***
29 октября 2017 г. в 19:42
Над моим лицом качались травинки и шелестели гибкие стебли кукурузы, а я лежала и смотрела в небо. Початки резали листьями сентябрьский зной, а воздух над головой будто плавился и растекался как масло на сковороде. Казалось, словно солнечные лучи вспарывали моё тело острыми лезвиями. Издали доносились редкое гудение моторов машин, которые проносились мимо, и лишь иногда хлопали крыльями и истошно кричали вороны.
Я не помнила, как оказалась в поле, как и то, куда подевалась моя одежда. Летние сарафаны ведь не могут просто исчезать, когда им захочется?
Жаль, что меня не закопали в землю, тогда бы я была похожа на творожок, которым набит холодильник Чжэхё — сверху слой какого-нибудь глинозёма (нужно было не прогуливать географию в школе), а внизу в качестве начинки я. Вряд ли, конечно, какому-нибудь местному фермеру показался бы вкусным полный налопатник меня — не каждому понравится выкопать на собственном участке чей-нибудь локоток.
Я села и стряхнула с себя комья земли: было бы неплохо, если бы мои вещи выбросили вместе со мной — но, увы, моё платье нигде не развевалось ромашковым флагом и не было затоптано в грязи, моих туфель также не было видно. На многие километры вокруг простиралось лишь поле кукурузы.
И моему удивлению не было предела, когда я услышала за спиной голос:
— Вы кого-то потеряли, барышня?
Я обернулась, и на мои щёки легла тень её долговязого обладателя. Его руки были по-обезьяньи длинными и буквально волочились по земле, а ноги согнутыми в острые углы в коленях. На мужчине был потрёпанный фиолетовый костюм и цилиндр.
— Пё Чихун, — стало ответом на мой вопросительный взгляд, — ваш сердечный друг, миледи, который предлагает вам прокатиться с ним.
Вам никогда не приходилось выбирать между друзьями, которые вас убили и закопали ваше тело на кукурузном поле, и странным человеком в лавандовом фраке с улыбкой от уха до уха? Для меня в ту секунду выбор казался куда более чем очевидным, поэтому я и протянула руку новому знакомому.
Когда я поднялась с колен, он возвышался надо мной водонапорной башней и перекатывался с пятки на носок. Пё Чихун напоминал мне пугало, набитое соломой и мелким тряпьём, поэтому рассуждать о том, откуда он взялся посреди кукурузного поля, не имело никакого смысла — всё казалось до ужаса логичным, ведь по-другому и быть не могло! Всё равно что, если бы вы нашли бюстгальтер в корзине для белья — ведь ему там самое место!
— Боюсь, я не Дороти, сударь, вы ошиблись сказкой.
Он с улыбкой покачал головой:
— Напрасно вы сокрушаетесь — было бы жаль, если бы вы придавили домиком одну из наших ведьм. Тогда бы нам с вами некуда было идти.
Чихун сделал знак следовать за ним, и мы вместе стали пробираться сквозь толстые стебли кукурузы, пока не оказались у дороги. У обочины стоял красный винтажный автомобиль.
Мужчина открыл багажник и попросил меня оценить одежду, которую он мне приготовил — кусок дырявого тюля и моток гирлянд — огоньки мигали, как им вздумается, хотя та даже не была подключена к электросети. В любом случае, это было лучше, чем ничего. Я выставила перед собой ладони (чтобы показать, что я была довольна на 10 из 10), и лицо Чихуна просияло.
Я не решилась задавать своему спутнику какие-либо вопросы — он был слишком занят тем, что следил за дорогой. После смерти я перестала удивляться: по неизвестным мне причинам всё вокруг казалось таким логичным, что спрашивать о чём-то было для меня полной бессмыслицей. Я почему-то вспомнила, как в одной моей детской книжке главный герой «лёг и умер в тростнике у реки», и теперь его смерть не казалась мне такой уж страшной. Правда за мной пришла не прекрасная девушка в алом платье, а какое-то долговязое огородное пугало.
Весь путь мы проделали в тишине. До тех пор, пока болото с громким хлюпом не проглотило шины. Чихун вывалился из салона, пару раз пнул длинным носком туфли по грязи и плюнул.
Я сидела на гнилых досках, подтянув колени к подбородку, и следила за огоньком, который скакал меж деревьев в лесу. Пё Чихун позади меня стучал по крыльцу рукояткой метлы и ругался — прогонял мышей. В доме гремела посуда — болотная ведьма Тэиль готовила ужин.
— Что это там такое? — я повернулась к Чихуну: его цилиндр съехал на лоб.
За чаем у ведьмы Пё Чихун успел рассказать мне, что он не кто иной, как мой воображаемый друг, и теперь мне постоянно казалось, что мир, которое нас с ним (и ведьмой) сейчас окружал, тоже был плодом моей больной фантазии.
— В лесу-то? Это Чихо-о, — он отставил метлу, прислонил её к стене.
— Что она там делает?
— Ты умеешь играть в карты? — я кивнула. — Несколько десятков лет назад Чихо проигралась дьяволу в карты, теперь вынуждена бродить с фонарём из тыквы в руках. Увы, барышня, она зависла между миром живых и миром мёртвых.
— И что ей нельзя никак помочь?
Я не услышала, как сзади распахнулось окно, поэтому, когда Тэиль вмешалась в разговор, подскочила на месте от её высокого голоса.
— Пришла она ко мне, как сейчас помню, в первую свою десятилетку, настойчиво просила, чтобы я её оживила. А я что? Я ведь не всесильная! Долго она за мной по пятам ходила, каждое моё движение взглядом провожала, — ведьма сдвинула очки на переносицу и покачала головой, — а потом как будто что-то задумала. Теперь вот молчит всё, будто воды в рот набрала. Выйдет во двор, станет со своей тыквой в руках и смотрит в небо. Ты лучше держись от неё подальше. — Тэиль остановилась. — Однако в ней всё же есть польза — по дому мне помогает, в отличие от тебя, — она замахнулась на Чихуна поварёшкой и захлопнула ставни.
Я ещё долго смотрела в темноту, а Пё Чихун возмущённо сморкался в свой клетчатый платок.
Я лежала в ванне и нежилась в розовой пене, когда дверь неслышно открылась и вошла Чихо. Девушка остановилась на пороге и уставилась на меня. При жизни мне не приходилось иметь дело с сумасшедшими, а мёртвой я была не так давно, поэтому я не на шутку испугалась и прижалась к кафелю спиной.
— Тэиль! Чихун! — пропищала я, а Чихо бросилась ко мне и приложила палец к губам.
— Молчи, пожалуйста, иначе меня могут снова запереть, — она отставила тыкву в сторону, чтобы на неё случайно не попала вода, — а мне этого крайне не хочется.
Чихо не казалась такой безумной, какой её описала Тэиль, по крайней мере, на первый взгляд. Выглядела она вполне обычно, только была слишком худой, а под глазами глубоко залегли тёмные круги, будто она вымазала их черникой (впрочем, я наверняка выглядела не лучше). Её чёрные волосы растрепались по плечам.
Она расстегнула больничную рубашку, забралась в ванну и уселась напротив, расставив свои колени вокруг моих.
Если вам когда-нибудь захочется принять пенную ванну с девушкой, зовите Чихо, потому что как позже выяснилось, лучше человека, чтобы поболтать в тёпленькой водичке о жизни (и смерти) вам просто не найти.
— Что ты собираешься теперь делать? — спросила она лениво, разгоняя пальцами лепестки.
Среди моих планов было только «принять ванну» и «выпить чаю», и я собиралась так просуществовать вечность, чередуя эти два пункта в зависимости от настроения, тем более, что торопиться мне было некуда. Даже если бы мне когда-нибудь выпала возможность узнать, за что мои друзья убили меня, и отомстить, я бы всё равно променяла её на шоколадное печенье и какао.
Я ткнула её большим пальцем ноги в плечо:
— У тебя есть предложения?
— Отправиться в ад тебя не прельщает? — Чихо положила руку мне на бедро. — Там сейчас как раз прекрасная погода.
— Думаю, загар от костров с грешниками тебе точно не помешает.
Чихо негромко рассмеялась и протянула мне руку:
— Заскочим на колесо обозрения по дороге.
Если всё, что происходило со мной, было игрой воображения, то Чихо была точно самой прекрасной галлюцинацией. Отправиться прямиком в руки самому дьяволу — идея из самых бредовых, но в мире безумцев не пристало судить о сумасшествии.