Взамен поцелуя

— Слушай, уйди, а? — с тоскливой угрозой сказал Какаши, откладывая книгу, но не поднимаясь с постели. — Лень вставать, а то бы я тебе башку оторвал, секс-террорист хренов, малолетка озабоченный. — Ну попробуй! — вызывающе осклабился Дейдара, плотнее прикрывая за собой дверь. — Какой я тебе малолетка! — Дурной, — исчерпывающе пояснил Какаши. Может быть, действительно стоило встать и выкинуть придурка силком, устало подумал он. Но ведь придурок почти наверняка развяжет безобразную драку с попыткой смертоубийства, а территория этой гостиницы на горячих источниках по всеобщему договору считалась мирной и свободной от свар. Именно поэтому Какаши всё ещё терпел тут Дейдару, хотя руки чесались скрутить поганца, засунуть в мешок и доставить в Коноху как трофей. — Руки-то где взял? — чуть мягче, чем хотел, спросил Какаши, глянув на пришитые крупными чёрными стежками руки Дейдары. Обе были целы. Будто не услышав вопроса, Дейдара сердито вздёрнул острый подбородок: — Чего ты ломаешься? Я первому встречному себя не предлагаю, да! — А какому предлагаешь? Второму? — не удержался Какаши, и Дейдара предсказуемо набычился и засопел, сжимая и разжимая пальцы. Он был привлекателен, этот психованный взрывник: стройный, гибкий, голубоглазый, с гривой светлых волос. Его легко можно было принять за девушку, пока он не начинал сипло материться. Какаши не мог определить, доволен ли тем, что не прикончил Дейдару во время недавней миссии, или жалеет об этом. Вообще-то он не ожидал, что Дейдара выживет после того, как он лишил его единственной руки. И уж точно не предполагал, что наткнётся на Дейдару именно здесь, на источниках, а тем более — что тот начнёт домогаться его так упорно и нагло. — Трахни меня, — настойчиво повторил Дейдара, сверкнув глазами из-под золотой чёлки. — Не бойся, без подъёбок, мстить не собираюсь, — прибавил он величественно. — Лень мне трахаться, — честно отозвался Какаши после недолгого раздумья. Как ни странно, он сразу поверил, что Дейдара в самом деле не собирается подстраивать ему какую-то подлянку, а хочет именно того, о чём просит. На пухлых губах Дейдары начала медленно проступать улыбка. Развратная и невинная одновременно — такое вот странное сочетание. Странное, как сам этот малахольный взрывник. «Сэнсея бы тебе хорошего», — подумал Какаши с сожалением. Судя по тому, как невоспитанно и несдержанно вёл себя Дейдара, никаких учителей у него и в помине не было. Наверняка рос, словно репей под забором. А жаль, задатки у парня были неплохие. Покуда Какаши раздумывал об этом, Дейдара подобрался к самой постели и заявил: — Я тебе ничего делать и не предлагаю, да! Лежи как лежишь. — Эм… — промычал Какаши в некоторой растерянности. — Я как-то не очень привык, чтобы… Он осекся, когда проворные пальцы Дейдары расстегнули ему штаны, и тут же выяснил для себя давно интриговавший вопрос — что делают рты на ладонях парня, когда не жуют взрывчатку. Лижутся, вот что. — Ни черта ж себе… — пересохшими губами прошептал Какаши, когда Дейдара, лукаво поглядывая сквозь пряди рассыпавшихся волос, обхватил ладонями его напрягшийся член. Ощущения от прикосновения влажных шёлковых языков были просто непередаваемы! — А они у тебя не… — Не откусят, не ссы, — авторитетно заверил его Дейдара, гортанно рассмеявшись, и продолжил свою чёрную деятельность. Когда-то Какаши ублажали минетом сразу две проститутки, но те ощущения не шли ни в какое сравнение со всем, что он испытывал сейчас. Особенно когда Дейдара склонил растрёпанную голову и впустил Какаши в собственный рот (хотя и те рты, что на ладонях, конечно, были его собственными!). Проклятущий взрывник всё-таки решил прикончить его так или иначе… но это была бы великолепная смерть! Словно прочитав мысли потрясённого Какаши, Дейдара разжал губы, выпрямился и завозился с застёжкой своих штанов, не переставая свободной рукой поглаживать Какаши по животу и груди. Будто никак не мог оторваться. Ему и вправду нравился секс, мелкому придурку, не сам же Какаши! Это уже бы ни в какие ворота не лезло... Дейдара наконец выпутался из штанов и ловко устроился на бёдрах Какаши, пытаясь втолкнуть его стояк в свою узкую маленькую задницу. Это удалось ему далеко не сразу, он кусал губы, сопел и шёпотом матерился. Какаши тоже тихо выругался, чувствуя себя каким-то механическим приспособлением для траха, но вдруг увидел, что голубые глаза Дейдары наполнились слезами от боли, и злиться на зацикленного долбоёба перестал. — Не покалечься, ты, дурилка, — проворчал он, задыхаясь, и накрыл ладонью член Дейдары. Этот сумасшедший и впрямь не каждому себя предлагал — тесным он был до искр перед глазами. — Без тебя… знаю… да! — сердито пропыхтел Дейдара, шмыгнув носом, и опустил голову так, чтобы рассыпавшиеся волосы скрыли его лицо от взгляда Какаши. Вот же сопляк упрямый! Сопляк этот вообще-то был опаснее ядовитой змеи. Но не сейчас, когда он покачивался на бёдрах Какаши, откинув голову и зажмурившись. Губы его растянулись в хмельной блаженной улыбке, руки блуждали по телу распростёртого под ним Какаши. Тот не выпускал его член из ладони, теребя и поглаживая, надрачивая от души, как себе. Хотя у самого дрожали раскинутые колени, и хребет уже начинало сводить горячей судорогой. Всякий раз, когда Дейдара опускался на него, вбирая в себя до конца, у Какаши даже дыхание прерывалось. — Быстрее, — забывшись, умоляюще выпалил он и тут же прикусил язык, опомнившись. Но Дейдара в ответ торжествующе сверкнул глазами и принялся двигаться быстрыми рывками, отчего у Какаши совершенно помутилось в голове. Только железный самоконтроль помог ему удержаться от блаженных стонов и не перебудить всю гостиницу. Сам Дейдара отчаянно скрипел зубами, но у него всё-таки прорывались судорожные всхлипы. Что с мальца взять. Когда оба они выплеснулись и замерли, тяжело дыша, Какаши пришёл в себя первым. Он поглядел затуманенным взором в отрешённое лицо Дейдары, который, всё ещё зажмурившись, упирался ослабевшими руками в его плечи. Надо было сейчас же встать и выкинуть придурка вон. Мало ли что ещё могло взбрести в его больную башку! Какаши осторожно снял с себя обмякшего Дейдару, который оказался очень лёгким, и распластал у себя на груди, набросив сверху одеяло. «Просто лень вставать», — решил он в своё оправдание. *** Дейдара так упорно сверлил Какаши любопытным взглядом, что тот чувствовал это даже с закрытыми глазами. Какаши разлепил ресницы с сонным вздохом: — М-м? — А ты что, никогда свою маску не снимаешь? — тут же осведомился Дейдара. Он, в одной лишь дырявой майке, раскинулся рядом, приподнявшись на локтях и болтая в воздухе босыми пятками. Пятки были розовыми, задница, только что вздрюченная, — круглой, хотя сам Дейдара казался тощим, как щепка. Снова вздохнув, Какаши пробурчал вместо ответа: — Ты что, ничего не жрёшь, что ли? Дейдара вмиг смекнул, к чему это он, и беззаботно отозвался, не прекращая болтать ногами: — Почему? Что догоню, то и жру, да! И покатился со смеху, придурок, повалившись Какаши на грудь. Тот тоже невольно усмехнулся. И снова настойчиво спросил, легко проведя пальцем по швам, скреплявшим оторванные части рук Дейдары с культями: — Так кто руки-то тебе пришил? — Один из наших, — неохотно и лаконично буркнул парень, отдёрнув руку, тряхнул волосами и поспешно добавил: — Лучше вот что скажи: ты, когда жрёшь, маску эту долбаную снимаешь же? И когда купаешься? И когда… целуешься? Последнее слово он протянул хрипловато, опустив ресницы, очень чёрные, полукружьями выделяющиеся на бледной коже. — Я не целуюсь, — невозмутимо сообщил Какаши, против воли переведя взгляд на его пухлые губы и вспоминая недавний минет. — Вообще в рот не беру… ничего лишнего. Дейдара опять прыснул и разочарованно выругался, когда Какаши спихнул его с себя. — Ем я очень быстро, — с прежней невозмутимостью продолжал тот, поднимаясь наконец с постели, — а как я купаюсь, ты сейчас узнаешь. Он преспокойно стянул сползшие штаны, которые Дейдара лишь расстегнул, и порылся в шкафчике, отыскивая полотенца, одним из которых запустил в Дейдару. Он мельком подумал, что мог бы не интриговать сопляка, а сказать всё, как есть: тёмная тонкая ткань маски стала его второй кожей так давно, что он успел позабыть, когда именно. И ещё подумал, что пацан наверняка пристал к нему из-за Шарингана, являвшегося для него чем-то до смерти любопытным и таинственным. — А не мешает? — не унимался Дейдара, пружиной вскакивая на ноги и, в свою очередь, небрежно сдирая майку. — Тебе же твои языки на ладонях не мешают, — пожал плечами Какаши, утверждая, а не спрашивая. — Так вот, мне тоже. — Ну да, тебе мои языки совсем не мешали вот только что, а совсем наоборот, — Дейдара нахально оскалился и попробовал было увернуться от заслуженного шлепка по заднице, но Какаши оказался проворнее, и на белой коже заалел отпечаток пятерни. — Ах ты-ы! — протянул он с напускной обидой. Какаши только ухмыльнулся. Его маска — единственное, что осталось на нём, когда он погрузился в горячую, мутную от пузырьков воду, попахивающую сероводородом. Дейдара заплёл свою золотую гриву в подобие косы перед тем, как влезть в бассейн. Полотенце он бросил на бортик и сполз вниз, опираясь на локти и болтая в воде ногами. Казалось, что малец не мог ни секунды провести без движения. И как он только умудрялся оставаться в живых с такой-то хреновой выдержкой, подумал Какаши, подойдя к нему и тоже облокотившись на бортик. — Откуда ты родом? — поинтересовался он с невольным любопытством. — Из Скрытого Камня, да, — неохотно пробормотал Дейдара, зыркнув на Какаши голубым глазом, второй был скрыт под прядями распустившихся волос. — Они меня все гнобили как могли — из-за этого, — он вытянул вперёд ладони с осклабившимися ртами. — Я же урод, — проронил он почти равнодушно. — Но я спёр у них Киндзюцу и взорвал их нахуй, когда они за мной погнались. Бу-ум! И научился создавать Кибаку Нендо, да! А что? — добавил он, беспечно ухмыляясь. — Ничего, — ответил Какаши со вздохом. — Ума бы тебе побольше. Теперь он понимал, за что Акацки ценили пацана. Безбашенный псих, владеющий редчайшими дзюцу и способный на всё. Отличное оружие, что и говорить. — Я что, дурак, по-твоему? — мгновенно ощетинился Дейдара, и Какаши с прежним сожалением пожал плечами. — Хочешь меня сцапать и уволочь в свою сраную Коноху? — яростно продолжал Дейдара, сверкая глазами из-под влажной чёлки. — Чтобы мне там расплавили мозги, а потом засадили в тюрягу до конца жизни? Он весь напрягся, подобрался, прикусив нижнюю губу, на тонкой шее явственно обозначились жилки. — Мог бы, — спокойно признал Какаши и так же ровно добавил: — Но пока не буду. Дейдара ещё несколько мгновений сверлил его испытующим взглядом, потом упрямо, но с явным облегчением наклонил голову и выпалил: — А почему? — Ты пока что ничего дурного не сделал ни мне, ни Конохе, — с исчерпывающей прямотой объяснил Какаши. — А что касается твоих мозгов — так было бы что там расплавлять. — Ах ты-ы! — снова вспыхнул Дейдара, срываясь с бортика и оскальзываясь на мраморе. Какаши перехватил его за острый локоть. Он совершал ошибку за ошибкой. Он переспал с врагом вместо того, чтобы его обезвредить. Он вёл с ним сейчас идиотские разговоры, добиваясь непонятно чего. Глаза Дейдары мятежно полыхали, он фыркал, как разозлившийся кошак, и только что дым из ноздрей не пускал. Самолюбивый засранец, о Ками-сама, неисправимый, тупоголовый, жестокий, как младенец, отрывающий крылья у бабочки и радостно хохочущий при этом. Цукури-но-Дейдара, опасный выродок, в полной мере заслуживал смерти… но… хорошо бы, не от его руки. — Успокойся, — приказал Какаши, опрокидывая Дейдару обратно на бортик и нависая над ним. — Ты же целоваться хотел. — А? Что? — тот так и замер, часто моргая длинными, слипшимися от воды ресницами. — Ты… — Получишь кое-что взамен, — пообещал Какаши, накрывая ладонью его пах. — Отдарок за подарок. Дейдара охнул и дёрнулся, но Какаши по-прежнему крепко удерживал его свободной рукой. — Ты… что… — бормотал парень, невольно разводя колени шире и сам цепляясь за плечи Какаши, пока тот осторожно протискивался внутрь него — в его нежное, шёлковое тепло — сперва пальцами, потом налившимся стояком. Вода, казалось, вскипела вокруг них. Дейдара, отчаянно зажмурившись, перекатывал мокрую взлохмаченную голову по мрамору бортика и, если бы Какаши не удерживал его железной хваткой, наверняка в кровь рассадил бы свою дурную башку. Ну ни капли выдержки у пацана! Взрыв, да и только. Какаши то ускорял темп, двигаясь в нём быстрыми мелкими толчками, то проникал внутрь распалённого тела медленно и так глубоко, что вжимался пахом в горячие ягодицы. И смотрел, смотрел неотрывно в бледное лицо Дейдары, исказившееся гримасой мучительного удовольствия, так похожей на смертный оскал, на гримасу агонии. Всё закончилось, и Дейдара затих, лишь изредка сотрясаясь мелкой дрожью и продолжая хвататься за Какаши. Впрочем, тот и сам его не отпускал, крепко сжимая худые плечи. Но когда Дейдара наконец открыл глаза, Какаши разжал пальцы и отстранился. — Взамен поцелуя, говоришь? — выдавил парень, с кривой усмешкой разлепив закушенные губы. Какаши кивнул, не тратя слов. Дейдара потряс головой, словно пытаясь очнуться от сна, и неловко вскарабкался на бортик. Выпрямился во весь рост и поискал глазами брошенное неподалеку полотенце. — Пора мне, — отрывисто буркнул он, оглядываясь через плечо на Какаши. Тот снова кивнул, не произнося ни слова. Дейдара обмотал полотенце вокруг бёдер и заявил почти торжественно: — Знаешь что, Хатаке Какаши? Я не буду тебя убивать, когда в другой раз встречу на миссии… или ещё где. Так только, покалечу, да! Он шмыгнул носом. Какаши вновь спокойно кивнул. Он знал, что без крайней на то необходимости или приказа он и сам не станет калечить и убивать этого малахольного придурка. Но Дейдаре совершенно незачем было об этом знать.