Не умничай

Норвегия сидел в кресле, которое специально придвинул к окну. Голова его откинута назад, взор прикрытых глаз выражал полнейшее умиротворение и был направлен в сторону окна. Руки спокойно лежали на подлокотниках, нога на ногу, расслабленные плечи, спокойное дыхание. Он любил такие вечера. Обычные, ничем не примечательные вечера, когда можно было насладиться тишиной и одиночеством. Дом - это та самая стена, которой ты отгораживаешься от суеты, от этой серой толпы, от тяжелых трудовых будней и повседневных проблем. Жизнь становится намного приятней, когда сидишь напротив окна, а за которым бушует метель, и понимаешь – ты в безопасности. И когда ветер раскачивает деревья, они бьются ветками в окно, словно прося убежища, словно тоже хотят покоя и уединения. И ты слышишь неистовый вой ветра, продолжающего с новой силой поднимать лежащий на земле снег, и сердце при этом замирает. Это состояние равновесия, когда все вокруг становится каким-то отдаленным, абсолютно безразличным, не достойным твоего внимания. Когда ты углубляешься в себя и просто отдыхаешь от всех и всего. Размышляешь о чем-то своем, о том, что знаешь только ты. Возможно, даже философствуешь, и самые разные мысли посещают твою голову. Ты рисуешь картинки, восстанавливаешь их из своего прошлого – далекого и не очень, - создаешь представления о будущем. Ты словно теряешься, как потерялся Гуннар, но это не важно, ибо время становится ничем. И каждая крупица в песочных часах превращается в воду, как каждая секунда тонет в тысячи других, сливаясь воедино. Он любил такие вечера. Внезапно парень услышал в шуме ветра что-то лишнее, словно помехи, четко выделяющиеся на фоне. Будто в этой прекрасной северной песне кто-то фальшивит. Он не мог разобрать из-за толстых стен здания, но шум явно исходил с улицы. Помехи то появлялись, то снова резко обрывались воем ветра, затихая на некоторое время, но появляясь вновь. Гуннар выпал из состояния дремоты. Что-то далекое, он не слышит отчетливо, но в то же время такое знакомое. Ему кажется, что он где-то уже слышал, когда-то в прошлом… - …Аа-аар! – наконец сквозь метель он услышал голос. Тяжесть во всем теле и легкий озноб после недолгого сна не стали помехой для норвежца, и он поднялся с кресла, чтобы взглянуть в окно, прислушиваясь. - … Гунна-аар! – в окне парень увидел своего младшего брата. Исландия стоял под главной входной дверью в особняк и истошно звал Норвегию по имени, разрывая своим криком воздух и, видимо, изо всех сил стараясь переорать ветер. Если бы парню не было лень, он бы закрыл лицо рукой от негодования, опуская голову вниз. Но вместо этого он лишь глубоко вздохнул, и делать что-либо не собирался. Признаться, забавно было наблюдать за Халлдором, который как-то неуверенно стоял на ногах, и, похоже, причиной тому был не только сильный ветер. Норвежец подпер голову рукой, облокотившись на подоконник, продолжая с неким, свойственным лишь ему, особым видом умиления наблюдать за младшим братом. - Гуннар, твою м… - договорить, а точнее будет сказать «докричаться» у Халлдора не получилось, потому что голос его заглушил вой метели. Он начал топтаться на месте, словно стараясь найти ту самую «точку равновесия», но потом все же не удержался, ноги его подкосились, и Исландия прислонился плечом к входной двери. Сообразив, где он и что он, парень поднял руку и теперь норвежец услышал громкий стук. Он даже чувствовал, что исландец вкладывает в эти удары всю свою «душу». Гуннар решил проигнорировать эти стуки и снова удобно устроился в кресле, закрыв глаза и делая вид, что ничего не происходит. Сегодня ему хотелось побыть одному, в тишине и покое. И плевать, что ему всегда хочется побыть одному. И плевать, что у него почти всегда это получается. Сегодня ему представилась очередная возможность, и он её не упустит. Однако с каждым разом удары становили все громче и громче, требовательнее и требовательнее. Создавалось впечатление, что Халлдор сменил руки на ноги. Норвегия перевел дыхание, поднялся с нагретого места и пошел к входной двери. Стук не прекращался до тех пор, пока норвежец не распахнул дверь, из-за чего прислонившийся к ней Исландия не удержал равновесие и буквально влетел в холл. Успевший подхватить его Норвегия тут же почувствовал запах спиртного. Парень слегка приподнял лицо Халлдора и заглянул в глаза. Всегда чистые и выразительные, цвета морской волны, сейчас они были затуманенными и выражали полнейшую растерянность. Исландия всегда отличался излишней стеснительностью и воспитанием, что уж говорить о выпивке? Он почти не употреблял спиртного, а если и употреблял, то никогда не напивался. А сейчас? Что он видит сейчас? Его младший брат еле стоит на ногах, весь в снегу, пальто нараспашку, а вместо одеколона от него несет какой-то дрянью. Юноша даже не мог разобрать, какого происхождения эта «настойка». И уже было точно ясно, что Халлдор подшофе. Когда ветер задул в холл снег, норвежец вышел из раздумий и закрыл дверь, стараясь не дать брату упасть. - Норге… - исландец ухватился рукой за его рубашку. Гуннар сделал вид, что не заметил, лишь бросив на брата мимолетный взгляд, параллельно вешая цепочку на дверь. - Малолетний придурок, – заключил норвежец, то ли для себя, то ли таким образом отчитывая исландца. «Мало нам в семье одного алкоголика». Он отстранился от Халлдора, отойдя на пару шагов и оценивающе смотря на него, после чего развернулся и небрежно махнул рукой, приглашая пройти. Однако стоило ему отвернуться, как тут же раздался грохот. Гуннар обреченно закатил глаза и, обернувшись, имел счастье лицезреть брата на полу. - Ох, какого черта тебя сюда-то понесло? Как ты вообще дошел до моего дома. – последнее являлось скорее утверждением, нежели вопросом. В любом случае, ответа он не требовал, хоть и действительно было интересно, каким образом Халлдор дошел до его особняка, если он даже стоять нормально не может. А если учитывать погоду за окном… Норвегия взял брата под руку, поднимая и помогая дойти до кресла, в котором сам недавно сидел. Исландия что-то тихо пробурчал, еле волоча ноги. Дойдя до кресла, Гуннар усадил в него парнишку, а сам облокотился на небольшой столик рядом, оценивающе смотря на него. - Дай угадаю: Хенрик наплел тебе про какой-то давний скандинавский праздник для предлога выпить, и ты согласился? Исландия поднял на Норвегию взгляд, откидывая голову на спинку кресла. Его растрепанные серо-белые волосы при слабом освещении отдавали металлическим оттенком, челка мокрыми прядями лежала на лбу, слегка падая на глаза. Кожа была какой-то неестественно белой, лишь легкий румянец покрывал щеки, то ли из-за метели на улице, то ли от того, что парень выпил. Халлдор смотрел норвежцу в глаза, и взгляд этот казался каким-то загадочным. - Ты такой красивый, – наконец сказал он, еле заметно облизывая потрескавшиеся на морозе губы. - Я знаю, - в голосе Гуннара слышались нотки равнодушия и некой усталости. – Но я не это тебя спрашивал. Исландия как-то болезненно поморщился, отворачиваясь в сторону. Норвежец подошел к нему вплотную и положил свою прохладную руку на лоб брату – горячий. Ещё не хватало, чтобы заболел. Тогда придется все время следить за ним, ухаживать. Будто у парня своих проблем нет. Что уж там, Халлдор и есть главная головная боль в его жизни. - Мм, Норв… - младший поелозил в кресле, видимо рука казалась ему слишком холодной. - Что? Не нравится? – с иронией спросил норвежец, на что ответа не последовало. Ис снова устремил на него томный взгляд. Чуть подавшись вперед и ухватившись одной рукой за воротник рубашки, он наклонил голову и поцеловал старшего в уголок губ, аккуратно проводя языком по нижней губе. Гуннар переместил руку со лба Халлдора на затылок и сжал серебристые волосы, из-за чего Исландия тихо зашипел. - Ты что творишь? – с поддельным любопытством спросил Норвегия. - Я люблю тебя, – прошептал Халлдор, продолжая держать парня за воротник. - Ты пьян, – констатировал норвежец. - Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. - Не умничай. Исландец, видимо, не собирался его слушать. Он провел мыском по ноге норвежца, приподнимая край его брюк вверх, тем самым оголяя лодыжку. Его свободная рука медленно расстегивала иссиня-черную рубашку, длинные пальцы невесомо прошлись по груди и торсу, обвиваясь вокруг талии и притягивая к себе, буквально опрокидывая парня на кресло. Губы коснулись тонкой пульсирующей жилки на шее, и исландец почувствовал биение пульса брата, которое уже не было таким равномерным. Прикрывая глаза, он слегка прикусил нежную кожу, поднимаясь выше по изгибу скул, чувствуя, как норвежец нервно сглатывает. Ощутив горячее дыхание Халлдора у себя на шее, Гуннар отстранился, убирая чужую руку со своего воротника. - Заигрался, – попутно застегивая рубашку, юноша резко поднял Исландию и, схватив за руку, потащил на второй этаж. Он совершенно не обращал внимания, как Ис спотыкался о ступени, ему поскорее хотелось уложить пьяного братца спать и лечь самому. От всего этого даже голова заболела. Халлдор резко остановился, потянув тем самым Норвегию на себя. Тому пришлось резко развернуться и ухватится за перила, иначе оба сейчас летели кубарем с этой лестницы. Бросив раздраженный взгляд на Исландию, молодой человек снова взял его за руку и повторил попытку забраться наверх, только уже без происшествий. Первым делом он решил, что младшему нужно принять душ и хоть как-то отбить этот дурманящий запах спиртного. Заходя внутрь достаточно просторного для ванны помещения, Норвегия попутно снял с вешалки чистое белье. - Я принесу полотенце и одежду, а ты раздевайся пока. Через несколько минут Гуннар вернулся в ванную с большим изумрудным полотенцем и примерно такого же цвета пижамой. Когда-то он сам спал в ней, но с возрастом она стала ему мала. Потому пришлось отложить в дальний угол полки – выбрасывать, как ни странно, было жалко. Одежда Исландии небрежно лежала на ванной полке для белья, а сам парень сидел в воде, уставив взгляд в стену. - Как я понимаю, мыться ты даже не начинал, – на выдохе выдавил Норвегия, кладя вещи на ту же полку. Он устроился на бортике ванны и вылил себе на руку гель для душа. Краем глаза он «прошелся» по телу младшего брата. Сгорбленные плечи, слегка выпирающий позвоночник. Изгиб живота, до которого так и тянет дотронуться. Молодое, ещё не «запачканное» изъянами тело: ни единого шрама, ни единой царапины... Поймав на себе пристальный взгляд исландца, Гуннар опомнился и, переводя взгляд на руку, заметил, что вылил слишком много геля. Тут же он услышал тихий всплеск воды. Все произошло слишком быстро, парень не смог среагировать и удержать равновесие, из-за чего упал в воду. А если быть точным, то упал он из-за Исландии. Одежда тут же неприятно прилипла к телу. Норвежец поморщился и уже хотел отчитать этого идиота, однако, поднимая глаза, увидел Халлдора перед собой. Парень навис над братом, прижимая того к бортику и заставляя буквально вжаться в него. Вода мелкими каплями падала с серебристых прядей, стекая по щекам норвежца, оставляя мокрую дорожку. В его мутных глазах читались неподдельные желание и интерес . Гуннар сдавленно выдохнул, когда Халлдор уперся ему в пах коленом, и попытался подняться. - Куда делись невинность и стеснение? Вместе с метелью выветрились? – выдавил старший скандинав из себя, стараясь сохранять свойственную ему холодность и безразличие. - Я хочу тебя… - Алкоголь вконец разъел твой мозг, – в очередной раз за этот вечер подытожил Норвегия, легко отталкивая от себя исландца и вылезая из ванны. Гуннар как можно быстрее отвел братца в комнату, где он будет сегодня ночевать. Надеть на парня пижаму или заставить его одеться самому оказалось крайне проблематично, поэтому Норвегия просто уложил юношу спать так, без одежды. Все больше ему хотелось поскорее закончить со всем этим, чтобы наступило долгожданное утро, и Исландия мучился с головной болью. В какой-то степени было очень жаль, что он не додумался снять все выходки младшего брата на камеру. Хотя, может быть, он ещё успеет? Когда молодой человек отходил от кровати, Ис снова схватил его за руку. - Норв… Халлдор как-то по-детски насупился, напоминая норвежцу картинки из их общего прошлого. Его пальцы судорожно сжимали чужие, хоть и как-то неуверенно. Гуннар глубоко вздохнул и выдернул руку, направляясь к двери, когда снова услышал его голос. - Я не шучу. На мгновение Норвегия задумался, растягивая минутную паузу. Их связывала целая история, вся их жизнь прошла рядом друг другом. И даже насмешки, своего рода издевательства над исландцем, никогда не скроют всю ту любовь, что Норвегия испытывал к младшему брату. И как бы то ни было странно, но ведь Халлдор всегда был для него чем-то большим, чем просто братом. И сейчас… «Если я сделаю это сейчас, то…» - Ты будешь жалеть об этом завтра, - продолжил он уже вслух. - Почему ты так думаешь? Снова молчание. - Потому что это неправильно. Спокойной ночи, - с этими словами норвежец закрыл дверь в комнату. Халлдор проснулся достаточно рано – зимнее солнце ещё не до конца окутало своим мягким светом комнату. Немного морщась от малознакомого ему чувства похмелья, он слишком резко приподнялся на локтях, тут же пожалев об этом. Голова трещала по швам, а в ушах неприятно звенело. Все вокруг плыло, и взгляд не мог сфокусироваться на чем-то определенном. Парень оставил попытки выяснить, где же он находиться, и просто упал обратно на кровать, закутываясь в одеяло и утыкаясь лицом в подушку. Не нужно было столько пить… Придя немного в себя, Исландия огляделся. Эта комната была похожа на ту, в которой он спал когда-то, когда был маленький: просторная, наполненная светом. Здесь были те самые большие окна, в которые он так любил смотреть, любуясь буйством природы на северных землях. Рядом с кроватью стояли резные тумбочки, подле неё – мягкий пушистый ковер. По всей комнате были развешаны картины с изображением пейзажей: холмов и фьордов, скалистых выступов и зеленых пастбищ. Внимание его почти моментально остановилось на центральной картине, а точнее фотографии, на которой была изображена вся их скандинавская семья, а посередине он – Исландия – задувал свечи на торте. - Доброе утро, любимый. Норвежец сидел на стуле чуть поодаль от кровати, читая какую-то очередную книжку, которых в его доме было полным полно. Исландия опомнился и перевел на Гуннара растерянный взгляд. Мысль о том, что брат сидит здесь достаточно давно - может быть даже всю ночь – и «любуется» Халлдором, крайне не радовала молодого человека. - Давно ты здесь? Почему не разбудил? - Ты так сладко спал, что я не решился. И, в конце концов, ночь была тяжелая, зачем поднимать тебя раньше положенного. - Тяжелая? В каком смысле? – исландец насторожился, снова немного приподнимаясь, попутно проклиная раскалывающуюся голову, - Что вчера было? - О-о, много чего. – как-то задумчиво протянул Гуннар, не отрываясь от книги. Халлдору стало немного не по себе, когда он заметил, что одежды на нем не присутствует. - «Много чего» - это что? – настойчиво повторил Исландия, немного перефразировав вопрос. - Вот проявятся фотографии – узнаешь. Белоснежное лицо парня тут же залилось краской, когда после прозвучавшей фразы Норвегия бросил на него быстрый взгляд сапфировых глаз. Парнишка поджал губы, отворачиваясь, лишь бы не смотреть на норвежца. Последний же хмыкнул, заметив его реакцию на вышесказанные слова. - Надо же, вчера ты без всякого стеснения ублажал меня. Говорил, что любишь. - Я был пьян. – раздраженно бросил исландец, косясь на старшего брата. Гуннар лишь наигранно пожал плечами. - Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. - Не умничай.