Слонёнок

С самого раннего детства соулмейт был для Данила самым близким человеком. Все свои тайны он рассказывал только ему. Именно поэтому у Дани совсем не было друзей, он считал, что никто не сравнится с его соулмейтом, а в таком случае друзья и вовсе не нужны. Часто по вечерам он писал на своей руке истории со школы, а после беседа становилась чем-то лёгким, простым обменом милостями и кривыми рисунками. Иногда он даже их фотографировал на телефон. После таких переписок Данил любил пофантазировать, кем может быть его соулмейт. Красивая домашняя девушка, нежная и заботливая. К сожалению, фантазии было где разгуляться, ведь никакую личную информацию передавать не получалось. Единственное, что не рассказал Данил это о своём материальном состоянии и всю эту историю с подменой и вторыми родителями. Фразы «в жизни сейчас всё сложно» оказалось достаточно. Соулмейт как обычно ничего против не имел и просто нарисовал сердечко. Настроение соулмейта могло очень резко поменяться, хотя зачастую на руке кроме милых фразочек и сердечек ничего не было, но иногда появлялись очень пошлые предложения или грустные смайлики и депрессивные четверостишья. Даня сам себе объяснял эти перемены настроения как «лаги» и «баги», и пообещал себе, что будет стараться не доводить своего любимого соулмейта до такого состояния. В целом после переезда в особняк Ивановых их общение почти полностью прекратилось. Данил объяснял это тем, что у него тяжелый период жизни, а соулмейт просто не хочет его тревожить. Но если он не разговаривал со своей родственной душой, то пытался разболтать всех об их половинках. Он уже и узнал как познакомились его биологические родители, всю их историю любви и даже получил подробное описание медового месяца. Он доставал вопросами Катю, та в ответ лишь томно вздыхала. Удалось даже как-то расспросить Ваню:  — Слушай, а ты ведь ещё не встретил своего соулмейта?  — Нет, я что, похож на человека, который гонится за всей этой чепухой? Тебе сказать, сколько у меня девушек было?- с ухмылкой ответил он. — Ясно, надо было сразу догадаться. - разочарованно сказал Даня. Коротко и ясно. На самом деле его это задело. Ну не мог он понять, как живя 16 лет бок о бок с такими любящими друг друга родителями не хотеть себе такую же семью. Каждый день, идя в школу и видя Элю, Даня искренне надеялся, что именно она — его соулмейт. Пару раз он порывался проверить это прямо там в школе, чтоб наверняка, но вовремя себя одёргивал. Шанс слишком мал, страшно узнать, что это не так. Проще верить в свои же сладкие мечты, чем узнавать о горькой правде. Неприятна мысль, что все аккуратно выведенные сердечки на подушечках пальцев и на запястье не от неё. Но все же когда-нибудь это сделать нужно было, а вдруг. Задумавшись, Даня совсем перестал следить за темой урока и минуты четыре сидел и собирался с силами. Дрожащими руками он взял ручку и на правой руке, на тыльной стороне ладони нарисовал крупное сердечко и еще минуту заставлял себя взглянуть в сторону Эли, а после, когда повернулся и увидел абсолютно чистую правую руку девушки, уронил голову на парту, попутно стирая это роковое сердечко с руки. Вывести из тоски как обычно помог соулмейт через пару минут, все также лёжа на парте Даня заметил, что на руке стала появляться фраза: «Я скучаю». На душе сразу стало так тепло, и всю горечь от несбывшейся любви к Эле как ветром унесло. Ему оставалось только написать в ответ: «Я тоже».

***

В тот день Даниле показалось, что всё вернётся на круги своя, что теперь также как и раньше он по вечерам будет рассказывать соулмейту истории со школы и рисовать маленькие картинки на запястье. Но в этот раз всё было как-то по-другому, стоило ему написать о том, что сегодня учительница пол урока ходила со жвачкой на платье, как соулмейт написал лишь короткое «ясно». Это насторожило. Все стало казаться подозрительным: на ужине все очень подозрительно молчали, в комнате было подозрительно чисто, а домашки было подозрительно мало, даже взгляд Вани казался очень подозрительным. Весь вечер Данил чувствовал на себе его взгляд, было неуютно и немного страшно. Если же он попытался грозно смотреть в сторону «брата», тот только возвращал взгляд в телефон и никак не реагировал. Соулмейт после небольшого затишья снова ожил, из-за чего на руках то и дело появлялись цветочки, домики, солнышки и даже кактусы в шляпках. Даню это сильно веселило, но и настораживало. В один момент череда непонятных рисунков закончилась, и соулмейт просто затих. Даня успокаивал себя тем, что он просто мог пойти спать или еще чего другое, но душа не успокаивалась, она твердила, что что-то не так. Тем временем Ваня как будто выпал из реальности и уже за полтора часа сидения в телефоне не проронил ни звука. В один момент Дане это просто очень сильно надоело:  — Что с тобой? Ваня не отвечал, медленно его взгляд переполз от глаз в район шеи и там и остановился. Те две минуты прострации показались вечностью обоим. Даню все это начало злить, он просто встал, решительно подошёл к зеркалу и не смог сдержать улыбки, на шее был нарисован маленький слонёнок красной ручкой, но после разглядывания сего творения соулмейта Даня вернул суровое лицо и повернулся к Ване, тот без лишних слов убрал волосы на бок и показал левую руку. Рука вся была изрисована мелкими рисунками, идентично повторяющими те, что были на руке у Дани, а на шее красовался такой же красный слонёнок.  — Мы соулмейты. - в мёртвой тишине прозвучал голос Вани. После ещё пары минут молчания Даня осмелился что-либо сказать:  — Н-но как? Неужели это ты писал все эти милости? Ты же говорил, что тебе соулмейт вообще побоку…  — И ты, конечно, поверил… Идиот. Нет, не побоку, как видишь… Я мечтал о том дне, когда встречу родственную душу… Кто бы мог подумать… — Я всё равно не верю, что ты мог написать что-либо подобное. — Даня показывает фотографии записей на своей руке. — « Ты такой/ая милый», «День, когда мы встретимся, буду отмечать лучше, чем день рождения». Или, нет ты серьёзно, на протяжении двух недель желал мне доброго утра и рисовал чашку кофе? Это было неожиданно, но Ваня никак не отнекивался, а просто сидел и смотрел в пол с красным лицом, точно только из сауны вышел. В силу того, что было довольно поздно, они решили перенести разговор на утро. И легли спать. А утром Даня проснулся в тёплых объятьях и сцепленными в замок руками. Взглянув на ладонь, Данил улыбнулся, словно чеширский кот и лёг обратно. «Я рад, что мы, наконец, встретились.»