В сны без масти

Мы пили молча, мы молча пили Мы были в омуте и забыли, Что чаще пили, не пели песни, Оставив круг интереса тесным. Не тем сподвигнуты, мы молчали. Тревожно щурились, отвечали Запросам духа стаканом водки, Не помня цели как бедный в лодке. Любили сильно свободы крылья, Когда бежали мы, а не пили. Когда мы пели, любя свой голос, Когда свободно мы стригли волос, Когда до неба могли подняться И только реальность могли бояться. Когда Луна была нам милой Любовью неба, свободы нимфой. Любили страстно, любили нежно Борьбу с природой и к ней же нежность, Любви изгибы по ветру сеять, А после маяться и лелеять Ступивший лучиком день на полночь, Целуя пальцы надежды, обруч, Замкнувший в круг поцелуем Землю, Объявший все: и тебя и время. А после — звон. И ничто. И вечность Навеки спрятана в поперечность. Искали после, но пали крылья, Как прах растаяли. И забыли Мы сон летучий, седой и милый. Мы — сны, не больше. Звонок осилить Трудней. И снова мы станем клеить Крепить и строить, сверлить и сеять. Мы правду в сон обличить хотели, Хоть не забыли, как грустно пели, Когда прощанием рвал будильник Любовь к свободам - бессвязный лирик. А мы сидели на крыше, пили С друзьями водку, но так не выли Как в снах бывало. Мы тихо ныли Про сны Луны и свободы. Были. Мы были там, в беспросветной нише, Мы пили воду, как время пишет Песком минуту, секундой кроя. Так Бог увел под защиту Ноя, Пуская воду песком по морю И не оставив защите боя. Забудем после воды теченье Как друг забудет своё прощенье И бросив с пеплом остатки дыма Друг будет к нам несказанно милым. Оставит в нише, на темной крыше, В свободных снах неизменно слыша Свои слова при рождении мира. Откроет память и знаком силы Закроет бешеной бездны пасти, Оставит сны в уголке без масти. Другой — не даст он отрады песням, Уйдет на сушу, возьмёт полезным. Он будет гнать от себя сомненья, Задушит жалость, забудет пени. Тогда полезет как от умерших Пороков трезвость, наскальных трещин Безумье. Пустит стрелу по цели, А цели нет, нет у жизни цели. А третий матери снов не пишет. Он пьёт, не слышит, хоть жадно ищет Любовь и вечность, как сын покорный. Он душу чтит и не верит вольной. Он память пьёт перед сном глотками, Он гонит мрак и сны чердаками И пьёт, что сам он уже не слышит, Где сон, где правда, где дно, где крыша. Друзья не знали про сны собрата, Свои их мучили сны, ребята. Потерей боли платя налоги, Теряя горы, сады, чертоги Своих фантазий, чертя границы Всё ближе к кругу души-жар-птицы, Обескураженные потерей, Теряя дым от огня, не веря В себя и в Бога что за порогом Застыли думы истца острога.