночки, я собираю часть и рассовываю по мешкам. Нагруженный, я возвращаюсь в свою обитель. Человек всё ещё спит, но когда я сгружаю свою ношу на пол в той комнате, где он спит, Шерлок просыпается от шума столкнувшихся с полом баночек. Он подскакивает на кровати и сонно моргает, глядя на меня. Возможно, спросонья он не вспоминает сразу, где находится, так как между его бровями пролегает тревожная морщинка. Однако, вскоре на лице отражается понимание и оно снова приобретает спокойное выражение. — Так, значит, всё-таки не сон, — ероша кудрявые волосы, констатирует юноша. Я могу только пожать плечами, я плохо помню, что такое сон. А он тем временем осматривает причину своего пробуждения. — Что это? — Еда, — меня радует, что на этот вопрос можно ответить одним словом. Слова по отдельности у меня звучат уже вполне неплохо. — Кому? — Тебе, — он же не думает, что я буду таскать человеческие конечности в мешках, зачем мне это, всё равно, мы едим только свежее, живое. — Надеюсь, ты помнишь, что у нас с тобой разный рацион? — у меня уходит некоторое время, чтобы вспомнить значение слова «рацион», вспомнив, я активно киваю. Подтаскиваю к нему мешки, предлагая ему проверить. Брюнет зарывается в мешки с головой, время от времени с довольными комментариями вытаскивая какой-нибудь брикет или ещё что-либо. Выбрав то, что ему понравилось, парень начинает трапезу. Он ест с удовольствием, а я внимательно слежу за его действиями. Я не помню, как едят люди, я не раз видел, как это делают такие, как я, и если подумать, то зрелище совершенно не привлекательное. Детектив ест так… Ну, по-человечески одним словом. Мне интересно наблюдать за ним. Но он, похоже, неправильно понял мой интерес. — Хочешь попробовать? — спрашивает он и протягивает мне что-то в пёстрой обертке, «батончик» — быстро комментирует подсознание. Я беру протянутую вещь и сначала просто кручу её в руках, пытаясь вспомнить, что делать с этим дальше. Человек добавляет, когда видит мои действия: — Просто разорви обёртку. Я выполняю то, что сказал молодой человек, из разорванной упаковки вываливается сам батончик. Я подношу его к носу, для меня он ничем не пахнет. Медленно откусываю и начинаю его жевать. Никакого вкуса, совершенно. Я выплевываю кусок и откладываю паек в сторону. — Не понравилось? Неприятный вкус? Не подходит для твоего организма? — Вкуса нет, — я развожу руками, странный жест, я не использовал его раньше, руки будто действуют сами. — Хм, интересно, — выдаёт задумчиво детектив, сам я не вижу в этом ничего интересного. — А запах? Ты обнюхал его, прежде чем откусить. — Нету, — безразлично отвечаю я, ведь его и не могло быть, батончики не живые, а пахнет для нас только жизнь. Следующие двадцать минут проходят в полной тишине, нарушаемой шуршанием обёрток, когда парень, выплывавший из своих раздумий, вспоминал про еду. Когда он заканчивает есть, я встаю и говорю: — Помогу вернуться. — Что? Ты готов вывести меня прямо сейчас? — я киваю в ответ, ночные размышления о запахах навели меня на мысль, что вернуть человека к стене можно так же как я привёл его сюда. Только в этот раз понадобится больше моей крови, чтобы не только сытые, но и голодные трупы не учуяли аппетитный запах человека. — Знаешь, я думаю ни к чему так торопиться. Я подумал и решил, что понаблюдаю за тобой ещё хотя бы пару дней, это может помочь мне разобраться кое в чём. Ты говорил, что проголодаешься ещё не скоро, значит, два дня нахождения здесь не опасны. Другие зомби ведь не забредают сюда? — Нет, — не знаю уж почему, но в этом крыле действительно никогда никого не бывает. Меня удивляет то, что парень желает задержаться здесь ещё аж на два дня, но, тем не менее, меня радует его решение, мне самому бы хотелось подольше видеть его. Мне кажется, что в его присутствии я меняюсь, может, это лишь иллюзия, но я бы хотел верить, что это правда. Конец Pov