Четверг

      Офис давно опустел. Тихонов с Амелиной оставили пробирки в лаборатории и отправились в кино. Валентина закончила осматривать трупы и покинула морг, отправившись к своим детям и мужу. Майский и Лисицин опросили соседей потерпевшего ещё в обед и больше в офисе не появлялись. В здании осталась только охрана и начальник Федеральной Экспертной Службы.       Дверь в её кабинет не была закрыта. Сама женщина сидела не в привычном для неё кресле, а на стуле за столом, почти у выхода, взгляд её был отрешённым. Николай Круглов подошёл к кабинету незаметно и был слегка удивлён тем, что Галина ещё на работе. Он был в полной уверенности, что покидает эти стеклянные стены последним. — Галя, что с тобой? — поинтересовался майор, опустившись перед женщиной на корточки. — Четверг… — Не понял, — он махнул головой и сдвинул брови. — Сегодня четверг, — тихо, буквально беззвучно произнесла Рогозина, отведя взгляд от любопытных мужских глаз. — Это что-то меняет? — Круглов в самом деле не понимал в данную минуту свою начальницу.       Да, она звонила ему в обед и сообщила, что её отца увезли в больницу в предынсультном состоянии. Поэтому Николай и не ожидал сегодня увидеть Галину. Ещё вчера они договорились поехать сегодня к полковнику домой и провести вечер и ночь на её территории, но в связи со случившимся планы отменились сами собой. Вслух произносить этого, конечно, никто не стал. — Многое…– после весьма продолжительной паузы заговорила женщина. — В четверг погибла мама, Славу убили тоже в четверг… — в их разговорах имя бывшего мужа Галины звучало только один раз, ещё в начале их с Кругловым знакомства, когда они просто рассказывали о своей жизни до ФЭС. — Сегодня папа в больницу попал. Ненавижу четверг. — Знаешь, в четверг мы познакомились… — напомнил мужчина. Сам он прекрасно запомнил тот день. Он был не в восторге, что им будет командовать женщина. А потом, всё как-то решилось само по себе, они стали чаще общаться, не только на рабочие темы, и со временем стали ближе друг другу. — Разве это тоже плохо? — Нет. Не плохо, — Галина отрицательно мотнула головой, почувствовав мужские пальцы на своих руках. — А вот в прошлый четверг мы были в ресторане, после ко мне поехали, — он вспоминал тот вечер с нежной улыбкой на лице. — Это было тоже… — Нет, что ты, — Рогозина заторопилась остановить мысли Николая. — Просто… — Просто в четверг слишком много смертей. Я понял, — мужчина присел на стул рядом с Галиной, но рук её из своих не выпускал. — Отец твой жив, он всего-то в больнице. Его подлечат и выпишут. Всё наладится… — он стёр одинокую слезинку со щеки полковника. — Я, помнится, возненавидел шестнадцатое число каждого месяца.       Галина непонимающе посмотрела на Круглова своими пронзительно голубыми глазами в ожидании ответа на немой вопрос: «Почему?». — Отец умер шестнадцатого марта, — вспомнил мужчина. — Я потом каждое шестнадцатое уезжал на мост и сидел там часами, пока не темнело. Мать волновалась, ругалась, но ничего не могла изменить. Я же слушал её недовольства и всё равно убегал каждое шестнадцатое, — он печально вздохнул, вспомнив один из таких разговоров с мамой. — Мне, кстати, тогда шестнадцать было и это меня так же раздражало. — И когда ты перестал сбегать? — поинтересовалась Рогозина, постепенно приходя в себя. — Перестал, когда понял, что числа — фикция. В них по сути ничего нет. Цифры придумали, чтобы было проще. Нам, людям, во всём и всегда нужна определённость. Вот и придумали эти числа, дни недели, месяцы, года. Чтобы просто было проще. Хотя… — Николай задумчиво потёр подбородок. — Может, проще было бы, не будь всего этого. Мы бы так не зацикливались на мелочах. — Теперь уже никто не узнает, как было бы проще… — Галина поднялась на ноги и прошла к своему столу, у ножек которого стояла сумка. — Поехали домой. — К тебе? — К тебе, — слегка улыбнулась женщина, подойдя к майору, который уже был у стеклянной двери. — Спасибо тебе, — проговорила она ему на ухо и легко поцеловала в щёку. — Не скажу, что четверг теперь мой любимый день, но и ненависти к нему больше нет.