Сферы влияния

Холод и дождь — вот чем их встретила Сербия, хотя сводки отдела метеорологии утверждали, что температурная разница между Лондоном и Белградом минимальна и составляет около двух с половиной градусов по Фаренгейту и около одного — по Цельсию. Они переместились на закрытую площадку, без охраны Майкрофта и без отряда авроров. Гермиона превратила свою мантию в неброское пальто, убрала порт-ключ, который должен был доставить их обратно, в карман и спросила:  — Готовы? Я снимаю чары. Майкрофт, одетый, вопреки обыкновению, в куртку, кивнул. Гермионе показалось, что он нервничает, и тем не менее, именно он первым сориентировался в небольшом городке недалеко от Белграда, пока сама она нервно оглядывалась на пустынных и неприветливых улицах с одинаковыми многоэтажками. Неожиданно раздалось тихое звяканье. Майкрофт достал телефон, посмотрел на экран, поджал губы и сказал негромко: — Кажется, мы вовремя… — больше он ничего не добавил, но и этого хватало, чтобы предположить: Шерлок попал в неприятности. Не то, чтобы это было нехарактерно для Шерлока, насколько помнила Гермиона, но явно осложняло ситуацию. Еще в Лондоне они подробно обговорили план действий — и прибытие, и поведение, и ограничения.  — У нас есть агенты в Сербии, разумеется, — сказал тогда Майкрофт, — но желательно не задействовать их. Это — крайний случай. Гермиона, в свою очередь, отметила:  — Я почти не смогу аппарировать — места незнакомые. У меня есть несколько координат, но перемещать туда двоих, а то и троих, я не рискну. Также нежелательно привлекать внимание сербской службы безопасности волшебников — несанкционированное появление Министра Британии на их территории приведет к международному скандалу, — и добавила тихо: — У нас и так напряженные отношения с сербскими волшебниками. Майкрофт поднял бровь и холодно уточнил:  — Неужели? Впрочем, в начале трудностей не возникло — на грязноватом пустыре Майкрофт нашел такси, сел на переднее сидение и, к удивлению Гермионы, вступил с водителем в невероятно оживленный диалог на сербском, активно помогая себе жестами и то и дело совершенно нехарактерно для себя громко смеясь. Таксист отвечал так же, а Гермиона, у которой через две минуты этого разговора заболела голова, уставилась в окно, где на трассе то и дело мелькали чудовищные по своему виду дорожные указатели, которые никак не желали складываться даже в подобие нормальных слов. Некоторое время спустя ее слух привык к языку, и она даже стала вычленять отдельные слова — они напоминали слова болгарского, который она когда-то начинала учить ради общения с Виктором Крамом. Впрочем, это не помогало ей понять смысл беседы, а когда таксист протянул пачку сигарет, и Майкрофт, взяв одну, открыл окно и закурил, она мысленно присудила ему десять очков за актерское мастерство и занялась более полезным делом — медитацией. Спустя полчаса такси остановилось, Майкрофт рассчитался с водителем, вылез из машины и даже не прикоснулся к задней дверце. Гермиона выбралась сама, и только когда таксист отъехал, Майкрофт перестал улыбаться, моментально сняв маску, достал платок и вытер губы со словами:  — Омерзительно. Предположив, что это относится к сигаретам, Гермиона спросила:  — Вы же курите?  — Но не эту мерзость, — поморщившись, сказал он. — Пойдемте. Белград (а это, вне всяких сомнений, был он) оказался красивым старым городом. Несмотря на неприветливую серость, деревья поблескивали золотом крон, оттеняя величественные здания в классическом стиле. Гермиона шла вслед за Майкрофтом по широкой, выложенной плиткой дороге. Внезапно ее взгляд зацепился за темную массу. Поворот — и перед ними предстало тянущееся вдаль на добрых полмили кладбище: кладбище зданий. Покореженные, порушенные, поросшие жухлой травой и чахлыми деревьями, пробивавшими себе путь в проломах крыш, они скалились на город из-за глухого забора. Что бы здесь ни произошло — это произошло давно, и это было страшно. Гермионе стало неуютно, а Майкрофт, скользнув по зданиям взглядом, отвел глаза в сторону. Через пару минут они вывернули на пешеходную улицу и пошли вдоль магазинов с застекленными витринами — разительный контраст с тем запустением. Людей вокруг было мало — несколько туристов в сувенирных лавках и пара-тройка местных, но на всякий случай Гермиона прошептала:  — Оглохни! — и спросила: — О чем вам рассказал таксист?  — Место, которое нам нужно, находится буквально под столицей.  — Вы говорили, что…  — Что жилище барона Мапертиуса почти на границе с Румынией, — раздраженно сказал Майкрофт, — вот только мой дорогой брат решил привлечь внимание сербской полиции, так что теперь находится в местной тюрьме, — он кашлянул, — в некоем аналоге местной тюрьмы. Гермиона не успела спросить, что значит «аналог», потому что к ним подошли двое мужчин в черной форме с красными нашивками, и даже очень плохого знания кириллицы хватило Гермионе, чтобы понять смысл надписи «Полиција Србије» и суть требований. Майкрофт спокойно приподнял руку и полез в карман куртки, но Гермиона его опередила. На мгновение взгляды полицейских расфокусировались, а потом оба по очереди сказали то, что должно было означать: «Все в порядке, мэм, сэр, хорошего дня», — и отошли. Майкрофт подождал почти минуту, прежде чем спросил:  — Как действует ваше… удостоверение?  — Магглоотталкивающие чары в сочетании с легким направленным «Конфундусом». Говоря коротко, магглы видят именно те документы, которые оправдывают нахождение волшебника в конкретном месте, и перестают им интересоваться.  — Что увижу я? — поинтересовался он светским тоном.  — Лучше не проверять, потом будет болеть голова. Но думаю, что заграничный паспорт или что-то в этом роде. Почему-то Гермионе показалось, что Майкрофту не понравился ее ответ. Потом была поездка на автобусе, еще одно такси и снова автобус. Дважды, по изначальному уговору, Гермиона использовала заклинания, меняющие внешность, и еще раз — «Конфундус». Он достался последнему таксисту, который подвез их наконец-то к цели — даже на вид неприятному двухэтажному зданию с высокими серыми стенами, защищенными сверху колючей проволокой. Майкрофт остановился, кажется, на взгляд определяя местоположение камер и зону их действия, и сказал, впервые за день встречаясь с Гермионой взглядом:  — Мне понадобится ваша помощь в… двух вопросах. Первое — это отвлечь охрану, а второе…  — Майкрофт, — прервала его Гермиона, — давайте поступим проще. Под дезиллюминационными чарами я пройду внутрь, заберу Шерлока и… Он вздохнул как-то устало:  — Сколько операций вы спланировали, Гермиона? Я делаю это каждый день, поэтому, Бога ради, просто поступите так, как я вас прошу, — хотя в его голосе не было упрека, Гермионе стало неловко за свою неосмотрительность. — Мне нужно, чтобы вы отвлекли охрану, — продолжил он, словно его и не перебивали, — в то время как я займусь Шерлоком. Еще я прошу вас под… дезиллюминационными чарами обойти это здание снизу доверху и проверить, чтобы здесь не осталось никого, кто помнил бы о его существовании. У вас будет, — он посмотрел на часы, — три с половиной часа, если управитесь быстрее — хорошо. Гермиона, поколебавшись, протянула Майкрофту карточку:  — Держите. Главное, не смотрите сами. Майкрофт убрал удостоверение в карман, а Гермиона коснулась палочкой своих волос и произнесла:  — Фраудис Висус, — поморщилась от ощущения разбитого над головой сырого яйца и сказала: — Удачи.  — Вам также, — кивнул Майкрофт, глядя чуть левее нее. Место, которое Майкрофт назвал «некоторым аналогом тюрьмы», было омерзительным. Это была старая, годов пятидесятых, постройка с отсыревшей штукатуркой на стенах и скрипучими полами. «Гоменум ревелио» показало, что внутри около пятидесяти человек, несколько наверху, большинство — в подвале. Предположив, что Шерлока держат внизу, Гермиона начала со второго этажа, отводившегося, очевидно, под кабинеты. Ее шаги заглушали чары, а сама она была невидима, но все-таки сердце нервно колотилось где-то под горлом. Она волновалась и за себя, и — главное — за Майкрофта. Он не сказал ни слова, но сейчас Гермиона понимала — необходимость работать с людьми, вне кабинета, причиняла ему мучения. «Он справится», — сказала она себе решительно, и толкнула дверь первого кабинета. Один из двоих мужчин поднял глаза от компьютера и сказал что-то отрывистое, а потом замер, как и второй. Гермиона аккуратно коснулась их сознаний. Ее окунуло в мешанину чужеродных звуков. Она не понимала ни слова, но, к счастью, мышление хотя и связано с языком, все-таки не зависит от него, и через десять минут она увидела нужную картинку: сегодня с помощью четырех вертолетов и целого боевого подразделения взяли парня. Во время операции он вывел из строя троих. Лицо Шерлока разглядеть почти не удавалось из-за темноты и длинных спутанных волос, но Гермиона узнала характерный, хотя и заросший щетиной подбородок, и прищур голубых глаз. Она аккуратно подтерла воспоминания и вышла. Во втором кабинете ей повезло — никто из троих ничего не знал ни о Шерлоке, ни о его поимке. В целом, пока это было просто, разве что долго — из данных Майкрофтом трех с половиной часов час ушел на кабинеты верхнего этажа, где было всего девять человек в общей сложности. Вниз она спускалась осторожно. Какие-то склады, безликие комнаты со столами и стульями, вызывавшие ассоциации с камерами допроса, три настоящие камеры со стальными дверями. К арестантам Гермиона заглянула ненадолго, просто на всякий случай, но, как оказалось, не напрасно — один из них видел, как Шерлока выволакивали из соседней камеры. Гермиона видела за свою жизнь достаточно: допросные Аврората, камеры Азкабана (пусть и не лично, а в чужих воспоминаниях), коридоры с обитыми металлом стенами в зданиях маггловского правительства, всевозможные подземелья и подвалы. Но в такой дыре еще не бывала. В подвале «аналога тюрьмы» было холоднее, чем на улице, по стенам текла рыжеватая вода, всюду громоздились какие-то ящики грязно-зеленого цвета, деревянные короба, металлолом. Ступени были залиты бетоном много лет назад и уже раскрошились, обнажая арматуру. Пахло плесенью. В длинном узком коридоре на полу было мокро, по нему расхаживали безо всякого порядка четверо в серой военной форме и в надвинутых на глаза шапках. У каждого в руках было оружие — если память Гермиону не подводила, автоматы. Неожиданно один из них замер, вскинул оружие на плечо и прицелился как раз в то место, где стояла Гермиона. Раздался короткий лающий окрик:  — Покажи се! Гермиона встретилась с военным взглядом. Его глаза блеснули янтарным, нечеловеческим. В них виделся отсвет луны. Оборотня простой «Конфундус» не возьмёт. Дрожащей рукой Гермиона направила палочку на его товарища и мысленно скомандовала: «Империо!» Волк еще смотрел на нее, а человек перехватил автомат и с силой опустил широкую рукоять, название которой от страха вылетело у Гермионы из головы, ему на шею. Остальные двое заметались, оборотень, пошатнувшись, упал на пол, и всех накрыли Чары Помех. Гермиона слабо стерла пот со лба, присела к оборотню, пальцам приподняла ему одно веко и вошла в сознание. Работать с ним аккуратно было невозможно — память пришлось рвать кусками на зависть министерским обливиаторам, и на него ушло слишком много времени. Поработав с остальными, Гермиона заторопилась. Камера за камерой, кабинет за кабинетом, голова начинала болеть, а люди все не кончались, словно их не пятьдесят, а все двести. Она уже знала, куда идет, где находится Шерлок и где должен был быть Майкрофт, и постепенно продвигалась туда. Оставалось меньше получаса, когда она приблизилась к скучающему охраннику с автоматом и с заткнутыми маленькими наушниками ушами. Даже сквозь них было слышно музыку. Гермиона направила на него палочку, и вдруг из-за его спины выскочил мокрый от пота лысый мужчина в одной только тонкой майке и растянутых штанах. В руках у него была металлическая палка. Он толкнул охранника и что-то рявкнул ему, а потом замер. Гермиона дотронулась до его сознания и увидела: маленькую камеру со влажными стенами, подвешенного за руки арестанта, льющуюся кровь, равнодушного наблюдателя в форме, возбужденный шепот пленника. «Ничего не было», — подсказала Гермиона его сознанию. И сознание согласилось. Мужчина выдохнул, бросил на пол свою палку и пошел куда-то прочь. С меломаном-охранником было еще легче. Оставалось буквально несколько шагов до нужной двери, когда в шею Гермионе уперлось что-то металлически-холодное.  — Тшш, — раздалось над ухом. Нервы, напряженные до предела, едва не сдали. Она забыла, как дышать, и только пыталась понять, успеет ли? Что быстрее — движение палочкой или выстрел? Она уже приготовилась рискнуть и использовать беспалочковое, как металл отодвинулся, ощущение чужого тела за спиной исчезло. Гермиона резко обернулась. — Ты вовремя. Палочка опустилась. Резкий прищур, жесткая складка у женственно-изогнутых губ, волосы на этот раз выкрашены в медно-рыжий, а к ним — веснушки на лице и шее. Джокер из колоды, о котором она совсем забыла, непредсказуемый фактор по имени Габриэль. Секунда — и Габи бросилась Гермионе на шею, но тут же отстранилась и произнесла, чуть грассируя:  — Ты ведь заберешь его обратно, правда? У Гермионы оставалось всего десять минут из данного Майкрофтом времени. Говорить с Габи было некогда.  — Заберу, — произнесла она. Вейла не просто улыбнулась — расцвела вся, даже кожа засветилась изнутри.  — Ты чудо, Эрмини, — она скрылась в одной из густых теней, а Гермиона вошла в камеру. В реальности, как и в воспоминаниях охранника, Шерлок действительно полустоял-полувисел: две длинные цепи спускались от потолка и удерживали его руки разведенными в стороны. Его голова упала на грудь, лицо закрывала копна нечесаных длинных волос, а тело покрывали многочисленные шрамы, ссадины, порезы и кровоподтеки. Рядом стоял Майкрофт — его нельзя было не узнать даже в серой форме и низко надвинутой на лоб шапке. Он отпустил голову Шерлока, которую придерживал за волосы, и сказал негромко:  — Прости, но каникулы закончились, дорогой братец. Гермиона указала на цепи:  — Редукто, — и они со звоном опали. Шерлок рухнул бы на пол, но Майкрофт его подхватил. Шерлок посмотрел на него, потом обшарил взглядом камеру, безошибочно нашел то место, где стояла Гермиона, и объявил, с трудом шевеля потрескавшимися губами:  — Ну, наконец-то, я ждал вас три часа назад, — снова посмотрел на брата: — Теряешь хватку, дорогой братец, — и провалился в обморок.