touch

Вряд ли им действительно нужно было взбираться на эту чертову статую, вырубленную прямо в скале, и оттого настолько огромную, что даже в глазах двоилось, когда Надин задирала голову, пытаясь рассмотреть её. Не задумавшись ни на секунду, она могла бы назвать как минимум три способа попасть на залитую водой дорогу, протянувшуюся от ворот полуразрушенного комплекса, и каждый из них был в разы проще и быстрее — но она полезла за Хлоей без единого слова возражения. Большую часть пути ей пришлось наблюдать над собой задницу воровки, туго обтянутую джинсами, когда-то синими, а теперь больше бурыми из-за грязи. Как будто она не могла выбрать что-то посвободнее. У Надин иногда аж язык чесался спросить, не жмет ли ей где-нибудь и удобно ли ей в этом прыгать — ничего подобного вслух она не произносила, конечно, потому что это её не касалось. Ну, кроме таких моментов. Надин не всегда успевала отвести взгляд на безопасную точку, если Хлоя оглядывалась на неё с вопросом, все ли в порядке; статуя оказалась настолько высокой, что Надин слышала этот вопрос уже трижды, — так что, когда воровка в очередной раз оглянулась, Надин предпочла огрызнуться, что все было бы куда лучше, не трать Хлоя столько времени на бессмысленные разговоры. Для пущей убедительности она даже прибавила темп — поэтому умудрилась преодолеть последние пару уступов на секунду раньше Хлои. Открывшийся перед ними вид завораживал с первого взгляда — смешавшиеся между собой терракотовые краски гор, залитые зеленым равнины и ущелья, синие прорези воды, смазанные по краям белой дымкой туманов, больше напоминали картинку из легкого сна, нежели реальность — и, тем не менее, они были реальны. И прекрасны. Надин мало что знала о таком понятии, как красота, — но могла с уверенностью сказать, что именно отсюда Сахьярди выглядели особенно красиво. Ветра почти не было — удивительно для такой высоты — и, может, поэтому Надин запаниковала, когда ощутила взявшийся из ниоткуда сильный толчок в грудь. Может, она испугалась, что упадет, потому что стена, на которой они стояли, была ненамного шире длины их стоп. А может, она уже просто устала идти наперегонки с Асавом и всей его сворой, устала, что каждый раз перед стычкой с ними выяснялось, что на двоих с Хлоей у них — всего один автомат и пара обойм к нему в противовес облегченному БТР и целой толпе вооруженных до зубов ублюдков, устала от постоянного ощущения, как будто земля уходит из-под ног. Ей просто нужно было почувствовать опору. Хоть какую-нибудь. Надин не сразу смогла понять, что у неё под ладонью — не холодный устойчивый камень, а все такая же ненадежная, хрупкая, безумно тонкая, по сравнению с её собственной, рука Хлои. Они касались друг друга и раньше — помогая подняться после падения, подхватывая на самом краю пропасти, передавая друг другу оружие — но сейчас что-то было не так. Что-то... поменялось. Наверное, ухмылка, проступившая у неё на губах, была отнюдь не дружелюбной, потому что Хлоя, оглянувшись на неё всего секунду назад со счастливой улыбкой, теперь смотрела с замешательством — и нескрываемым страхом. И ещё в её глазах было что-то такое, о чем Надин пока не хотела думать. Это что-то трещало искрами под самой кожей, собиралось обжигающими разрядами электричества под рукой Хлои и грозилось вот-вот рвануть, если они не будут достаточно осторожными — рвануть так, что все вокруг разнесет к чертям, и посреди разрухи останутся только они вдвоем, зализывая раны после драки или пытаясь отдышаться после бурного секса. Сейчас такие мысли надо гнать прочь. Хлоя убрала руку первой. Она все ещё смотрела с изрядной долей испуга, перемешанного теперь с какой-то непонятной для Надин радостью; ей самой тоже необъяснимо хотелось улыбнуться, поэтому она смущенно отвела взгляд, до последнего впитывая подушечками пальцев ощущение мягкой кожи, пока рука не соскользнула, наконец, вниз. — Стоило того? — голос Хлои, как всегда хриплый и чуть вибрирующий от низкого тона, все-таки заставил Надин широко улыбнуться и выдохнуть: — Впечатляюще. Она сама не знала, что имела в виду — открывшийся вид или оставшееся на пальцах прикосновение — потому что справедливо было и то, и другое. Может быть, когда — если — они выберутся из этой передряги, Надин все-таки позволит себе повестись на призывный взгляд этих невозможных светлых глаз, прикоснуться к Хлое дольше и нежнее — или более грубо, если вдруг воровке так больше нравится, — и выпустить из-под кожи это сводящее с ума электричество. Дело осталось за малым: выбраться.