Моя очаровательная воровка

Киллиан хмурится. — Вы от меня хотите что? — он все еще не верит, что правильно расслышал. Все чересчур светло и радостно, чтобы быть правдой. — Я же сказал: ничего сложного, — мистер Голд складывает руки под подбородком, изучающе глядя на него. Киллиану не нравится этот доминирующий взгляд. Таким взглядом обладает и Георг Джонс. Но выбирать не из чего, Роберт Голд единственный, кто способен ему сейчас помочь. И он внимательно вслушивается в слова своего временного покровителя. — Все, что требуется: ты женишься на Эмме, — объясняет тот. — Мисс Миллс остается в дураках, как и твой папочка-банкрот. Я на коне, моя компания у руля. Ты доволен, я доволен, ничего сложного. Сложного, действительно, ничего. Кроме одного… — Я даже не знаю, где Эмма, — признается Джонс. Он снова умалчивает, что предчувствует, будто Эмма в беде. Мистеру Голду от этого явно горя не будет, а лишнюю радость ему доставлять Киллиан не намерен. Голд смеется. — Ух, мне это даже нравится. Коли, голубчик, я сделал большую часть всей работы, это оставляю тебе. Найди ее — тик-так — и воссоединись с ней. Я романтик до глубины души, если ты не в курсе. Киллиан осматривается. Они у Голда в кабинете. В потайном домике, о котором говорила Мила. Всюду трофеи звериных морд, ружья, клыки. Романтики мало, если честно. — Верится с трудом, — откровенно признается Джонс. Голд снова смеется, слегка истерично. У этого человека либо не лады с головой, либо он просто настолько эксцентричный. Что ж, это еще одна причина радоваться несостоявшемуся браку с Милой. — Я знаю о любви гораздо меньше, чем ты, пожалуй, но больше, чем ты полагаешь, — говорит мистер Голд, вставая из-за стола. Киллиан вскидывает бровь. Ему не кажется, что такой циничный и алчный человек, как Роберт Голд, способен на нежные чувства. Он и дочь-то родную продать повыгоднее хотел. То, что тот вступил в свое время в династический брак без чувств, Киллиан и не сомневается. — Вы любили кого-то? — прямо спрашивает он, едва скрывая насмешку. Снова смех. Киллиан скрипит зубами, не в силах сдержать раздражение. — То был краткий проблеск света в бескрайнем океане мглы, — говорит Голд, продолжая смеяться. Несмотря на смех, Киллиан замечает в нем что-то настоящее. Грусть в глазах. Тоску потери. — И чем кончилось? — спрашивает он, нахмурившись. — Смертью, — выплевывает мистер Голд, отворачиваясь. Он изображает крайнюю увлеченность оленьими рогами на стене, будто замечает их впервые. И Киллиан верит: тот и правда однажды любил, и правда однажды терял. Возможно, какой-то частью себя он пытается помочь им с Эммой совершенно искренне? — В том-то и фокус любви, что она утекает сквозь пальцы, — продолжает мистер Голд, заложив руки за спину. — Это величайшее чудо на свете, сродни волшебству, способному разрушить любые злые чары. Не всякие чары, однако… Но в твоем случае чудо может еще сработать. — Не понимаю. При чем здесь чары? — Киллиан обходит Голда, чтобы встретиться с ним глазами. Его колотит нервная дрожь, ведь он понимает, что Голд снова знает больше, чем казалось изначально. Возможно даже знает, где Эмма. — Что требуется от меня? Какое чудо? — На пути к твоей любви чудо будет не лишним, — отвечает мистер Голд, прищурив глаза. — Да вот только способна ли твоя любовь на чудо? — Что вам известно? — вспыхивает Киллиан. — Где Эмма? — Не так сразу, — осаждает его Голд. — Сперва исполнишь одну малюсенькую просьбу, а потом я, возможно, и скажу тебе, где искать твою зазнобу… или как… Вот он — подвох. Его Джонс ожидал с первой минуты. — Что за просьба? — спрашивает он натянуто. — Ничего такого, чего бы Эмма Свон не сделала ради тебя, — Голд хищно скалится и подходит к столу, берет оттуда пачку бумаг и протягивает их Киллиану. — Мне нужно, чтобы это оказалось в сейфе твоего отца, в его офисе. Сделаешь? Это шутка такая? Час назад люди Георга Джонса едва не убили его, а теперь «всего-то» и нужно — проникнуть в главный офис, в отцовский кабинет, к отцовскому сейфу… Хочется швырнуть бумаги Голду в лицо, рассмеявшись его же фирменным гаденьким смехом. Но тот прав, Эмма бы сделала для него подобное, поэтому Киллиан соглашается. — Один лишь вопрос, — он берет документы. — Что это за бумаги? И почему именно я должен сделать это? — Это два вопроса, — Голд показывает два пальца. — Но я отвечу тебе на оба, так и быть. Бумаги — залог успеха. Даже если ты провалишь свою спасательную миссию, Георг Джонс все равно пойдет ко дну. А ты это сделаешь потому, что моя дочь теперь замужем за шофером. Моя маленькая месть, можешь так это называть. Киллиан кивает. — Справедливо, — он крепче прижимает к груди бумаги. Он не сожалеет, что помог Миле обрести счастье, и готов выплатить цену. *** Киллиан напоминает себе Эмму в день, когда они впервые встретились. Никакого делового костюма, галстука, никакой кожанки от Армани, к которой он так привык. Спортивные штаны, кроссовки, серая толстовка, кепка. Бумаги в рюкзаке за спиной, в кармане перочинный нож, который он надеется не пускать в ход. Спокойным шагом идет по Конгресс-стрит, мимо аптеки, в сторону высоченного черного здания. Ветер гонит ему под ноги листья из сквера напротив, Джонс старательно переступает через них, стараясь не привлекать к себе внимания даже хрустом пожухлой листвы. На часах без четверти семь, а на улице уже темно, как ночью. Все же, в осени имеются и свои преимущества. Георг покидает офис в семь тридцать, не раньше и не позже, это Киллиан давно уже усвоил, как дважды два. Пример с Эммы в этот раз не возьмешь, у здания офиса нет открытой пожарной лестницы. Зато есть подземный паркинг, а у Джонса-младшего — ключ-карта. Знать бы еще, будет ли охранник сидеть за мониторами. Хотя… У Киллиана рождается план из тех, что могут прийти в голову только после общения с безумцем вроде Голда. Он подкупает первого встречного подростка, чтобы в семь сорок пять тот бросил камень в стеклянную дверь офиса. Подросток даже не торгуется, соглашается за первую предложенную двадцатку с возгласом «круто». Да уж, за такое ему явно еще не платили. Киллиан ощущает угрызения совести, что совращает пацана на скользкую дорожку, но вариантов у него не много. В семь сорок Джонс использует свой пропуск, надеясь, что с минуты на минуту пацан начнет свое представление. Киллиан не проверит этого никак, остается только довериться. Надеяться, что чудовища не будет в логове. Да уж, Киллиан хмыкает. Знавал он легенды, в которых доблестные рыцари воровали злато у злого дракона, но чтобы подбрасывать ему что-то… Такого ни в одной сказке наверняка не было. Игнорируя ноющую боль в плече, Киллиан невозмутимо идет вдоль парковки, будто один из припозднившихся сотрудников либо клиентов. В семь сорок пять он у лифта, и тут у охранника могут возникнуть вопросы. Но попытки подростка разбить стекло должны переманить его внимание. Итак, в назначенный час Киллиан нажимает на кнопку лифта и сразу же направляет его на четырнадцатый этаж. Система, конечно, засечет его пропуск, но если отчим и заметит это, у Киллиана в запасе все равно будет минут пять. Если все сделать грамотно, он успеет. В семь сорок семь лифт открывается на нужном этаже, и Киллиан прямиком бежит к кабинету Георга. Снова использует пропуск, моментально справляется с блокировкой сейфа (благо однажды подсмотрел пароль от него), сует бумаги под стопку других, так же быстро все закрывает, возвращается к лифту и… срабатывает сигнализация. — Проклятье! — ругается Джонс, понимая, что лифт для него теперь закрыт. Он бежит по лестнице, надеясь, что охранник будет один. Ступеней не счесть, а сердце перестало биться еще при первом звуке сигнализации. Киллиан не дышит, лишь повторяет как мантру имя любимой. Это имя спасет его. Наконец, впереди дверь на парковку, а он не встретил никаких препятствий. Киллиан рвет дверь на себя и… — Мистер Джонс? — глаза охранника расширены от удивления. — Но… — Сми, — Киллиан чуть не плачет от счастья. Именно с этим охранником он иногда выпивал после работы. — Я решил, что это воры… — начинает Сми. Джонс прикладывает палец к губам. — Я брал кое-что без разрешения отца, — лжет он, — и сейчас вернул. Прошу, я не хочу, чтобы он узнал о моей шалости. Сми тупо кивает. — Уильям, — Киллиан берет его за плечи. — Будь другом, удали видео с камер наблюдения четырнадцатого этажа и кабинета моего отца. — И лифта, — Сми кивает. — Эх, мистер Джонс, влетит мне за вас… Он качает головой и оглядывается. — Могли же просто рассказать и через главный вход войти. Напугали до полусмерти. Еще какой-то пацан буянил… «Молодец, парень!» — Мне нужно спешить, Сми, — Киллиан поднимает руку вверх, указывая на воющую сирену. — Полиция будет с минуты на минуту. — А тебе еще нужно удалить записи. — Точно, — Сми оживляется. — Удачи, мистер Джонс. — И тебе, друг, — Киллиан хлопает охранника по плечу и бежит прочь со стоянки. На улице он снова возвращает себе неспешный темп, чтобы не привлекать внимание. Боковым зрением замечает мигалку полицейской машины. Он продолжает идти, не оборачиваясь, и лишь оказавшись за поворотом, припускает на всей скорости. *** — Блестяще, друг мой, — хвалит Голд, когда Киллиан забирается в его машину. — Внимание полиции, впрочем, было вовсе не обязательным. — Простите, хотел повеселиться, — ворчит Джонс, стягивая толстовку и проверяя плечо: снова кровь пошла. Мистер Голд протягивает ему носовой платок, особо не проявляя беспокойства. Киллиан прикладывает платок к плечу. — Я сделал то, что вы просили, — говорит он. — Теперь скажите мне, где я могу найти Эмму. Он замирает, боясь, что мистер Голд обманул его, и что сейчас он вовсе ничего не скажет. Но Голд говорит. — Разумеется, ты ведь спешишь, как я неучтив. Не скажу где, но скажу как, — он стучит по безымянному пальцу. — У мисс Свон было твое занятное колечко. Я бы посоветовал тебе использовать его, как ориентир для опознания Джейн Доу… Опознания? По спине Киллиана пробегает холодок. — В морге? — сдавленно спрашивает он. Голд усмехается. — В больнице, надо полагать. Видишь, я снова сделал за тебя всю работу, осталось лишь найти ту самую больницу и ту самую Джейн… Да, этого достаточно. Эмма жива. Она в больнице. Найти ее не должно составить большого труда. — Благодарю, — Киллиан берется за ручку дверцы, но Голд останавливает его, поднимая указательный палец вверх. — Чего-то не хватает! — он тянется за чем-то, что лежит на заднем сидении, и Киллиан видит черную кожанку. — Ты идешь на встречу с любимой, — торжественно напоминает мистер Голд. — Какой вам в том интерес? — Джонс берет из рук покровителя скрипящую тяжелую ткань, запах новой вещи приятный до дрожи. — Почему помогаете во всем? Голд невинно пожимает плечами. — Я преклоняюсь перед силой любви. И что куда важнее — ее плодами. Плоды, ну как же. Реджина в дураках, отчим в банкротах. Киллиан готов бы поверить, что это все, но он знает еще одну вещь — Роберт Голд однажды любил. Это объяснение Джонса удовлетворяет больше. Он покидает машину, искренне надеясь, что Голд сумеет однажды залечить свои раны, потому что сегодняшний день открывает одну истину — тот вовсе не злодей.