***
По левую сторону тянулась местами подмороженная река Йодо, под подошвой кроссовок шуршал холодный асфальт, а чуть позади шины следующей за Хинатой машины. Девушка постепенно сбавляла темп бега, пока не остановилась окончательно, щёлкая по таймеру электронных часов на запястье, ставя его на паузу. Машина остановилась следом. Девушка, тяжело дыша после продолжительного бега, решительно одёрнула кофту и потуже затянула хвостик на затылке, развернулась, зашагав к автомобилю. — Ко-о-сан, — улыбнулась она, облокачиваясь о раму опустившегося окна, — вы так и будете за мной ездить? — Да, — невозмутимо ответил мужчина. — До самой моей смерти? — Если потребуется. — О-ох, ладно, ещё полчаса — и обратно можем ехать на машине, — сжалилась девушка над своим телохранителем, который и так уже полчаса катался с ней почти по всей долине близ Йодо, где недалеко размещалась резиденция её клана. Повторно щёлкнув по таймеру, Хината мерно набрала прежний темп. Родной дом встретил её привычной тишиной, и девушка не стала задерживаться в пустых коридорах, поднялась в свою комнату. Спортивная одежда ещё сохранила уличный холод и не спешила остывать в хорошо отапливаемом помещении даже когда Хината небрежно сбросила её на пол в ванной, встав под тугие струи душа, смывая с себя пот прошедшей тренировки. Саске больше не ответил ни на один её звонок или сообщение, хотя она поняла, судя по сообщениями в общем чате класса, что он вернулся к учёбе. Она тешила себя мыслью, что он просто… занят сейчас, наверняка у него появилось ещё больше проблем, чем было до, но с каждым днём она понимала, что её оправдания звучат неубедительно даже в её голове. От охраны было не ускользнуть, хотя Хината и пыталась пару раз, контроль вновь был усилен и отпускали её только по разрешению отца и исключительно символически — позади всё равно вышагивала группа охранников с угрюмыми лицами в гражданской одежде. За всё время ей удалось встретиться только с Сакурой и Ино, чтобы они передали ей задания от преподавателей по спецпредметам и недолго посидеть в кафе прямо рядом со станцией. Ступив босой ногой на мягкий коврик, Хината стянула с крючка полотенце, но замерла, поймав своё размытое отражение в мутном зеркале. Но стирать запотевший след не решилась, почувствовав вдруг себя немного смущенно, будто за ней могут наблюдать, так и глядела в непонятную бежевую муть напротив, что повторяла всё её движения. От тонкой шеи к острым ключицами, оттуда к упругой груди, — мурашки от прикосновений подняли каждый маленький волосок на теле, от головы до кончиков ног, — плоскому животу с аккуратным пупком и выступающим тазовым косточкам… Одёрнув саму себя, Хината смущенно заалела и поспешила завернуться в махровую ткань. В комнате было холоднее, чем в прогретой горячим паром ванной, и Хината поспешно забралась на кровать с ногами, снимая с зарядки телефон, привычным жестом открывая нужное приложение с мессенджером. Ни одного личного сообщения, зато весь чат с одноклассниками был завален кучей диалогов, несмотря на раннее утро: Сакура: «Саске сейчас в реанимации!» Сердце ухнуло прямиком в пятки, и органы внутри болезненно сжались, из-за чего на глаза навернулись слёзы. Смахнув не прошенные слезки с ресниц, Хината быстро пролистала ветку диалога ниже, игнорируя лишние вопросы, на которые и так предполагала верные ответы. Сакура: «Врачи говорят, что сейчас всё стабильно, ему прострелили плечо и икру, скоро отойдёт от наркоза, и будут только рекомендации по физнагрузке и терапии». — Саске… — прошептала Хината, давя эмоции внутри себя, хотя хотелось расплакаться, сорваться с места и прямо сейчас поехать в Токио, но здравый смысл давил — просто так уехать не получится, сбежать тоже. Нужно что-то придумывать, но сидеть здесь она точно не хотела, сердце изнывало в неведении. Мысли метались в голове из стороны в сторону, словно загнанные звери, пока Хината судорожно вытиралась и переодевалась в сухую тёплую одежду. Ханаби сейчас должна быть уже в академии, отец либо в офисе, либо в кабинете, но дом в любом случае был забит охраной и прислугой. Просто так не ускользнёшь. — Алло, Ханаби, ты на занятиях? — когда голову озарила одна идея, которая могла получиться, Хината набрала номер младшей сестры. — Привет, угу, а что? — поинтересовалась Ханаби, судя по звукам что-то пережёвывая. — Ну, правда, сейчас перерыв на перекус. — А ты не могла… отыграть небольшой спектакль для меня? — неуверенно попросила Хината, переходя на шепот, потому что у неё были подозрения, что в комнате могла стоять и прослушка. — Хм, — довольно хмыкнула младшая, — запросто, сестрёнка, вот только зачем? — Я расскажу, но потом, так ты поможешь? Мне надо, чтобы большая часть охраны к тебе приехала… — Воу, — на этом моменте Ханаби не удержала удивленного вздоха, — вот это масштаб… И что же я, по-твоему, такого должна сделать? — Можешь позвонить и сказать, что на тебя напали?.. Стреляли или что-то в этом роде, — затараторила Хината, собирая в маленький рюкзачок некоторые свои вещи, которые могли понадобиться в дороге — зарядка, гигиеническая помада, кошелек и ключи от последней квартиры, в которой она жила и которую отец, как поняла девушка, выкупил. — Постой-постой, — Ханаби вмиг стала серьёзной, заслышав только нотки настоящей паники в голосе сестры, — для начала успокойся, сядь, я тут уже слышу, как ты мечешься по комнате… — Но… — Сядь и объясни, что случилось? — в такие моменты Ханаби так напоминала Хинате их отца, когда начинала говорить голосом, не требующим отлагательств и пререканий. Первый порыв эмоций под строгим приказом сестры, и правда, немного затих, и девушка села на кровати рядом с собранными в маленький рюкзачок вещами, тяжело выдыхая. — Саске в реанимации, — тихо ответила в трубку старшая, вздрогнув плечами от ужасно холодных мурашек, прошедших по всему телу. — Та-ак, а откуда ты узнала? — В чате Сакура написала. — Всё очень плохо? Он что, умирает? — Нет, но… — Хината, я тебя прекрасно понимаю, но это не выход. Даже если я отвлеку на себя большую часть охраны, тебя всё равно не оставят полностью одну, да и что ты собиралась дальше делать? Сбежать? Серьёзно? Пока ты только до станции доберёшься, твоё отсутствие все заметят, как и раскусят мою ложь. — Но я не знаю, что ещё делать, — на грани плача прошептала девушка, сжимая в ладони рукава толстовки, — я не могу здесь сидеть, пока не узнаю, что случилось. — Хорошо, — обреченно вздохнула Ханаби на другом конце, — я что-нибудь придумаю, только дай мне немного времени. Ты сама сказала, что он не умирает, значит, пока на тот свет и не собирается. Позвони Сакуре, спроси подробнее, в лоб она тебя не ударит, — Ханаби хоть и была младше, но сейчас говорила с Хинатой точно с маленьким ребёнком. — Да, ты права, спасибо, — нехотя согласилась девушка, потому что своей рациональной частью она понимала, что Ханаби полностью права, хотя ей действительно очень хотелось сорваться с места и хоть на своих двоих добежать до Токио. — Это… Если хочешь, я могу отпроситься и домой приехать, — неуверенно предложила младшая, и Хината услышала на заднем фоне в трубке, как прозвенел звонок. — Нет, не надо, спасибо, учись, — мягко улыбнувшись в трубку, старшая сбросила вызов, раскинув руки в стороны, легла поперёк кровати, уперев сощуренный взгляд в идеально ровный белый потолок своей комнаты. Перед глазами точно образы из дальнего прошлого стали всплывать моменты из клуба: болезненные воспоминания от тяжелых ударов Кисаме, падений с пилона и тянущее чувство голода и страх перемешивались с тёмным взглядом одноклассника под неоновой вывеской клуба в тот роковой вечер, его лицо с маской сдержанности напротив. И буря неуместных, как тогда казалось, вспыхнувших чувств и эмоций внутри, которые сдавливали в тиски лёгкие в настоящем. Хотелось невозможного — задыхаться и одновременно дышать полной грудью, вбирая в себя с кислородом чужой запах: примесь сигаретного дыма, мужского шампуня и тёплой кожи. Решительно выдохнув от нахлынувших воспоминаний, Хината вновь села на кровати, открывая в приложении личный диалог с Сакурой, напрямую спрашивая о том, в какой больнице лежит Саске и какое у него состояние…***
Прошли мучительных два часа, за которые Хината успела тысячу раз себя извести, то решительно собираясь самой справиться и просто попытаться сбежать, то вновь садилась на кровать, не находя себя места, прежде чем послышался быстрый и тяжелый шаг младшей сестры, что уже на всех порах неслась к ней в комнату через весь коридор. — Собирайся, мы с тобой едем на концерт, — с порога заявила она, едва успев открыть дверь. Хината, хоть и ждала этого момента, растерялась, открывая рот. — На какой концерт? — непонимающе уточнила девушка, однако поднимаясь с места, прихватывая уже собранную сумку. — Понятия ни имею, кто это вообще, но тебе нужен был повод — вот он. Затеряться в толпе не составит труда, но ты мне будешь должна, кое-как уговорила отца, — шепотом проинформировала Ханаби, подозрительно озираясь вокруг. — А как же охрана? — Потеряемся, а там тебя прикрою, надеюсь хватит пары часов? — вновь шепотом. — Да, далеко отсюда будет концерт? — Хината дрожащими от волнения руками достала из кармана толстовки мобильный, открывая последнее сообщение от Сакуры. — Недалеко от центра, я думаю, за полчаса на метро доберёшься до этой больницы…***
Саске не чувствовал ровным счётом ничего, вокруг была блаженная темнота забытья. Ни запахов, ни чувств, ни эмоций, только слабое дребезжание ощущений где-то на задворках спящего сознания. Отсюда не хотелось уходить, здесь проблемы внешнего мира совершенно переставали тебя волновать, чувства не теребили разорванную в клочья душу… Здесь можно было впасть беспамятство, не копаясь в самом себе. Он ощущал себя игрушкой, подвешенной за ниточки над пропастью, которая совершенно не пугала, ведь он знал, что даже если сорваться — он не разобьётся. Первое, что он услышал, даже не успев открыть глаза — мерное пищание приборов над кроватью, затем к ним добавился гул персонала из коридора, тихие шепотки соседей по палате и, наконец, он почувствовал мягкое, едва ощутимое, щекотание пальцев. Хотелось пошевелиться и убрать что-то мешающее, но пальцы, как и всё тело, будто одеревенели и с трудом слушались сигналов мозга к действиям. Указательный палец с трудом дёрнулся и будто запустил спусковой механизм — тело начало оживать, веки поднялись и тут же недовольно сощурились из-за яркого, почти травмирующего, света. «Твою мать, не приснилось всё-таки» — недовольно прохрипело в голове окончательно проснувшееся сознание. — Саске? — неуверенно донёсся до него мягкий женский голос откуда-то сбоку. Холодные пальцы коснулись виска и прошлись вниз до подбородка. — Ты как? — Отвратительно, — честно признался парень, едва шевеля пересохшим языком во рту, — воды… — А, — встрепенулась девушка, — сейчас… До таких же сухих, как и язык, губ дотронулся острый пластик трубочки, и Саске жадно принялся делать глотки, недовольно замычав, когда трубочку отобрали обратно. — Немного, а то плохо станет, — учительским тоном пояснила девушка, с глухим стуком ставя стакан на место. Учихе даже не надо было открывать глаза, чтобы догадаться, кто перед ним сидит, он, кажется, ещё по первому прикосновению пальцев догадался, что это Хината. Что она здесь забыла, спрашивается?.. — Зачем ты здесь? — озвучил свои мысли Саске, щурясь на девушку, сводя брови к переносице. Хината стушевалась, опуская голову и привычным жестом смущения смыкая пальцы на руках, теребя рукава толстовки. — Ты… не отвечал на звонки и я… волновалась, — пролепетала она совсем неуверенно, нервно заправляя волосы за ухо, всё ещё не решаясь смотреть на изможденного Саске. Учиха, глядя на неё, сглотнул вязкую противную слюну во рту, горло свело противным спазмом волнения, и он поджал потрескавшиеся губы, с силой сжимая челюсти. Он ведь специально её игнорировал, хотя непослушные пальцы так и замирали каждый раз над зелёной кнопкой принятия вызова. Спасло только то, что до этого момента она не попадалась ему на глаза, и быть для неё говнюком на расстоянии — гораздо легче, чем сейчас, когда она так близко. Давай же, скажи ей что-нибудь обидное, в своём стиле, как обычно бывало с другими девчонками. Давай, задень по-больнее, чтобы больше и не думала прибегать к тебе, когда ты скулишь побитой собакой на больничной койке. Давай! Но язык онемел во рту, а настроение — вопреки желаниям внутреннего «Я» — не позволяло сказать в её сторону хоть одно отвратительное слово. Он просто замер, не сводя с неё внимательного взгляда, заставляя её смущаться ещё больше, а у самого в груди теплилось что-то приятное, щекочущее и волнующее. — Со мной говорил твой отец, — прочистив горло, неожиданно признался он. С Хинаты вмиг сошла вся краска, руки безвольно опустились на колени, мелко задрожав в пальцах. — Ка… Когда? — в этот момент она сама себя ненавидела за свою идиотскую привычку заикаться при волнении или смущении. Хотелось звучать твёрдо и уверенно, а она блеет, как маленькая овечка. — Т-ты поэтому не отвечал на мои звонки? — тихо спросила она, окончательно побледнев до цвета больничных стен за её спиной. — В том числе, — напустив на себя деланное безразличие, Саске едва смог подтянуться на ослабленной руке, удобнее полусадясь на кровати. Левое плечо было не туго, но ощутимо перемотано бинтами и неприятно заныло, стоило только начать мало-мальски активно двигаться. — Мы разные, Хината, ты же это понимаешь? — холодно начал он, не смотря в её сторону. — Мы с тобой просто живём и всю жизнь жили на разных полюсах, и, так уж получается, что в жизни чудес не бывает. Такие, как я, не встречаются с такими, как ты. Противоположности не притягиваются, — всё это он сказал настолько ровным тоном, будто зачитывал очевидную информацию из справочника, вот только он говорил о чувствах, и оттого сердце Хинаты с каждым его словом будто протыкали мелкие иголочки, делая его тяжелее. — Давай договоримся — вновь сделаем вид, что не знаем друг друга? Вернём всё на круги своя? Поверь, всем от этого будет только легче… Он закончил, и вокруг застыла звенящая тишина, даже соседи по палате затихли, наблюдая за развернувшейся сценой, Хинате казалось, что даже люди в коридоре замерли, прислушиваясь. Чувство стыда нахлынуло так же резко, как и внутренняя ярость — она то бледнела, то краснела, то зеленела. — Хорошо, — едва вымолвила она, сумев удержать голос от дрожи и слёзы. Она не стала подрываться с места, хотя ей этого очень хотелось, не стала устраивать сцен, хотя и этого тоже очень хотелось. Хината тихо встала с высокого стула, на котором сидела рядом с его кроватью, подхватила свой небольшой рюкзачок с пола и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Саске следил за её дрожащими коленками, наблюдал за трясущимися пальцами и желал, чтобы она хотя бы разревелась, обозвала его, наорала, но не молчала так страшно, не делала вдохи через раз, будто ей было больно дышать. Как только за ней захлопнулась дверь, Учиха сам не выдержал, роняя тяжелую голову назад, прикрывая ладонью здоровой руки глаза, с силой сжимая переносицу. Он всё сделал правильно — что значила мимолётная школьная любовь в сравнении с целой жизнью другого человека?.. Ничего? Или всё?..