cерьезная озабоченность (grave concerns)

По какой-то причине Твик пах, словно он только что вырыл себе яму и лежал в ней, ожидая смерти. Окно было неплохо так расшатано, и старый ботинок Крейга и потертая барабанная палочка поддерживали его открытым, опираясь на подоконник. Ночной воздух вонял ментолом, бензином и грязным снегом. Ноги Твика были холодные и перепачканные в земле. Крейг стоял напротив него, раздраженный, с половиной ботинка на ноге (да, половиной). — Почему ты не рассказываешь мне о своих проблемах? — А с тобой-то что случилось?! — Видишь, видишь? Об этом я и говорю, — Крейг делает шаг, швыряя ботинок прочь. — Почему мы всегда говорим обо мне? Имею в виду, блять, Твик, у тебя куда больше проблем, чем у меня. Я не настолько интересен. Твик хмурится и скрещивает руки на груди, кусая губу. — Хреново выглядишь, — Твик продолжает. — Что случилось с твоим ботинком? Крейг бросает на него злой взгляд и роняет ботинок на старый, покрытый ковром пол. Он мягко приземляется, и звук застает их обоих врасплох. — В любом случае, что ты тут делаешь так поздно? — Крейг парирует. — Как так вечно получается, что ты никогда не спишь? Давай, скажи уже что-нибудь. — Гх, почему ты ведешь себя так? — Твик потирает ногу о ногу, пытаясь согреться. — Да ты посмотри на себя! Что с тобой случилось этой ночью, хах? — Серьезно, ты, нгх, с-серьезно хочешь знать? — Похоже на то, что я хочу что-либо еще? — Может быть, вторую половину твоего ботинка? — нахально улыбается Твик. — Не делай так, чел, — Крейг раздраженно смотрит на него, и Твик щурится. — Окей, ладно! — Твик прерывисто вздыхает и смотрит по сторонам. — Я не могу спать по ночам, потому что боюсь бомб, — он бормочет, будто раньше не говорил об этом вслух. Слова кажутся другими, когда произносишь их. — Я слышу крики, когда, когда н-никто ничего не говорит! Я люблю мертвых, потому что они такие т-тихие, а мои родители г-гребаные метамфетаминщики. — Твик смеется. — Ну как, сейчас я делюсь своими проблемами? — Вот. Видишь. Это было так сложно? — Крейг сердито вздыхает, сползая на пол. Твик садится на свою кровать, пачкая покрывало, и пялит на Крейга. — Когда ты последний раз спал? — Твик нагло улыбается. — Во вторник 1999-го года, — Крейг кидает недовольный взгляд. — Мелкий засранец, — Крейг качает головой и в этот же момент из его носа начинает течь кровь. — Ах, черт. — Ты еще и истекаешь кровью?! — Твик вскакивает. — Боже, чел, что произошло? — Нет, нет, все в порядке. — Не задирай голову назад! Вот, вот, наклонись. О Господи, ее так много! — Твик, все в порядке. — Крейг! Просто заткнись и зажми свой ебаный нос, радибога! Я принесу тряпку. — Оо, тряпку? Тряпку, я чувствую себя так по-королевски, когда ты приносишь мне тряпку. — Нгх, почему ты такой идиот, серьезно? — раздражение Твика можно было слышать с первого этажа. — Не знаю, Твик, — Крейг вздыхает. Твик возвращается в комнату с какой-то хлопковой тряпочкой с маленькими звездочками на ней и сует ее под нос Крейгу. — Миленько. — Ага, я подумал, что она понравится тебе. Теперь я заслужил узнать, что произошло? — Поверишь, если я скажу, что укусил дверную ручку? — Если ты потерял четыре зуба, то возможно. Улыбнись. — Крейг усмехается, а потом кривится, и все немного в крови. Твик считает его зубы. — Не, ты не кусал дверную ручку. Все на месте, даже тот шаткий. С кем ты дрался, чувак? — Крейг отпускает свой нос. — Зажми его! Не отпускай. Мы должны остановить кровотечение. Надо подержать хотя бы пять минут. — Крейг стонет. — Я ни с кем не дрался, пап. — Это смешно. Ты охереть какой смешной. — Они молчат некоторое время, и кровь, кажется, начала свертываться. Как бы сосредоточенно Твик ни вытирал лицо Крейга, все равно осталось сырое красное пятно под его носом. — На тебя смотреть жалко, — Твик снова хмурится. Крейг наблюдает, как Твик проверяет его на наличие других повреждений. — Я думаю, они сломали тебе нос. — Говорю же, никто ничего не делал. — Лжец, — Твик качает головой. — Ладно, допустим, что дверная ручка сделала это. Больно? — Не так, как от твоего лица, — Твик строит самое недовольное выражение. Крейг смеется. — Прости, сорвалось с языка. — Гх, это так старинно, чувак! Когда ты стал хипстером? — Не знаю, когда твои ноги стали грязными? — Ладно, — Твик ворчит, — ладно, ладно, ладно! Если я расскажу, что сегодня делал, ты расскажешь, как ты дожил до того, что засрал весь ковер своей кровью? — Там было совсем немного, — Крейг дергается. — Крейг! Для «совсем немного» ее было слишком дохера! — Нет, если она в твоем теле! — Ты так, блять, раздражаешь! — Взаимно, приятель! — оба с минуту пытаются отдышаться. Крейг ворчит что-то под нос, а Твик ерзает ногами. — Ну? — Ну, ч-что? — Крейг закатывает глаза. — Собираешься объяснять, зачем ты ходил искать снежного человека? — Пошел ты, — Твик растягивается на полу и поднимает взгляд на свои часы. 3:43 утра. Весело. Он закрывает глаза. — Мои родители закопали кое-что мое много лет назад. Они прислали мне записку: их поставщика поймали, поэтому они, они ушли. Наш дом заложен. Пойдет на продажу через три недели. Я пытался, — Твик сжимает зубы, — я пытался найти кое-что, перед тем как дом тоже уйдет. — Я не знал, — Крейг мямлит. — Ты нашел, что искал? — Нет, Крейг, я, я даже не нашел черто… в общем, это не важно. Я рассказал, теперь твоя очередь. — Мне нечего сказать, — Твик резко садится и кидает убивающе-свирепый взгляд на Крейга. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной! Я излил тебе свою душу, а ты не можешь д-даже сказать, как ты потерял половину своего ботинка? Черт возьми, Крейг! Иди на хуй! — Окей! Окей, Боже, — Крейг выдыхает, пока Твик пытается успокоиться. — Твик, придержи тормоза. Я собирался тебе сказать. Четыре вдоха, дружище? — Твик морщится и обосновывается снова на полу. — Я ходил наведать отца, — Крейг горько смеется, — в итоге мы оказались в баре. Я напился. Я свалился с барной стойки. Я встретил тех ребят из старшей школы… ну, знаешь, Токен, Клайд. — Ты видел их? — Твик прикусывает большой палец. — Поэтому… поэтому ты потерял подошву? — Мы… что ж, да, мне кажется, мы… поспорили, и я проиграл, так что они разъебали мой ботинок. Ну да. Это их вина. — О чем был спор? — Неважно. — Это было достаточно важно для тебя, чтобы проспорить свой ботинок… — Твик рычит, пока шестеренки в его мозгу начинают двигаться, пользуясь его преимуществом. Редкий момент. — Агх, нет, нет, нет, чел. Нет. Ты же не думал опять, что ты убедителен в роли путешественника во времени, не так ли? Нгх, серьезно, чувак? Мы уже говорили об этом, ты не можешь просто взять и начать притворяться, будто ты из коммунистической России. Это пугает людей, и поэтому у нас нет друзей! И работы! Как следствие, — Твик трясет пустой коробкой из-под крекеров, — нет еды. Крейг закатывает глаза и отмахивается от Твика. — Ты не можешь винить Федю в том, что у нас нет еды. — Ав, да брось, чувак! Я просил не называть свое альтер эго! — Давай не делать из Феди большую проблему. Кроме того, настоящей причиной, по которой у нас нет еды, это экономика, и, — Крейг понижает голос и начинает говорить с ужасным русским акцентом, — в Советском Союзе, еда имеет тебя. — Крейг, ебаный бог… — Федя. — Я не буду снова спорить об этом! Я никогда не буду коммунистом и ты тоже, — они оба молчат, пока Крейг пытается принять, что он американец. — В теории, да, это неплохая идея… Федя, — Твик съеживается, и Крейг улыбается. — Но она никогда не сработает! Назови мне хоть один пример, который не закончился крахом! Не можешь, ведь так? Именно поэтому он не может существовать, Крейг! Коммунизм не работает! Он полагается на надежность людей, но они пиздец страшные. — Твик, назови вообще хоть что-то, что не закончилось крахом, и я дам тебе золотую звезду. — Ты не можешь позволить себе золотую звезду. — Окей, тогда я буду у тебя в долгу. — В долгу? — Ага, в долгу. Я буду у тебя в долгу, — Крейг задирает руки вверх. — Вот он на тарелочке, мой долг. Она серебряная, если ты не видишь. Еще она воображаемая, так что это может стать проблемой. — Не должно ли это сопровождаться… нгх… чем-то другим? Я не знаю, нужен ли мне твой долг. — Не смотри в зубы дареному коню. — Гх! П-почему я должен делать это?! Это грубо по отношению к лошадям! — Ты знаешь, что я имел в виду. — Ты реально напился. Это совершенно ясно. Несмотря на то, что у меня есть твой счет в баре как мой долг… — …вообще-то, Токен заплатил, чтобы увидеть меня пьяным. Так что, тут я выиграл. — Ох, правда? Это так прекрасно, напомни мне, нгх, поблагодарить его за то, что он оставил тебя на мели без н-нормальных ботинок в феврале и в душевном состоянии, которое так и кричит: «Ограбьте меня, избейте или, или и-изн…» — Воу, хэй, хэй, погоди. Не кипятись. Я в порядке, чел. Обещаю. — Что произошло перед тем, как ты практически умер? Ой, прости, — Твик прокашливается, — перед тем, как ты «выигрывал»? Тебя у-ударил Клайд? — Почему ты так подумал? Мы выпили еще, я пошел увидеться со своей матерью и, — Крейг вздыхает, — получил по горлу и носу ее болезнью. — Мне казалось, — Твик бормочет, — что ей становится лучше. — Я тоже так думал. — Она не, не сделала бы это, если бы знала, что ты настоящий. Никогда. Она думает, что защищает тебя. — Ага, — Крейг неубедительно соглашается. — Почему ты не сказал мне, что собираешься навестить ее? Мы могли бы пойти куда-нибудь, — Твик прикусывает губу. — Я во всяком случае не хотел идти один на кладбище, но в итоге оказался там. — Ты ночью ходил на кладбище? Как поживает Фалькао? — Он передает привет. Впрочем, он хочет, чтобы ты перестал навещать Бруши. — Почему? — Крейг смеется. — Они снова враждуют. Скоро наступят выборы. Знаешь, люди умирают, но политика — никогда. — Я знаю, ты ненавидишь, когда я напиваюсь, Твик, — Крейг говорит после долгой паузы. — Я просто хотел бы, чтобы ты так не делал! Но я бы пошел с тобой, я-я бы не… — Ты бы не что? — Не позволил бы тебе уйти… нгх. Ну это, увидеть свою м-мать, — Твик вздыхает. — Ничего, я заслужил это. — Это бред, Крейг, — Крейг уставился на ковер. — Ты не можешь просто взять и думать, что ты это заслужил, заслужил быть п-побитым тем, кого ты любишь. — Выходи за меня. Твик трясется больше, чем Крейг когда-либо видел в своей жизни. Его глаза красивые и огромные: белки видно больше, чем следует. Крейг бы посмеялся, если б его друг не выглядел так, словно его сейчас сразит сердечный удар. Нет, вот смешная часть. — Думал, ты избавился от привычки, — Твик ничего не говорит, просто выглядит довольно-таки озадаченным. И в принципе не очень хорошо. Крейг чувствует себя не очень хорошо. Может быть, просить лучшего друга, бизнес-партнера и соседа выйти за тебя, когда ты выпил дохера виски, плохая идея. — Все в порядке, тебе не нужно ничего говорить. Я не хотел тебя напугать. — Ну, ты все равно с-сделал это! — наконец выдает Твик. — Прости, смотри, это была просто шутка, — Крейг мямлит. — Это, это не звучало как шутка, это было бы отвратное время для шуток! Это звучало, будто ты действительно хотел, — Твик сглатывает, — ну знаешь. — Это была просто маленькая шутка. — Ебнутая! — Прости, Твик, я не знал, что ты так расстроишься. То есть, ты постоянно шутишь про мертвых! — Но брак, чувак! Это не смерть, это, это очень серьезная вещь! Имею в виду, что вообще с-смешного в твоей шутке?! — Твик изображает кавычки. — Где панчлайн?! — Мне жа… — Серьезно, покажи, где п-панчлайн! — Твик, я правда не думал, что ты бу… — Ты смеешься надо мной? Я правда не думал, что ты такой мудак! — Я… как это высмеивает тебя? Что, типа ты вышел бы за кого-то вроде меня? Это тебя задевает? — Нет, Господи, Крейг! Ты такой, блять, тупой, серьезно?! Серьезно? Просто потому, что я люблю тебя, не значит, что я буду с-слепо следовать за тобой! Боже, ты порой так раздражаешь! — Ты любишь меня? Как, — Крейг неуверенно бормочет, — влюблен в… меня? — Конечно да, ты, ты придурок! — Крейг смеется, когда врубается, в какую ситуацию они попали. Это действительно пиздец смешно, насколько они оба безрассудные. Твик поднимается, чтобы уйти, но Крейг преграждает ногой дорогу, останавливая его. — Ты можешь просто, — Крейг улыбается Твику, чья злость перерастает в нечто иное, нечто более меланхоличное. У Крейга бабочки в животе. Он сцепляет руки. — Выслушать меня? Позволить объясниться? — Что, еще больше предложений? — Твик огрызается, но в этот раз мягче. — Ох, иди на хуй, Твик, — Крейг ворчит, и тут до него доходит, как двусмысленно это звучало. Между ними возникает неловкая пауза. Твик с любопытством наблюдает, как Крейг достает свой кошелек. — Я не хотел, — он говорит, перед тем как развернуться и бросить что-то небольшое в Твика. Твик не смог поймать. — Вот. Я знаю, что это не бижутерия, — Крейг корчится от неловкости их беседы. Он не представлял, что все будет именно так, а хотя они и так были довольно странной дружеской парочкой. Ожидал ли он фейерверков? Не. Если быть честным, это было бы убого. — Я не шутил, окей? Я знал, о чем говорю. Выходи за меня? — Крейг больше чем немного пьян, и он уверен, что звучит достаточно отчаянно, но ему кажется, будто все его внутренности сейчас возьмут и улетят. Плюс, у него больше нет нормальных ботинок. Все зависло в воздухе. Твик разворачивает сверток. Там старая губная гармошка, фальшивые ноты да потерянная панель. Твик смотрит на нее, будто она сделана из золота. — Охереть, чувак! Где ты ее достал?! — Твик восклицает, практически спотыкаясь о Крейга и падая на пол рядом с ним. — Не имеет значения, — Крейг лыбится, постепенно переваривая информацию. — Ты любишь меня. — Я думал это очевидно, — Твик тяжело дышит и сжимает глаза. Крейг смотрит на него, как будто ожидая больше слов. — Агх, не вынуждай меня произносить это. — Скажи, пожалуйста, — Крейг улыбается. — Ты, нгх, заставляешь меня дышать, окей? Я не знаю, чел. Потом ты берешь и находишь это, — Твик приподнимает губную гармошку, смеется и трясет головой. — У меня больше нет слов, я просто люблю тебя. — Хочешь знать настоящую причину, по которой я остался без ботинка? — Твик всхлипывает. — Чувак, ты что, — Крейг обеспокоенно спрашивает, — ты плачешь? — Нет, иди ты, — Твик бормочет. Крейг нахмуривает брови. — Гх, это тип? Пять ебаного утра, и у меня есть все, о чем я мечтал. Ну, кроме сна, но это не проблема. Да даже чертова губная гармошка вернулась! Это странное чувство. Я чувствую себя странно. Я чувствую себя слишком удачливым, ага. Не знаю, я даже не чувствую, что ты… р-реальный прямо сейчас. — Во, понюхай, — Крейг пихает ботинок в лицо Твика и убирает обратно. — Реальность вернулась? — Ты испортил момент, дурак! — Не, хорошие запахи стали теперь намного свежее. Должен держать тебя в курсе. — Так какая н-настоящая причина, что ты просрал ботинок? — Мне нужно признаться. Я солгал насчет Феди. Он не… спор был не про Федю. — Нихрена, чел, — Твик усмехается. — Клайд сказал, что я только болтаю и ничего не делаю, — Крейг начинает. — Он сказал, я никогда не высказываюсь им. Не делюсь проблемами, он сказал, и… — Ии, ты пришел сюда, чтобы перенести свои чувства на меня? Это то, что я слышу? — Нет, дебил, погоди секунду. Слушай сюда, я много чего расскажу. Я хорош в изливании души. — Чел, мне приходится вилой выковыривать из тебя чувства. — Это выглядит ужасно. — Тем не менее, так это ощущается! Представь, как это звучит, — Твик морщится. — Но смотри, мы бы не заговорили об этом, если бы ты не выпил… сейчас посмотрим, что, — Твик наклоняется понюхать и тут же шарахается назад от Крейга. — Иисус, я могу опьянеть, просто сидя рядом с тобой. — Всего лишь немного виски, — Крейг дергает плечом. — Порции были размером со слоненка? — Что это, блять, за саркастичные комментарии, а, Твик? Подымайся. — Не могу. Я сражен. Мой лучший друг только что предложил мне руку и сердце. Если б я знал, как работают хэштеги, я бы сделал твит об этом. — Мы избавляемся от Твиттера, помнишь? — Да, да. — Клайд и Токен поспорили, что я не расскажу тебе ничего из этой херни. — Ну знаешь, ты не так уж и много мне рассказал. Я все еще согласен с тем, что твой ботинок заслужил быть рассеченным пополам. — Что, хочешь, чтобы я тоже это сказал? — Ага, Крейг, это было бы круто, — Крейг закрывает глаза и стонет. — Я… — …нет, нет, ты должен смотреть на меня. Открой глаза. Это так работает. — Кто тебе это сказал? — Netflix. Секция ромкомов. Ты должен смотреть мне прямо в глаза. — Ну нахуй, я не хочу быть загипнотизированным. — Что заставляет тебя думать, что ты уже не загипнотизирован? — Чувак, — Крейг откидывается назад, — не еби мне сейчас мозги. — Не уходи от темы. — Ладно, Твик, — Крейг широко открывает глаза. — Я люблю твое тупое уродливое лицо. — Мое было намного милее. — Ну, я сделал предложение. — Тоже верно. И все же, — Твик смотрит в окно и хмыкает. Крейг берет его руку. — Я, наверное, потерял самый лучший ботинок, который я когда-либо знал, но я кое-что обрел этой ночью. — Ты правда собираешься это сказать при, нгх, другом твоем ботинке? — Да, потому что я уверен в этом. Серьезно уверен. — Придурок. — Ага, предполагаю, это делает тебя Мистером Придурком? — Пфт, у нас уже начались проблемы, если ты думаешь, что я возьму твою фамилию. — Ав, ну почему нет? — Как ты думаешь, тебя все называли за твоей спиной в средней школе? Подумай, чел, что ты любишь и что рифмуется с «Такер»? — Крейг охает. — Нет! Нет, только не «сует свинок на…» — Дап. — Что ж, не то чтобы Тви… — Твик злобно смотрит на него. — Следи за своей речью, молодой человек. Это и мое имя тоже. — Тебе тоже досталась куча дерьма, если правильно помню, Твик-фрик. — Ага, — Твик закатывает глаза. — Это намного хуже, чем «сует свинок на…» — Окей, окей. Я понял, — Крейг зевает. — Мы можем решить все утром, — 5:32 утра, если верить часам. — Динь-дон, — Твик напевает. — Черт. Уже поздно. — У тебя есть с собой ручка? — Э, ну наверн… зачем? — Крейг опасливо сжимает карман со своим фломастером. Твик протягивает руку. Крейг кладет свою поверх его. Твик смеется. — Нет, я хочу… — … ручку, да, да. Я понял, — Крейг осторожно протягивает ее Твику. — Не обижай ее. — Ты такой странный. Это просто на случай, если ты забудешь, что произошло, — Твик берет руку Крейга и рисует линию вокруг обручального пальца. Рисует к ней стрелочку и пишет на его ладони. Когда он заканчивает, Крейг видит надпись куриным почерком: «Он надел кольцо, сыграл свадьбу в Вегасе, а еще сказал Твику, что находится у него в долгу. Купи кофе, ленивая ты сволочь». Крейг пытается читать, хмуря брови. Наконец улыбается, наивно и тупо смотря на Твика. — Ты пиздецки смущаешь меня, чувак. — Целую в-вечность. Нам весело.