Занзас раз за разом перечитывал письмо Медины, понимая, что упустил какую-то деталь. Мелкую, но важную деталь. Как маленький кусочек пазла прямо в центре картины. Его не хватает для полного погружения в атмосферу. Не хватает для разгадки тайны, что невольно преподнесла мелкая. Чтоб её.
«Дождь стихал. Они столпились у огромной массивной двери. Дождь перестал. Как будто посреди кинофильма про лавины, ураганы, смерчи, извержения вулканов что-то случилось со звуком, аппарат испортился, — шум стал глуше, а потом и вовсе оборвался, смолкли удары, грохот, раскаты грома… А потом кто-то выдернул пленку и на место её вставил спокойный диапозитив — мирную тропическую картинку. Все замерло — не вздохнет, не шелохнется. Такая настала огромная, неправдоподобная тишина, будто вам заткнули уши или вы совсем оглохли. Дети недоверчиво подносили руки к ушам. Толпа распалась, каждый стоял сам по себе. Дверь отошла в сторону, и на них пахнуло свежестью мира, замершего в ожидании.
И солнце явилось. Оно пламенело, яркое, как бронза, и оно было очень большое. А небо вокруг сверкало, точно ярко-голубая черепица. И джунгли так и пылали в солнечных лучах, и дети, очнувшись, с криком выбежали в весну».
Небо Варии снова и снова вчитывался в строки произведения Рэя Брэдбери и понятия не имел, что Медина пыталась ему намекнуть.
— Босс, можно? — после стука в дверь заглянул Бельфегор. Нервно улыбаясь, он то и дело поправлял съезжавшую диадему, сжимая в руке несколько листков. После дозволяющего кивка Бел зашёл в кабинет и положил на стол отчёт о прошедшей на днях миссии. И сразу вышел, оставляя Занзаса наедине с резкими и угловатыми письменами.
Ураган Варии привык писать отчеты вручную. Ранее этим занимался Скуало, крича во всю глотку ругательства на весь особняк, в подробностях объясняя Бельфегору, где и как его будут драть черти. И не только черти. И не только драть…
В общем, через крики, стоны и боль правая рука босса приносил на блюдечке с голубой каёмочкой отредактированный (в смысле, без словечек Бела в стиле «я кидался в Лягуху стилетами, потому что было скучно, и вдруг я, его королевское сиятельство, увидел вражеского солдата»), напечатанный разборчивым шрифтом Times New Roman и уже подписанный за Занзаса отчёт самому Занзасу. Тот ухмылялся, смотрел на идеально скопированную рукой Скуало свою подпись и, удовлетворённо хмыкнув, клал в самую верхнюю папку для отчётов, лежавшую у него на столе. И только после этого мечник, снова ругаясь, но уже сквозь зубы, ставил всю гору заполненных папок для отчетов на специальную полку для папок для отчётов. А затем Скуало, знатно поворчав и сделав ровно три попытки вырваться из хватки босса, стонал, цеплялся за край стола, чувствовал движения члена Занзаса в себе и горячие ладони на спине, груди и плечах, обновляющие его шрамы. Сам Небо Варии отмахивался, что не контролирует себя; на самом же деле эти шрамы он делал в попытке усмирить собственника в себе. Но это только поджигало азарт, и в итоге тело Скуало украшали буквы имени босса в хаотичном порядке. Причём он сам дал поручение Луссурии, чтобы тот помог залечить те участки кожи, которые портили вид букв. Скуало терпеть не мог ни заживление, ни создание шрамов, но в отдельные мгновения он даже гордился ими, хотя часто намекал Занзасу, что проще было бы сделать татуировки. Тот отказывался по понятным (собственническим) причинам.
Сейчас же босс смотрел на отчет Бельфегора как на засраный туалет после съевшего что-то несвежее Леви-А-Тана. Зрелище было то ещё. Но Скуало, готовый к почерку Бела, отсутствовал, поэтому Занзас осторожным движением перевернул страницу, будто бы и вправду боялся увидеть кучу на бумаге. Но её не было. Была только маленькая записка, написанная явно Франом, у которого, к слову, был довольно читаемый почерк, без завитушек Луссурии и ужасно каллиграфических острых и мягких вперемешку линий Грозы Варии.
«Босс, мы (я и Бел-семпай) провели разведывательную операцию, в результате которой выяснилось очень много подробностей.
Для начала София Венто действительно родилась в Венеции, позже переезжала с семьёй, пока не обосновались здесь. Действительно ходила на муай-тай с Луссурией, но забросила. Ныне же она почила».
Так. Стоп. В смысле умерла? Это же невозможно…
«Бел-семпай не поверил, и мне пришлось раскапывать её гроб, в котором оказалось тело, но на теле не были обнаружены следы разложения, когда как на надгробии указана дата смерти — два года назад. Цвет кожи ровный, Бел-семпай сказал, цитирую: «она наштукатурена похуже Луссурии на его дне рождения». Цвет лица здоровый, на теле не обнаружены шрамы вскрытия. Смею полагать, что она воспользовалась методом учителя перемещать душу в другие тела, а своё, в качестве отвода глаз, оставила здесь и сделала себе алиби. Подвох был в другом».
Ещё лучше. Наверняка инсценировала свою смерть в пожаре, тело накрыла иллюзией полностью сгоревшего тела и подговорила знакомых медиков не вскрывать. Хорошо придумала, да. Мозгов ей не занимать.
«Я хотел закопать тело обратно, но пришлось быстро отступить: на могилу пришла (отсюда уже угловатым почерком писал Бел)
блондинистая шкура, пришлось скрыться. Заставил Лягушку создать иллюзию, да только эта шваль раскусила нас. Развеяла иллюзию одним щелчком пальцев и на нас напали солдаты с пламенем Урагана. Лягуха сильно ранили, пришлось экстренно свалить оттуда. Пока солдаты отвлекали меня, Фран заметил Туман над телом Софии, после чего крышка гроба захлопнулась слишком резко. Видимо, эта шалава создала вакуум, чтобы поддерживать жизнь в теле. Сердце еле билось».
Блядь. Всё хуже, чем казалось.
«Пришлось вызвать сестрёнку Луссурию, чтобы подлечил Лягушку, так как на мой приказ пойти со мной Мармон выставил круглую сумму за свой Туман, а позже и вовсе отказался. Пришлось потом стричь меня и кохая, волосы немного отросли».
Неудивительно, если Луссурия использовал своего павлина из коробочки. Что ж. Что там дальше? Снова почерком Франа.
«Луссурия-сан подлатал, и мы двинулись дальше. Расспросив и пытав местных, я и Бел-семпай выяснили, что блондинка — сводная сестра Софии, её отец пожелал воскресить величие клана через массовое уничтожение всех людей, владеющих иными видами пламени, кроме Урагана.
Итак. Имельда Церера Венто, двадцать шесть лет, пламя Урагана. Не замужем; ввиду отсутствия законной наследницы Софии является временным представителем семьи Венто. По поручению отца, Марселя Венто, долгое время искала Софию, чтобы убить её, но опоздала. В отеле, в котором пребывала София, случился пожар, где та и подстроила свою смерть. Но Имельда, видимо, не поверила в эту ересь, зато поверил Марсель».
Занзас потёр переносицу, сделал знак Бестеру — и тот зарычал, превращая весь особняк в камень, кроме основного состава Варии.
Луссурия смотрел свой любимый сериал, пил чаёчек и стирал слёзки с щёк салфеткой, как внезапно всё превратилось в камень. Даже чай. Чисто на инстинкте он рванул в кабинет босса, потому что это могло означать только одно — надвигалась буря.
В кабинет он попал через каменные развалины бывшей двери, иначе попасть внутрь было невозможно. Вокруг каменного стола собрались живые варийцы, Занзас сидел на своём кресле не только по собственной прихоти — на каменном кресле не отъедешь по каменному ковру на достаточное расстояние от каменного стола, чтобы встать на окаменевший пол в каменных тапочках, которые в момент рёва лигра были не на ногах босса. Но это не помешало Небу Варии вальяжно развалиться в кресле и держать каменный стакан с каменным виски так, будто собрался его выпить.
— Мусор, у нас проблемы. Настоящая София Венто хуй знает где, её разыскивает сводная сестра, так что могу предположить, что она опасна для собственной семьи. А мелкая походу информирована, где находится София. Если же нет…
— То нам без явной причины нападать на Венто нельзя. Даже если они убивают собственных детей, владеющих не Ураганом, — закончил Луссурия.
— А блондинка~ под стать Бел-семпа~ю, — протянул Фран. — Когда увидел её, я почувствова~л сильную волну энергии Тумана~. Могу лишь предположи~ть, что София в теле Имельды. Хотя она просит называть её Цере~ра. К тому, она не ожидала появления своих подчинённых, поэтому разве~яла мою иллюзию. Я не слишком стара~лся, так как думал скрыться от Урага~на, никак не Тумана.
— Ты беспечная лягушка, вот и всё, ши-ши-ши, — оскалился Бельфегор.
— Мусор, заткнулись быстро. В особняке мелкой практически никого. Только патлатый, а его не хватит одного на целую армию Ураганов.
— Приказывайте, Занзас-сама! —подал голос Леви.
— Идём на штурм. Пойдёт только лучший мусор.
— Вас понял! — Леви отчалил, чтобы собрать своих подчинённых Гроз и выделить лучших из них.
Постепенно из кабинета удалились все, кроме Франа и самого босса, который даже встать не мог.
— Бо~сс, — начал он вполголоса, переходя на тихий шепот, — учи~тель знает. Вонгола могла бы…
— Да, да, Вария — часть Вонголы, знаю. Но Скуало — вариец, а значит, только Вария замешана в этом, и только Вария разрулит всё это говно, — так же тихо ответил Занзас, невольно подмечая, что произнёс имя мечника с нежностью в голосе. Всё патлатый да патлатый, а тут внезапно слабину дал. Небо не произносил имени Скуало ни с начала сражений под флагом Варии, ни с начала их странных отношений. Слишком спонтанно.
— Напиши~те ему, босс, — Фран исчез из кабинета, растворившись в воздухе и оставив после себя лишь отзвук голоса. Научился этому у Мармона? Быстро учится мальчишка.
Каменное заклятье Урагана и Гармонии постепенно спадало. Занзас внял совету, взяв в руки телефон, разблокировал экран и открыл мессенджер.
Патлатый
был в сети вчера в 11:19.
Это резало глаза. Сообщения двухнедельной давности прочитаны, но… нет ответа. До сих пор. Почему? Почему?!
Босс быстро напечатал два слова, дождался двух серых галочек и отправил телефон в полёт до дивана, куда тот благополучно приземлился, не потеряв комплектацию.
«Тебе пиздец». 18:24
Немного погодя Занзас плюхнулся на диван, левой рукой почесал лигра за ухом, отчего тот разомлел и перевернулся на спину, подставляя живот под смуглые пальцы. Губы босса растянулись в легкой улыбке, а сам он вспомнил, как Скуало игрался так же с Бестером и Ало. Его чёртов смех и полуулыбка-полуоскал.
Сука, да что ж такое-то!
«Скоро увидимся». 18:42
