Последний Сталкер

Мертвая тишина. Ветер колышет редкие кустики травы и ласково качает деревья. Не слышно брынчания гитары, разговоров у костра.Тишина. Серое небо печально и глумливо смотрит вниз, обещая вскоре одарить Зону дождем, ветер гонит старый мусор по дороге, словно обрывки воспоминаний из прошлого. Никто не знает, когда и в какой момент Сталкерство начало загибаться, то ли, когда самый известный барыга Зоны — Сидорович, покинул свое прибыльное местечко, то ли, когда после нового, третьего взрыва волны мутантов пробили заставы «Долга» и разгромили бар «100 рентген». Никто тогда еще не верил, что это была та самая невидимая черта, за которой начинается закат Сталкерской эпохи, все были уверенны, что с такого денежного места еще долго смогут получать доход. Так бы и случилось, если бы не третий взрыв.Он изменил все, не только привычные понятия о Зоне, но и судьбу старых обитателей. Появились ране не виданные аномалии, мутанты… Артефакты, но что это, по сравнению с тем, что Зона, словно раковая опухоль начала активно и быстро увеличиваться в размерах? Всего лишь за неделю она продвинулась на несколько километров, оставив за собой заброшенные Кордоны. Зона была блокирована.Да, сюда еще можно было попасть, но вот выйти, это пожалуй — нет. Сталкеры стали для военных пушечным мясом, шансом уйти в отпуск, подальше от этой язвы — Зоны. Нередко, после любезного провода новичков в Зону, военные расстреливали тех, не дойдя и до точки назначения. Стоит ли говорить, что именно Сталкерство поспособствовало развитию этой язвы? Стоит ли говорить, что именно благодаря тем артефактам, что в свое время были вынесены Сталкерами на большую землю, Зона продолжает расти? Вместе с этим, все реже стали встречаться до того — многочисленные мутанты, аномалии. Каждый новый выброс менял Зону.На том месте, где раньше было поле аномалий — ни оставалось и следа, ни артефактов, которые должны были появится после смерти аномалии… Зона опустела. Темнеет.Сумрачно, длинные тени от покинутых домов и построек ползут по земле.Страх и отчаянье, ужас и смерть. Где-то там, впереди, гордо возвышается символ безвозвратных потерь, символ той жизни, которая уже никогда не вернется сюда, вытянувшись вверх, словно упираясь в небо, двухцветная труба АЭС. Вместе с полным закрытием границ, в Зоне постепенно начали закрываться небольшие заведения, торговцы попросту обонкрочивались. С каждым днем десятки сталкеров пыталось покинуть Зону. Но военные, не подпуская их на расстояние для переговоров расстреливали, а уже тела, доедали слепые псы, не оставляя после себя ни косточки, ни хоть чего-то, что могло свидетельствовать о гибели Сталкера. Утро… Оно в любом месте поганое, но не в Зоне, в Зоне — каждое утро — это счастье, что за прошедшую ночь, твою лежку не нашли и не перерезали спящему горло. Проснувшись, Шкет, привычно ощутил холодное цевье своего старенького АК74у. Мысленно досчитав до трех, он открыл глаза. Унылое серое небо, холодная земля, серый туман и тишина.Ни одного звука, ни далекой автоматной очереди, ни протяжного, терзающего душу воя… Пустота… «Спасибо хоть на этом, Зона», — невесело подумал Шкет, пытаясь разжечь свой старый костер, который упорно не хотел поддаваться на все попытки Сталкера. Все-таки угли и сухие ветви отсырели за ночь. Наконец, поняв свою безысходность, сплюнув, Шкет проверил автомат, патроны и выдвинулся в свою небольшую ходку… Хотя можно ли назвать это ходкой? Шкет искал пристанище себе, которого давно не было… За несколько недель ему не повстречалось ни одного Сталкера, Зона, словно умерла… Даже аномалий теперь почти не встречалось, а уж тем более — артефактов. Легкий дождь надоедливо моросил, словно издеваясь над Сталкером… Шкет шел своим старым маршрутом, привычно раскидывая перед собой гайки, уверенно, не сбиваясь с темпа, продолжал свои поиски, он верил, что придя к очередной стоянке, он увидит слабый огонек костерка, шум чьего-то разговора, приветственные оклики… Но вместо этого, словно издеваясь над ним, каждая стоянка встречала его всегда одинаково. Глухой тишиной. С северо-запада, примерно со стороны стоянки, к которой шел Сталкер, накатывалась волна нехарактерных для дождливого утра звуков. На смену шелеста травы и постукивания дождя пришли отчетливый топот и рычание. «Ну, вот и все, спел песенку, доискался, искатель хренов», — с холодящими предположениями источника звука, Сталкер, на свое удивление, даже обрадовался, наконец-то, череда назойливых звуков Зоны, сменилось чем-то более привычным, хотя и леденящим душу рыком мутанта. Вскинув автомат, Шкет, повел его в сторону кустов, из которых, спустя мгновение, показалась уродливая голова кабана, тот, не сбавляя темпа, ринулся в сторону Шкета. Дав короткую очередь по нему, Шкет кувырком ушел от мощного удара бивнями кабана, и, воспользовавшись коротким замешательством мутанта, всадил весь магазин в приоткрывшееся брюхо мутанта. «Вот и славно… И никого на горизонте», — с плохим предчувствием, Шкет двинулся дальше, в надежде обрести то, что потерял навеки.