Верные враги

– Готовсь! Цельсь! Пли!... – мушкетный залп разносится по полю битвы, неся за собой новые потери в первых рядах фаланги. – Пушки к бою! – и еще один залп в разы сильнее первого, жуткий грохот от вылетающего ядра слышится снова и снова. Вражеская армия уверенно наступает и несёт потери, но их всё равно больше. План, на который так рассчитывал Энтони, идёт крахом. Поступили новые данные с разведки. Небольшой отряд Локи должен был двигаться с юга в их сторону, имея своей целью застать врага врасплох. Король Оранский тут же поспешил воспользоваться новой информацией. Собрал отряд, по подсчётам превышающий отряд противника, и двинулся в обход, рассчитывая окружить и обезвредить часть вражеской армии. Но разведчик донёс неверную информацию. Уже на подходе их начали обстреливать. Ведущая шеренга слегла сразу. Пехотинцы даже не успевали доходить до вражеского строя. Арбалетчики продержались чуть дольше. – Мой король! – главнокомандующий последнего уцелевшего строя не смеет поднять на него взгляд. – Мы проигрываем. В этом бою нам не одержать победу. Прошу разрешить отступление. – Разрешаю… – Энтони устало прикрывает глаза. Битва проиграна. Нет смысла больше атаковать, потери бойцов будут только увеличиваться. Сейчас нужно постараться отступить с наименьшим ущербом. – Отступаем! *** – Сколько погибших? – Энтони III Оранский сидит, уткнувшись лбом в переплетённые пальцы рук и слушая отчёт стоящего перед ним генерала. Сейчас король находится уже в безопасности, в своём лагере. Но почти весь отряд, который с ним тогда шёл, разбит. – Около трёхсот, Ваше Величество. – Раненых? – Около ста. Ведутся поиски, возможно, выжил кто-то еще. – Хорошо, ты можешь идти. – Да, Ваше Величество. – Он кланяется своему королю и выходит из шатра. – Чёрт! – чернильница летит в другой конец помещения, разбрызгивая капли чернил, и врезается в тряпичную стену напротив. – Как это могло произойти! Мой разведчик верен мне, и я в этом не сомневаюсь. Он просто не мог доложить мне намеренно ложные сведения! Намеренно… О-х-х-х… – ярость сходит с лица короля и её сменяет улыбка, переходящая в облегчённый смех. – Вот же паршивец. Догадался уже. Я думал, это произойдет не так быстро. – Он тут же вскакивает, быстрым шагом направляется к коновязи, седлает своего коня и мчится на холм, находящийся на границе расположения армий двух королей. Подъехав, король Оранский поднимается по почти отвесному склону, по едва заметной тропинке, моля Бога о том, чтоб не упасть и не сломать себе шею в этой темноте. – Прекрасная ночь, не правда ли? Энтони немного вздрагивает, услышав знакомый голос. Ухмыляется - что ж, значит, он был прав - и делает последний шаг, становясь на ровную поверхность. Поднимает взгляд, пытаясь разглядеть силуэт в темноте, и, найдя, направляется в его сторону. Тот, как всегда, стоит на самом краю обрыва, заложив руки за спину, и смотрит вперед. – Да, неплохая, – отзывается король, становясь рядом и также устремляя свой взор вдаль. Ночь и вправду красивая: небо чистое, прекрасно-тёмное, затягивающее, с круглым диском сияющей луны и россыпью ярких точек вокруг. Внизу мерцают маленькие огоньки факелов в лагерях, которые кажутся отражением звёзд на земле. – Вычислил, значит? – Да. – Казнил?.. – Нет… Он забавный. Можешь его забрать, – собеседник чуть поворачивает к нему голову, и свет луны очерчивает точёный профиль короля Локи II Стюарта с едва заметной улыбкой на губах. Он, как всегда, предпочитает одеваться изысканно даже на войне, в то время как Энтони предпочитает одежду более удобную для боя. Локи любит носить изумрудные плащи цвета своего флага, а Энтони чаще носит военное обмундирование лишь со вставками своего, красного, цвета и не любит носить корону, если того не требует обязательный этикет. Локи же наоборот - почти никогда её не снимает. Если подумать, король Оранский, кажется, ещё ни разу за столько лет не видел его без короны. Локи меняет официальную громоздкую корону на более простой обруч со шпилями разве что только тогда, когда выезжает из дворца. – Смакуешь победу? – лёгкий кивок. – Что ж, должен признать, сегодня ты меня обыграл. Вычислил моего шпиона, дал ему ложные сведения, и он, думая, что его не раскрыли, донёс их мне. Хитро. Я попался, признаю. Но ты выиграл лишь бой, а не войну. – Каждый выигранный бой приближает меня к победе еще на шаг. – И каждый выигранный бой уменьшает твою бдительность. – Возможно и так. А, может, я просто даю тебе шанс отыграться. – Тебе так нравится вести со мной войну? – Не мне одному. Так ведь? – Он мельком бросает взгляд в сторону короля Оранского, чтобы заметить у того на губах мелькнувшую, но тут же скрывшуюся, улыбку и удовлетворительно хмыкнуть. – Гибнут люди… Зачем тебе эта война, Томас? – Локи слегка вздрагивает, слыша непривычное обращение к себе. Мало кто знает его второе имя, и единицы, если даже не один только человек, может его так называть. – Я хочу вернуть себе трон Англии. И ты это знаешь… Роберт. – Энтони чуть приподнимает уголок губ, слыша ответное обращение по своему второму имени. – Я буду воевать до тех пор, пока не одержу окончательную победу. Или поражение. Не думай, что так просто сможешь вернуть себе трон. – Я не отступлю, – король Стюарт лишь дёргает подбородком, всё так же глядя перед собой. – Я и не сомневался, – растягивает губы в довольной ухмылке король Оранский. – Скажи ты иначе, я был бы разочарован, – развернувшись на каблуках, Энтони делает пару шагов, собираясь уходить, но, вдруг что-то вспомнив, приостанавливается. – Кстати, – не оборачиваясь, лишь слегка повернув голову к неподвижно стоящему за спиной собеседнику, произносит он, – на твоём месте я бы проверил своих приближённых. Не только мне угодна твоя смерть – её жаждут и те, кто намного ближе к тебе. – Тогда зачем ты мне это говоришь? – Найти хорошего врага, – Энтони бросает быстрый взгляд через плечо, – бывает намного сложнее, чем найти хорошего союзника… – Он замечает лёгкий ответный кивок и, уже не оборачиваясь, направляется обратно к лагерю. *** – Ваше Величество! Его Величество король Локи II Стюарт прислал Вам гонца с приглашением визита в свой дворец, – придворный вбегает в тронный зал, где сейчас, в дни затишья, находится король Энтони III Оранский. – И с какой целью? – Король поднимает взгляд от бумаг, лежащих перед ним. – Он говорит, что дело крайней важности, на кону стоит победа, – закончив официальный доклад, слуга немного понижает голос. – Как думаете, он решил сдаться? – Не знаю, Ричард. Для этого мне нужно поехать туда и узнать всё самому. – Но… Если это ловушка? – Нет. Не его методы. – Тогда прикажете запрягать карету? – Не надо, лучше седлайте коня. Поеду с неофициальным визитом. – Но уже вечереет, не думаете, что это может быть опасно? – Седлайте. – Как прикажете, Ваше Величество. *** Энтони ведут от самых ворот до кабинета Локи, словно под конвоем. И только открыв перед ним дверь и запустив внутрь, двое остаются стоять у входа, охраняя. – И что же за дело крайней важности заставило тебя слать мне гонца? Король Стюарт сидит к нему спиной в высоком кресле, почти полностью скрываясь за ним. – Я же писал: на кону стоит победа, – и бросает уже стражникам: – Вы свободны. – Вы уверены, Ваше Величество? Он же… – Я сказал: свободны! – Да, Ваше Величество. Проследив, как за стражей закрылась дверь, Оранский снова поворачивается к Локи: – Не боишься? Я ведь могу попытаться тебя убить. – Как и я тебя. Вот только почему же ты тогда приехал без своего эскорта? – Не думаю, что ты попытаешься меня сейчас убить. Но ты смог меня заинтриговать. Итак, о чьей победе идет речь? – Конечно, о победе короля. Белого или чёрного. Выбирай. Энтони обходит кресло Стюарта, становясь перед ним. Локи сидит с идеально ровной спиной, уперев локти в подлокотники и сведя кончики пальцев. Одет в роскошные, как, впрочем, и всегда, одежды изумрудных тонов, а на его голове - неизменный обруч короны со шпилями. В голову короля Оранского закрадывается мысль, что Стюарт не расстаётся с короной только потому, что она придерживает его волосы. У Локи волосы чёрные, чуть выше плеча, на макушке их сдерживает корона, а вот на кончиках они уже немного завиваются. Энтони почти уверен, что стоит тому снять корону, и они все тут же завьются в причудливые кучеряшки. Король Оранский тихо хмыкает про себя, думая, что никогда так не заморачивался насчёт своего внешнего вида. Волосы стриг покороче и позволял им ложиться так, как они хотят, от чего шевелюра казалась немного взлохмаченной. В одежде он предпочитал практичность и удобство, поэтому даже сейчас приехал в обычном мундире и без короны. Но вот Энтони переводит взгляд чуть дальше и видит перед королём Стюартом низкий столик, а на нём аккуратно расставленные… – Ша-а-а-ахматы… – немного удивлённо тянет гость. – Мы два враждующих короля. С разными взглядами на жизнь. Наши армии, проливая кровь, ведут войну... А ты зовёшь меня играть в шахматы? – Да, – вот так просто. «Да» и всё, никаких объяснений. – А как же Людовик XIV? Не мог его позвать? – Он занят. Какая-то там война за Пфальцское наследство. – Ладно, – пожимает плечами Энтони и садится в кресло напротив. – Я выберу белых, если ты не против. Предпочитаю быть на шаг впереди. – Пожалуйста, – делает приглашающий жест рукой Локи. – Иногда, чтобы сделать свой первый шаг верным, стоит посмотреть на первый шаг противника. – И это мне говорит человек, который так недальновидно рассорился со своими же сторонниками - тори, усилил гонения на англиканское духовенство и распустил парламент. И, как мне кажется, твоя политика была слишком… жестока, – отзывается Энтони, делая на доске первый ход конём. – Да и ты не без греха. Припоминаю я один забавный случай, что по какому-то нелепому стечению обстоятельств, когда ты был провозглашён штатгальтером и главнокомандующим, предыдущий правитель и его брат, обвинённые в заговоре против тебя, который, кстати, даже будучи доведённым пытками до полусмерти, не оговорил себя и не сознался в заговоре, были зверски растерзаны толпой, натравленной твоими же сторонниками. А потом их растерзанные тела тут же по частям и продали, и всё, кроме костей, немедленно съели, а скелеты выставили на обозрение... Так не кажется ли тебе лицемерным говорить мне, что моё восхождение на трон или правление являлись жестокими? Король Энтони III Оранский слушает его с полуулыбкой на устах, не забывая при этом следить за игрой и передвигать фигуры. – Моя причастность к этим убийствам не была доказана. А ты и сам прекрасно знаешь, что если что-то не доказано, значит, можно считать, что этого не было. – На губах Локи мелькает понимающая усмешка. – Но известно, что ты воспрепятствовал привлечению к суду зачинщиков убийства и даже вознаградил некоторых из них деньгами и высокими должностями. Даже это уже неплохо подпортило твою репутацию. Или хочешь, чтоб я вспомнил еще и Резню в Гленко? – Не стоит утруждаться, – король Оранский подпирает щёку кулаком. – Я и так вижу, что ты достаточно знаешь обо мне. А что же ты сам? Дай-ка припомнить… Ненависть к Голландии и намерение установить абсолютную монархию. Жестокость и изуверство при наказании восстания Монмута в Англии и лорда Аргайла в Шотландии. Особые надежды на доктрину безусловного повиновения, которую исповедует значительное большинство англиканского духовенства… И еще эта твоя «высокая комиссия» для смирения протестующего духовенства! Покровительство всем враждебным господствующей церкви направлениям. Коварно, – хмыкает Оранский. – Всё, как ты любишь: враги врагов – мои друзья. И ради чего? Установление абсолютной католической монархии. – Да ты, я смотрю, тоже неплохо покопался в моём прошлом. Тогда и сам понимаешь, что восхождение на трон никогда не бывает «чистым». – Тебя уже один раз свергли, Локи. Я тогда помог тебе бежать во Францию, а Людовик XIV любезно предоставил там в твоё распоряжение Сен-Жерменский дворец, – верхняя губа Энтони презрительно дёргается при упоминании короля Франции. – Зачем ты вернулся? Ты же понимаешь, что победитель останется только один? В этот раз я не помогу тебе бежать, а убью. – Мне. Нужен. Мой. Трон, – чеканя каждое слово, отвечает Локи. – И я не отступлю. Поверь, я точно так же при первой возможности тебя убью. – А смысл? Королём ты всё равно вряд ли сможешь долго продержаться. За время моего правления я ввёл новые реформы, остановил наступление французов, составил коалицию с Бранденбургом, Австрией, Испанией и вывел Англию из войны, в конце концов! В то время как ты не сделал ничего полезного для королевства. Я буду поддерживать протестантство и свободу Англии. Ты просто не сможешь одержать полную победу в этой войне. – У меня есть армия! Людовик XIV поддержит меня своим войском. – А у меня есть поддержка народа, правящего слоя и вигов. Ах да! И преданность моих людей. – Мне кажется, этот спор бессмысленен, ведь мы оба знаем, зачем нам нужна эта война, – поводит бровью Локи. – Мне просто нужен мой трон. А вот тебе… Шах. – Стюарт переставляет ферзя на шахматной доске и поднимает взгляд на соперника. – Не стоит расслабляться, находясь в шаге от победы. Даже самая мелкая пешка может кардинально изменить исход битвы… Шах. И мат, – улыбается Энтони, переставляя ту самую пешку и опрокидывая фигуру короля щелчком пальцев. – Ты проиграл… Томас. Локи II Стюарт только дёргает гладко выбритым подбородком в ответ на своё поражение. – Иногда, чтобы победить, нужно проиграть, – их взгляды снова пересекаются и теперь долго не могут отпустить друг друга. Их зависимость, необъяснимая тяга друг к другу проявляется всё больше и больше. Желание обыграть, разгадать план противника и одержать победу. Это не война, это гонка за первенством. Первым вычислить шпиона, первым начать наступление, первым поставить шах и мат. Обоим до безумия нравится разгадывать стратегии и планы друг друга, обыгрывать, одерживать как победу, так и поражение. Бешеная пляска жизни и смерти, оступился – проиграл, смог обойти – выиграл. Раз за разом, бой за боем. Но ни разу не было абсолютной победы. Ум понимает, что стоит сделать последний шаг – и всё – победа, корона и трон будут подвластны только одному. Но ненасытная жажда этой игры заставляет отступить, принять поражение в следующий раз, давая противнику отыграться. Стоит одному победить, и всё исчезнет. Не будет азарта битвы, не будет предвкушения следующего хода, не будет этих шальных, чуть прищуренных глаз напротив. И ни один, ни другой никак не могут насытиться этой войной сполна, продолжая бесконечно побеждать и уступать победу противнику. Когда-нибудь это должно было случиться… Ненормально, противоестественно, неприемлемо, неправильно, непристойно, грубо, жёстко… страстно. Но так, как было просто необходимо им обоим. Поцелуи сменяются укусами, от чего губы обоих слегка кровоточат. Ткань рвётся под бесцеремонно срывающими её пальцами. Ни грамма нежности, только страсть, жажда и желание. Даже сейчас это похоже на гонку за первенством. Кто быстрее сорвёт с другого одежду, кто первый доберется до двери в спальню, на счастье ведущей прямо из кабинета, и втолкнёт туда другого. Хотя спорный вопрос, кто первый окажется в спальне, если они не отрываются друг от друга ни на миг, ни на миллиметр не позволяя телам рассоединиться. В спальне, занавешенной тяжёлыми велюровыми шторами, стоит полумрак. Широкая кровать жалобно скрипит, когда Роберт прижимает к ней Томаса, наваливаясь всем своим весом, пусть Локи и выше, но Энтони физически сильнее. Для Локи эта битва проиграна. Он понимает, что капитулировал, еще тогда, когда позволил первому хриплому стону сорваться с губ, когда откинул голову назад, позволяя жадным губам Энтони исследовать свою шею, кадык, плечи и, царапая бородкой, оставлять на них багровеющие отметины, когда хватал его за волосы, дёргая вверх, и снова прижимал его губы к своим. Корона сползала на лоб, но даже сейчас Локи II Стюарт не пожелал с ней расстаться. Слишком сильное возбуждение, чтобы думать о последствиях, слишком сильное желание, чтобы думать о чём-либо вообще. Они и не думают, полностью поглощённые этой близостью, отдаваясь друг другу так, как могут отдаваться друг другу только враги. Шире разводя ноги и до крови царапая спину, в ответ на размашистые толчки Энтони, на оставленные им пятна засосов на длинной шее, на следы укусов на острых плечах. Спину жжёт от глубоких царапин, но Энтони только сильнее вбивается в выгибающееся тело под ним, ведь эти кровоточащие следы, укусы, засосы означают победу, являются доказательством того, что в этом сумасбродном бою король Стюарт был покорён. Одного раза оказывается слишком мало. Закончив первый раунд, какое-то время оба лежат, тяжело дыша, один покоится на груди у другого, опасно царапая тому шпилями короны подбородок. Но стоит только восстановиться дыханию, как он садится сверху, вместо спины царапая теперь грудь любовника, и начинает новый раунд этого сражения. Только под утро, когда голосовые связки сорваны от хриплых стонов, а тело больше не способно на новые схватки, они ненадолго засыпают. Но, спустя несколько часов, внутренний будильник заставляет их вновь открыть глаза. – Я всё равно когда-нибудь тебя убью… Роберт, – Локи встаёт, поправляет чудом оставшуюся на голове и лишь съехавшую на бок корону. Не угроза, не предупреждение, просто констатация факта. – Или же я тебя убью, Томас… – Кивок, как принятие только что сказанной фразы. На этой войне не может быть двоих победителей, и оба это знают. *** И снова они на поле боя. Теперь это не небольшой отряд, а целая армия во главе со своими предводителями-королями. Энтони III Оранский - превосходный мечник, и дерется он наравне со своими солдатами в гуще битвы. В то время как Локи II Стюарт - один из лучших лучников, каких только встречал Энтони. И он стоит на вершине холма, отстреливая наступающие войска. Это может показаться странным, что в эпоху, когда уже изобретены ружья и арбалеты, Локи предпочитает такое давнее оружие. Но стоит увидеть, с какой меткостью и точностью он бьёт по врагам из своего длинного английского лука, все вопросы тут же снимутся. Он один может заменить нескольких арбалетчиков, а его стрел с изумрудным оперением боятся больше, чем болтов арбалета. Блок. Удар. Защита. Рывок. Король Оранский едва успевает отражать сыплющиеся на него атаки, работая двумя мечами сразу. Наклон. На развороте засадить одному меч под латы и отсечь второму голову. Замах сзади. Чёрт. Он не успевает довернуться, чтобы отразить удар. Это конец? Он уже видит, как проломит ему череп громила сзади, но тот неожиданно отшатывается назад и падает навзничь, сражённый… стрелой с изумрудным оперением. Энтони, не веря своим глазам, поворачивается в сторону холма, силясь отыскать знакомую фигуру в плаще. Еще несколько стрел со свистом проносятся мимо, унося жизни тех, кто пытается воспользоваться его замешательством и нанести решающий удар. «Что за чёрт? Он отстреливает своих же, не давая им убить меня?» – проносится в голове Оранского, и, как доказательство, еще одна стрела сбивает нападающего позади него. Сейчас не время размышлять, и король Энтони снова включается в битву после нескольких секунд передышки. Как только он снова может сам отражать падающие на него удары, стрелы перестают обстреливать его противников и начинают снова вонзаться в людей его армии. *** – Что это было, чёрт побери?! – Энтони с силой ударяет ладонями по столу перед Локи. Не понятно, каким чудом, но короля Оранского без приглашения пропустили во дворец к королю Стюарту. То ли слишком мало людей осталось после той битвы для охраны короля, то ли Локи отдал приказ его пустить, предугадывая, что он захочет повидаться с ним лично. И, вспоминая, что было на битве, не трудно догадаться, что, скорее всего, именно второй вариант является верным. – Что именно? – невозмутимо приподнимает бровь Локи. – Ты знаешь! Такими стрелами стреляешь только ты. Так какого чёрта ты не дал им убить меня?! Ты бы одержал победу в этой войне, а трон был бы твой! Разве не этого ты хочешь? – Энтони, Энтони… – качает головой Стюарт. – Знаешь, однажды один мой верный враг сказал мне, что хорошего врага найти еще сложнее, чем хорошего союзника… И, знаешь, он был прав, – Локи выходит из-за стола и становится напротив Энтони, за счёт короны возвышаясь над ним еще больше. – Таких врагов хочется убивать самому, один на один. Чтобы чувствовать кровь на своих руках, видеть его глаза, полные ужаса, слышать предсмертные хрипы, срывающиеся с его приоткрытого рта, видеть, как последний вздох покидает его тело, даруя тебе абсолютную победу, – вкрадчивый шепот обволакивает, завораживает, гипнотизирует. – Тебе ли не знать? И снова два взгляда, впивающиеся друг в друга. Ярость, сменяющаяся пониманием, в карих глазах и плохо скрываемое безумие в зелёных. Опять слишком много эмоций внутри, чтобы не дать им выплеснуться. В стонах, хрипах, рваных толчках, укусах, новых кровоточащих царапинах по еще не зажившим старым. То, что происходит в спальне, или где бы это ни происходило, остаётся только в пределах той комнаты, не выходя за неё и никак не влияя на войну... По крайней мере, в этом уверены они. Это просто желание, страсть, помешательство, выражение накопившихся эмоций, связь, оборвать которую они уже не в силах. Как и войну, которую до отчаяния ни один из них не хочет завершать. Это их наркотик. Их жизнь. Их судьба. Они никогда не смогут быть вместе. И никогда не смогут разойтись...