When the moon shines red

Разумеется, я испугался, когда случайно увидел это. Я знаю тебя уже много лет — я действительно сбился со счёта — такое чувство, будто мы знакомы всю жизнь… Но почему ты мне не сказал? И, что самое волнующее, как ты мог скрывать это так долго? Ха. Зато это многое объясняет. Например, почему ты столько пьёшь и не пьянеешь. Сочувствую, друг мой. Но обо всём по порядку. Ты всегда требовал для себя отдельный номер — где бы мы ни находились. Возмущался этим только Мэттью, но недолго — Чарльз всегда имел какую-то особую силу влияния на него… Уж не ту же, что ты на меня? Мы считали, что ты просто любишь побыть один или в компании, которая не знает, кто ты такой, откуда и прочее. Хотя оказалось, что именно мы и были этой компанией. Но ты отлично прятался! Даже когда я целовал тебя, я не мог понять, что не так. Твоя любовь к укусам, идеально гладкие зубы, бледная кожа и даже сделанное много-много лет назад предложение делать мертвенно-белый грим на образы Волков — всё это выстроилось в удивительно чёткое понимание того, кем ты являешься. В голове снова эти ужасные воспоминания… Как мне их забыть?.. Чувствуя странное тянущее чувство, я взял бутылку вина и уверенным, но неспешным шагом пошёл в сторону номера единственного человека, которого хотел видеть. За несколько метров до нужных дверей в нос мне ударил какой-то странный запах, что заставило меня остановиться. Очень, очень знакомый аромат, из-за которого кровь стынет в жилах… Тело прошибло крупной дрожью, когда я понял, что это такое. Кровь. Свежая кровь всегда пахнет по-особому, и если не знать, можно спокойно спутать её запах с чем бы то ни было другим. Я осторожно ступил дальше. Мягкий ковёр заглушал мои медленные шаги, чему сейчас я был несказанно рад. Я услышал приглушённые стоны, в первый момент вызвавшие во мне волну жгучей ревности, но я взял себя в руки и даже похолодел — это были далеко не стоны удовольствия. -Что же там происходит?-мысленно спрашивал я себя, занеся ладонь над ручкой двери и всё не решаясь её повернуть.-Не будет ли мне хуже от неуёмного любопытства? Я взял себя в руки, поняв, что отступать теперь уж точно нельзя. Поудобнее, на манер дубинки, перехватив несчастную бутыль с вином, я сжал её до побеления костяшек и, тихо выдохнув, немного отворил дверь. Что ж, я уже думал о том, что лучше бы мне не делать этого. Перед моим взором встала картина, какую я бы не хотел видеть больше никогда. Посреди тёмной комнаты я вижу силуэт своего друга и его… жертвы?.. Бедная девушка давно перестала вырываться, и сейчас с её телом, с которого тонкими струйками стекает кровь, происходит нечто невразумительное: я даже представить себе такого ранее не мог, но её туловище будто бы уменьшается, хотя, кажется, это действительно так. Из той тонкой щели, которую я сделал, чтобы смотреть на происходящее, света практически не проникало, и тот луч, что всё-таки решился зайти, не доставал даже до середины комнаты — я был этому несказанно рад, когда заметил, потому что, в конце концов, я не хотел бы быть высосанным этим существом — моим другом, я не забывал это — во всяком случае, не сейчас. Тем временем тело девушки, и так бывшей достаточно худой, когда я её увидел, стало размером с куклу и спокойно помещалось в ладони мужчины. Он, будто бы в ступоре, отцепил короткие клыки от её шеи и взял за длинные волосы это странное подобие игрушки, раскачивая из стороны в сторону. На полу я увидел темнеющую лужу, как догадался, крови, и меня затошнило. Так же осторожно и бесшумно, как и открыл дверь, я запер номер, с трудом разжав собственные пальцы, обвившиеся вокруг несчастной ручки. Кажется, мне нужно выпить. Много. Я не трясся, пока смотрел на тебя. Я довольно скоро перестал трястись, вспоминая ту ночь. Но не сегодня. Что-то изменилось. Тур, хоть и короткий, вымотал меня. Я встал и двинулся в сторону распахнутого окна, дабы закрыть его — на улице снова внезапно пошёл снег, а мне не очень хотелось сидеть в засыпанном номере. Проворачивая ручку на окне, я вгляделся в отражение в стекле. Разумеется, я увидел твой силуэт. Оставаясь стоять на месте, я делал вид, что сосредоточенно смотрю на алую луну на небе и огни ночного города за окном. Не такой уж и плохой вариант, впрочем, но я наблюдал за твоими действиями. Ты медленно подходишь ко мне, чуть улыбаясь, и вскоре я чувствую на удивление горячие ладони на своих плечах. Я разворачиваюсь лицом к тебе, позволяю снять с себя очки и чуть наклоняюсь, прижимаясь своим любом к твоему. Я смотрю в твои глаза и понимаю: ты знаешь. Я медленно, тягуче целую тебя, обвожу языком кромку зубов и ощущаю короткие клыки и твою улыбку. Я чувствую слабость во всем теле, мне хочется уснуть, и я знаю, что вряд ли проснусь. Поэтому, с каждым мгновением теряя силы, я отстраняюсь и в самые твои губы произношу: -Я любил тебя, Фальк.