///
В один момент для стилистов перестала быть возможной задача скрыть синяки под глазами у Джехена. Все, что они могли — советовать парню больше спать, искренне вздыхали и переживали за его здоровье. Джехен и рад был бы.Я не закрывал глаза, когда хотелось спать; Боялся, что та ночь будет последняя.
Джехен спит не больше двадцати часов в неделю, а то и меньше — Тэен подсчитал. Сон у Джехена неспокойный и повезет, если он вообще заснет. Иногда он готов скулить от того, что спать хочется, глаза красные и слезятся от недосыпа, но сон не идет. А иногда Тэен будит шатена сам, потому что боится за него больше него самого. Он с ужасом вспоминает, как проснулся впервые от странных звуков и не сразу сообразил, что происходит — что Джехен задыхается во сне. Шатен судорожно ловил ртом воздух, но резко перестал, стоило ему проснуться, когда Тэен начал чуть ли не со слезами на глазах, в панике, выкрикивать его имя и толкать парня из стороны в сторону. — Что с тобой?! — Тэен чуть ли не кричит, сердце бешено бьется, он еще никогда так не переживал, еще бы, это был первый раз, когда кто-то задыхался на его глазах. — О чем ты, хен? — Джехен правда не понимал. Он чувствовал себя тревожно и обеспокоенно, но, в общем-то, так всегда. Его сон уже давно таков. — Ты задыхался во сне! — Брюнет все еще на эмоциях. Когда до Джехена дошел смысл сказанных слов, напряжение внутри него разросло. Но он правда ничего подобного не чувствовал — что задыхается. — Тебе что-то снилось? — Спрашивает Тэен, усаживаясь на край кровати. — Нет, — отрицательно качает головой шатен. Но говорят, что нам всегда что-то снится, это мы не всегда запоминаем сны. Вполне может быть, что Джехену снилось, что он тонет, например. Джехен не знает.///
— Держи, — Тэен заходит на лоджию, протягивая шатену кружку с его любимым американо. Джехен берет кружку двумя руками ее обхватывая; обжигает, но ему все равно, он терпит. Его руки очень сильно трясутся, так зачастую. Если он будет держать кружку одной рукой, весь кофе просто окажется на его штанах. Даже так жидкость в кружке колышется, доходя до краев и чудом не заходя за них. — Иди спать, хен, — недовольно бурчит парень. Он ценит, он правда ценит эту заботу к себе. Но и обузой быть не хочет, — Тебе завтра рано вставать, отдохни. Но брюнет лишь отрицательно кивает головой и садится на небольшой диванчик рядом с парнем. Джехен хочет возразить, но у него нет на это сил — он слишком истощен морально, да и физически чувствует себя не очень хорошо. — Тебе не холодно? — Спустя некоторое время спрашивает Тэен. — Нет, спасибо, — считает должным сказать шатен. Молчание не напрягает, а наоборот, дарит Джехену тепло и уют. Ему спокойно рядом с Тэеном. Сейчас спокойно. Потому что чаще всего шатен чувствует себя лишь еще более жалким, когда Тэен выражает к нему заботу и беспокойство. Но сейчас Джехен уже исчерпал себя на сегодня. Он плакал до самой ночи из-за сложившейся ситуации. Злился моментами — на самого себя же. Хотел рвать и метать, но лишь прикусывал губу до крови. С радостью посносил бы все к чертям собачим в порывах злости, когда на то еще были силы, но не хотел причинять Тэену еще большие неудобства. Тэен и так делает слишком много: заботится о группе, о самом Джехене особенно — будучи свидетелем всех его тяжелых моментов в жизни; а сам он не резиновый, брюнету тоже бывает тяжко и даже очень. Джехен сам не раз придерживал Тэена, чтобы тот не упал после того, как отдал все свои силы и всего себя танцам и рэпу — будь то тренировка или выступление. Старался помогать с готовкой, уборкой, которая так принципиальна его другу. И Джехен много корил себя за то, что теперь не то чтобы помочь не может — приносит еще больше проблем. Джехен считает, что он сам — огромная проблема. И это заставляет его биться в новой истерике раз за разом. Но не сейчас. Сейчас он измотан и искренне хочет, чтобы Тэен пошел спать. Тэена завтра ждет очередная репетиция, очередное выступление. А Джехена уже нет. Он знал, что все к этому придет. Потому что да — это был бы уже не первый, не второй и даже не третий раз, когда он забыл танец во время выступления. Встал ступором на сцене. Все дошло до того, что все двенадцатичасовые тренировки канули прахом. Все, что Джехен делал на автомате долгое время — и в этом парень умудрился запутаться. Снова забыл, потерялся. Джехен тонет в своих проблемах, утомляется неизведанно быстро — это убивает его потихоньку, разрушает его сознание, заставляет его самого стать проблемой. И он понимает это все уже давно — только отрицал, боялся признать это для себя, для других, боялся причинять окружающим неудобства, хотя в итоге принес этих неудобств еще больше. Он откладывал до последнего все это — надеялся, что все разрешится само собой, хотя в глубине души понимал, что этого не произойдет; понимал, что ему нужна реальная помощь, но стыдился происходящего и продолжал наивно верить, что то, что сегодня произошло — никогда не случится, что он со всем справится, переживет, нужно только время. Но это не так. Лучше не становилось ни разу, а наоборот — за одной проблемой пришла другая, которая начала убивать его уже по-настоящему, физически, изнутри. А теперь Джехена поставили перед фактом; он вроде и рад, что со всеми этими наивными надеждами на лучшее пора прощаться, но чувствует себя еще большим дураком, а следовательно, ему еще более тошно от всего — от себя в первую очередь. Поэтому сейчас его костяшки рук в ссадинах. А проплакал он сегодня столько, что сейчас сил нет уже ни на что. Тем более, чтобы уговорить Тэена отправиться спать, так как с вероятностью в 99% парень его все равно не послушает. Когда кофе чуть остывает, Джехен делает маленькие глоточки. Горло приятно греет, но недолго, потому что у парня начинается порыв кашля; так не вовремя, что он чуть ли не давится напитком. Кашель сухой и мерзкий, а на уровне груди внутри парня все будто сжимается от боли. Но внутри парня действительно, без всяких «будто» что-то происходит, разрастается, болезненно задевая все органы. — Кто она? — Спрашивает Тэен, когда Джехен перестает кашлять. Тэен давно в курсе, только не решался никак спросить.///
В одну из злосчастных и таких тяжелых для Джехена ночей, он все-таки просыпается задыхаясь. В горле словно ком застрял, который перекрыл Джехену дыхательный путь. Шатен буквально давится — кашляет, кашляет, кашляет без остановки, пытаясь избавиться от этого кома. И ощущение, будто там действительно что-то есть — больно становится, неприятно, когда Джехен чувствует, что что-то соприкасается с его глоткой. А воздуха категорически не хватает, на глаза накатываются слезы, грудную клетку разрывает с каждой новой попыткой вдохнуть — выкашлять чертов ком. Тэен уже возле кровати шатена, сидит и обеспокоенно ждет, когда тому станет лучше. И он уже готов забить на все просьбы друга, позвонить скорее в больницу, прямо сейчас, потому что нехватка воздуха во сне — это ненормально. И Тэен сто раз Джехену это говорил, но тот слезно умолял в ответ, что не надо врача, все обойдется, что «не сейчас, хен». И с их графиками у них действительно нет времени даже на то, чтобы к врачу сходить. Поэтому Тэен соглашался, верил в лучшее. Но через пару минут все, что Тэен мог — лишь смотреть с вылупленными глазами на розовые лепестки сакуры, которых на кровати Джехена становилось все больше и больше, а так же гадать — кто любит цветы сакуры? Что одному, что второму верить в лучшее надоедает с каждым днем все больше и больше.///
Джехену непривычно — он не помнит, когда в последний раз оставался в общежитии совсем один. Если такое вообще было, то очень давно. Теперь их тяжелые забитые графики его не касаются. Пусть и на срок это неопределенный, пусть Джехен может чуть отдохнуть, пусть у него уже давно сил не было ни морально, ни физически на то, чтобы нормально работать — он не рад. Никто не рад такому повороту событий. Для всех это огорчение: для фанатов; для компании, которой придется придумывать, что сказать первым; для мемберов, которым придется менять хореографию и которые действительно сильно и искренне переживают за Джехена. Психиатра парню нашли незамедлительно, как только услышали его согласие. «Давно пора» — думает Тэен. Тэен там, улыбается ведущей, что-то ей рассказывая, кажется про то, о чем одна из их песен. Наверное, об этом уже в курсе все, но почему-то в каждом новом месте, каждая новая ведущая считает своей обязанностью спросить это — очень интересно, очень оригинально, настолько, что брюнету уже конкретно надоело рассказывать это в очередной раз с улыбкой. Он не пытается даже сейчас, а отвечает на вопрос на автомате, почти слово в слово с последним разом. Где-то за объективами камер менеджер за этим наблюдает, недовольно качая головой. Ему не нравится, что у лидера сейчас отсутствует всякая харизма, но он понимает… понимает, что мыслями Тэен с Джехеном. А Джехен здесь, в общежитии, совсем один. Лежит на своей кровати, обнимая подушку и стараясь ни о чем не думать. Ему бы кофе не помешал, думает он, но кофемашинку вначале надо помыть, а Джехену лень и сил нет совсем. Лучше он просто еще полежит.///
Джехену кажется, что абсолютно все вокруг давит на него. Морально, отбирая у него все силы и всякое желание жить. Он держит в руках цветок сакуры, который недавно был внутри него, где-то там, в желудке, в ребрах, в легких — да хер его знает, Джехен знать и не хочет, как это все устроено. Ему и без того тошно в край. Теперь он ненавидит цветы сакуры и плевать он хотел, что это любимые цветы человека, которого любит он. Потому что Джехен до конца жизни будет вспоминать эти цветы и лепестки не такими прекрасными, какими они являются в парках, на фотографиях и в дорамах. В его голове навсегда застрянет образ этих цветов такими, какими он их видит каждый день — с грязно-розовым цветом, бледно-лиловым, а чаще всего с серебряно-розовым, ближе даже к серому, как сейчас в его руках. Зачастую окровавленными, мокрыми, помятыми, словно пожевали, а потом растоптали — вот такими эти лепестки выпадают из глотки шатена. Цветы сакуры символизируют начало жизни, ее олицетворение, молодость и воплощение красоты. Начало жизни, ее олицетворение. Как иронично, думает Джехен. Потому что эти гребанные цветы сакуры, которыми он давится, эти гребанные лепестки, которые он всегда сжимает в своих кулаках, после порыва кашля, чтобы никто не увидел — у него это все означает не начало жизни, а совсем даже наоборот. Единственное, чему Джехен может радоваться в данной ситуации — тому, что он всего напросто лишь давится цветами, что болезнь прогрессирует медленно и не так болезненно, как то бывает у других. Что плохо спит он по ночам по тем причинам, по которым спал плохо и ранее; что ему хотя бы не разрывает внутренности и не режет глотку шипами роз, например. Хотя он понимает, что когда-нибудь наступит день, когда внутри него все разрастется с огромной силой и возможно, ветка проткнет ему сердце или еще что.///
Джехен не уверен, что в первую очередь ему нужен психиатр. Но и рассказывать о своей болезни кому-то кроме Тэена парень боится, пусть и знает, что рано или поздно придется. Умирать он еще не готов, понятное дело, значит, нужна операция. Да, состояние у него всегда такое, что жить ему не хочется, но на деле парень смерти боится очень и очень сильно, и о подобном даже думать не хочет. А еще состояние у него такое, что будь даже у него предрасположенность к суициду, которой, слава Богу, нет, у него бы физически и морально не хватило бы сил положить на себя руки, чтобы покончить со всем этим. О том, что чувства человека, к которому Джехен питает любовь, могут измениться, он и не думает вовсе. Считает такое невозможным, как минимум из-за обстоятельств — они ведь даже не видятся почти в последнее время, оба заняты карьерой, почти не имея свободного времени. А если таковое имеется, то нет, вовсе это не свободное время, какие-нибудь другие дела обязательно находятся или же хочется просто отдохнуть, элементарно поспать, да забыть обо всем плохом (что у Джехена, конечно же, не выходит). Когда психиатр спрашивает «на что жалуетесь?», Джехен плачет. По этой причине Тэен уже давно перестал спрашивать у него «как ты?» по вечерам. Потому что в ответ получал всхлипы и зареванное лицо. Джехен пытается, он правда пытается вести себя, словно все хорошо, улыбается и даже смеется. Просто все это не искреннее, но люди верят. Лишь близкие знают, как Джехену на деле хреново. От глаз и ушей, с которыми ты живешь в одной квартире, такое не скроешь. И когда у него спрашивают что-то на подобии «как дела?», словно чаша кипения переполняется; шатен понимает, что вообще-то, у него все очень и очень плохо. И говорит правду, высказывает то, что накопилось в его душе. Вот и сейчас он судорожно проскулил «мне плохо» сразу после первого вопроса от психиатра. В слезах, с дрожащим голосом и трясущимися руками, ногами. Он сидит, но его колотит и трясет почти так, будто приступ эпилепсии. Он рассказывает все, лишь умалчивая о том, что из его рта частенько валятся лепестки сакуры. Психиатр тут все равно не поможет. Рассказывает о провалах в памяти, о том, что убивается в слезах каждый день, а потом злится, срываясь на всем подряд, о бессонных ночах, о том, что устал и что жить не хочется. Врач лишь кивает на все, что говорит шатен, делая какие-то пометки для себя. Говорит, что Джехен слишком много думает и берет на себя. А еще успевает усмехнуться в один момент, со словами, что конечно, ничего удивительного. Джехен же айдол, его жизнь всегда распланирована и забита не им самим; истощение, утомление, нагрузка — ему все это обеспечено было, как только он оставил свою подпись на контракте с агенством. А подобное не всем под силу и похоже, что Джехену как раз нет. А добавить ко всему этому личные проблемы со стороны — вот тебе и результат. В заключение, протягивая бумажки, говорит, что все будет нормально через пару месяцев — надо лишь подлечиться. Шатена затрагивает такое пренебрежительное, как ему кажется, отношение, из-за чего он не может успокоиться еще долго, продолжает трястись с глазами на мокром месте. Он только что вывернул свою душу наизнанку перед незнакомым человеком, но тому плевать — он просто делает свою работу. Джехен понимает это, ничего удивительного тут нет — что психиатр такие картины каждый день видит, а ситуации встречал и похуже даже. Но парень делает для себя выводы, что к черту душу оголять и изливать свое горе перед незнакомцами. Это тоже самое, что со стенкой разговаривать, а высказываться он может и ей. Именно поэтому он рвет направление к психологу, как только закрывает за собой дверь, покидая кабинет врача. А на справку с диагнозом F32.01 смотрит со слезами на глазах.///
Когда Тэен там, а Джехен здесь, лежит на кровати, думая, что было бы достаточно неплохо, если бы он никогда не рождался, прикусывая губу, он слышит звук уведомления о новом сообщении на телефоне. Он не хочет к нему тянуться — он вообще ничего не хочет сейчас. Но звук уведомления слышится еще раз. И еще. И еще. Еще. Еще. Через пару минут после того, как повисает тишина, Джехен думает, что это может писать Тэен, что он беспокоится и что ему стоит ответить. Но это оказывается совсем не Тэен.///
Джехен говорит Тэену, что доверяет ему, что правда, сильно. Но пока не готов рассказать «кто она». Брюнету чуть обидно, но лишь чуть. Он готов войти в положение друга и подождать ответа. Ну и еще расспрашивать у всех, кого встречает в ближайший месяц, пока Джехен лечится и не выходит из общежития, какие у кого любимые цветы.///
Контакт: Ли Джено Сообщение: Хен, что случилось? Сообщение: Мы услышали о произошедшем, но Марк-хен отказывается называть причину, по которой ты ушел в отпуск! Говорит, что нельзя лезть в чужие дела. Сообщение: Может, меня это не касается, но я не считаю, что ты и то, что у тебя происходит — это «чужие дела». Сообщение: Почему так неожиданно? Случилось что-то плохое, хен? Сообщение: Пожалуйста, давай встретимся, и ты все расскажешь мне. Если хочешь, конечно. Сообщение: Ты, наверное, сейчас занят, раз не отвечаешь. Извини, если отвлекаю. Я буду ждать ответа. Надеюсь, у тебя все хорошо. Джехен вообще-то любит то, что Джено ненавидит переписки и никогда не променяет их на настоящие диалоги, на живую речь и реальные встречи. Но сейчас он может лишь тяжко вздохнуть, потому что испытывает противоречивые чувства. Он хочет встретиться с младшим, очень хочет, но в тоже время нет. Он не хочет ни рассказывать причину, по которой ушел в отпуск, ни просто заглядывать в красивые глаза парня, в которых готов тонуть. Потому что он и так тонет постоянно, прямо-таки захлебывается. Только в лепестках любимых цветов Джено.///
Джехен не рассказывает Тэену о том, кто его любовь, потому что самому себе до сих пор боится в этом признаться. Хотя бояться следует не этого вовсе, а например того, что в его организме находится бомба, которая имеет необычный состав: ствол, корни, ветви и цветы. Депрессия у Джехена началась ранее, чем ханахаки, но болезнь эта довела его морально окончательно. Потому что стала еще одной причиной ненавидеть себя и корить, а так же усугубила ситуацию в физическом плане, забирая у парня последние силы и глотки воздуха, опять же, как и душевно, так и в прямом смысле. Джехена смущает в своей любви вообще все, а презрение к себе все растет и растет. Он стыдится себя все сильнее и сильнее, как только бросает взгляд на новый лепесток или полноценный цветок, что вышел из него наружу. Он не знает, что можно поставить на первое место в списке недостатков его неразделенной любви: то, что он полюбил парня, своего друга, тонсэна, ребенка? Вообще-то, три года разницы — не так уж много, и Джехен не смотрит на Джено как на ребенка ни в коем случае, они всегда общаются на равных, но разница в возрасте все равно чувствуется, когда Джехен помогает Джено с домашним заданием или когда понимает, что человек, которого он любит даже не совершеннолетний. Джехен никогда не то, чтобы не отрицал, он прямо говорил всегда, что Джено — его любимый тонсэн. Только сам не заметил, как «любимый» получило гораздо большее значение, совсем не то, о котором он говорил на людях. А то самое, при котором он теперь давится цветами.///
— Как все прошло? — Интересуется брюнет, аккуратно садясь на край кровати Джехена. Тот молчит в ответ, смотрит на Тэена устало и обреченно — как всегда. Тэен бросает взгляд на тумбочку, на которой лежит бумажка — рецепт на таблетки, а рядом с ней они самые, различные баночки и упаковки. Пока тянется к листку, чтобы прочесть, что там, Джехен снова кашляет, давится, терпит боль в грудной клетке и противное чувство в горле от того, что очередной цветок пытается выйти наружу. Тэен уже вроде как привык к подобной картине, но внутри него все равно все сжимается, как в первый раз, когда он застает это. Джехен склоняется над кроватью и буквально выплевывает очередной цветок с несколькими лепестками в мусорную корзину, которая, вообще-то, изначально предназначалась для бумаг, а не для цветов. Шатен плюется кровью туда же, еще пару раз кашляет и вздыхает, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха.///
Джехен склоняет голову над тетрадью с математическим уравнением, чирикая в ней уверенно и с легкой, наконец-то искренней, улыбкой на лице. Он любит, он обожает проводить время с Джено, даже если решает с ним математику, которую так сильно не любил в школе. Он рад видеть улыбку на лице младшего. Только в такие моменты Джехен и сам улыбается по-настоящему, так, как должен улыбаться. Но если бы это все работало так просто. Ему, может, и хорошо рядом с любимым человеком, но это не решает ни его проблемы в семье, ни то, как ему надоела вся его жизнь, ни диагноз, еще не установленный врачом на данный момент, это не лечит. Ему легче лишь чуть-чуть. Совсем капельку. Меняется лишь то, что при младшем он не собирается сразу кидаться в истерику или реветь. Он поднимает голову наверх, прикусывает губу и пытается взять себя в руки. Потому что он опять забыл. Забыл то, что решал буквально секунду назад. Джехен решает несколько примеров одним и тем же способом, в котором всего три действия. На третьем примере он забывает, как это решать, хотя прописывал все это только что. Он отчаянно пытается вспомнить формулу, которую не записывал, потому что зачем, если она элементарная. Но, пожалуй, стоило это сделать. И когда он вспоминает формулу, отчаянно вглядываясь в примеры, которые сам же и написал, продолжив работу, на пятом примере он понимает, что накосячил. Что все напутал в формуле, которая состоит из чертовых трех действий. Мозги не работают вообще, мысли не сосредоточены, в голове постоянно какая-то пропасть. И, к сожалению, внимательный взгляд Джено не может из этой пропасти вытащить.///
Сутками Джехен лежит на кровати, ничего не делая, что убивает его еще сильнее. Уже на третий день он попросился на репетицию вместе с парнями — да, он чувствовал себя отвратно во время работы, да, он готов биться в истерике, если ошибается, а ошибается он часто из-за своего подавленного состояния. Но он чувствует себя отвратно постоянно, а когда он занят делом, то хотя бы отвлекается кое-как. Да и считает неправильным забрасывать тренировки, ведь он же не собирается прощаться с карьерой айдола. Ему нужно хотя бы стараться держать себя в форме, чтобы потом не изнуряться в два раза быстрее. Но все парни как один резко отказали шатену. Сказали, что не сейчас. Чуть позже, когда ему станет хоть чуть лучше. Пусть пока отдохнет и расслабится — ему это необходимо, считают мемберы, но Джехен совсем не думает, что ему так лучше. При этом, у Джехена нет сил на то, чтобы попробовать попрактиковаться в общежитии — все не то, настроения нет, атмосфера не та, мотивация всякая отсутствует. Приди он в зал для тренировок, у него бы в голове загорелась лампочка «надо». А дома он не может, да еще и в одиночестве. Чувствует себя изгоем, которого все бросили, пусть и понимает, что это не так. Становится как-то паршиво, когда он становится перед зеркалом, пытаясь сделать некоторые танцевальные движения. Накатывает грусть с новой силой, пусть и не покидала его ни на секунду. Джехен не помнит, когда он занимался чем-то, что не касается его работы и пути айдола. У него уже как несколько месяцев не было сил, времени и желания заниматься чем-то другим, хотя бы книжку какую прочесть. И сейчас он себе места не находит. Лежать на кровати надоедает, но кажется предложением самым заманчивым — настроя нет ни на что больше. Но при этом, что-то неопределенное терзает его. Чувство собственной бестолковости, бессмысленно убитое время. Очередная мелочь, которая давит морально со стороны и с которой Джехен не в состоянии бороться.///
Контакт: Ли Джено Сообщение: Хен, почему ты не отвечаешь на мои сообщения? Сообщение: Что происходит? Пожалуйста, ответь. Я беспокоюсь. Сообщение: Тэен-хен сказал, что не будет распространяться о твоих проблемах без твоего ведома. Что ты сам расскажешь, если захочешь. Но ты, я так понимаю, не хочешь, да? Сообщение: Пожалуйста, хен, напиши мне хоть что-нибудь. Если я могу чем-нибудь помочь, дай мне знать. Джехену приятно, что Джено беспокоится о нем. Но неприятно то, что когда он читает сообщения от него, глотку буквально разрывает — цветы рвутся наружу, опадая с невероятной скоростью. Джехен не хочет беспокоить Джено, но и что ответить тому, не знает. Врать не хочется, говорить правду тоже. Уходить от ответа шатен не умеет, только если игнором, который он и так уже предпринял.///
Проходит неделя, а легче Джехену не становится. Он ненавидит себя каждое утро, когда видит на столе тарелку с едой, которую приготовил специально для него Тэен. Потому что Тэен волнуется, что Джехен в одиночестве питается плохо, если вообще питается, а ему надо — таблеток прописана целая куча, а на голодный желудок не стоит их принимать. Джехен думает, что все эти таблетки хрень полная. Небось пустышки какие, которые лечат за счет самовнушения, но увы, у Джехена оно отсутствует. А еще он думает, что полная хрень слова женщины с каре о том, что нужно мыслить позитивно, верить в лучшее, что все обязательно наладится. Не сейчас, может, чуть позже — но наладится. Что все всегда приходит к своему логическому завершению, что период в жизни такой. Черная полоса, а потом белая.///
— Какого черта, Джехен? — Тэен не обеспокоенный, Тэен злой. Увидеть его таким редкость. Раньше не было ею, теперь да. Потому что брюнет всегда осторожен с Джехеном, но сейчас он заставил второго даже перепугаться и подскочить с кровати от неожиданности, — Где твое направление к психологу? Почему ты не сказал об этом? Какого черта ты не пошел к психологу? — Откуда ты узнал? — А ты думал, менеджер не пойдет лично к тому психиатру, чтобы из первых уст узнать о твоем состоянии? Где чертово направление?! — Если бы Тэен мог взглядом жечь, то их комната бы уже горела ярким пламенем. — Я его выкинул. — Выкинул?! Ты его выкинул?! — Глаза распахнуты широко-широко, руки в стороны, в то время как у Джехена вид ленивый. — Мне это не нужно. — А может все-таки нужно, раз психиатр тебе дал это чертово направление? — Я не хочу идти к психологу. — Нет. Ты пойдешь к психологу. Это не обсуждается. Это не просьба, Джехен. Я ставлю тебя перед фактом. Джехен не отвечает, потому что снова кашель с лепестками.///
А может, таблетки все-таки помогают, понимает Джехен, когда на щеках остаются влажные дорожки от слез. Он не плакал и не бесился на протяжении нескольких дней, а значит результат, какой-никакой, есть. Джехен стал чуть спокойнее и заметно расслабился. От этого остается ощущение, что его тянет в бездну, но бездна эта не та, в которой был Джехен до этого: словно в аду, где все на него валится, пытается похоронить его заживо в этой пучине; сейчас это просто глубокое и темное место, из которого он, вроде как, пытается выкарабкаться. Но сминая в одной руке бумагу размером А4, хотя слова на бумаге занимают меньше половины листа, а в другой руке держа сигарету, парень чувствует, что снова упал на дно.///
Джехен выдерживает буквально три сеанса у психолога, на большее его не хватает. Женщина, к которой его направили, вымораживает его, и он не стесняется употребить такое плохое слово в сторону человека, который пытается ему помочь. Джехен не представлял вообще, каким будет поход к психологу, но свое нежелание оправдывает разочарование. В его представлении, психологи — люди реалистичные, которые выслушивают, дают дельные советы, которые заставляют задуматься, переосмыслить себя, свои поступки, свои проблемы, многое понять, поменять точку зрения и прийти к тому, к чему должен прийти. Джехен пытается прийти к норме и стабильности, которая была у него где-то полгода назад, но он уверен, что если он будет ходить к этой женщине на приемы — он лишь потеряет и помучает свои нервы. Высказываться и открываться ей не хочется от слова совсем. А все ее слова похожи на фрагменты из сказок для детей, слишком много оптимизма она пытается всучить парню и слушать подобное его выматывает. Пытается добиться того, что у парня заиграет самовнушение? Хочет изменить его мировоззрение на более радостное таким способом? Вместо четвертого сеанса Джехен предпочитает выйти из больницы по черному выходу, отправиться в магазин и купить пачку сигарет. Просто так, по приколу, попробовать, почему бы и нет. Говорят, никотин успокаивает. Джехен думает, что его больше успокоит никотин, чем эта женщина.///
После шестого сеанса, по возвращению домой, Джехен находит записку у себя на кровати. «Мне обидно такое отношение, хен. Я понимаю, что у тебя очевидно проблемы какие-то серьезные, но я думал, что мы друзья, а ты меня просто игнорируешь! Не хочешь рассказывать о проблемах — я не настаиваю, просто дай хотя бы знать о себе. Напиши мне, хотя бы, что у тебя все хорошо. Или что все плохо… Хоть что-нибудь напиши, ладно? Не игнорируй меня. Я всегда готов поддержать тебя и помочь тебе, хен. Я попросился с Донхеком после школы к вам в общежитие, надеясь встретиться с тобой, но тебя не оказалось дома. Жаль. И меня очень задело то, что мне никто даже не говорит, где ты. Точнее, задело то, что, кажется, все знают это, а я нет. Я все еще надеюсь, что ты мне напишешь.Джено»
Джехен чувствует себя в разы отвратительнее, опять же, из-за себя самого, из-за своих глупых поступков и решений. Из-за своих глупых чувств, конечно же, тоже. Он так погряз в своих чувствах, что о чувствах Джено совсем не подумал. При этом думать о них теряет смысл, когда Джехен давится и пачкает кровью эту самую записку, что у него в руках. Его любовь безответная. И чтобы не чувствовал Джено, как бы он не беспокоился, как бы жаль ему не было, как бы его не задевала эта ситуация — страдает здесь только Джехен. По-настоящему так, мерзко, с болью в груди моральной, физической; с вечно першащим горлом, потому что в него все время толкаются букеты цветов, таких любимых Джено и таких ненавистных Джехену; с разрывающейся грудной клеткой; а Джехен это все еще теперь и сигаретами, никотином добивает. Дурак. Джехен вскоре на полном серьезе будет надеяться задохнуться поскорее. Надоело терпеть эти мучения.///
— У тебя есть тридцать секунд на то, чтобы это все отправилось сейчас же в помойку и на то, чтобы пообещать мне, что это первый и последний в жизни раз, когда я застаю это, — Тэен цедит сквозь зубы, держа в руках кружку кофе, которую он принес специально для Джехена. Тэену не спится, а Джехен как всегда на лоджии в такое позднее время. На лоджии, где он всегда сидит и курит, убивает ночное время, пока остальные спят.///
— У тебя есть человек, которого ты любишь? Ну, может, питаешь теплые чувства? Человек, с которым тебе приятно проводить время? Джехену хочется выть, потому что внутри него ком, только не вязкий, а как всегда — куча лепестков. Он тяжко дышит носом, чтобы словить как можно больше воздуха и перетерпеть еще пару минут, дабы снова выйти в туалет, в который он выходил уже раз пять за сеанс, который идет полчаса. — Тебе нужно развеяться, поехать куда-нибудь, отдохнуть. Я понимаю, что настроя у тебя на это нет, но ты не сдвигаешься с места. Ты тонешь в этой обыденности, в этих стенах, которые каждый день одни и те же. Тебе нужно разнообразие. Если ты не можешь найти ничего, что тебе интересно здесь, то съезди и найди для себя что-то новое и интересное там. Хоть один, если тебе так спокойнее, но лучше с кем-то, но только с тем человеком, с которым ты будешь чувствовать себя спокойно. С человеком, который сможет донести до тебя то, что ты упускаешь из виду. Который сможет тебе показать нечто прекрасное, что поможет вернуть тебе радости в жизни. Ее слова звучат приторно тошно, но в целом, Джехен не прочь куда-то съездить. Его все еще не пускают на репетиции, а дома сидеть в край достало. И это будет получше, чем ходить на сеансы этой женщины — решает шатен.///
Джехен так ничего и не написал Джено, даже после того, как тот оставил ему записку на его кровати. Он держал мобильный телефон в руках, набирал и стирал сообщения раз по двадцать, он хотел ответить, он пытался, но в итоге в очередной раз все стер и решил оставить, как есть. Он затягивался сигаретой, выдыхал дым, выплевывал пару порванных грязных лепестков, смотрел на записку, пускал пару слезинок, снова затягивался, брал в руки телефон, снова печатал, снова стирал, снова курил, снова кашлял. И все ни о чем.///
Каждый раз приходя в общежитие, Джехен надеялся, что Джено будет там. Что он решит прийти снова. Джехен очень сильно скучает. Скучает, но сам же игнорирует, думая, что так будет лучше, а в глубине души надеется столкнуться с причиной своей болезни лицом к лицу. Чтобы вспомнить эти большие и выразительные глаза, эту улыбку, которая греет теплее, чем солнце. Только Джехен сомневается, что Джено первым делом улыбнется ему, как то бывает обычно, при их следующей встрече. Ведь Джехен ведет себя как мудак, показывая к младшему такое отношение. Точнее, не показывая никакого отношения вообще — лишь игнорируя.///
— Джено очень часто спрашивает о тебе. Почему ты его игнорируешь? — Тэен смотрит на друга внимательно. — Я не знаю, что ему сказать. Я не хочу говорить правду, но и врать тоже не хочу, — честно отвечает Джехен, делая глоток из кружки. Все как всегда. Лоджия, ночь, кофе, Тэен. Когда Джехен задумался всерьез о поездке куда-либо, то первым делом он подумал о Тэене, потому что с ним он чувствует себя уютно, потому что рядом с Тэеном он может сказать, что он дома. Иногда Джехен думает, что было бы очень даже неплохо, влюбись он в Тэена. С Тэеном хорошо, Тэен заботливый и надежный. С Тэеном больше шансов, что он ответит взаимностью. Но только сердцу не прикажешь. И новая порция цветов напоминает об этом. — Как долго ты будешь молчать? — О чем ты? «О многом» — проносится в голове у Тэена. Вообще-то, он хотел узнать, когда Джехен собирается кому-либо рассказать о своей болезни, ибо с этим нужно что-то делать; как кажется со стороны, состояние потихоньку ухудшается. Джехен стал давиться цветами все чаще и продолжительнее, вплоть до того, что его глаза слезятся от нехватки воздуха, от боли. Цветов внутри шатена становится все больше и больше, ветви разрастаются все длиннее и нужно что-то срочно предпринимать, пока эти ветви не дали Джехену задохнуться окончательно или не проткнули какой-либо его орган. Но вопрос Тэена прозвучал так двусмысленно, что сам брюнет подумал о другом. Тэену очень хочется услышать из первых уст о том, что его друг влюблен в Джено. Да, Тэен знает. Не уверен до конца в своих предположениях, но думает, что такое очень вероятно. На совместном выступлении с дримами, спросил как-то невзначай у стилистки в гримерной «нуна, тебе нравятся цветы сакуры?». Девушка ответила, смущаясь и чуть посмеиваясь, что-то вроде, что сакура — дерево очень красивое, но нет, любимым ее цветком является не сакура. Зато рядом был Джено, который с радостью выкрикнул, что у него сакура любимый цветок. Для Тэена этот возглас был таким неожиданным, что он смотрел на парня с широкими глазами неотрывно несколько минут, в то время как сам Джено даже чуть перепугаться успел от такой реакции. — Ты чувствуешь себя хуже. Или мне кажется? Джехен лишь пожимает плечами — привирает, ибо хочет отложить разговор о болезни, а точнее, о лечении. Он еще не готов принимать решение, он не готов рассказывать о болезни кому-то еще. Он боится всего: от того, как на него посмотрят, до того, что лечение подразумевает под собой то, что он забудет о чувствах к младшему. Он этого не хочет. Потому что эта любовь — самое сильное чувство, которое он испытывал когда-либо, во всех смыслах, касаемо и боли, и радости, и морально, и физически. Но да, ему действительно хуже. В груди у него не то, чтобы боль — неприятное ощущение, мерзкое, чувствуется, что там что-то есть и это не дает покоя абсолютно всегда; а когда начинаются порывы — то тогда уже алгия в груди заметно сильнее, чем была ранее. Глотку же будто режет постоянно, от того, что в нее постоянно толкаются цветы, там все раздраженно и это тоже не отпускает ни на секунду.///
«Мы посмотрев в глаза можем понять друг друга» — конечно, все это были лишь шутки. Будь это действительно так, Джено уже давно знал бы о чувствах Джехена к нему. Но в каждой шутке есть доля правды. И сейчас, когда Джено смотрит на Джехена, в его глаза, в которых нет той искры, что всегда была; в такие пустые, наполненные болью, а еще покрасневшие, Джено уверен, что от слез; парень тут же забывает о всех обидах в сторону старшего. Его сердце в пятки падает моментально после взгляда на своего хена, он словно прочувствовал всю ту боль, которую шатен испытывает. Он не знает причин этой боли, но знает точно — Джехену плохо, и он ни за что не бросит его в таком состоянии.///
Тэен все-таки застает шатена с сигаретой. Заходит на лоджию и не собирается идти ни на какой уступок, несмотря на то, что тот опять захлебывается — в слезах и лепестках одновременно. Давится, давится, давится, цветы падают на пол, который вдобавок пачкают слюни и кровь. А в руках сигарета и сейчас это беспокоит брюнета больше всего. Его друг и так потихоньку умирает, так какого черта он подливает в огонь масло? Он уже открывает рот, чтобы начать возмущаться (хотя хочет и вовсе подойти и ударить друга, чтобы вправить ему мозги), но не успевает. — Джено любит цветы сакуры, — со слезами на глазах, говорит Джехен на одном дыхании, а после снова начинает давиться.///
«Поехали со мной куда-нибудь» — отправить; кому — Ли Джено. Джехен знает, что Тэен убьет его, если застукает, но он нервно затягивается сигаретой, думая, какой же он все-таки придурок. Месяц игнорировать своего друга, а потом прислать ему просто «поехали со мной куда-нибудь». Полный дурак. Джехен думал над этим очень долго, а решался — еще дольше. Дримам в ближайшие дни ничего не предстоит, школа вряд ли будет проблемой, поэтому Джехен взял себя в руки и все-таки отправил то, что хочет озвучить уже некоторое время младшему. Хоть и понимает, что возобновлять их общение с такого довольно глупо (странно). А еще Джехен принял решение, что ни за что не сделает операцию. Как только подумает о том, что все его чувства к Джено пропадут — самому пропасть хочется. Лучше так — считает Джехен, чем убивать в себе чувства к тому, кого любишь. Потому что любит сильно, очень. Скорее умрет, чем позволит удалить это все, вырезать в прямом смысле этого слова. Ни за что. Но говорить об этом он, естественно, никому не будет. Он знает, на что идет. Он мыслит здраво, когда соглашается на свою смерть. Он понимает, что причинит этим боли больше людям, которые его окружают. Джехен думает, что он эгоист. Джехен уверен в этом факте. И ничего делать с этим и менять он не собирается. Как-то же его терпели ранее, любили таким, какой он есть. Так пусть примут и его решение, его выбор. Через несколько минут после этого Тэен заходит на лоджию и Джехен думает, что пора рассказать какую-то долю правды.///
Джехену кажется, что даже объятия у Джено какие-то волшебные. Потому что Джехена эти объятия сводят с ума; только жаль, что одними объятиями от растительности внутри парня не избавишься, не вылечишь его. За то время, что они не виделись, Джехену кажется, что Джено вырос. Джехен отчетливо помнит Джено ребенком, каким он был, когда они только познакомились; он помнит, как обнимал парня и позже, как чувствовалась их разница в росте; но сейчас пять сантиметров разницы почти незаметны. Джено обнимает старшего крепко-крепко и Джехен чувствует, какой парень сильный и знает точно, что мускулатуре младшего может позавидовать (у него таких мышц не было в возрасте Джено). Джехену кажется, что он задохнется сейчас. Ему радостно и тепло на сердце, от того, что он наконец встретился с младшим, от того, что тот сжимает его в объятиях. Но в то же время, сердце болит, будто ветви обвили его и сдавливают. И снова на глаза накатываются слезы. Психиатр говорил увеличить дозу одних таблеток, если через месяц не станет лучше. Джехен как раз собирается, хотя уверен, что лучше ему не станет до тех пор, пока задыхается он все чаще и сильнее. Джехену кажется, что Тэен был прав.///
— Это отвратительная идея, — выпаливает брюнет, держа в руках телефон Джехена, пока тот собирает с пола лоджии лепестки и цветы, — Я считаю, он не должен знать о том, что внутри тебя растут его любимые цветы, Дже. Он ребенок. — Он не ребенок. — Он подросток. Он не воспримет это рационально. Боже, да никакой человек вообще-то не воспринял бы это рационально. Вот узнай ты, что кто-то давится твоими любимыми цветами? Что бы ты почувствовал? Ты бы начал себя винить и ненавидеть, что из-за тебя умирает другой человек. Он начнет проявлять к тебе заботу и внимание, которые возьмутся из-за чувства вины и жалости. А ты из-за этого начнешь чувствовать себя более тошно. — Я понимаю, о чем ты. Но вообще-то я не собираюсь ему рассказывать об этом. — А ты думаешь, он не узнает? Ты и часу не можешь продержаться, чтобы не выплюнуть лепесток. Если вы куда поедете вдвоем, то правда Джено обеспечена.///
Контакт: Ли Джено Сообщение:??? Сообщение: Что? Сообщение: Куда?///
— Ты осуждаешь меня? — Ни в коем случае. Я люблю тебя, Дже. Я ни за что не буду осуждать твои чувства, поступки и решения. Я просто хочу, чтобы все было как прежде. Я хочу видеть яркую улыбку на твоем лице, я хочу, чтобы твои глаза снова блестели радостью, я хочу слышать твой задорный смех. Глаза брюнета начинают слезиться под внимательным взглядом друга. — Мне больно видеть, как ты страдаешь. Я просто хочу, чтобы все наладилось. Джехен не может ему этого обещать.///
— Я очень сильно скучал по тебе, хен, — Джено улыбается, сидя напротив шатена. В поезде довольно шумно. Открыты окна, которые позволяют слышать, как стучат колеса поезда; вокруг много людей, все о чем-то разговаривают, смеются, кто-то играет даже на гитаре где-то на другом конце вагона, и слышно это еле-еле. Но Джехен слышит такие приятные своему сердцу слова громко и отчетливо. Он бы хотел, чтобы в этих словах было больше чувств, но его устраивает и то, что есть. Эти слова все равно греют и приносят радость. Джехен улыбается в ответ, улыбка выходит с нотками грусти и счастья одновременно, зато искренняя, показывающая, что у него на душе.///
Джехен благодарен Джено за то, что тот не спрашивает, что же у него все-таки случилось. Младший решает, что не будет лезть в это, считает, что Джехен сам расскажет, если захочет, что давить на старшего не стоит. Он и так видит, что все не очень хорошо, лучше он просто будет оказывать поддержку, проведет с хеном весело время и не будет ему напоминать о плохом и терзающем. Только он не знает, что он и есть то самое, что терзает парня. Терзает, но при этом греет. Джехену смотреть на младшего сладко и горько одновременно. Он чувствует ликование, уныние, усладу и томление в одном флаконе. Если закрыть глаза на беспокойные чувства, которые мучают обоих, то их прогулка по городу, в котором они оба впервые, выходит достаточно жизнерадостной, милой и напоминает о старых добрых временах, спокойных деньках. Джено рассказывает, что у него произошло, упоминая о том, что они не виделись больше месяца аккуратно, дабы не показать свою обиду, понимая, что она будет излишняя, ведь у Джехена явно были веские причины, раз он так поступал, игнорируя младшего. Они прыгают с темы на тему, говоря то об одном, то о другом. Покупают немного сувениров, гуляют у реки, наслаждаются еще теплым осенним воздухом. Все идет замечательно, если не считать того, что Джехен хотя бы раз в полчаса-час ненадолго оставляет Джено наедине с собой и еле сдерживается, чтобы не заплакать, когда харкается кровью и цветами в урну за углом. Он думает, что все-таки полный идиот и поездка эта была ошибкой. Он согласен с Тэеном — Джено ни в коем случае не должен узнать о его болезни. А скрывать ее становится невозможнее с каждым днем, с каждым часом, минутой, секундой.///
Контакт: Ли Тэен Сообщение: У вас все хорошо? Сообщение: Если что-то пойдет не так, не мучайся и возвращайтесь обратно. Сообщение: И не забывай пить таблетки.///
Джехен закрывает глаза, чуть опрокидывает голову назад; ветер приятно обдувает лицо, парень расслаблен и чувствует, что вообще-то, это один из лучших дней в его жизни. Это был бы лучший день в жизни, если бы не состояние шатена, которое неоднократно портило некоторые моменты. Он приятно провел день с любимым человеком, пусть тот об этом и не знает. Он отбросил подальше все плохое сегодня и ему правда стало легче, чуть лучше. Может, та женщина была все-таки в чем-то права. Ему было интересно сегодня гулять, осматривать новые окрестности и он чувствовал себя хорошо и спокойно за счет того, что с ним был нужный человек, который шел Джехену навстречу, не нагнетал, а лишь дарил тепло и уют, поднимал настроение и улыбался, смеялся так ярко, как Джехен теперь только мечтает. — Ты куришь, хен? Джехен вздрагивает. Парень стоит на балконе своего номера в отеле, затягиваясь сигаретой; ему как всегда не спится. Но он и не видит ничего плохого в этом сейчас, потому что прокручивать в голове моменты сегодняшнего дня ему очень даже нравится, а температура на улице достаточно высокая для осенних вечеров, воздух приятный и свежий для того, чтобы вот так вот, постоять на балконе, подумать о хорошем (наконец-то) и выкурить одну-другую сигарету. У них с Джено соседние номера. Время уже очень позднее, и Джехен был уверен, что младший давно спит, но нет, а более того, тому почему-то тоже приспичило выйти и проветриться; застать хена с сигаретой. — Как видишь, — грустно усмехается шатен, — Почему ты не спишь? — Не спится. Если ты тоже не спишь, может, я могу прийти к тебе? — Конечно, — на автомате выпаливает Джехен, а Джено тут же покидает балкон. Он стучится в дверь номера старшего, только тот тушит сигарету. Когда Джено проходит в номер, ему в глаза сразу бросается куча баночек и упаковок с таблетками, что стоят на тумбочке возле кровати. Джехен видит взгляд младшего и мысленно ударяет себя по лбу за то, что не спрятал все это. Но Джено не задает никаких вопросов, и Джехен ему благодарен.///
— Почему бы тебе не признаться ему в своих чувствах? — Что? — Джехен привстает и смотрит в сторону Тэена, который лежит на своей кровати. Время уже почти утро, а эти двое только ложатся спать после ночной посиделки на лоджии. Благо, Тэену завтра никуда не надо, Джехену так тем более. — Признайся ему в своих чувствах, — уверенно говорит брюнет, — Быть может, после этого он задумается о тебе в более серьезном плане, изменит свое отношение и… болезнь пройдет и не придется прибегать к операции. — Ты несешь глупость, хен. — Почему ты так боишься верить в лучшее? — Когда в моей жизни в последний раз происходило что-то хорошее? Очень давно, ведь так? — Устало говорит Джехен, укладываясь обратно в постель. — Ну, как говорится, вначале черная полоса, потом белая. — Заткнись. У меня психолог есть, который толкает мне такую ересь, я не выдержу это еще от тебя выслушивать.///
Джено с Джехеном валяются на кровати и болтают до самого утра, пока младший не засыпает. Они не виделись достаточно долго; накопилось много всего, что могли бы обсудить, пусть и инициатором всяких тем чаще всего был Джено — его жизнь за последнее время была куда насыщеннее, чем у старшего, который лишь начал курить, ежедневно пить кучу таблеток, посещать психолога, убивал время на своей кровати и на диване лоджии, попивая кофе и разговаривая по большей части лишь с Тэеном, ибо только с ним он мог быть честным и открытым. С Джено он тоже хочет быть честным и открытым, но понимает, что не стоит. Что станет только хуже и да, здесь Джехен уверен, что может быть хуже. Джено засыпает, прижимаясь к Джехену всем телом, и тихонько посапывает, обжигая своим дыханием его шею. Сердце шатена бьется бешено от такой минутной близости — минутной, потому что Джехену необходимо встать, уже в который раз за ночь, ибо он чувствует, что цветы сейчас снова полезут из его глотки. Он добирается до туалета со слезящимися глазами, снова давится, его снова тошнит цветами. С каждым разом ему все больнее и больнее, все обиднее и обиднее. Обидно чувствовать на шее дыхание любимого человека, но блевать цветами, которые дают понять, что человеку ты безразличен.///
— Когда вы вернетесь, я беру тебя под руку и веду к врачу. И ты понимаешь, о чем я, — украдкой говорит Тэен, заправляя свою постель и не смотря в сторону шатена, который собирает чемодан для поездки. — Хочешь сделать это путешествие еще более ироничным, чем оно и так есть? Обозвать его прощанием с моими чувствами? — Называй это как хочешь, но я волнуюсь, что ты очень сильно тянешь с этим. Если тебе нравится убиваться своей любовью, мне жаль. Потому что я не собираюсь терять друга.///
Джехен аккуратно стягивает одеяло из-под парня и накрывает того им. Сам он чувствует, что не заснет. Считает, что лучше опять отправиться на балкон; посидит там, подышит свежим воздухом, чуть вдохнет сигаретный дым. Но он смотрит на спящее лицо парня и понимает, что не хочет уходить. Хочет побыть рядом с Джено чуть дольше — например, всегда. Но это «всегда» невозможно и потому он должен ценить то время, что ему дается. Он должен ценить каждый момент, даже такой — когда младший спит. Джехен смотрит с грустной улыбкой на младшего, аккуратно присаживаясь на кровать рядом с ним. Его сон спокойный и умиротворенный, совсем не так, как у Джехена. Джено вообще совсем не такой, как Джехен. Он активный, позитивный, мальчик-солнышко с самой яркой улыбкой на этом свете. Умный и понимающий. Шатен гордится Джено; тому, что он в своем возрасте столько добился, столько умеет, столько старается и столько терпит. Кажется, он гораздо лучше абстрагируется в этом мире, чем Джехен. Чем Джехен, который сидит на таблетках; который сто раз уже сломался и ждет не дождется, когда развалившиеся куски, из которых он сейчас состоит, растоптают окончательно, не оставив от него ничего. Джехен чувствует, что к горлу снова подступает букет, но прежде чем отправиться опять в ванную комнату, он решается на то, о чем боялся ранее подумать и представить, считая это чем-то нереальным и запретным, но очень желанным. Джехен считает, что это его единственная возможность — почувствовать этот сладко-горький вкус своей мечты, своей любви. А он хочет почувствовать этот вкус прежде, чем его любовь закончится. Не важно, каким образом — закончится любовь вместе с его жизнью, или ее отберут у парня хирургическим способом. Джехен подумает об этом потом. В эту минуту, в эту секунду он хочет забыть о значении растущих внутри него цветов. Хочет забыть о безответности и вообще обо всем, кроме самого Джено. Сейчас значение имеет только он. Он и любовь Джехена к нему. Шатен тихонько наклоняется к младшему, чтобы не разбудить его и нежно-нежно, аккуратно, как никогда, медленно и тихо соприкасается своими губами с губами Джено. По его щеке катится слеза, от осознания, что это самый драгоценный момент в его жизни. Он никогда больше не почувствует ничего такого блаженно-едкого, дарующего одновременно столько тоски и упоения. Он отрывается от парня и произносит буквально на одном дыхании, потому что дышать становится все тяжелее и тяжелее, цветы совсем рядом с горлом, рвутся наружу с умопомрачительной скоростью. — Я люблю тебя, Джено, — прошепчет парень, а затем убежит в ванную, вытирая одним рукавом слезы, которые скатываются по щекам, а вторую руку будет держать на губах, думая о том, что только что соприкасался ими с губами любимого человека; а после будет выплевывать в унитаз окровавленные цветы, которые любит этот человек. И не заметит, что Джено распахнул свои глаза, да проводил шатена удивленным взглядом до ванной, в то время как сердце его екнуло.